Медведь по кличке Заплатка

Медведь по кличке Заплатка, или Новые приключения Витьки Картошкина и его верной команды

1

 

В том, что работа дрессировщика сильно опасная, Витька убедился лично. Как-то гостил в их городке приезжий цирк, и во время представления прямо у Витьки на глазах тигр напал на дрессировщика. Общими усилиями самого дрессировщика и его помощников тигра с трудом удалось загнать в клетку. Хотя серьезного урона полосатый зверь причинить не успел, дрессировщик дальше выступать наотрез отказался и в расстроенных чувствах в тот же день покинул несчастливый для него Зареченск.

Но самым злобным, как, оказалось, считается совсем не тигр, а кто бы мог подумать — медведь. Это только с виду они такие добродушные, а на самом деле очень коварные, как бы себе на уме. Поэтому их все время и держат в крепких намордниках от греха подальше. Конечно, кое-что Витька знал о медвежьих повадках из школьной программы, но такое ему приходилось слышать впервые. А главное, Витька и представить себе не мог, что ему самому однажды придется иметь дело с настоящим медведем.

В тот день Витьке пришла мысль отправиться в одиночное кругосветное путешествие вокруг родного Зареченска. Много у Витьки было там любимых мест, по всем он соскучился. Раньше побывать там как-то не доходили руки, потому что все время находились неотложные дела, то да се…

Имелась и еще одна веская причина: на день рождения родители подарили велосипед, и следовало незамедлительно испытать его в действии. Оно если честно рассудить, родителям давно пора было расстараться и купить ему велосипед. А то у всех есть: и у вертлявой Люськи, и у задохлика Вовчика, и даже у Пельменя. Он хотя и лучший друг считается, но, если сказать по правде, какой из толстого и ленивого Пельменя ездок? Он на уроке физкультуры шестьдесят метров толком пробежать не может, а тут все же техника, здесь с умом надо педали крутить, а не абы как. Иначе сразу запыхаешься и к дальней дороге будешь не готов. Что, впрочем, частенько с Пельменем случается и его приходится брать на буксир. Для этого у Витьки даже специальная капроновая веревочка припасена. А еще большим скоплением людей на природу нельзя выезжать из-за того, что от них много шума. А на природе надо вести себя тихо, чтобы все слышать и видеть. А с ними разве что увидишь? Один дуралей Пельмень разорется так, что у всех уши начинают вянуть. А уж про разных птиц и зверей и говорить нечего — сразу улетят или разбегутся.

Но это так, к слову. А вообще Витька на своих друзей не в обиде, лучше них никого на свете нет.

Так Витька размышлял и в то же время наслаждался тишиной, катя на новеньком велосипеде по лесной тропинке. Правда, эта тишина была особенная — разноголосо пели невидимые в кроне деревьев птицы, где-то далеко-далеко одиноко куковала кукушка, методично стучал дятел, а в одном месте Витьке дорогу перебежала лисица. Хорошо в лесу, просто замечательно! Прямо сам собой оздоровляешься, потому что ничего для этого делать не надо — просто дыши глубже и все.

Тут и услышал Витька рык, похожий на медвежий. От неожиданности вздрогнув, он даже забыл, что на руле имеется специальная ручка для торможения, и затормозил обыкновенно — ногами. Прислушался, вертя головой в разные стороны, изо всех сил напрягая слух. И опять услышал короткий рык. Раньше Витьке никогда не приходилось слышать медвежьего рыка, если не считать, конечно, телевизионной передачи про зверей. Чтобы удостовериться, что не ошибся, а заодно поглядеть на живого медведя в дикой природе, как, например, знаменитый исследователь Миклухо-Маклай наблюдал за папуасами на острове Пасха, Витька решил провести разведку. Конечно, он слегка переживал, что медведь может не разобраться, для чего он сюда пожаловал, и напасть. Но Витька надеялся, что летом они сыты и все обойдется.

Он прислонил велосипед к дереву, несколько раз глубоко вдохнул, проделал парочку гимнастических упражнений для успокаивания нервов, одновременно набираясь храбрости, и осторожно двинулся вперед. Стараясь ничем не выдать себя, от кустика к кустику, где скрываясь в высоком папоротнике, где по-пластунски, он незаметно подобрался к месту, откуда, по его расчетам, и исходил рык. Когда Витька выглянул в просвет между резными листьями боярышника, его глазам открылась удивительная картина: на поляне располагался самый настоящий зоопарк. Каких только зверей в клетках не было! Тут тебе содержались и лисицы, и еноты, и зайцы, и барсуки, и белки, и кабаны, и лоси, и волки и даже один бурый медведь каким-то образом затесался в их компанию. Правда, все звери выглядели уж как-то… подозрительно больными. Можно сказать, выглядели совсем ужасно — облезлые, тощие, настоящие дохляки.

