Отзывчивость на слово

ТЕМА: ГОД ЛИТЕРАТУРЫ

Иван Щёлоков,

Главный редактор

Журнала «Подъём»

2015-й год в России — Год литературы. После Года культуры такой Указ Президента РФ В.В. Путина вселяет надежду, что российская власть и общество всерьез намерены повернуться к человеку: мы ведь его теряем последнюю четверть века. Хочется также верить, что в тисках глобального гуманитарного кризиса в нас зреет понимание, что литература не просто забавная игра интеллектуалов-одиночек, а важнейшая часть национальной культуры, главный элемент в строительстве души и сердца народа перед новыми цивилизационными вызовами. А они, скорее всего, будут, если судить по событиям последних месяцев в отношениях России и Запада.

Именно поэтому мне представляется, что Год литературы — прежде всего не праздник, не череда увеселительных мероприятий и дежурных заклинаний о живучести традиций великой русской литературы. Сами по себе традиции статичны. Им всегда, на любом временном отрезке, выражаясь бунинским словом, требуются «легкое дыхание» и поколенческое освежение. Поэтому Год литературы должен стать поворотным в сложной, кропотливой работе по наполнению образовавшихся у нынешнего поколения душевных пустот. Среди молодежи — особенно.

В этот год невозможно также уйти от серьезного разговора о фундаментальных вещах и ценностях, формируемых словом. Чем является сегодня отечественная литература для миллионов рядовых жителей России? Как взаимодействует она с внешним миром? Насколько здоров дух ее? Способна ли она, наконец, всколыхнуть душу меркантильного современника, оживить ее, «очувствить», чтобы приходила в восторг не только от шелеста купюр и дорогого «внедорожника» у подъезда, а и от осознания вечного долга перед землей, что подарила ему жизнь и дала возможность реализовать себя? Большинство населения на генетическом уровне понимает, что с нами давно происходит что-то неладное. Вот он, один из возможных литературных диагнозов ситуации: «Стервенеем, черствеем, звереем. // Чем цивильней живем, тем подлей. // И друг друга прощать не умеем, // И стыдимся казаться милей…»

А на фоне «цветных революций», «арабских весен» и «киевских зим» можно поставить вопрос и шире. Насколько созвучен голос современной литературы голосу масс? Нужны ли сейчас обществу художественные произведения, рисующие образ положительного героя? Более двух десятков лет существует новая Россия, а нас по-прежнему потчуют перестроечным «киселем»: мы ленивы, не предприимчивы, не умеем быть активными, честными, порядочными, у нас плохое прошлое и ужасное настоящее. И потому главными героями книг, спектаклей, фильмов остаются бандиты, продажные менты, вороватые чиновники, либо рефлексирующие типы, нытики и пофигисты, презирающие себя, окружающих и землю, на которой они живут. Востребует ли слово свое исконно честное, мужественное гражданское и социальное звучание в обществе, где глобализм как идеология не стал адекватной заменой более мягкому понятию интернационализма (включая и коммунистический), духовной скрепой которого были все-таки традиционные ценности человечества?

Не менее ответственна тема и самого писателя в начале нового столетия. Кто он? Безликий винтик в транснациональной политико-маркетинговой машине, специализирующейся на «производстве словесной услуги» и для кого литература — лишь прикольный коктейль для «продвинутой» публики, или сумасшедший одиночка, уверовавший в божественную силу слова и потому неистово гребущий против глобального потока? Надо ли ему в нынешних реалиях следовать некрасовской формуле: «гражданином быть обязан», — или он окончательно затеряется в наднациональных дебрях Земли, мимикрируя и вырождаясь?

* * *

Размышляя в Год литературы над этими непростыми вопросами, невольно ловлю себя на мысли: а может, чересчур осерьезниваю тему? Жива ведь пока наша литература. Вон сколько замечательных произведений издается! Премии авторам вручаются. И журнал «Подъём» вроде не в стороне от серьезных, российского звучания проектов. Вспомним хотя бы возрожденный российский альманах «День поэзии», который уже дважды выходил при непосредственном «подъёмовском» участии. Аэто десятки известных и малоизвестных поэтов из разных уголков страны, а также наши коллеги из Беларуси, Казахстана, Украины, Армении, Израиля, других стран. И даже объявившийся в прошлом году в «Дне поэзии», будто из того, забывшегося общего мира, народный поэт Казахстана Олжас Сулейменов несказанно обрадовал своим присутствием на страницах альманаха и проникновенным приветствием: «Возрождение альманаха «День поэзии» — это значительное событие культурной и литературной жизни на просторах Евразии в ХХI веке. Новый «День поэзии» — это прорыв в будущее. Приветствую редколлегию, попечительский совет и составителей, которые нашли в себе мужество талантливо отстаивать честь нашей великой поэзии в новом веке».

