Русь святым крещением просветивший

Величаем тя,

святой равноапостольный великий княже Владимире,

и чтим святую память твою, идолы поправшаго

и всю Российскую землю

Святым Крещением просветившаго…

 

Таким памятным величанием вместе с акафистным молебном и тропарями во всех православных церквях чтут ежегодно — 28 июля (15 июля старого стиля) — в день преставления ко Господу святого равноапостольного великого князя российского Владимира (во святом крещении Василия).

Славят и ежедневно в православных церквях имя святого равноапостольного великого князя Владимира.

Великий князь — встарь повелитель удельными князьями, одинаково Государь, с почтительным знаковым титулом: Государь Великий Князь.

Равноапостольный — то есть равный апостолам, которые проповедовали по миру благую весть о Христе и Его учении, то есть это особо потрудившийся в земной жизни своей в деле распространения и утверждения православной христианской веры.

Свои деяния великий князь Владимир проявил в иное время, в иных исторических обстоятельствах, но по плодам трудов своих стал равен деянию апостолов Христа.

«РавноапостольныйВладимир, признанный церковью таким за обращение земли русской в христианство» — этим грамматическим предложением подкрепил в Толковом словаре живого великорусского языка Владимир Иванович Даль слово «равноапостольный» от гнездового слова «равный». Подкрепил просто, доступно, — и непреходяще! — засвидетельствовав заслугу великого князя Владимира в истории православного русского Отечества, православного христианского русского народа.

Более тысячи лет минуло с тех пор, как князь Владимир, подобно библейскому Моисею, вывел подданные ему народы из язычества и окрестил в светлой купели реки Днепра — истинно благословенной Иордани нашего Отечества, вложив в души язычников праведную веру в Бога Истинного!

Так крещеная Древняя Русь на веки стала Русь Святая!

И молится веками благодарно русский народ православный:

«Крещальными и покаянными водами, Господи, омой измученные сердца народа Твоего, молитвами святого равноапостольного князя Владимира и Всех святых, в земле Российской просиявших, помилуй нас».

 

В июле 2015 года православные христиане отмечают тысячелетие преставления ко Господу святого равноапостольного князя Владимира. И до этой сакральной даты русская соборная апостольская Церковь благодарно и действенно почитала Святого Владимира. В 2013 году, когда отмечалось 1025-летие Крещения Руси, во всех церковных округах Воронежской епархии 28 июля, в день преставления ко Господу святого равноапостольного князя Владимира, после торжественных богослужений в храмах и вне их провели общественные мероприятия общенародного праздника — Дня Владимира Крестителя.

Тысячелетие кончины святого князя Владимира в нынешнем году отмечается в России и на государственном уровне — в соответствии с Указом Президента Российской Федерации.

Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл, выступая в Государственной Думе на Рождественских чтениях, сказал о знаковом совпадении в 2015 году двух знаменательных дат — 70-летия Победы в Великой Отечественной войне и 1000-летия преставления ко Господу святого князя Владимира, Крестителя Руси. Память о Святом Владимире стала сопоставима с памятью о Великой Победе потому, что в годы Великой Отечественной войны народ защищал Отчизну, прочное становление которой началось с Крещения Руси.

И потому, когда сегодня так много говорят о поисках национальной идеи, о том, что могло бы объединить нас, российских граждан, важно вспомнить об исторических корнях, о святой купели, из которой вместе с православием обрелись наши непреходящие ценности: традиции, обычаи, культура, духовность, соборность.

В летописи есть рассказ о том, как князь Владимир сам посылал в различные страны своих «старцев и бояр» — посмотреть, у кого какое богослужение. И как по возвращении от греков послы сказали, что больше всего им понравилось в греческой церкви: «Когда пришли мы в греческую церковь, то уже и не знали мы сами, где стоим: на земле или на небе, так нам было хорошо. Вот у греков и живет Истинный Бог. Не можем мы забыть такой красоты и не желали бы другой веры, окромя греческой».

Но даже после того, как великий князь Владимир выслушал своих послов и получил на свой вопрос: «Какова есть вера ваша?» ответы всех иностранных послов о преимуществах мусульманской, католической, иудейской религий, и, отвергнув их и склонившись в пользу греко-христианской церкви, в последнюю минуту он все же сказал: «Пожду еще мало».

По масштабам многомерного закона Времени и самой Вечности, действительно, «подождал мало» — год с лишним, — когда крестился сам и крестил Русь.

 

Поиск новой веры взамен языческой у великого князя Владимира был вызван не княжеской прихотью «подобрать иную веру», а насущными потребностями Киевского государства. В период княжения Владимира (980—1015) происходило реальное объединение восточных славянских племен в государственную общность — Великое русское Киевское княжество.

Войны, которые вел князь Владимир в первые годы княжения, способствовали расширению территории княжества и укреплению его экономического положения. Так, два военных похода Владимир предпринял с целью покорения вятичей, которые ранее были подчинены Святославом, отцом Владимира, но потом, очевидно, отпали. Владимир снова заставил их платить дань. Силой оружия он принудил к повиновению живущих в области Верхнего Днепра радимичей. Были и другие завоевания и принуждения к уплате дани. Владимир, расширяя границы государства, подчиняя все новые, еще не покоренные племена, стремится защитить княжество от нападения врагов, преж­де всего печенегов. Для спокойствия на границе князю Владимиру пришлось выступить и против ятвягов, обитавших на среднем Немане…

Для упрочения внутреннего положения в обширном, по масштабу того времени, государстве, для более действенного управления им, наряду с другими реформами, назревала и реформа религиозная.

