Времен запамятных приметы

Воронежской области — 90 лет! Официальной датой ее рождения считается 13 июня 1934 года. В хронологическую ленту истории нашего края вписан очередной юбилей. Уже сейчас он занял свою нишу, а со временем станет знаковой вехой в пройденном Воронежской областью пути.

Собственно, к своему обновлению, очередному административному преобразованию наш край тогда был уже готов. Позади остался солидный исторический отрезок, вместивший в себя статусы провинции и губернии, Октябрьскую революцию и Гражданскую войну; Воронеж даже побывал столицей Центрально-Черноземного края.

В ту пору основным населением земли Воронежской являлось крестьянство, общественно-социальная психология которого, как известно, трансформировалась во все века очень медленно. Так было и в те времена. От старого отреклись, мучительно пережили коллективизацию, но, еще настороженно относясь к колхозам, крестьянство внутренне приняло очевидные реалии, с охотой праздновало первые советские юбилеи и деловито, по вековым традициям, налаживало порядком расшатанный быт. Да, рана от раскола общества кровоточила, однако благодаря общинному сознанию русского человека сабельный удар Гражданской войны живительно затягивался. Начинает осуществляться идея закладки и развития советского промышленного кластера, индустриализации страны. В народном сознании укрепляется понимание необходимости грандиозных строек, постулат «Мы сами — вершители!» применяется на практике. Люди все больше и больше чувствовали себя подлинными хозяевами, для превращения сказки в быль массово потянулись из деревень в город. Тем не менее, за счет больших семей отток населения из села пока не сказывался на устойчивости положения воронежской деревни.

Еще далеко не искоренена сельская безграмотность, а в левобережной части Воронежа начинает возводиться авиационный завод. В насквозь аграрном крае, при отсутствии самолетостроительной инфраструктуры — удивительно! Но уже осенью 1934 года состоялся первый испытательный полет ТБ-3, серийного самолета, собранного на Воронежском авиазаводе.

К тому моменту уже работал построенный практически за год нынешний завод СК имени С.М. Кирова, незадолго до войны началась закладка предприятия, которое в наши дни мы знаем как «Рудгормаш».

Когда в городскую черту областного центра включили Левый берег, так вышло, что в Воронеже стало две церкви Успения Богородицы. Правобережная, или Адмиралтейская, — это напоминание о петровских временах, о той «лаборатории», где при царе Петре рождалось иное сознание человека. Уходила Русь, вставала Россия. Запущенный царем маховик как бы повторился уже в XX веке, при иных задачах и обстоятельствах создавая нечто похожее — новый мир. Но теперь уже рабочих и крестьян.

Адмиралтейский храм — память о том, как за сто лет до образования Воронежской области в наш город приезжал В.А. Жуковский, о его прогулке к верфям и Успенке вместе с А.В. Кольцовым. Отнюдь не рядовое событие стало импульсом для роста культурных традиций, которые, вобрав лучшее из прошлого, семимильными шагами начали набирать обороты в первые же годы советского строя.

В тридцатые и все последующие годы народ читал запоем. И если газеты — призыв, в первую очередь, каждодневный, то журнал — рупор не только реалий, но и, что важно, перспектив. Рупором Черноземья стал литературно-художественный журнал «Подъём». К моменту появления Воронежской области ему исполнилось от роду три года. В «Подъёме» сосредоточились местные литературные силы, публиковались лучшие произведения. Была создана Воронежская организация Союза писателей СССР.

Успенская церковь на берегу Левом, как бы парадоксально это ни звучало, олицетворяла тех самых первых заводских рабочих, вчерашних крестьян, что и в храме молились, хотя уже настойчиво культивировалось атеистическое общество, и ударно трудились на социалистических предприятиях.

Соединяющим звеном «той» и «этой» жизни символично стало творчество дочери аннинской земли, сказительницы А.Н. Корольковой. Ее сказки «из той» жизни накрепко связаны с ее же сказами о реалиях современности. К слову, Королькова переехала со своей малой родины в Воронеж вместе с мужем, работником завода имени С.М. Кирова, в 1933 году — накануне образования Воронежской области.

Шли годы, Воронежская область развивалась. За запахом рабочего мазута все меньше ощущался запах ладана, за грохотом прессов и вагонеток все тише прослушивался колокольный перезвон, свет от лампад и свечей сменяет питающий технику свет электрический. Народ видит это и в быту все больше доверяет могуществу науки и техники.