Между клеток сновали какие-то люди с озабоченными лицами в синих, забрызганных кровью комбинезонах. Ошибочно приняв их за ветеринаров, Витька собрался выйти из укрытия и хорошенько расспросить знающих людей о странной болезни, постигшей бедных животных.

Но тут появился дядька угрюмого вида, ведя на цепи огромного волкодава. Пес с налитыми кровью глазами страшно злобствовал и рвался с цепи. Дядька еле его сдерживал, упираясь двумя ногами в землю.

Витька точно знал, как называется эта порода: недавно сам видел у Вовчика в книге под названием «Собаководство» фотографию и вычитал, что собаки этой породы особенно злобные. А этот вдобавок оказывается еще и бешеный, вон у него как обильно текут слюни. На всякий случай Витька решил переждать в засаде. И правильно сделал. Потому что скоро увидел такое, отчего у всех нормальных людей волосы дыбом поднимаются.

— Вареный! — крикнул угрюмый дядька кому-то: — Открывай вольер, притравку начинаем.

Откуда-то из-за клеток появился другой дядька, сутулый и в резиновых сапогах.

— Нормалек, Палач, — отозвался он веселым голосом и деловитой походкой направился к вольеру, где находился медведь.

— Еще раз палачом обзовешь, — процедил сквозь зубы угрюмый, — я из тебя самого притравку сделаю.

— Уж и пошутить нельзя, — беспечно ответил Вареный и распахнул калитку вольера. — Запускай.

Палач подвел волкодава к вольеру и спустил с цепи. Озверевший пес с ходу набросился на медведя.

Тотчас вокруг столпились возбужденные зрители в камуфляже. По обличию Витька без труда определил в них охотников. Среди мужчин были даже несколько женщин. Может быть, сами любительницы охотиться на беззащитных животных, а может быть, просто жены охотников.

Вареный оглядел всех глазами, горевшими хищным огнем, и кровожадно потер руки в предвкушении.

— Ох, и потеха сейчас будет!

«Вон оно что!» — сразу смекнул Витька, вспомнив когда-то услышанное о том, что существуют так называемые испытательно-тренировочные станции, на которых тренируют собак: чтобы не сплоховать на охоте, собаки должны почуять запах свежей крови.

Витька, далекий от охотничьих премудростей, крупно ошибся, когда подумал, что огромный медведь быстро расправится с волкодавом. На самом деле оказалось, что медведь с самого начала был поставлен с волкодавом в неравные условия: он бегал на цепи вдоль короткого троса и достать обидчика никак не мог. Тут не только Витька, но и любой непосвященный мог догадаться, для чего это делалось. А делалось это для того, чтобы медведь не изувечил ценную собаку. Бедному мишке только и оставалось что уворачивать свои тощие бока от разъяренного волкодава.

— Ату его! — страшными голосами ревели кровожадные зрители. — Ату!

Когда волкодав вырвал из бока медведя здоровенный кусище мяса, и брызнула кровь на два метра, Витька в ужасе попятился. Не сводя вытаращенных глаз с кровоточащей раны, он медленно отступал и отступал, пока не опрокинулся на спину. Тогда Витька быстро перевернулся, какое-то время полз на коленках, скуля по-щенячьи, потом вскочил на ноги и, не разбирая дороги, ломая кусты, понесся к велосипеду.

— Убийцы! — выкрикивал он, глотая слезы, как последняя девчонка и даже хуже. Но сейчас ему было ничуть не стыдно за свою мимолетную слабость. — Самих вас, гадов, заставить надо залезть в шкуру медведя и напустить на вас всех собак на свете. Чтобы знали, как бывает больно, когда собачьи клыки рвут ваше тело на части. Это глупо, глупо тренировать собак таким образом…

Он добежал до дерева с прислоненным к нему велосипедом, подхватил велосипед и спешно вывел на тропинку. Там он запрыгнул в седло и быстро-быстро заработал ногами. Время от времени Витька оглядывался и еще сильнее налегал на педали, будто за ним гнались.