До поиска «веры доброй» князь Владимир был самый ярый язычник. После того, как он стал княжить в Киеве один — сразу установил новое капище нескольким богам. Об этом засвидетельствовала летопись «Повесть временных лет»:

(Лета 6488) «И нача къняжити Володимер Кыеве един, и постави кумиры на хълму въне двора теремьного — Перуна древляна, а главу его сребрену и ус злат и Хърса, и Дажьбога, и Стрибога, и Смарьгла,  и Мокошь — и творише потребу кумиром с людьми своими». (В год 980) «И начал Владимир княжить в Киеве один и поставил идолов на холме вне двора теремного — деревянного Перуна, а голова у него серебряная и усы золотые, и Хорса, и Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь — и начал со своими людьми приносить жертвы кумирам»).

Ревностное стремление Владимира распространить служение языческим богам подтверждает и Новгородская летопись:

«Володимир же посади Добрыню, оуя своего, в Новегороде; и пришед Добрыня Новугороду постави Перуна кумира над рекою Волховом и жряхуть ему людье новгородьстии акы Богу». («Владимир посадил в Новгороде Добрыню, дядю своего. И, придя в Новгород, Добрыня поставил идола Перуна над рекою Волховом. И поклонялись ему люди новгородские как Богу»).

В создании Пантеона языческих богов, в распространении по всему великому княжеству идолопоклонства была рьяная попытка князя Владимира модернизировать язычество.

 

А летописное сообщение о жестокой расправе с двумя варягами-христианами, обреченными в жертву богам (983 г.), подтверждало, что это звенья одной цепи — утверждения и модернизации язычества. И здесь пощады не было никому, даже членам дружины — этой надежной опоры княжеской власти, защиты княжества и авторитета в межгосударственных отношениях…

В дружине наряду с воинами-язычниками был воин-христианин по имени Федор, по прозвищу Варяг. По этой ли, по другой ли причине, но жрецы и волхвы потребовали, чтобы Федор отдал для жертвоприношения сына своего, подростка Ивана. Скорее, то был расчетливый удар по человеку, иноверцу-христианину, тайна о вере которого оказалась известна жрецам. Мимо драматического события не прошла «Повесть временных лет»:

(Лета 6491) «И реша пришедшее послании к нему, яко паде жребий на сыне твоя, изволиша бо и бози собе, да створим потребу Богом. И рече Варяг: «Не суть бо бози, но древо: днесь есть, а утро изъгнеет; не ядят бо ни пьют, ни молвят, но суть делании руками в дереве». (В год 983) «И придя к нему сказали посланные, что пал жребий на сына его, такой возжелали боги жертвы себе, чтобы вознесли ее. И сказал Варяг: «Но ведь не боги это, простое дерево: сегодня есть, а завтра сгинет; ведь не едят они и не пьют, не говорят, но сделаны руками человека из дерева»).

И пошли на приступ дома пришедшие язычники. Дружинник, христианин Федор Варяг, умело оборонялся и не выдавал сына. Тогда язычники подожгли дом, и отец с сыном сгорели заживо. Смерть христианина Федора наглядно свидетельствовала о верности христианина истинному Богу, а не деревянным богам-истуканам, выструганным руками язычников.

Отсутствие заступничества за дружинника (после трехлетнего княжения Владимира) дает право думать о начальном времени Владимирова княжения как о резком проявлении язычества в сравнении хотя бы со временем Святослава, отца, который не препятствовал исповедовать и принимать христианство в дружине, лишь «ругаясь» над последователями.

Вынос из теремного двора «на хълм» Перуна в окружении деревянных богов могло означать, что так князь Владимир осуществил религиозно-политический акт. Так сознательно, по выводу историка Ключевского, «князь с дружиной из вооруженной силы превращается в политическую власть», ибо «предназначил Перуна для общественного поклонения» и военно-дружинный культ объявил общим культом для всего народа.

 

С приходом Христа в мире началась новая эра, и все изменилось, абсолютно все, и люди обрели величайший новый смысл: уподобиться идеалу человека — Христу.

Знаменательно, что служение князя Владимира Господу сравнено с деяниями апостола Павла в Тропаре святому равноапостольному Владимиру:

«Уподобился еси купцу ищущему добраго бисера, // славнодержавный Владимире, // на высоте стола седя матере градов, // богоспасаемого Киева, // испытуя же и посылая к Царскому Граду // уведети православную веру, // обрел еси бесценный бисер — Христа, // избравшего тя,  яко второго Павла, // и отрясшаго слепоту во святой купели, // душевную вкупе и телесную».

Итак, избравшего яко второго Павла!

И, скорее, естественны, чем удивительны, совпадения.

И князь Владимир, когда «начал со своими людьми приносить жертвы кумирам», то жестоко, как и Савл, не потворствовал христианам.

Апостол Павел: ослепший от осиявшего великого света с неба, но прозревший и увидевший Бога, и познавший волю Его.

Князь Владимир: накануне крещения в Корсуне тоже ослеп, но во время крещения в купели прозрел и в радости воскликнул: «Теперь узнал я истинного Бога!»

