Письмо без обратного адреса

Юлия Богданова

 

КАК ЭТО ВАЖНО — СВОЙ ДОМ ЛЮБИТЬ

 

Как это важно — свой дом любить…

Любой, самый старый, совсем не крепкий.

Как важно уметь в нем счастливой быть

В часы опадающих листьев с ветки…

Любить не за то, что он твой,

«замечтаный».

Любить просто так, горячо и искренне.

За то, что стены его отмечены

Твоими взглядами, твоими встречами…

За то, что делит с тобой все радости.

За то, что прячет тебя уставшую.

За то, что в мудрой, глубокой старости

Он будет помнить тебя как «младшую»…

Не важно, сменится он — останется.

Не важно, будет стеной или улицей.

Твой дом в твоей же душе окажется

И в каждом месте тебе будет чудиться!..

г. Воронеж

 

Ольга Булахтина

 

* * *

Я как праздника жду снегопада

В эту пору скучающих луж,

Будто осень — немая преграда

На пути к очищению душ.

 

Молча с хмарью свинцовой свыкаясь,

Мы себя тянем в омут, и все ж,

Перед совестью нехотя каясь,

Лишь сильней погружаемся в ложь.

 

Но в душе что-то рвется как будто

В светлый миг, в зимний час. Потому

Белый дар, первый снег я как чудо,

Как Причастие тихо приму.

 

* * *

Осень листья на волю отпустит,

Не сумев от себя уберечь.

Вспомню вновь и с улыбкой, и с грустью

Золотое тепло летних встреч.

 

Было все там, как в сборниках скучных:

Соловьи, Млечный Путь и луна.

Только, жанра законы нарушив,

Мы любовь не испили до дна.

 

В чем глаза признавались несмело,

Мы губами сказать не смогли.

И душа, словно лист пожелтелый,

Не покинет остывшей земли.

 

* * *

Встреча с собой через целую жизнь:

Как душе от волнений не маяться?

В точке отсчета дороги сошлись.

Возвратилась на родину странница.

 

Только лишь там, где по детским следам

Ты растерянной тенью из прошлого

Тихо бредешь, ясно видишь вдруг сам

И плохое в себе, и хорошее.

 

Там, где как будто все так же звенят

Голоса друзей детства растраченных,

Стоит на миг оглянуться назад —

И пропал, смутной грустью охваченный.

 

Юный смеющийся собственный взгляд

Колко в сердце притихшем откликнется.

Каждый сильнее всего виноват

В том, что к той чистоте не приблизится.

 

Там, где дороги и годы сошлись,

Разобраться мятежно пытаемся,

Сильно ли мы изменились за жизнь…

Может быть, мы вообще не меняемся.

г. Воронеж

 

Виктория Бушманова

 

РОМАШКОВЫЙ ЛУГ

 

Мечтаем мы все о счастье.

Вот только какое оно?

Мы бьемся порой на части.

Мы ищем его давно.

 

Дворцы? Золотые горы?

Любимый и преданный друг?

А может, для счастья нужен

Всего лишь ромашковый луг.

 

Бежать босиком по солнцу,

Купаться в его лучах,

Горячие нежные взгляды

Ловить на своих плечах!

 

Срывать на ходу ромашки,

В охапке держать букет

И думать: «Какое счастье!

Такого на свете нет».

 

Упасть на траву с разгона!

Чихнуть от желтой пыльцы.

Увидеть пчелу и подумать:

«Какие они молодцы!»

 

Взять с листика божью коровку,

На палец к себе посадить

И так же, как в детской считалке,

На небо ее отпустить.

 

А после, когда росинки

Коснется багряный закат,

Домой брести по тропинке,

Задумчивый делая взгляд.

 

Зачем же биться на части,

Не видя красы вокруг?

Ведь вот оно! Вот оно счастье —

Вот этот ромашковый луг!

г. Острогожск

 

Дарья Вторникова

 

* * *

 