 

2

 

Во дворе Витькиного дома на лавочке сидели Люська, Вовчик, Пельмень и гадали, куда мог подеваться их доблестный командир. Предположений на этот счет было высказано великое множество, от самых, казалось бы, обыденных до экзотических. И даже фантастических.

— Пока Картоха нас поджидал, — высказал свою мысль необразованный Пельмень, — его похитили инопланетяне.

— Днем у инопланетян нет привычки воровать землян, — с ходу отмел его несуразную мысль сильно начитанный Вовчик.

— Да и вообще не такой Витя человек, чтобы поддаться каким-то там инопланетянам, — пренебрежительно скривилась Люська.

Пельмень страшно удивился:

— Это кто же его спрашивать будет? Накинут сверху металлическую сеть, и будь здоров… ты уже в космическом корабле. Глядишь себе в иллюминатор и только диву даешься, как быстро уменьшается земной шар.

Вовчик, до глубины души задетый тем, что ленивый Пельмень, не прочитавший не только ни одной книжки в жизни, но даже не дочитавший до конца ни одного учебника, так легкомысленно рассуждает про инопланетян, возмутился.

— Ничего не знаешь про инопланетян, — выкрикнул Вовчик, — и не спорь тогда лучше.

Пельмень, известный спорщик, ухмыльнулся:

— А чего тут спорить! Я и так знаю, что Картоха у инопланетян. Даже если они его и не своровали, он все равно сам к ним напросится. Уж такой у него характер. Что, не правда, скажешь?

На что Вовчик резонно возразил:

— Этак к ним любой может примазаться. А какой им интерес всех подряд брать с собой? Никакого нет интереса. Сказать, почему? Потому что для опытов подойдет не каждый экземплярчик, а только тот, в котором они крайнюю нужду испытывают…

Тут откуда ни возьмись, появился на велосипеде сам пропащий Витька и так резко затормозил перед скамейкой, что чуть не отдавил всем ноги. Но никто этого даже не заметил.

— Я говорила, что не такой он человек, чтобы поддаться инопланетянам, — обрадованно заявила Люська, — пускай и прибывшим с другой планеты!

Пельмень заулыбался во все свои толстые щеки и весело сказал:

— А мы думали, тебя инопланетяне похитили!

Не обращая внимания на его слова, лестные в другое время, Витька торопливо приказал:

— Хватит тут прохлаждаться. За мной, быстро!

Развернулся и покатил в дальний конец двора, где ржавела отжившая свое заброшенная карусель. Когда Люська, Вовчик и Пельмень подъехали, Витькин велосипед стоял на подножке, а его хозяин ходил взад-вперед, сам с собою разговаривал и размахивал руками, сжатыми в кулаки.

— Вить, с тобой все в порядке? — осторожно осведомилась Люська.

Витька не сразу ответил на ее слова, а продолжал ходить еще какое-то время. Потом замер на месте и уставился на них колючими глазами, так что им стало немного не по себе. Еще не было такого случая, чтобы Витька, известный своей простотой и незлопамятностью, глядел на своих друзей такими глазами. Под его взглядом Люска даже слегка поежилась, будто ей тотчас стало холодно.

— Вить, — жалобно спросила она, — что-нибудь случилось?

— Случилось! — рявкнул Витька. — Очень даже что случилось! — Он опять нервно заходил взад-вперед. — Помните ромашковую полянку за городом? Ну, там еще кривая сосна с березой росли, переплелись, будто родные сестры? Помните?

Все трое разом кивнули.

— Так вот, там сейчас находится притравочная станция, где натаскивают охотничьих собак. А в качестве подсадного зверя используют медведя и других диких животных. А чтобы они не поранили дорогостоящих собак, у этих самых подсадных животных удалены клыки и когти. А у волка между зубами вставлена деревяшка. А еще используют совсем маленьких лисят и зайчат.

Люська испуганно ойкнула и торопливо зажала рот ладонями.

Витька на нее покосился и продолжил:

— Барсуков, енотов и лис пускают в специально построенную деревянную нору и натравливают на них собак, которые, нагнав, рвут их зубами на части.

— Дураки какие-то, — дрогнувшим голосом сказал Вовчик, — измываться над беззащитными животными.

— На что у меня нервы крепкие, — признался Витька, — но и я чуть не заплакал, когда все это увидел.