Тайна сия великая есть, почему именно князю Владимиру было уготовано стать Крестителем Руси, почему именно, по вещим словам митрополита Иллариона: «Пришло на него всемилостивое око Благого Бога, и воссиял в его сердце разум». О том же и в одном из сказаний о крещении Руси — «Памяти и похвалы князю русскому Владимиру»:

«…Князь Володимер, разгарашется святым духом сердце его… Видя же Бог хотение сердца его, провидя доброту его, и призри с небесе милостию своею и щедротами и в троици славимый Бог отец и сын и святый дух на князя Володимера, испытая сердца и утробы, Бог праведен, вся преже ведый, и просвети сердце князю Рускыя земля Володимеру приати святое крещение».

Наверное, нет нужды переводить этот старославянский текст — и так само собой ум и души наши проникаются Божьей благодатью, которая сошла тогда на Владимира с небес, и так значимо воссоединилась человеческая воля с волей Божьей.

 

Принято видеть первопричину личного крещения князя Владимира, истового язычника, в женитьбе на сестре византийского императора порфирородной принцессе Анне, христианке, с условием, чтобы князь Владимир крестился сам и крестил народ своей страны.

Да, женитьба на принцессе Анне была завершающим моментом при выборе князем Владимиром православной христианской веры, но… не основополагающим. Этим послужили более глобальные причины, приведшие Государя Великого Князя к необходимости смены языческой веры на православную христианскую веру и проведения настойчивой христианизации Руси.

Являясь по сути военно-административным объединением пестрого конгломерата земель, каковыми были все древние и средневековые «империи», киевское государство князя Владимира переживало период становления новой, феодальной, системы экономических отношений. В тесной связи с этим и была осознана необходимость введения на Руси христианства, наличие Церкви, способной духовно объединить народ, способной поддерживать государственную власть. Язычество могло проявить себя лишь «возле дома, на полянке». Язычество было раздроблено «многобожьем», раздроблено по местностям, разобщено разными обрядами и обычаями. Менталитет жрецов и волхвов, далее колдовства, гаданий, низменных верований не возвышался.

Историческая память не оставила подробности высшего языческого культа. Остались лишь косвенные признаки этого культа. Князь Святослав, отец Владимира, ходил «воз по себе не возяше, а конину ли, зверину ли, «потонку нарезав и подклав под седло», возил с собой. Спал на попоне. Таков был языческий идеал князя. Известно, что языческие обряды в каждой местности были свои.

И при всем при том, язычество не есть величина только отрицательная. Некоторые верования и представления оказались настолько слитыми с самим характером народа, что их не в состоянии устранить и вытеснить никакая новая религия.

Язычество представляет собой стойкую культурную ценность, которая с принятием христианства не обесценивается, а поднимается на высоту иного миропонимания. Святая Троица — праздник по главному сакральному значению в честь Отца и Сына и Святаго Духа, еще и праздник всего живущего на земле. Строки из псалмов: «Всякое дыхание да хвалит Господа» — распространяются и на язычников с их детским очарованием природой, дыханием лесов, лугов, переливами рек. И закономерно, что экологическая система язычества принята и христианством.

Через язычество, где главенствовало «идольство, кумирство, идолопоклонство, обожание природы, поклонение истуканам вместо Бога» прошла не только Древняя Русь. Через язычество прошло большинство народов и стран, где оно оказало свое влияние на повседневную, производственную и общественную жизнь племен.

Но приходит время — и язычество уступает место другой вере.

На Русь вера православная христианская пришла «от греков», от истоков «пути из варяг в греки». Но при всей этой явственной очевидности заимствования «от греков» один здесь исток — апостольский, Святым духом проповедующих и утверждавших учение Христа. Греческая вера и русская православная вера как две могучие ветви одного ствола, взметнувшегося от единого корня — апостольского.

Свет христианства на Руси воссиял от святого апостола Андрея, брата первоверховного апостола Петра.

После крещения в Иордане апостол Андрей стал первым, кто последовал за Христом, поэтому и зовется Первозванным.

…На картине «Явление Христа народу», которой русский художник Александр Иванов отдал более двадцати лет, Андрей, ученик Иоанна Крестителя, спокоен. Но внутренне полон безотчетного движения навстречу к человеку, который показался вдали, к человеку, который ничем не отличался от всех собравшихся в тот летний день на берегу Иордани.

После Воскресения Господня и Сошествия Святого Духа апостол Андрей ушел на проповедь Евангелия в восточные страны. Он прошел Малую Азию, Фракию, Македонию, достиг Дуная, пересек Крым, Причерноморье и по Днепру поднялся к месту, где сейчас находится Киев. Это апостол Андрей Первозванный водрузил крест на Киевских горах и пророчествовал о возникновении на этом месте великого города со множеством Божих храмов и о распространении на Руси веры христианской…

В летописной «Повести временных лет» предстает апостол простым земным человеком. Удивлением и теплотой согрето повествование летописца Нестора о посещении апостолом Андреем Первозванным земли Русской. Апостол Андрей не гнушается заглянуть в славянскую баньку, и в этом будет доброе снисхождение к обычаям с «омовением», которые не встанут преградой при крещении…

Повествуя о Русской Земле, летописец изложил и начало истории Русской Церкви, сообщив о первом русском храме Илии, о крещении княгини Ольги, которой князь Владимир доводится внуком, и самом Крещении Руси. Так святой преподобный Нестор стал первым церковным историком, излагая богословское обоснование отечественной истории, где «красно» подтверждено, что свет христианства начал сиять на Руси задолго до общего крещения народов Руси.