Были у меня друзья. Хорошие, слепые. Трогали мой рот, трогали мой нос и восторгались; какие расщелины, какие горы — говорили они.Восторгались: в каком прекрасном мире мы живем! Спасибо, Бог! Но слепых мало, да и лицо мое не бесконечное. Говорю им, это не мир, это всего лишь я. А они не обижаются и смеются лишь на меня.Слепые сворачиваются котятами и мяукают о прекрасности мира. Но все это мяуканье почему-то принимают за плач. Жалобно так выходит; не хватает, говорят, желания в их голосах. А какое может быть желание, если есть восторженность? Слепые не любят меня больше, потому что я их разочаровываю; они меня спрашивают, который час? А я им отвечаю. Половина десятого. И так в следующий раз, и в следующий.
Они сердятся и уходят. Но что я могу сделать, если не умею врать?
Не могу я как другие: половина пятого, четверть первого; время ушло, время пришло. Я не видела этого времени, зачем мне о нем им врать тогда? А Время меня видело; я молодая, местами даже слишком. У меня не зажили до конца рубцы от подросткового акне, розовеют на щеках. Тело молодое, не падавшее. Так, шлепнулась пару раз, но это не в счет, раз без шрамов. Все любят ковырять болячки на коленках. А слепые их гладят и говорят, это лава застыла на подножиях вулкана. Хочу, чтобы все во мне видели Бога. Но так нельзя. Нельзя видеть. Иначе ослепнешь. Вот слепые и гладят меня своими шершавыми языками. А я что?

г. Воронеж

 

Надежда Глущенко

 

РЕБЯТ НЕ ТРОГАЕТ ВОЙНА

 

Ребят не трогает война.

И их сердца не задевают

Солдат простые имена,

В руинах целая страна,

Они как будто племена,

Которые родства не знают.

 

И показной патриотизм

Не станет сущему спасеньем,

Ни плачем, ни мольбой, ни пеньем,

Ни денным и ни нощным бденьем

Вы не вернете чью-то жизнь.

И не заставишь понимать —

Тех, кто родился бессердечным, —

Как это просто — умирать,

Но даже мертвым в бой вставать,

Врага идти и убивать,

Но оставаться человечным.

Услышать трудно об одном

В военных запыленных песнях,

Что мы не просто их поем,

Что на земле за них живем,

Кто под пылающим огнем

Добился, чтоб мы жили с честью.

Как это можно просто быть,

Благодарить за жизнь без края,

И память чтить, и тех любить

Для кого родина святая,

Как это можно не ценить,

Сколь ни живу, не понимаю.

 

* * *

Красивей, чем Любовь Орлова,

Смелей, чем кто-либо из нас,

Она явилась, мастер слова,

До срока выйдя в свой запас.

С войны душою не вернулась,

Рубила резко и с плеча.

Не церемонилась, не гнулась,

Горела жизнью как свеча.

Ее назад всегда тянуло,

Туда, где все понятно враз,

Где знаешь с пулеметным дулом,

Кто друг твой, а кто враг сейчас.

Жила и каждый день ценила,

Учила Родину любить.

Но то, что предали Россию,

Она нам не смогла простить.

Ушла солдаткой-недотрогой,

В стихах оставив нам свое.

Оставшись честною и строгой,

И звали Друниной ее.

с. Березово,

Павловский район Воронежской области

 

Анастасия Ермилова

 

ОСОЗНАНИЕ

 

В конце туннеля я вижу свет.

Там человек стоит, волос сед.

Он машет пальцем, кричит, что слеп

И еле дышит.

И я смотрю на него и жду,

Что скажет дальше, но на ветру

Слова теряются и шумят

И я молчу.

Мне так знакомы его черты,

Врезаясь в память, меня они

Приводят к свету, но через миг

Я вижу осень.

Я подхожу к нему, я в слезах,

Я вижу луч на своих руках.

Я понимаю, что это знак —

Он что-то просит.

Перед глазами сплошной туман.

Боюсь, что это опять обман.

Мое сознание — мой тиран.

Смеясь, он спросит:

«Ты узнаешь меня, милый друг?

У нас вдвоем один сердца стук.

Я наблюдаю, как твой испуг

Сменяет ужас.

Я так похож на твою вину,

На стыд и совесть. Но не пойму,

Как ты привел себя к алтарю

И что ты хочешь?

Всю жизнь я шел за тобою вслед,

Но так и не получил ответ:

Какой душа твоя носит цвет?

И есть ли он?»

Я обомлел, как узнал его.

Я понял, кто предо мной иль что.

А так же понял, что свет есть я.

А я есть зеркало.

 

* * *

Когда вокруг умолкнут голоса,

Когда не будет видно птиц на небе

И станет черной жизни полоса,

На озере заплачет белый лебедь,

 

Тогда и я, взмахнув своим крылом,

Покину дом, что сердцу очень дорог,

Переверну страницу. Старый том

Останется лежать, как листьев ворох.

с. Петропавловка,

Воронежская область

 

Евгения Зайцева

 

* * *

Все помнит живая память,

Листая

без остановки

Минувшие кадры детства,

Что памятны до сих пор.