Признаюсь, Олжас Сулейменов буквально вернул меня в конец далеких 70-х годов прошлого века. Я тогда был студентом филфака Воронежского госуниверситета. Замечательный педагог и ученый, прекрасный знаток литературы народов СССР П.А. Бороздина посоветовала мне писать курсовую работу по творчеству О. Сулейменова. Не прислушаться к совету учителя я не мог: студенты всех поколений обожали Полину Андреевну за открытость, доброту и честность. Любили ходить к ней на квартиру, где с трудом передвигались — все стены были уставлены стеллажами с книгами. За плечами Полины Андреевны, а ей теперь стукнуло уже за девяносто, непростая и интересная судьба. Студенткой вышла замуж за опального профессора, авторитетнейшего в столичной научной среде ученого-востоковеда Илью Николаевича Бороздина, лично дружившего в начале ХХ века с Блоком, Есениным и другими выдающимися литераторами той эпохи. Они охотно дарили ему свои книжки с авторскими надписями; впоследствии, спустя десятилетия, все это бесценное семейное богатство Полина Андреевна подарила университетской библиотеке. В 1935 году Илью Николаевича сослали в Алма-Ату, в 1937-м отправили на Дальний Восток, осудив на десять лет. После лагерей ему разрешили поселиться в Ашхабаде. Там-то они и нашли друг друга. Полина Андреевна преподавала детишкам в аулах русский язык, занималась популяризацией туркменской литературы. В 1959 году семья переехала в Воронеж…

Я благодарен П.А. Бороздиной, что открыл тогда для себя О. Сулейменова. Он был по-настоящему ярким продолжателем поэзии Востока. Его слово, как и слово его старших товарищей Р. Гамзатова, К. Кулиева, Д. Кугультинова и многих других, также органично вплеталось в узоры европейской традиции, прежде всего русской. И все это было возможным благодаря продуманной национальной литературной политике в СССР. Талантливых авторов из республик охотно переводили, печатали в ведущих «толстых» журналах страны, издавали огромными тиражами их книги.

Разве не должны мы в Год литературы говорить о межнациональном значении русского слова, о необходимости восстановления и укрепления связей между братскими литературами, о возможном государственном участии в переводческой деятельности?

Редакция журнала «Подъём» дорожит дружбой с писателями из бывших республик Советского Союза. Авторы из Беларуси, Украины, Казахстана, Азербайджана и других стран постоянно печатаются со своими художественными и публицистическими произведениями на наших страницах. В 2015 году отдельные номера «Подъёма» выйдут со специальными вкладками, гостями которых станут литераторы из стран Содружества. Это будет наш творческий вклад и в Год литературы, и в год объявления Воронежа и таджикского города Куляб культурными столицами СНГ.

В таком аспекте выход альманаха «День поэзии» воспринимается мной высоко гуманитарным проектом, идеей здравого смысла, а сам ежегодник — бриллиантовым осколком поэтического архипелага с прилегающими к нему территориями из малых национальных литератур в мировом океане культуры. Начиная с 2006 года, каждая его книжка — как поиск духовной матрицы. Мы обронили ее в суматошных перестроечных вихрях на обломках вчерашней цивилизации, в несущих конструкциях которой литература, и в частности поэзия, являлись одной из опорных колонн суперэтноса.

К каким берегам несет нас по течению современности через глубины памяти? Что за странное племя правит свои катера наперерез ходу? Зачем так возбужденно кричит оно о каких-то новых временах, о неслыханной доныне абсолютной свободе личности и духа? Неужели диктатура менеджеров, пресс-секретарей, сетевых технологий, Интернета и транснациональной коммуникации и есть настоящая свобода для человека? Неужели те, кто отпихивает от себя опыт минувших столетий в пучину небытия, кто потешается и ерничает над литературным наследием предков, и есть глашатаи новой, более совершенной, прогрессивной морали и культуры?

Хочется верить, что это всего лишь сон, что это к восходу солнца пройдет. Человек — не машина, не лазерный диск, который кто-то ловко всовывает в умное нутро технического прогресса. Куда же мы даже в самую разнеможно технологичную эпоху от своих эмоций и переживаний, от листопадов и зимних перламутров, любви и предательства! И всякий раз, когда нам тяжко на душе, мы берем в руки, например, есенинский томик и замираем до щемящей сердечной боли: «Отговорила роща золотая…», «Не жалею, не зову, не плачу…» или «Пускай ты выпита другим, // Но мне осталось, мне осталось // Твоих волос стеклянный дым // И глаз осенняя усталость…»

Востребованность временем таких проектов, как альманах «День поэзии», есть защита отечественной литературы от агрессивной пошлости и эстетической безвкусицы в современном искусстве. Жаль, что никто пока не обосновал чуть ли не «масонскую» зависимость между уровнем развития высоких технологий, в частности информационных, с глубиной деградации, опошления культуры, внутри которой низменные, физиологические инстинкты и поклонение мракобесию пожирают сущностные (гуманистическое и эстетическое) начала индивидуума и сообщества.