Рассказывают летописи и о появлении на свет Божий Владимира. С великим сокрушением узнала Ольга о брачной связи сына Святослава со своей воспитанницей Малушей. Для нее дочь поверженного древлянского князя, по вине которого погиб муж, князь Игорь, оставалась рабыней, хотя и выросла возле Ольги и выполняла почетную службу — была ключницей, лицом весьма близким и доверенным.

В великом гневе Ольга прогоняет из княжеского терема ту, которая носит под сердцем ребенка Святослава, сослав в дальнее место. Для бесстрастных летописей все равно, кто приносит в мир великого человека: рабыня или царица. В этом случае не мать, а дитя прославляет женщину, давшую ему жизнь…

Малуша в изгнании родила сына. Назвали его Владимиром (от славянского «Владеющий миром»).

Конечно, Ольга, добрая к людям, смиряет гнев на милость. Она не могла допустить, что где-то в глуши вырастет ее внук, не только ребенок «робичич», но и представитель династии Рюриковичей. Отозвалось сердце: ведь бабушка же. И на возвращенного из глуши маленького Владимира буквально обрушились любовь и забота, которых не удалось излить Ольге на сына, постоянно отсутствующего из-за военных походов.

Так бывает всегда: то, что не удается с детьми, жаждут воплотить во внуках. Мальчик всегда был при Ольге, и все-таки отцовская кровь проявилась бурно, резко: Владимир овладел всеми приемами воинского искусства и втянулся в борьбу за наследование княжеского престола с законнорожденными братьями, проявляя неуступчивость и расчетливость.

Все это не мешало князю Владимиру быть любящим внуком. Всю жизнь он постоянно обращался к памяти бабушки, ее опыту и называл ее, не иначе, как «мудрейши всех человек», «заря перед светом». Было и деятельное почитание. При князе Владимире (по некоторым данным, в 989 году, но вернее — в 1007 году) были обретены нетленными мощи христианки Ольги (во святом крещении Елены) и положены в Десятинном храме. Это был первый случай открытия мощей на святой Руси. Впоследствии Бог прославил сии мощи даром чудотворения, и княгиня Ольга была причислена к лику святых. На богослужениях в русских церквях произносится и поется Тропарь святой равноапостольной Ольге:

Крилами богоразумия вперевши твой ум, // возлетела еси превыше видимыя твари, // взыскавши Бога и Творца всяческих, // и, Того обретши, паки рождение Крещением приняла еси, // древа животнаго наслаждающися, нетленна во веки пребываеши, // Ольга приснославная.

И вторит за предвозвестие веры православной народу своему Величание:

Величаем тя, // святая равноапостольная княгиня Ольго, // яко зарю утреннюю и земли нашей возсиявшую, // и свет веры православныя народу своему предвозвестившую.

Предвозвестившую — именно так! Если при ней и не пришло еще время для общего обращения народа от язычества к истинной вере, то оно, явно, приблизилось. Поистине святая Ольга была, как выражались о ней, древни церковные витии наши, денницей, предвещающей восход у нас духовного солнца. Поэтому она достойно разделяет с великим внуком своим, князем Владимиром, от нее же получившего первые впечатления и понятия о христианстве, высшую честь в христианской церкви, нося имя «равноапостольной». Ей молятся о просвещении русской земли и в различных нуждах.

Есть справедливая непреложная истина жизни с ее прекрасным свойством сберечь, не дать пропасть добрым зернам. Не в первом, так во втором поколении, но они проклюнутся и дадут всходы. Даже если нам не удается этому порадоваться. Как не удалось княгине Ольге, умершей в 969 году, увидеть, что желанное для нее христианство воссияло на Руси и что святым крещением просветил Русь внук Владимир.

В 988 году князь Владимир крестил Русь, дав новый отсчет ее истории, культуре и государственности, достойно завершив святую миссию, начатую отважнейшей женщиной в Византии.

Удалось внуку, князю Владимиру, выполнить еще одно желание любимой бабушки, которая там, в Византии, пыталась породниться с императорским домом, женить подросшего Святослава на одной из византийских принцесс. Женой Владимира стала внучка того самого Константина Багрянородного, сердце которого пленила когда-то красавица из страны россов по имени Ольга…

В том, что предшествовало женитьбе русского князя Владимира на греческой принцессе Анне, есть резон видеть не только личное желание породниться с императорским домом. С домом, где «величие императорского достоинства» было окружено таким ореолом богатства и блеска Константинополя, который был тогда центром европейской культуры и мировой державой. Стоя во главе одного из крупных древнерусских государств, князь Владимир, имеющий в своем распоряжении мощную военную силу, вольно или невольно был вовлечен в международную политику, во взаимоотношение с той же Византией. Причем инициатором установления этой связи двух государств явилась сама Византия. Еще по договору 971 года русские князья были обязаны оказать византийскому императору военную помощь. Но Владимир, так же, как и отец его, Святослав, отнюдь не был склонен выступать простым наемником в договорных отношениях с Византией. За военную помощь, которую он готов был представить, Владимир потребовал высокого вознаграждения — руку сестры императора, порфирородной принцессы Анны.