Горькими, грозными, трагическими и героическими явились события Великой Отечественной. Воронеж полыхал и нещадно бомбился, жители покидали город, не ведая, когда они смогут возвратиться к родным очагам. И придется ли…

Злая година пришла в наш дом. Ни один горожанин не согласился на высокую должность, что предлагали фашисты, вызывая не успевших покинуть Воронеж жителей на собеседование в здание «Красного гастронома» на Плехановской. До самого освобождения города не переставал сражаться Чижовский плацдарм. Подвиг этот остался в народной памяти и песне «Чижовка» — единственном музыкальном произведении о Воронеже военных времен. Текст песни написал поэт Яков Шведов, музыку — Исаак Дунаевский. Песня появилась летом сорок второго перед началом боев на Чижовских холмах. В ней упомянут политрук Яков Виноградов, погибший через пять дней после вступления в должность. А благодаря песне — он вечно живой. Как и остальные, кто сражался за Чижовку. Их подвиг сложился в общий реквием и плач по павшим и живым.

С июля 1942 года фашистскими войсками оказались оккупированы Семилуки, Хохол, Нижнедевицк, тогдашний райцентр Землянск, Острогожск, Богучар, Кантемировка, Россошь — практически вся часть области по правобережью реки Дон. В результате боев, обстрелов и авиационных ударов в этих городах и районах уничтожены многие здания, промышленные предприятия и учреждения культуры. В Острогожске, к примеру, был разрушен замечательный музей, среди экспонатов которого числились подлинники работ знаменитых художников, в том числе нашего великого земляка, уроженца Острогожска И.Н. Крамского.

Наступление немецко-фашистских войск тем знойным трагическим летом было столь стремительным, что многие колхозники не успели эвакуироваться на левобережье Дона, и воронежские сельские жители, чьи районы попали под фашистскую пяту, на себе испытали все «прелести» немецкого порядка.

Время страшное. По деревням и селам — насилие, истязания, казни. Враг сжигал дома и угонял людей в рабство. Фашистские преступления, как бы их ни объясняли, есть самый настоящий, неприкрытый геноцид против нашего народа. Немцы, венгры, итальянцы, финны, румыны, поляки в составе подразделений СС, испанцы с французами и даже хорватские фашисты-усташи — захватчики девяти иноземных стран топтали благодатную воронежскую землю.

Война чудовищно ломала человеческие судьбы. Но лихую годину люди переживали по-разному. Жительница села Семилуки Прасковья Щеголева увидела упавший недалеко от своего огорода подбитый самолет с красными звездами и спасла оставшегося при падении в живых летчика младшего лейтенанта Михаила Мальцева. Немцы в прямом смысле затерзали Прасковью насмерть, расстреляли вместе с нею ее детей, но женщина советского офицера не выдала. Тогда фрицы бросили клич — тому, кто укажет, где скрывается русский летчик, подарят корову. Односельчанка Щеголевой по имени Наталья указала немцам место, где скрывался младший лейтенант. Михаил Мальцев прошел ад концлагерей, остался жив и после войны трудился егерем на родном Алтае. Через четверть века он приехал в Семилуки и волей провидения повстречал ту самую Наталью. Да, у нее в войну тоже были малые дети, и подаренная фашистами корова здорово помогла. Но жизнь рассудила затем по-своему. Нехорошо Наталья окончила свой земной путь.

Немногие дожившие до наших дней ветераны Великой Отечественной зачастую говорят: «На войне атеистов нет». Бывало, комиссары поднимали бойцов в атаку, имея в одном кармане гимнастерки партбилет и молитву «Живые помощи» — в другом. Даже при официально объявленном в стране атеизме два мировоззрения никогда не исчезали в людском бытовом сознании. Но враг рассуждал иначе. Не секрет, что во время сильных потрясений человек чаще обращается к Богу, каким бы неверующим он себя ни считал. Чтобы отвратить местное население от этого искреннего порыва, фашисты напоказ совершали надругательства над нашими храмами.

В селе Солдатском Острогожского района стояли венгры. Вояки никудышные, но зверствовали так, что вызывали неприязнь даже у немцев. В один из январских дней сорок третьего мадьяры зашли в местный Афанасиевский храм и принялись лупить прикладами по стеклу, что защищало святой образ Николая Угодника. Стекло не пострадало, зато раздалась дрожь земли. Землетрясения нашим краям не свойственны, артобстрелов и авианалетов в тот день не было — отчего задрожала земля? Через неделю с небольшим началось наступление Красной Армии — в Солдатском венгров ждала не самая плохая доля, все они, плененные, остались живы. За исключением тех, кто бил по стеклу иконы.