* * *

Участие регионального по сути журнала «Подъём» в издании российского альманаха «День поэзии» в преддверии Года литературы подталкивает к размышлениям и на другие непростые темы, например, о месте и роли столицы и провинции в литературном процессе.

С одной стороны, это предложение и по масштабу, и по ответственности для редакции уникально, оно из разряда творческих удач, в нем за­свидетельствовано доверие коллег из Москвы и Санкт-Петербурга к нашему изданию. В черствое, непоэтичное время, когда «Народ давно стихов не просит, // И не до них ему сейчас. // Нет веры в болдинскую осень, // Нет смысла в ссылках на Кавказ…», проект на новом историческом этапе вдохновил и обогатил литературную и издательскую традицию «Подъёма». И хотя лично для себя, выступившего в качестве главного редактора альманаха при подготовке «Дня поэзии», я не сделал больших открытий, не обнаружил прорывного, мощного, победного шествия поэтического слова, но, как говорится, уровень был подтвержден и статусность сохранена. В альманахе патриархи отечественной поэзии мирно соседствовали с новым поколением; авторы «среднего поэтического класса», коих большинство в альманахе, выглядели удалыми молодцами с осознанием того, что они-то и определяют сегодняшнее состояние и направление отечественной поэзии, ее сущностную и эстетическую ценности. Насколько они перешагнут из современной действительности в заманчивые дали вечного, какое место займет стихотворчество начала ХХI века в исторических ранжирах русской литературы в дне завтрашнем, вопрос, конечно, интересный, но не зависящий исключительно от нашего желания.

С другой стороны, причастность к выпуску российского альманаха «День поэзии» обнажила болячки современного литературного процесса страны. Образно говоря, это чем-то напомнило мне езду под запрещающий знак, именуемый в народе «кирпичом»: дорога есть, ехать в принципе можно, но движение в этом направлении осуществляется только в особых случаях.

Почему так — постараюсь пояснить.

В официальной жизни государства сегодня нет единого литературного процесса: он закольцован в региональных магистралях. Регионализация в нынешней России видна во всем: в литературе, в культурной и духовной жизни, в экономической и социальной сферах. Федеральный центр заключает соглашения с регионами, регионы — с муниципальными территориями о передаче полномочий. Но если какую-то часть социально-экономических забот страны можно переложить с одного плеча на другое, например, училище или детский дом, завод или больницу, то как переложить культуру народа, его вековые традиции, быт и нравы, песни и обычаи, сказки и поверья? Точно так же не переложишь с одного плеча на другое и литературу как составную часть нашей великой культуры.

При региональщине как феномене современного социокультурного портрета России правильней говорить о наличии литературы столичной и, например, воронежской, липецкой, тамбовской, курской и т.д. Даже о литературе Черноземья сказать не решаюсь: будет преувеличением. Это раньше говорили о литературе Дона, Кубани, Урала, Сибири, национальных республик как основе единой советской литературы. Нынешняя местная литература — не основа литературы федеральной и даже столичной: очень разные в сути понятия.

Вот и получается, что регионизированный литературный процесс представляет собой дорогу с односторонним движением. Из столицы — проезд свободный, хотя бы потому, что писательский продукт — книга — доставляется на продажу в регионы, а обратно — пресловутый жирный «кирпич», оповещающий, что движение закрыто! Попробуйте предложить книгу писателя из глубинки для продажи в столице — в лучшем случае вам вежливо откажут.

Выпуск альманаха «День поэзии» на базе воронежского литературно-художественного журнала «Подъём» стал своеобразной ездой под «кирпич». А сам я ощутил себя в роли счастливого нарушителя, потому как другого пути к намеченной цели пока не предвидится.

* * *

Как-то мне довелось участвовать во встрече с библиотекарями школ Воронежа. А собралась сила не малая — свыше ста человек. Чтобы предметнее была беседа, заранее раздали им экземпляры журнала за разные годы. Полтора часа длился разговор, вопросов была масса. Народ восторгался разнообразием публикаций, в том числе и краеведческих. «Отличный материал для стендов, выставок…» — говорили библиотекари. «Так выписывайте журнал!» — советую им. — «А нам денег на подписку не дают!»

Таким был итог той встречи.