Мы с трудом теперь можем представить, что означало это требование! Византийский двор не только считал себя первым из правящих христианских дворов, но и всеми признавался таковым. Требование Владимира дать ему в жены сестру императора означало, что как христиане, правители Византии, оставаясь по своим качествам гордыми и высокомерными, должны были русского князя, язычника, признать себе равным — требование беспрецедентное! Но обстановка вынуждала уступить: началось болгарское восстание Варды Фоки. Василий II согласился выдать свою сестру Анну, христианку, за Владимира, с условием, что Владимир и его народ примут христианскую веру из Византии и будут крещены. Но прежде всего от русского князя требовалась быстрая военная помощь. Условие для князя Владимира было вполне выполнимо: почва для объявления христианства на Руси государственной религией была уже достаточно подготовлена и возделана, военная сила имелась. Владимир принимает условия, без промедления высылает на помощь шеститысячный отряд русских и варягов, которые и подавили восстание.

После этого император Василий II и его лукавый соправитель Константин VIII укрепились на престоле. Василий II своего обещания решил не выполнять, оправдываясь тем, что его дед, Константин Багрянородный, запрещал византийским императорам родниться с иноверцами, а тем более с язычниками. И сослался на соответствующую надпись в алтаре Софийского храма.

Уязвленный такой неблагодарностью и подлым обманом, князь Владимир решил все исправить в свою пользу с помощью той же воинской силы. Он осадил Корсунь (Херсонес) — важный греческий портовый город (ныне входящий в черту Севастополя, откуда «На Херсонес аллеи кипарис, магнолий и акаций указывают путь»).

Осадив, стал ждать, но Константинополь молчал. Тогда Владимир лишил Корсунь воды — и город открыл ворота.

Взятие Херсонеса было чрезвычайно важным для той и другой стороны, поскольку для Византии выявило нового врага, и при том врага серьезного, бывшего недавним союзником. Возобновление военных действий со стороны русского князя вызывало опасение, что его суда скоро опять появятся под Константинополем, что Владимир может соединиться с болгарами. Наконец, это могло вызвать волнение среди русского вспомогательного отряда. И требование князя Владимира на брак с царевной Анной было выполнено. Сама же принцесса Анна «не хотяше ити: «Яко в поганые, — рече, — иду; луче бы ми сде умрети». И говорили ей братья: «Еда како обратить Бог тобою Рускую землю на покаяние, а Гречскую землю избавиши от лютыя работы».

Немедленно состоялось снаряжение царевны Анны с подобающей свитой церковников и сопровождающих лиц в Херсонес.

Неумолимое время все-таки пощадило святую купель — небольшую выемку в камне. В ней произошел обряд крещения князя Владимира. В этой купели он и прозрел, ослепнув накануне, прозрел не только внешним зрением, но и внутренним: «Теперь узнал я истинного Бога!»

О сакральном и историческом значении этой купели сказал, кстати, Президент России Владимир Путин в Послании Федеральному собранию в конце необычайно событийного и трудного 2014 года. Говоря об историческом воссоединении Крыма и Севастополя с Россией и значимости территориального объединения с проживающими в Крыму людьми, значимости стратегической важности крымской территории вкупе с городом-крепостью Севастополем, Владимир Путин подчеркнул: «Ведь именно здесь, в Крыму, в древнем Херсонесе, или, как его называли русские летописцы, Корсуни, принял крещение князь Владимир, а затем и крестил всю Русь».

Оставляя Херсонес, князь Владимир, теперь христианин, взял с собой жену Анну, византийских и корсунских священников, а также мощи святого Климента и Фива, его ученика, иконы и церковные сосуды, а также произведения искусства — две медные статуи и четыре медных коня.

А крещение всего народа состоялось 1 августа 988 года от Рождества Христова, лета 6496 от Сотворения Мира…

Народное крещение, в котором сошлись, как воды в Днепре, и дивное умиление, и затруднительное умственное неразумение, и, обретаемая сердцем, надежда на спасение в той жизни, которая зовется Вечной — так начиналась вера простая, как вера младенца.

В летописном рассказе, где крещение рассматривается как обряд, без которого невозможно достигнуть спасения души, с неподдельным восторгом сообщается об общем ликовании, вызванном крещением: «И бяши си видете радость на небеси и на земли, толико душь спасаемых; а дьявол стеня глаголаше: увы мне, яко отсюда прогоним есмь».

Русский живописец Виктор Михайлович Васнецов, автор известного всем полотна «Богатыри», монументалист, выполнивший знаменитые росписи Владимирского собора в Киеве, силой своего воображения в картине «Крещение Руси» запечатлел миг, с которого и началась Святая Русь…

Вот в днепровской воде «стояху инии до шии, а инии до пояса, и друзии младенца держащее», младенец заслонил лицо родителя — не знак ли: язычник принимает крещение прежде ради сына… На «Попове же стояще молитвы творяху» устремлены не только взоры многих, но и беспокойные думы. Недоверие во взоре черноволосого человека, задумчивость пожилого язычника, вместе с явной покорностью склонившего седую голову. И взоры на князя, простершего руки над народом своим и весь обращенный к Богу: «Боже, створивый небо и землю, призри на новыя люди сия, и дай же им, Господи, уведети тобе, истинного Бога, яко же увердеша страны хрестьянския, и утверди в них веру праву и мне помози на супротивнаго, да надеяся на тя побежю козни его».