В фашистскую неволю попала не вся Воронежская область. В тыловых райцентрах Новохоперске и Борисоглебске работали эвакуированные госпитали, располагались штабы воинских частей, шло формирование новых соединений. В том же Новохоперске в 1943 году формировалась Первая Чехословацкая отдельная бригада под командованием Людвига Свободы.

В непосредственной близости от линии фронта оказались Павловск и Лиски. Располагавшиеся на противоположном берегу Дона немецкие и итальянские войска регулярно обстреливали Павловск, оставляя большие разрушения. Множество авиационных налетов пережили лискинские железнодорожные пути, но тут же ремонтировались и вступали в строй. Подвергался массированным бомбардировкам Бобров: многие его здания были разрушены, часть населения и промышленные предприятия эвакуированы.

В наши дни гости земли воронежской порой с удивлением интересуются, почему мы до сих пор не забываем ту войну и она для нас — «словно вчера». А как забудешь? Погибло почти двести тысяч мирных жителей, около восьмидесяти тысяч угнано в Германию. Нанесенный оккупантами ущерб — более одиннадцати триллионов рублей. Не в современном исчислении, а когда рубль имел солидный вес. По Воронежской области, с учетом того, что не вся ее территория подверглась оккупации, без малого шестьсот братских могил, которые даже в наши дни благодаря работе поисковиков пополняются.

Возмездие в лице Острогожско-Россошанской операции грянуло в январе 1943 года. Все населенные пункты районов Воронежской области, временно находившиеся в оккупации, были освобождены. Наши войска устремились на запад, готовя врагу огненную Курскую дугу, после которой он так и не оправился. Наступили мир и тишина? Еще нет. Смертельная угроза никуда не делась, лишь затаилась. Фашисты, убегая из черноземного края, оставили сотни тысяч страшных «подарков». Мины, коварно расписанные под кукол и матрешек, злорадно поджидали своих малолетних жертв. Семнадцатилетние девочки после прохождения двухмесячных курсов по разминированию принялись освобождать нашу землю от боеприпасов и взрывоопасных предметов. Этим девчонкам дали жутковатое, но, увы, меткое прозвище — «невесты смерти», ибо каждый день юные саперши недосчитывались своих подруг. Но они сделали великое дело — подготовили родной край к послевоенному созиданию.

Экспертная комиссия, состоявшая и из наших тогдашних иностранных союзников, по результатам оценки степени разрушений Воронежа вынесла вердикт: для того, чтобы восстановить город в довоенных рамках, потребуется ни много ни мало — сто лет. Целый век! То есть нам, ныне живущим, прогнозировали еще лет двадцать заниматься восстановлением. Эксперты руководствовались строгими финансовыми выкладками, холодным расчетом и ориентировались на обычных людей. Но наши родители, деды и бабушки были людьми необычными. Не за сто, не за пятьдесят и не за двадцать лет Воронеж перестал быть военным городом. Доклад о его полном восстановлении в довоенных рамках поступил в Москву в 1956 году.

Восстановление Воронежа породило очередной большой отток жителей из сел и деревень. Однако сильно разоренная врагом часть Воронежской области тоже требовала рабочих рук, потому многие селяне оставались на местах. Первые послевоенные годы стали свидетелями прибытия «по вербовке» в Воронежскую область жителей других регионов. Впрочем, наши земляки тоже уезжали в дальние края.

Для созидания вновь пришлось собирать разбросанные камни.

Стране нужны были символы, олицетворяющие трудовой подвиг. Одним из них стал уроженец Борисоглебска актер Николай Рыбников. В своих ролях наш земляк показал обаятельного рабочего парня, отразил дух времени и тот людской настрой, когда страна поднималась из руин. Своеобразный почин борисоглебца чуть позже и несколько иначе подхватил родившийся в нынешнем рабочем поселке Хохольский режиссер Василий Панин. В кинематографе Панин воспел наш край, его сыновей и дочерей. Народ помнит фильмы «Певучая Россия» о Митрофане Пятницком, «На заре туманной юности» об Алексее Кольцове, «Опять надо жить» — по рассказам воронежского писателя Андрея Платонова, «Ночь на кордоне» — о событиях Великой Отечественной на Острогожчине.