Поменялось ли что за прошедшие несколько лет? Многое поменялось и, к сожалению, только в худшую сторону. Почтовое ведомство в прошлом году в разы подняло цены на доставку периодических изданий и книг. К примеру, теперь рядовому читателю из Сибири подписка «Подъёма» на полугодие обходится свыше полутора тысяч рублей, в Центральной России — не намного дешевле. С введением в действие нового Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (с изменениями и дополнениями) возникли трудности с подпиской изданий у государственных и муниципальных библиотек.

Речь Президента России В.В. Путина на заседании Совета по культуре в Пскове, его выступление на совместном заседании Госсовета и Совета по культуре в Кремле в декабре 2014 года подтверждают: власть официально признает пробелы в культурном образовании, в патриотическом воспитании молодого поколения, которое сегодня практически не читает книг и журналов. Но если мы стали понимать, что дальнейшее развитие таких событий грозит обществу гуманитарным и духовным коллапсом, может, стоит ввести систему налоговых и других преференций для развития литературного процесса в стране, книгоиздания и книгораспространения, чтобы творческий продукт был доступным для библиотек и учебных учреждений? Замечательно, что в ряде регионов понимают важность этой проблемы и выделяют бюджетные деньги на издание социально-значимой литературы — детской, историко-краеведческой, а также произведений местных писателей. В частности в Воронежской области такая программа успешно действует, за что многие благодарны правительству региона и лично губернатору А.В. Гордееву.

Суровая нынешняя действительность настойчиво подталкивает участников литературного, книгоиздательского и читательского процессов все глубже погружаться в виртуальные глубины. Это и не плохо, и не хорошо, это, как говорится, факт жизни, ее технологические достижения и возможности. Однако виртуальное пространство не решит базовых культурно-образовательных и воспитательных проблем, так как лишено прямого контакта между воспитывающим и воспитуемым. Говоря по-простому, нужен духовный поводырь. Экран компьютера на такую роль не годится.

Можно обижаться на массового читателя за невнимание к литературе, к литературным изданиям. А можно сожалеть о потере еще одной человеческой души, которая безвозвратно покинула «читальный зал» современности: вовремя не привили вкус к здоровому чтению, не дали денег на подписку, пища материальная оказалась непосильно дорога — на духовную средств не хватило… Что в итоге? Беспочвенные дискуссии о том, сто или все-таки более обязательных классических книжек должны прочитать наши дети. Или крик отчаянья членов ученого совета филологов из МГУ: русская классическая литература больше не выполняет роли культурного регулятора в образовательном процессе. «Естественно предположить, что цель такого среднего образования — создание потребителя, «управляемой массы», — делают вывод ученые филологи.

Не хотелось бы думать точно так же вслед за уважаемыми специалистами, но ситуация близка к той, когда в небе запахло грозой. События в братской Украине тому свидетельство.

* * *

Когда-то давным-давно, на заре перестройки, в одной из публикаций «Комсомольской правды» вычитал любопытную фразу, не помню, правда, автора, а произнесена она была в отношении Бабеля. Примерный смысл ее таков: было время, когда в России молодые люди из коммерсантов уходили в писатели, а в наше время они предпочитают уходить из писателей в коммерсанты…

Не знаю, закончилось ли на Руси время не только комиссарства, но и коммерсантства, но, судя по всему, нет, если в рейтингах по популярности профессий пока еще побеждают юристы и экономисты — главный резерв в пополнении диктатуры «манагеров».

Сетевая (торгово-посредническая) модель организации различных сторон современной человеческой деятельности, принцип поточного производства, обеспечение непрерывной коммерческой выгоды отрицают традиционный (вековой) индивидуальный товар (и литературный вкупе). Сфера чувственного, традиционное искусство и литература объявляются атавизмами. Мотивация такова: со-чувствие, со-мыслие, со-переживание не создают прибавочной стоимости и не приносят прибыли, следовательно, свободную личность не стоит перегружать заботами души и сердца, ей достаточно роли поглотителя массового арт-попкорна.

Обнадеживает лишь то, что пока эта универсальная схема не везде и не всегда срабатывает. В наше как бы «нелитературное» время растет число пишущей молодежи, особенно стихотворцев. Значит, находят еще авторы вдохновение в современной, насквозь технологизированной действительности. Значит, болит, тревожит, беспокоит что-то; достают не­окрепшую душу «проклятые» вечные вопросы бытия, что даже виртуальная зараза не затягивает по горло в болото бездуховности и краха юноше­ских иллюзий. Значит, не все еще отдано на откуп «менеджерам» и другим рабо- и роботоподобным существам. Значит, крепка еще в крови нашей библейская заповедь: вначале было Слово…

И Слово это — Начало Начал…

И оно — Традиция…

Все остальное — подражание, производное от Сотворенного…