 

В молитвенных песнопениях первый христианский князь Владимир — «дивно же есть се, колико добра сотвори Руссьей земли, крестя ю», и стало возможным для русских людей духовное преображение: «сего бо память держат русьтии люди, поминающее святое крещение, и прославляют Бога в молитвах и песнях и псалмех, поющих господеви, новые людье, просвещении Святым Духом».

Крещение Руси и христианизация ее — как реальное введение греко-православной веры на правах государственной религии произошло тогда, когда великий князь Владимир объединил восточнославянские племена в государственную общность. И потому возведение греко-православной веры в форму государственной религии князь Владимир рассматривал как государственную необходимость, которую язычество было не в состоянии обеспечить. Киевская Русь перед крещением своим была поразительной державой, в которой соединились и восточные славяне, и финно-угорские народы, и народы тюркские, и народы иранские. Это видно и по именам деревянных богов. Ведь что такое Перун? Это финно-угорский Перкун. Что такое Мокошь? Это племя Мокошь. А замена Волоса на Власия? Это же межнациональная культовая трансформация.

А Стрибог? Бог стихий в славяно-русской мифологии. С ним языческое мировоззрение вошло и в XVIII и XIX века, когда поэты обращались к языческим античным богам, как к определенным символам. «Стрелы Стрибога» уже в древнерусской поэме «Слово о полку Игореве» не религиозная, а эстетическая концепция…

Государство Владимира держалось не исключительно на надзорной княжеской власти и одной системе военной. Это было многонациональное государство, потому столь необходима была, если этот термин приемлем, именно «интернациональная религия».

Если смотреть шире, вне окоема Руси, то христианство — вселенская религия. В равной мере религия и для негров, и для африканцев, и для индусов, китайцев, японцев… И поскольку христианство интернационально, постольку оно и является великой религией.

Возникнув, с приходом на землю Иисуса Христа, как вселенская религия, христианство более девяти веков утверждалось в странах и среди народов. В 988 году вера православная христианская пришла на Русь, потому что Иисус Христос, ипостась Святой Троицы, и здесь «обратил сердца в разум познать истинного Бога». И потому только, что сошла благодать Божья именно на князя Владимира, он и смог «всю землю Русскую крести от конца и до конца».

Днепровские крещенские струи с благодатными дарами Святого Духа освятили всю языческую Русь и, растекшись по ее необъятным просторам, омыли грехи древлян, полян, кривичей и вятичей, дав преемство будущим поколениям русских людей созидать земную и небесную силу своего Отечества.

Сакральный процесс христианизации в Древней Руси начался и прошел довольно мирно. Никаких следов яростного сопротивления крещению со стороны народа на Руси «Повесть временных лет» не сохранила. Два-три упоминания об эпизодических вспышках народных волнений, вызванных волхвами в конце XI века в пределах Киева, Суздаля и Белоозера, если и имели связь с язычеством, то весьма отдаленную, так как во время этих смут не было и речи о восстановлении языческого культа.

Краткая летописная строка «и нача ставляти по градом церкви и попы и люди во крещение приводити» свидетельствовала как о действенной смене язычества христианством, так и о глубинных переменах во всех сферах материальной и духовной жизни народов Руси, переменах, подтвердивших все величие произведенного Владимиром крещения Руси. Величие христианина князя Владимира затем продолжилось и упрочилось в глубинной христианизации Руси.

После крещения Руси в государевых делах и личной жизни первого христианского князя Владимира все более будет проявляться следование Священному Писанию, которое всегда призывало государей и власть имущих использовать силу государства для ограничения зла и поддержания добра, в чем и есть православный нравственный смысл государства. Мудро сочетая «кесарю — кесарево, Богу — Богово», князь Владимир действенно занялся устроением государственных дел и лада жизни в народе по христианским нравственным правилам и законам. Их введение шло с умелым сочетанием действующих административных законов и сложившихся повседневных традиций.

Первый христианский князь Владимир смог обратить духовную мощь православной церкви на пользу великому княжеству, скрепив разумно отношения с церковью, доброе сосуществование светской и церковной жизни.

Ощупывая новую опору в лице православной церкви, князь Владимир продолжал прочно опираться на дружину. В летописи рассказывается, что он, «любя дружину, и с ними думал о строе землянем, и о ратех, и о уставе землянем». Ни одно решение по более или менее важному вопросу князь не предпринимал без совета с дружиной. И когда возгорелся креститься «в гречску веру», то прежде обратился к дружине, спрашивая: «Да чьто ума придасте? чьто отвещаете?»

В 996 году дружина взроптала, когда ей приходилось разделять во дворе княжеском трапезы княжеские с простонародьем, куда приглашались нищие и убогие, и потребовала себе серебряные ложки. И хотя в дружине многие приняли крещение и должны были в соответствие с этим не возвышаться, князь Владимир согласился, что не все могут так, как он, сразу вести себя по-христиански и потому повелел выполнить просьбу дружины:

(Лета 6504) «Се слышав Володимер повеле исковати лжице сребрены ясти дружине, рек сице: «Яко сребром и златом не имам налести дружины, а дружиною налезу сребро и злато, якоже дед мой и отец мои доискаси дружиною злата и сребра». (В год 996) «Услышав это, Владимир повелел выковать серебряные ложки — дружине есть, сказав так: «Серебром и золотом не сыщу себе дружины, а дружиной добуду серебра и злата, как дед мой и отец доискались золота и серебра».