В унисон всей стране шагала и Воронежская область. Одной из визитных карточек промышленности областного центра продолжало оставаться Левобережье — к довоенным заводам и предприятиям в разное время добавились мостозавод и завод алюминиевых конструкций, а работы по строительству шинного завода вообще начались в 1946 году.

Одним из первенцев промышленных атомных электростанций СССР стала Нововоронежская АЭС. Строить ее первый энергоблок начали в 1958 году, через шесть лет — энергоблок № 2. И по сей день Нововоронежская АЭС является главным источником энергии Воронежской области.

Появляются колхозы-миллионеры, впечатляющие цифры их показателей поражали и вызывали уважение. По всей области создаются общественные фонды, укрепляется материальная база. На селе развивался спорт, в каждом райцентре имелась футбольная или волейбольная команды. Улучшался досуг — бытовые проблемы, хлестко высмеиваемые в районной прессе, в нынешний реалиях кажутся несущественными: «Нагрубили клиенту», «Не вовремя отремонтировали радиоприемник», «Закрыли магазин на десять минут раньше». К семидесятым годам настал момент, когда практически в каждом селе присутствовали обязательные библиотека, клуб, а то и Дом культуры, в райцентрах — уже Дворец. Порой горожанину было очень трудно подписаться на те газеты и журналы, которые запросто оформлял сельский житель. Причем не «на самокрутки», растопку или «картинку на стену» — периодика читалась с интересом и являлась одним из главных источников информации о жизни соседних и удаленных на тысячи километров регионов. СССР однозначно являлся самой читающей страной в мире, а Воронежская область по этому показателю ходила в лидерах в стране.

Отдельной вехой стоит год 1972-й. За один этот год в областном центре ввели в эксплуатацию новый аэропорт, крытый центральный рынок, стационарный цирк, искусственный лед для занятий спортом — то была настоящая народная стройка 70-х. В семьдесят втором к нам приезжали Фидель Кастро и иранский шах Реза Пехлеви, весьма впечатленный воронежскими авиалайнерами. В том же году заполнили водохранилище — единственное в стране целиком расположенное в городской черте. Его запуск — не только дань традициям тех лет, были осуществлены и вполне практические цели — появился запас пресной воды для технических нужд предприятий и водное сообщение между Воронежем и Липецком.

Как значительный промышленный центр развивался Павловск. К 1969 году в городе уже работал судоремонтный завод, через семь лет вступил в эксплуатацию горно-обогатительный комбинат — крупнейший в Европе комбинат по добыче и переработке гранита «Павловскгранит», чуть позже — авторемонтный завод. Выдавали результат на-гора борисоглебский завод химического машиностроения и завод по производству теплообменного оборудования, мясоконсервный комбинат. Как один из центров пищевой, кожевенной и деревообрабатывающей промышленности развивался Бобров. Город на Битюге производил строительные материалы, выпускал очень хорошего качества музыкальные инструменты. Певица Жанна Бичевская, актер и бард Владимир Высоцкий в индивидуальном порядке заказывали в Боброве гитары. В агропромышленной сфере прогрессировал Острогожск с его знаменитыми плодопитомником и консервным заводом, выпускавшим незабвенное яблочное пюре «Неженка». Одним из крупных железнодорожных узлов по стране был город Лиски.

Трактора и комбайны распахивали поля, под бравурные марши наверх шли рапорты о перевыполнении обязательств. Причем это была не показушная «липа», но цифры реальные. А как иначе, если кроме трудолюбивого населения Воронежскую область своим вниманием не обделила и природа? Мы проживаем на лучшем в мире черноземе, в Петропавловском районе присутствует «воронежская Сахара», песок из Семилук участвовал в изготовлении знаменитой цейссовской оптики, по территории области длинной грядой протянулись богатые залежи мела. Степей и полустепей у нас значительно больше, однако растут и леса — Усманский, Шипов, Теллерманова роща, Хреновской бор, Хоперский заповедник.

Труд перестал восприниматься как тяжелая необходимость — люди трудились с настроением, себе в удовольствие отдыхали. Новое время сложило новые песни с налетом романтики, которые ярко отражали эпоху. Частушки и песни Марии Николаевны Мордасовой оказались близки и городу, и деревне, поскольку на фоне сиюминутных, казалось, текстов в них рассказывалось о нас и о нашей жизни. Вечно будут звучать на просторах России песни Воронежского русского народного хора, которые олицетворяют красоту родной земли и широту души ее жителей.