 

Все помнит живая память,

А звуки

давно умолкли,

Когда-то они оживляли

Прабабушкин старый двор.

 

Сейчас он один в деревне,

Ни бабушек нет, ни Шахты:

Запутанных людных улиц,

Автобусов на горе…

 

Уже много лет мне снятся

Цветочных полей ландшафты,

Что дарит цветы бабуля

Улыбчивой детворе.

 

Как летом всегда хотелось

Утят накормить в сарае

И мягким смешным игрушкам

Из листиков суп сварить!

 

Все помнит живая память,

Жаль —

быстро мы вырастаем,

Теперь жизнь течет иначе:

Другой у планеты ритм.

 

ПИСЬМО БЕЗ ОБРАТНОГО АДРЕСА

 

Мама, сколько мест проплыли:

надрывали спины, жилы, мерзли на горе.

Наедались сыром, редькой…

Помогали птицам редким — ангелам морей.

 

Нет штормов сейчас в проливе.

Мы на волю отпустили серого кита:

Их осталось очень мало, смотрят на людей устало —

Надо ли считать?

 

Побережья воздух свежий.

Ждем на острове Медвежьем добрых новостей…

Тает лед в Норвежском море, местный лагерь на угорье

С ветром опустел.

 

Здесь, конечно, голец, нерпы, но порой теряем нервы —

Гибнет океан.

Толку с наших экспедиций — рыбам смертью не напиться,

Не стерпеть обман…

 

Выезжаем в первых числах, но боюсь, беда случится —

Изведут всех рыб:

И треску, и сельдь, и нерпу, даже если остров стерпит —

Море не простит.

 

Что-то расписалась… Хватит

Заполнять листы в тетради — спрячу в целлофан…

Вновь без адреса конверты отпускаю вместе с ветром —

Всё.

Целую,

Мам.

г. Воронеж

 

Анастасия Картавцева

 

САНТА

 

В «Доме торговли» напротив входа продавался веселый Санта.

Он был огромный — два метра ростом вместе с подставкой.

И он танцевал в ярко-алом костюмчике, не двигаясь с места.

Шевелил руками, хрустел коленями,

но за скрипением «Jingle Bells» этого хруста не было слышно.

Крепкий — он пыхал здоровьем и стоил двадцать две тысячи.

Сумасшедшие деньги!

Тем более для провинции.

Тем более в нулевые.

Санта, как собственная цена высокий,

был размер в размер зарплате местной элиты.

Его называли Дедом Морозом, но он не держал обиды

и продолжал не по-дедовски бодрый танец.

Казалось, он никогда не устанет!

Казалось, он сейчас шагнет с постамента,

подарит игрушку или конфету.

Мы представляли того богача,

который сможет Санту себе позволить.

Новогодние праздники отзвенели стеклянными колокольчиками,

упавшими с елок в коробки на комья ваты.

— Накопим? До следующего года на Санту, мама?

Несерьезно, конечно.

Я понимала: у нас нет денег,

и проводка вообще-то слабая —

не выдержит мощности Санты,

перегорит до первого танца,

как только провод воткнешь в розетку.

Не знаю, где Санта провел первое городское лето.

Но всю следующую зиму

он танцевал в «Доме торговли» — ловкий и сильный.

Про таких у нас говорят: «Не похоже, чтоб много пил».

Санту за несколько лет никто не купил.

А потом «Дом торговли» снесли и построили новое здание.

Не знаю, куда тогда дели Санту.

Я его встретила позже под городской елкой —

уставшего и замерзшего.

Санта не танцевал, лицо его пожелтело.

Похоже, внутри что-то перегорело, сломалось.

Он больше не продавался.

Он уже ничего не стоил.

Снег под его постаментом медленно превращался в воду.

С Новым Годом, дедушка.

С Новым годом!

 

ГРАЧИ ПРИЛЕТЕЛИ

 

…А принес из подвала стремянку,

Чтобы снять твою тень со стены…

Владимир Шемшученко

 

Ты, пожалуйста, верь мне, верь.

Трогал я не стену — плечо.

 

Черное пятно на канве

К небу устремилось грачом.

Сколько их за первым спешит?

Сколько задохнулось в руках?

Части нашей общей души,

Крестики, пробившие ткань.

 

Посмотри, я птиц не держу,

Потому что думать устал,

Каково им в холод и шум

С деревянных пялец взлетать,

Каждый взмах терпеть, каждый шаг

За иглу цепляться крылом.

 

Да куда там — ровно дышать?!

Даже тень нести тяжело.

г. Воронеж