Князь Владимир управлял великим княжеством и с помощью администрации, в состав которой входили посадские, сотские, десятские, выходцы из имущего сословия. Летописи пестрят упоминаниями о том, как князь Владимир «созва бояре и старцы, и реша бояре и старцы». Именно они тоже принимали участие в управлении государством при проведении религиозной реформы «в державе своей».

Держава — это сильное и могущественное государственное образование для выживаемости и жизнестойкости великой нации. Но держава наряду с этим еще и государство, народ и правительство его. И вот к этой триаде прибавилась православная церковь.

Начать осваивать взаимодействие государства в лице государственной власти, церкви и народа довелось ему, князю Владимиру. Чтобы понять значимость его деяний, есть необходимость, забежав во времени, хотя бы пунктирно сказать о сложности этой проблемы, ее зыбкости в зависимости от триумвирата: государство и государь — церковь православная — народ. Как одна из сторон качнется — добра не жди.

В XII веке Киевская Русь распалась на ряд самостоятельных земель и княжеств, хотя церковь оставалась единой и достойно несла свою миссию. Не оказалось больше такого государя, каким был князь Владимир, князь Ярослав Мудрый, князь Владимир Мономах.

Князья в бывшей Киевской Руси и в Южной Руси ссорились между собой, наводили татар на Русскую Землю, как когда-то половцев. Шло постоянное соперничество за великое княжение, за титул великого князя. Тогда только православная церковь духовно объединяла разобщенный русский народ.

И совсем иная историческая ситуация, когда в духовном равновесии выстраивается вся триада: государство во главе с должным государем — православная церковь — народ…

Окрестив киевлян, Владимир «повеле рубити церкви и поставляти по местом, идеже стояху кумиры». Так, на месте, где стоял главный идол Перун, была поставлена церковь святого Василия. Но первую знаковую постройку Владимир начал, когда «помысли создати церковь пресвятые Богородицы и послав приведе мастеры от грек». Закончив постройку, Владимир поручил ее корсунским попам, поместив в нее все, что привез из Корсуни: иконы, сосуды и кресты. Примечателен и способ материального обеспечения нужд нового храма, примененный Владимиром. «Даю, — сказал он, — церкви сей от именья моего и от град моих десятую часть», потому и закрепилось за церковью название — Десятинная.

Вид такой дотации церкви не был употребителен в греческой церкви, но широко распространен на Западе. Правда, между дотациями русской и западной десятин было существенное отличие: там десятина слагалась из десятой части государственных доходов и десятой части доходов со всего населения — у нас же она не стала общей податью, а шла только с княжеских доходов. Различие, обусловленное тем, что административная иерархия Киевской Руси, при всей кажущейся полноте власти князя, не дала ему ввести в пользу церкви налог, аналогичный налогу на Западе. Случись, как там, то дело распространения христианства замедлилось бы: подати за новую веру, где, крестясь, народ проявил «теплую веру ко Христу» — «радовашеся князь Володимерь, видя их теплую веру, иже имяху к господу нашему Исусу Христу».

Князь Владимир торопится строить и строить церкви: приглашает греков, развивает нужные ремесла. Это потом скажется на развитии всей русской культуры, архитектуры, искусства, иконописи — воплощением этого поистине «умозрения в красках» стала икона «Троица» Андрея Рублева.

Русские храмы, при всем первоначальном заимствовании архитектуры храмовых зданий и внутренних убранств, почти сразу же начинают отличаться самобытностью. Оказавшись вначале подмастерьями у греков, русские быстро становятся мастерами храмовых дел. Храмы из-под их рук выходят все больше покоряющие живой, истинной красотой. Католический храм суров в своей грандиозности. Тогда как русский православный храм притягательно красив и светел благодаря светлому, яркому, сияющему иконостасу, благодаря очеловеченному устройству пространства вокруг и ввысь, сиянию золота огня свечек и лампад.

Велика роль князя Владимира и в изначальной организации русской церкви. Оказывая помощь ей, он держит совет с епископами и старцами, с митрополитом.

На долю митрополита Михаила выпало нелегкое, но благодатное служение. Вместе с другими, прибывшими из Греции священнослужителями, он ревностно обходил различные области молодой христианской страны, ниспровергая идолов, повсеместно крестя и проповедуя. Всего за четыре года, до своей кончины в 992 году, усердием митрополита в градах и весях было воздвигнуто множество храмов и основано несколько монастырей. Евангельское благовестие первого митрополита Киевского простерлось далеко за пределы Киева: Переславль, Чернигов, Белгород, Владимир Волынский, Новгород, Ростов Великий — вот неполный список городов, в которых были открыты православные храмы по благословению святителя Михаила. В Ростове он основал первую деревянную церковь Успения Пресвятой Богородицы. Первосвятительство митрополита Михаила на Киевской кафедре оставило добрую память: в синодиках Киевского и Новгородского Софийских соборов он навечно записан как «первоначальник» Русской церкви. Около 1103 года, при святом игумене Феоктисте, мощи святителя Михаила были перенесены в Антониеву пещеру, а 1 октября 1730 года — в Великую Печерскую церковь.

Наличие византийской церковной иерархии на Руси не дает, однако, сделать сегодня вывод о том, что князь Владимир передоверил ей дело христианизации Руси. Помимо того, что под его неусыпным оком возводятся церкви и осуществляется внутреннее обустройство их, князь Владимир участвует лично и в учреждении епископств: Новгородского, Черниговского, Ростовского, Владимиро-Волынского.