Пельмень, любитель всяких намеков и подковырок, в этот раз сочувственно поддержал:

— Тут кто хочешь, заплачет, — и решительно заявил: — Это так оставлять нельзя.

— О чем я и толкую, — зло выпалил Витька. — Кое-кого надо как следует проучить.

— Проучим, — солидно отозвался толстый Пельмень и, видно, намекая на «черных копателей», которых в прошлом году они с Витькой и Вовчиком взяли в плен и сдали в полицию, добавил: — Нам не привыкать.

— И как вы их собираетесь проучить? — заинтересовалась Люська.

— А то сама не знаешь, как, — воинственно ответил Пельмень и показал при помощи жестов, что они сделают с теми, кто измывается над беззащитными животными.

— А не боитесь, что они сами вам… — Люська повторила его жесты.

— Это еще почему? — оторопел Пельмень.

— Потому что они взрослые, а вы еще подростки.

— И что с того? — не мог понять бестолковый Пельмень.

— А то, — язвительно ответила Люська. — У них силенок побольше вашего будет.

— Мы с пацанами Слона вон связали, — привел неоспоримый факт из своей жизни Пельмень. — И не одного, а с Пузырем. А они бандиты еще те. А о том, что они вооружены были, я даже и вспоминать не желаю.

— И все равно вы не справитесь, — настырно заявила въедливая девчонка. — Потому что тогда у вас имелось время на придумывание разных ловушек, а сейчас его нет. Пока вы будете думать, эти живодеры всех зверей искалечат. А то и умертвят.

— А и не надо ничего придумывать! — вдруг осенило Витьку. — Мы просто откроем все клетки и выпустим пленных зверей на волю. И все дела!

Пельмень, который имел привычку со всеми меряться силой, отчего не раз получал от старшеклассников строгое внушение в виде подзатыльников, пинков под зад и других не менее болезненных физических воздействий, запротестовал:

— Этак любой может поступить. Чего тут сложного? Надо чтобы было все обставлено так, как будто мы проводим военную спецоперацию. С бабаханьем петард, хлопушек, взрывпакетов…

— Не выдумывай, чего не следует, — осадил его суровым голосом Витька. — Нам дело серьезное предстоит, а тебе все бы играться.

Пельмень обидчиво раскатал свои губищи:

— Я хотел как лучше… А если вы не желаете, то я…

— Разговорчики! — закричал Витька так громко, что все вздрогнули. — Я сам знаю, что делать! Кто командир: я или вы?

Пельмень сразу прикусил свой болтливый язык, зная по личному опыту, что Витьку лучше не злить.

— Хорошо бы их самих в те клетки посадить, — подал голос Вовчик, который все это время молчал и о чем-то усиленно думал.

Миролюбивый Вовчик был противником скандалов, драк и других недостойных проявлений человеческой натуры, поэтому все с удивлением на него воззрились.

— Там видно будет, — наконец буркнул Витька. — А сейчас нам надо торопиться, чтобы они и, правда, в своей живодерне всех зверей не растерзали.

Отважная четверка спешно оседлала велосипеды — они давно уже дожидались, чтобы помочь своим юным хозяевам сделать какое-нибудь полезное дело, и резко рванули с места. Подбадривая себя дикими воплями и улюлюканьем, ребята на скорости миновали детскую площадку с возившейся там безмозглой мелюзгой, которая ни сном, ни духом не ведала, на какое рискованное дело отправились их старшие земляки. Молнией промелькнули мимо подъездов с сидящими на скамейках старушками, которые даже не успели как следует их разглядеть, чтобы пожаловаться потом родителям на их опасную езду. Искусно лавируя между припаркованными в разных местах машинами, ловко перепрыгивая через низкие ограждения, ребята вскоре домчались до выезда со двора. Им осталось преодолеть какой-то десяток метров между деревьями и очутиться на улице, а уже по ней без препятствий домчаться до леса, в котором творилось безобразие, и которое срочно требовалось пресечь. Может статься, даже ценой собственной жизни. Потому что Палачу и его подручным, собственно, нет никакой разницы, на кого им собак натравливать: на безобидных животных или на ребят.

 

3

 

Тут им некстати повстречалась баба Нюра, Витькина соседка. Увидев ребят, баба Нюра всплеснула руками:

— Ой, ребятки, как хорошо, что я вас встретила! Просьба у меня к вам одна имеется, уж вы ради Бога не откажите старушке. Сыночек посылку мне прислал, который день на почте дожидается, а я что-то слаба стала, ноги совсем отказываются идти. Плетусь, как древняя черепаха. Мне бы посылочку к дому доставить.

