Прощеное воскресенье

НОЧЬ С АНГЕЛОМ

 

Ю.М.

 

Лунные блики

Скользят по устам и перстам…

Ангел-хранитель мой,

Как ты, бедняга, устал.

Светишься еле

И брови сдвигаешь, скорбя.

Милый, прости,

Мне ведь нечем утешить тебя.

 

Сколько ты раз

Свои нежные крылья ломал,

Снежные перья

В зловонные лужи ронял.

Что ты бросаешься

Вечно и всюду за мной

В самое пекло,

В свирепый накат ледяной?

 

Завтра опять —

новый день,

новый шторм,

новый бой.

Будем стоять

и молчать пред безумной толпой.

Мы-то давно

И доподлинно знаем с тобой:

Зверь в человеке

Страшней любой твари земной.

 

Ах, как свистит

Над душой сыромятная плеть!

Учат нас, учат:

Нельзя доверять и жалеть,

Аспидов греть

И матерых волков приручать —

Горстью колодец отравленный

Не исчерпать.

 

Ангел, не плачь:

Будет солнце и в нашем дому.

Главное, друг мой,

Не лгать и не мстить никому.

Самое трудное —

Сердцем понять и простить,

Птицу-обиду

Сдержать, в белый свет не пустить,

 

Яд одолеть

И лицом повернуться на свет.

Ты понимаешь —

Другого пути у нас нет.

… А над землей

Снова зимняя зреет гроза.

Спи, ангел мой.

До рассвета — всего полчаса.

 

ПРОЩЕНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ

 

О, вопль женщин всех времен:

     «Мой милый, что тебе я сделала?!»

                                                     Марина Цветаева

 

Снова в полночь у окна застыну.

Ты уйдешь, пожав плечами, спать.

Я устала ждать тебя,

Мужчина.

Боже мой, как я устала ждать!

 

Повелитель мой каменнолицый,

Как же я устала в этот миг

Быть заложницей твоих амбиций

И рабыней прихотей твоих.

 

Дни, как спицы в колесе, сольются:

Я судьбу приемлю и молчу.

Даже не мечтая прикоснуться

Лбом горячим к сильному плечу.

 

Ночь стоит меж мною и тобою,

Оглушает слов святых вранье —

И страшней, чем бешенство мужское,

Горькое молчание мое.

 

Что сказать мне,

Что мне сделать, чтобы

В страхе не следить, как день за днем

Рушатся мосты и небоскребы

В мире обезумевшем

Твоем?

 

Этот мир душой не принимая,

В нем пытаюсь выжить, отлюбя.

От тебя детей твоих спасаю

И тебя — от самого себя.

 

…Лунный луч, отчаянье отринув,

Проблеснет, как крестик, над землей.

Не мои ли губы за Мариной

Повторяют в небо:

«Милый мой…»

 

ТОПОЛЬ НА КРЫШЕ

 

В тополиной метели,

невольно сбиваясь с пути

в лабиринте дворов,

опаленных полдневьем,

улыбаясь, судьба

тебя нянчила долго в горсти —

меж веревок с бельем

и застиранным небом.

 

А потом отпустила —

и долог был дивный полет

в струях света над городом —

выше и выше…

Только ветер —

он против судьбы

никогда не пойдет:

поиграл — и вернул

Миллионке1 на крышу.

 

По ее раскаленному скату

до края скользя,

ты не знал,

что никто это пекло не вынес,

что железо пробить

твоим темечком нежным — нельзя.

Ты не знал, что погиб:

встал над смертью и — вырос.

 

Дно колодца-двора

колыхалось в пяти этажах,

Но тебе, сироте,

небеса были ближе…

Не корнями за почву,

а сердцем за лучик держась,

рос спасеныш нечаянный —

тополь на крыше.

 

Свирепели шторма

под холодным прищуром зимы,

рвали тело и душу,

толкая в бездонную темень:

отступи! Отступись!..

Но, как лучшие дети земли,

ты молчал,

прорастая булыжное время.

 

А весной, распахнув

сотни нежных сердечек-листков,

ни угроз, ни насмешек,

ни вздохов не слыша,

ты в любви небесам,

весь светясь, объяснялся без слов —

и, казалось, парил,

как пушинка, над крышей…

 

ДЕРЖАВА

 

Мне говорят, что на краю Россия.

А на краю России на меня

со стен часовни в слабом свете дня

глядят Матрены,

Ксении,

Марии.

 

Великие праматери мои,

Босые лады русских богомазов…

На всем пути Державы сколько Спасов

Взошло на вашей

молодой крови!

 

Наследуя лишь подвиг отреченья,

Вы молча, долг над горем вознеся,

Держались — и держали небеса

Свинцовые

над каждым поколеньем.

 

А новый век держался за подол,

И вслед за мужем шла повестка сыну,

И плакала, припав к плечу осины,

Весна-вдова

над пеплом бывших сел.

 

Страна-полынь… Тебя зовут рабою

Лишь те, кто сам утратил честь и стать.

В войне трудней всего не воевать,

А для победы —

отступать без боя.

 

И все слова, что дух Руси ослаб

И близится закат ее печальный,

Страшат, пока не встретятся с молчаньем

До немоты усталых

русских баб.

 

В таком молчанье кедры вековые,

На самой круче, на семи ветрах

Качают луч рассветный на ветвях

И держат,

держат на краю Россию…

 

1 Миллионка — исторический центр Владивостока, самый старый город­ской квартал.

 

———————————————

Галина Павловна Якунина родилась во Владивостоке. Окончила филологический факультет Дальневосточного государственного университета. Работала преподавателем литературы во Владивостокском морском колледже, главным специалистом управления социальной защиты районной администрации. В настоящее время редактор в департаменте информации и печати Морского государственного университета им. адмирала Г.И. Невель­ского. Автор четырех поэ­тических сборников. Член Союза россий­ских писателей. Живет во Владивостоке.