Позднее лето

* * *

Такой сентябрь,

Как чистая слеза.

Пронзительно прощание с рекою.

И на ладонь садится стрекоза,

Что задержалась, сердце беспокоя.

Ее-то время точно истекло…

Из света дни сплетенные — как в сказке.

Щемящее прощальное тепло…

Но знаешь, дело движется к развязке.

И завтра побежит по веткам дождь,

И дни дождем стекают между пальцев.

Порыва ветра вызывают дрожь.

Острее чувство: здесь мы постояльцы.

Но бабье лето ворожит обман.

И веришь, что любовь не за горами.

Но осень в туче открывает кран,

Что не закрыть озябшими руками.

Но не сегодня.

Это завтра все.

Так отчего печаль на сердце камнем?

Молчит кукушка.

Не продолжить счет,

Что растревожил в августе недавнем.

 

* * *

Бабье лето раскинуло сети.

Зависаю, паря стрекозой,

В неожиданном сказочном свете,

Где промыт мир сбежавшей слезой.

Все длиннее глубокие тени.

Солнце будто пошло на закат.

Сплошь в заплатках из листьев ступени.

Скоро время тоски и утрат.

Но струится в лучах паутинка,

Липнет к пальцам, протяжно звеня.

Все осыпались пылью тычинки,

Хоть стреножило время коня…

Слабым пальцам тепла не хватает.

И одышка от ветра, что в грудь.

Это эхо от лета растает,

Хоть и кажется: можно вернуть.

Конь хлебнет родниковой водицы.

Тронут крылья в полете струну.

Только время уже торопиться

Отходить к неизбежному сну.

 

* * *

И время, опустевшее давно,

Скрипело, как рассохшиеся доски.

И становилось пусто и темно,

Как будто разошлись, напившись, гости.

Усталость накатила и тоска.

И даже стены холод излучали.

Текли минуты струйкой у виска.

Перевернуть — и снова жизнь в начале.

Но так тяжел в часах песочек был,

Что опрокинуть не хватало силы…

Промозглый ветер продувает тыл.

И я уже, наверно, отлюбила.

Теперь одной стоять на сквозняке.

Смотреть, как птицы улетают клином.

И вслед кричать на птичьем языке,

Что ничего уже непоправимо.

Баюкать в горле, запирая плач.

И уходить в себя с прямой спиною.

И знать, что время кончилось удач,

Но трели соловьиные со мною.

 

* * *

Лиловых флоксов пена оседает.

А лилии — как лебеди в реке.

И журавли уже собрались в стаю

И улетают молча, налегке,

Как будто в путь последний провожают

Того, кто черной точкой впереди.

И ничего день теплый не решает,

Когда уже торопишься уйти.

А я застыла, задержав дыханье.

У осени на краешке стою

И все молю о призрачном свиданье,

Где к берегу прибиться кораблю…

Погас маяк

И больше не мигает…

И знаешь, скоро грянет ледостав.

День стрекозой прозрачной зависает,

Что невзначай садится на рукав…

Спугнуть боюсь.

Хоть знаю: задержалась

Та стрекоза.

И в этом есть печаль…

Пронзительна к денькам ушедшим жалость.

И в ласку солнца кутаюсь, как в шаль.

Уже сентябрь,

Что кличут бабьим летом.

В погоде все имеет краткий срок.

Последним согреваюсь мягким светом,

Что молоком стекает между строк,

Чтобы зимой под лампой проявиться,

Вернуть туда,

Где облетает цвет,

Хоть кормишь с рук постылую синицу

И в рыхлый снег впечатываешь след.

 

* * *

Дымится звуков пряжа золотая.

Я нить пряду, кручу веретено.

Спасают песни от тоски и края,

Как будто бы волшебное руно.

Чуток огня, хотя б от сигареты.

А после ветер учудит пожар.

Я снова заплуталась в позднем лете,

Хоть берегу сошедший с неба дар.

На пляже красный флаг с полоской охры.

Рокочет море, гальку теребя.

И пахнет йодом, солью, ветром мокрым.

И вновь грущу, что рядом нет тебя.

И жизнь прошла,

Как камень брошен в омут.

И в шторм не видно на воде кругов.

Лишь гребень пены в теплую погоду.

И нет вдали привычных берегов.

Круги, круги, как кольца годовые,

Но на воде не сохранить следы.

Любимые, лишь в памяти живые,

Теперь растят чужие мне сады.

А я все здесь.

Опять грущу у моря.

И собираю золотой песок.

И не спешу увидеть в коридоре

Чудесный свет, как дождь наискосок,

Почти грибной,

Когда сквозь слезы солнце.

И зарастут могилы все травой.

И наша жизнь — как нитки волоконце.

И голос в нас всех тех, кто неживой.

 

* * *

Обманчивое, хрупкое тепло…

И бабочка порхает над лугами,

Хоть я ждала, что хрустнет, как стекло,

Трава,

Уже не встав под каблуками…

Так горько знать,

Что все равно конец

У лета, что уже пылает красным.

И бабочка над мятой — не жилец,

Хотя она по-прежнему прекрасна.

Всему свой срок.

И время уходить.

А вот очнулась —

И трепещут крылья.

Так ветер тащит за собою нить —

И змей парит,

Лежавший от бессилья, —

Он видит землю маленькой, родной,

Но тащит вверх,

Где скроет облаками…

Любовь под осень кажется смешной,

Но я держусь за ниточку руками.

Бегу за змеем,

Плача: замкнут круг,

Река и луг сольются в вихре белом.

И нить боюсь я выпустить из рук,

Хоть знаю,

Что у Бога под прицелом.

И задержаться, в сущности, страшней…

И скоро нужно завернуться в кокон.

Но ничего не кажется важней

Любви, что обожгла, как будто током.

Так нежен август, что почти истек,

Дождями голося по цинку крыши.

И змей парит,

Как брошенный листок,

И с каждым кругом в небо тянет выше.

 

---

Галина Таланова (Галина Борисовна Бочкова) родилась в городе Горьком. Биофизик, кандидат технических наук. Поэт, прозаик. Публиковалась в журналах «Нева», «Роман-журнал XXI век», «Москва», «Наш современник», «Новая Немига литературная», «Аргамак», «Волга. XXI век», «Подъём» и др. Автор 9 книг стихотворений и 7 книг прозы. Лауреат премии «Болдинская осень», премии им. А.М. Горького, обладатель золотого диплома Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь». Член Союза писателей России. Живет в Нижнем Новгороде.