Отказать пожилому уважаемому человеку ребятам не позволила совесть. Тем более баба Нюра слыла старушкой доброй, не сплетницей какой-нибудь и никогда про Витьку и его друзей плохих слухов во дворе не распускала, а наоборот: всегда их на людях нахваливала, так что им порой даже неудобно становилось.

— Вы, баб Нюра, не переживайте, — успокоил ее Витька, взглянув на расстроенное лицо старушки. — Мы вам мигом поможем. Доставим посылку в лучшем виде.

— Вот спасибо, — обрадовалась старушка. — А то я уж совсем не знала, что делать.

— А как же со зверями? — тихо спросил у него Пельмень.

— Думаешь, я сам не переживаю за них? — зашипел рассерженным гусаком Витька. — Только теперь ничего не поделать, придется им немного подождать. Сейчас быстренько посылку привезем и на всех парах помчимся туда.

Пельмень перевел хмурый взгляд на бабу Нюру, которая еле передвигала ноги.

— Что-то не похоже, чтоб мы быстро обернулись, — пробормотал он.

Витька и сам видел, что таким темпом ранее, чем через час до почты им ни за что не добраться. Однако повлиять на тихоходную старушку был не в силах. Они молча плелись за старушкой, ведя велосипеды в руках, и невольно прислушивались к ее тихому голосу.

— …он у меня сыночек-то с малых лет был любитель строить всякие макеты кораблей, — делилась воспоминаниями баба Нюра. — Бывало принесет книгу, а там каких только кораблей нет… Вот он целыми днями и сидит дома за столом, все мастерит и мастерит… И ведь не прошло его увлечение даром — вначале поступил в мореходку, а потом взял, да и перевелся в военное училище. Говорит, буду Родину защищать. Сейчас мой Петенька капитан первого ранга, большой начальник… Сам президент ему орден за дальний поход вручил. Во как! И внук у меня растет, ваш ровесник, Митей зовут. От его имени и пришла посылка. А что в ней находится, прямо ума не приложу.

На почте баба Нюра пробыла еще целый час, пока ребята дожидались ее на улице. Расположившись напротив почты в самых живописных позах, они держали совет, как заставить бабу Нюру шевелиться чуть быстрее. Потому что пока они тут прохлаждаются, на притравочной станции наверняка теперь кого-нибудь из животных растерзали собаки.

— Надо подвезти ее на велосипеде, — высказал замечательную мысль Вовчик.

— А что, я могу, — сразу согласился Пельмень. — У меня силища сами знаете, какая. Я не то, что захудалую бабу Нюру, а самого бегемота могу увезти хоть на край света. Так что даже и не найдете его никогда.

— А у тебя багажник есть? — поинтересовалась вредная Люська. — Был бы багажник, тогда другое дело. А у нас ни у кого багажников нет.

Это обстоятельство поставило заговорщиков в тупик, и они опять приуныли.

Наконец, в дверях появилась долгожданная баба Нюра, неловко неся посылку в охапку, как поленницу дров. Ребята вскочили и наперегонки кинулись ей на помощь. Витька принял посылку и сноровисто прикрепил ее на свой велосипед. Вот и для другой цели пригодилась капроновая веревочка, а не только буксировать толстого Пельменя.

Неожиданно даже для самого себя, и тем более для других, Витька сообразил:

— Баб Нюр, а вы на велосипеде умеете ездить?

Баба Нюра ничуть не удивилась заданному вопросу.

— Девчонкой, бывало, ездила, — улыбнулась она мечтательно. — А что б в возрасте ездить, нет, не приходилось…

— А вы попробуйте, — предложил Витька.

— Бог с тобой! — испугалась баба Нюра.

— А чего здесь такого, — схитрил Витька. — Отсюда и до дома.

— Вам, наверное, некогда? — быстро разгадала его замысел умудренная жизненным опытом старушка. — А я тут вас задерживаю?

— Что вы, — смутился Витька, внутренне сетуя, что дал слабину — нет, чтобы по-честному признаться, а он только еще больше запутывает срочные дела.

— Ай и вправду мне попробовать? — вдруг надумала баба Нюра, а, скорее всего, над ними просто сжалившись. — Неужели я хуже других. А, ребятки?