А вспомним, как наша страна покоряла космос. Тогда возглас Юрия Гагарина в прямом эфире: «Косберг отвалился!» рассекретил воронежское КБХА, поскольку третья ступень ракеты, на которой первый в мире космонавт отправился в свой бессмертный полет, конструировалась в Воронеже под руководством С.А. Косберга. Позже в космосе побывали воронежец Константин Петрович Феоктистов и уроженец Давыдовки Анатолий Васильевич Филипченко. По сей день наша «Химавтоматика» участвует в различных космических программах, было время, конструировали аппараты для полетов на Венеру, Луну и Марс.

Но есть в Воронежской области и свой земной Марс. Это хутор в Подгоренском районе. Почему Марс? Изначально хутор назывался по фамилии одного из основоположников коммунизма Карла Маркса, со временем сами хуторяне для удобства произношения название хутора упростили. По иной версии, название населенному пункту дано по одноименной планете, поскольку Марс красного, революционного цвета. Что неудивительно — были же колхозы «Красная Ёлка» в Новохоперском районе, «Красный Сахар» и «Красный Лапоть» в Бобровском.

Сейчас хутор Марс практически вымер. И не только он. Катастрофа грянула раньше, когда в 60-х годах объявляли неперспективными тысячи сел, а в результате реформ 1990-х годов в одночасье рухнуло многое из того, что приумножалось десятилетиями. Если говорить о хлебе насущном, канула в небытие нижнекисляйская сгущенка, по области исчезали спиртовые, сахарные заводы и другие пищевые предприятия. Стремительно пустели воронежские деревни, хозяйства разваливались, работы на селе практически не стало… Многие населенные пункты либо вымирали, либо сильно уступали по количеству в нем жителей девятнадцатому, а то и восемнадцатому столетию. Хотя есть и единичные обратные примеры. С 1994 года в Богучаре была размещена 10-я гвардейская танковая дивизия, за счет чего резко возросла численность населения города.

Настало время кооперативов и уже ставших легендарными шести соток. Враз обнищавшие горожане возвращаются «к земле». Вновь время разбрасывания камней? Возможно. Практически по всей области немым укором из заросшего бурьяна выглядывают пустые провалы разоренных коровников, силосных башен и МТС.

Однако у любого, даже самого глубокого омута есть дно. Народ, в очередной раз приняв предоставленные ему реалии, сумел оттолкнуться от пресловутого дна. На день нынешний картина уже не такая безрадостная.

У нас есть знаменитый на всю страну молочный бренд — агрохолдинг «ЭкоНива»; многие знают продукцию «Вкуснотеево». В Рамонском районе откармливаются бычки для производства мраморной говядины — в Москве ее любят. Развалины девяностых уступают место новым веяниям в сельском хозяйстве. В Воронежской области нет нераспаханных полей, и более чем на 90 процентов область газифицирована. На данный момент по валовому внутреннему продукту мы входим в число наиболее динамично развивающихся регионов России.

Люди из других регионов с каждым годом все чаще и охотнее едут в наши края отдыхать, набираться впечатлений. Благо, есть что посмотреть. В первую очередь, это меловые монастыри в Дивногорье, Белогорье и Костомарово. Они вновь ожили, надписи на стенах обителей «Здесь был…» постепенно исчезают, сменяясь звуками Божественной литургии.

Недавно по стране был брошен клич по созданию в регионах собственного узнаваемого, знакового бренда. Пытаются это сделать и в Воронежской области. Можно раскрутить символ и слоган, но бренд отыскать и назначить сразу нельзя. Он должен родиться сам, а на это порой уходят многие годы. Причем, как правило, короткое и меткое определение любого региона кристаллизуется не по желанию самих жителей, а по тому, как и какими их воспринимают люди других земель. Каков он, бренд Воронежской области? Он — разнолик в претендентах, и ему еще предстоит родиться, ибо земля наша богата, «велика и обильна».

Игорь Николаевич Маркин родился в 1964 году в Воронеже. Окончил исторический факультет Воронежского государственного университета. Работал научным сотрудником Воронежского областного краеведческого музея, экскурсоводом. В настоящее время — редактор отдела истории и краеведения православного культурно-информационного издания «Вестник Антониевского храма». Публиковался в журналах «Москва», «Подъём», «Российская Федерация сегодня», газете «Литературная Россия». Член Союза журналистов России. Живет в Воронеже.