Так конкретно и деятельно христианин князь Владимир положил начало церковной администрации, которая стала верной помощницей княжеской администрации, точно так же, как сама церковь стала правой рукой князя Владимира. Вместе с церковной организацией было создано церковное законодательство, появилось духовенство, установлены были источники доходов церкви.

Так при князе Владимире была предопределена взаимосвязь государства и церкви. «Повесть временных лет» свидетельствует о попытках князя Владимира административные меры и законы сверить с нравственными установками православной церкви: приглашает на совет епископов вместе со старцами, чтобы решить, как поступить с разбойниками: казнить или вернуться к старому «устроению» — взимать за преступления денежные штрафы? И совет с епископами решил в пользу второго варианта.

А такой совет князю требовался часто, ибо забота первого христианского князя о бедных и мягкость, по словам летописца, «выходила даже из пределов государственной пользы».

Христианизация Руси, начатая князем Владимиром, ознаменовалась, продолжаясь, просвещением народа: христианство ведь религия письменная. И это отмечено летописью: «Христианство, принятое Владимиром, есть книжная вера, которая просвещает землю, разгоняя мрак бесовского кумирослужения и насевая истину в прежнем царстве неведения и лжи».

И здесь князь Владимир опирается на помощь митрополита Михаила, первоначальника Русской Церкви, с которым вместе занимался устроением школ и организации образования: «начали от отцов и матерей брать молодых людей и отдавать в училище учиться грамоте».

«Светил яко Солнце // Владимир над всем // — такое везенье! // Ему и подручным его // — исполать!»

Из варварской державы на краю света укрепится держава, которая, ознаменовав расцвет древнерусской культуры, потом станет державой со всеми признаками мировой культуры и устойчивого обретения мировой религии — православной христианской веры.

Русь и раньше никогда не была отгорожена от других стран: она впитывала в себя и византийскую культуру, и западную, и скандинавскую, и культуру южных соседей — кочевников. Потому что своя основа была необычайно сильна. Какая разговорная речь была еще до влияния церковного книжного языка! Как поразительны по краткости и красоте обращения князей к войску и речи на княжеских съездах! Ораторская устная традиция у россов была необычайно сильна.

А потом — первые храмы, равных которых у соседей не было. В Чехии, в Моравии, в Польше в это время возводились храмы-ротонды. А к востоку — великая страна с большими храмами — с фресками, мозаикой, замечательными иконами. И возникала замечательная литература. «Слово о законе и благодати» Иллариона — помимо богословской проповеди, еще и страстная речь, утверждающая существование Руси, ее связь с мировой историей, ее место в мировой истории. Таких богословско-политических речей не знала сама Византия. А потом Владимир Мономах с «Поучением», соединяющим высокое христианство с воинскими идеалами. А обретение повседневной христианской культурной этики! Когда достаточно было сказать человеку, впавшему в заполошной повседневности в неистовство, всего два слова: «Побойся Бога», и человек приходил в себя, каясь и прилюдно прося прощения за причиненные обиды и зло.

За «смягчение сердец» своих подданных верой, добрыми делами и просветительством получает князь Владимир наречение, которого не было ни у одного русского государя за всю тысячелетнюю историю, тихое и светлое наречение «Владимир Красное Солнышко».

На Русь с христианством пришла письменность иного, высочайшего класса. Это была письменность с устроением, со знаками препинания, с разделением на слова, с определенной грамматикой. Эта письменность и стала основой для литературного языка и богатейшей литературы. Значит, разговорный язык был подготовлен к принятию христианской идеи, к принятию письменности. Письмо стало само по себе самым богоугодным делом. И письменность развивается именно в монастырях. С монастырями идет продвижение христианской культуры далеко на север. Ярославль — это Спасо-Преображенский монастырь. Вологда — Кирилло-Белозерский монастырь. Здесь в первую очередь развивается письменность. Потом Валаам. И там письмо. Потом Соловки — та же картина. При монастырях начинают устраиваться книгописные мастерские. И рукописные книги, просвещая новые народности, без оружия осваивали новые территории.

И продлится похвала от россов сыну Святого Владимира — Ярославу Владимировичу, которого нарекут Ярославом Мудрым. Почти за сорок лет его правления Киевская Русь достигнет вершины могущества и благосостояния. Ярослав Владимирович продолжил дело отца, истово крестил новых подданных, неустанно заботился об их просвещении, усердствовал об украшении городов и церквей. Еще время Ярослава — эпоха водворения церковности уставной и иночества: «Бе Ярослав любя церковные уставы, попы любяще повелику, излиха же черноризце».

При Ярославе особенно усилилось духовное состояние верующих «врага, побеждаемого новыми людьми христианскими».

И на века запечатлена летописная Похвала отцу и сыну:

«Владимир землю вспахал и размягчил, // крещеньем просветил. // Ярослав засеял книжными словами // сердца верующих людей, // и мы поминаем, // учения получая книжное».

Христианство стало неотъемлемой частью общенационального наследия России.

И молится веками благодарно русский народ православный:

«Крещальными и покаянными водами, Господи, омой измученные сердца народа Твоего, молитвами святого равноапостольного князя Владимира и Всех святых, в земле Российской просиявших, помилуй нас…»