С красной строки

ГЛИНА

 

Здесь у речных продолговатых мысов,

Где молочай на желтом солнце чах,

Месили глину для глубоких мисок,

Для крутобедрых крынок и корчаг.

Суглинок собирался смуглым комом

И становился — волей ловких рук —

Горшком в печи, самою печью, домом,

Случайным слепком со всего вокруг.

По локоть погруженные в глубины,

Работали. Лишь мальчик у реки

Лепил свистульки из остатков глины:

Головки, клювы, крылышки, глазки.

…Слепить — и навсегда с землею слиться,

Хоть скуден этот край и воздух скуп,

Но мальчик позже всех к огню садится.

Он дышит, чтобы заново родиться —

И оживают глиняные птицы,

Согретые прикосновеньем губ.

 

* * *

Красен снег под рябиной от сорванных ягод.

Будет с красной строки начинаться лыжня.

Подожди, и они обязательно лягут —

Золотые снежинки наставшего дня.

 

Все, проснувшись, займутся каким-нибудь делом,

Будто рыба забьется в привычную сеть.

И забудется все — даже красный на белом,

Только б падать и падать, лететь и лететь.

 

* * *

Кандинский и Кустодиев. Клубами

Лилового и голубого пара

Распахиваясь, дышат шубы, лица.

И лед дробят так звонко на бульварах,

 

А дальше, за деревьями — белея

За елками, оградами, крестами —

Обитель бьется мерным древним током,

Как сердце верное, живое пламя.

 

Все, что вокруг — дымящаяся рана.

Оставь ее. Сегодня ночь такая:

Два века, два серебряные овна,

Сойдутся лбами, искры высекая.

 

Сфотографируй сердцем эту полночь:

Сургуч луны на голубом конверте.

Через года придет письмо, в котором

Не будет слов, а будут снег и ветер —

 

То, для чего не пригодятся губы.

Такая тишь, что скажешь: «Только звук бы…»

За елками, оградами, крестами

Стоит зима, и замерзают буквы.

 

* * *

Улыбки облаков теряются из вида,

И небу ничего не надо от земли.

Я не люблю январь за детскую обиду:

Стал рыхлым белый снег и елку унесли.

 

Я не люблю январь за чопорные речи:

«Не мы катались с гор и пели до утра!»,

За то, что царский дар на ропот человечий

Сменился сам собой… за то, что все — игра.

 

Январь — хрустальный гроб, в котором спит невеста.

Ей уколола перст сосновая игла.

Звенящей пустотой сияет свято место,

Но праздник, правда, был, и елка в нем — была.

 

ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ

 

Остаться здесь — тяжелой и живой

Лесной землей, зернистым рыхлым снегом,

Корой багряной, прелою листвой,

Разбрызганным по всем канавкам небом.

 

По всем каналам сердца — хвойный хор,

Сосновый сонм… Дышать одним дыханьем

С морской звездой и эхом дальних гор,

Предощущеньем и воспоминаньем.

 

Гудит оркестр пожаром медных труб,

К зеленым кронам подступают соки.

Мы не умрем, как сосны не умрут

Под этим гулким куполом высоким.

 

И гул корней, и солнечную взвесь

Лови и дли в пространстве невесомом,

Чтобы обнять весенний воздух — весь,

Как этот март, у горла вставший комом.

 

ВОЗДУХ ОСЕНИ

 

Воздух осени —

холодный и хороший.

В небе — стай велеречивые ручьи.

Я без спроса буду пальцами ерошить

Эти травы, словно волосы твои.

Знаю нежное, но дорого иное —

Что свилось в жгуты тугие от тоски:

Злые травы, закаленные на зное,

Стебли жесткие, пустые колоски.

Я не солнце, не земля, не ливень летний —

Не умею делать мертвое живым,

Но ведь можно — «целованием последним»

Перед снегом, перед светом вековым?..

 

---

Мария Игоревна Знобищева родилась в городе Тамбове. Окончила Институт филологии Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина. Кандидат филологических наук. Печаталась в журналах «Подъём», «Наш современник», «Вопросы литературы», «Волга-ХХI век», «Крещатик», в «Литературной газете». Лауреат Всероссийской премии им. М.Ю. Лермонтова, премии им. Ю.П. Кузнецова, дипломант Международного Волошинского фестиваля. Автор многих книг стихотворений и прозы. Член Союза писателей России. Живет в Тамбове.