Пельмень, Вовчик и Люська ее дружно поддержали:

— Конечно, надо попробовать! Пускай вам все завидуют, — старенькая, а вон как на велике рассекает!

Не обращая внимания на зевак, которых тотчас набралась вокруг целая толпа, хоть их никто сюда и не приглашал, бедовая старушка подобрала юбку и взгромоздилась на велосипед, который ей услужливо подкатил Пельмень.

— Поехали! — весело скомандовала она, крепко вцепившись в руль. — Где наша не пропадала!

Баба Нюра оттолкнулась, и неуверенно покатила в сторону дома, поддерживаемая с двух сторон Витькой и Пельменем. Позади налегке ехали Люська и Вовчик. Слабосильный Вовчик одной рукой рулил, а в другой держал Витькин велосипед, катя его рядом с собой. Он все время вилял из стороны в сторону, отчего все прохожие от него шарахались.

На всем пути горожане, чуть завидя их, остолбенело замирали на месте и ошалелыми глазами долго провожали небывалую процессию.

Довольно скоро баба Нюра в почетном сопровождении эскорта была доставлена до самого порога.

— С доставкой на дом, — пошутила она.

Но не обошлось и без маленького эксцесса: в самый неподходящий момент из соседнего подъезда вдруг вышла их общая с Витькой знакомая.

Увидев бабу Нюру на велосипеде да еще с растрепанными седыми волосами, она осуждающе покачала головой и подковырнула:

— Анна Васильевна, вы никак велосипед себе на старости лет приобрели?

Баба Нюра заговорщицки подмигнула своим провожатым и самым беззаботным голосом ответила:

— Да вот ребятки покататься на недельку одолжили, чтобы я в форме себя держала. Говорят, это сильно года продлевает.

Знакомая, которая была поперек себя шире, приняв слова на свой счет, скорбно поджав губы, удалилась.

Посылку в квартиру вызвался доставить Пельмень, кичившийся своим отменным богатырским здоровьем. Хотя на самом деле его необъятные габариты никакого отношения к здоровью не имели.

— Сейчас я моментально обернусь туда-сюда, — заявил он громогласно, чтобы услышала баба Нюра и торопливым шепотом для своих добавил: — А потом мы скорее отправимся в лес. Чую, что без нас там зверям устроили совсем невыносимую жизнь.

Он взвалил посылку на плечо, как делают грузчики, и, пыхтя как паровоз, тяжело ступая, отправился наверх по ступенькам.

— А вы что ж, аль не зайдете? — обратилась баба Нюра к остальным, видя, что никто из них не тронулся с места.

— У нас еще кое-какие дела имеются, — отказался за всех Витька, переживая, что они и без того сильно задержались.

Баба Нюра оказалась с понятием и настаивать не стала, только сказала:

— Тогда заходите, когда будет свободное время. Я всегда вам буду рада.

Видно, в душе она все-таки очень горевала, что не смогла как должно отблагодарить своих нежданных помощников.

— Зайдем, — пообещал Витька.

И баба Нюра заторопилась за Пельменем, поминутно подавая ему ценные советы:

— Ты, Коленька, осторожнее, здесь ступенька выщербнута, еще, не приведи Господи, ногу подвернешь. А здесь гвоздик торчит, еще поцарапаешься. А то, не ровен час, и одежду порвешь.

Когда их голоса стихли, Витька, Вовчик и Люська начали уточнять план предстоящей операции.

— Самое главное, — предупредил их Витька, — беспрекословное подчинение мне, как своему непосредственному командиру. Никаких самовольностей я категорически не потреплю. А то я вас знаю. Тут дело серьезное, а не игра какая-нибудь, как кое-кто тут думает, — по всему видно, имея в виду своего бестолкового дружка Пельменя.

Военный совет уже завершился, получив полное одобрение со стороны собравшихся, а Пельменя все не было и не было. Когда ребята окончательно потеряли терпение и собрались уехать без него, на балкон вышел Пельмень. В руках он держал закрученную спиралью морскую раковину. Пельмень поднес ее к губам и вдруг затрубил, будто в горн, огласив окрестности протяжным приятным звуком. Потом он поглядел вниз и важно удалился, не проронив ни слова.

Сухопутный Зареченск никогда не числился приморским городком, а только возле него протекала мелководная речка Цна, в которой водились обыкновенные двустворчатые ракушки. В них даже жемчуг никогда не попадался, сколько ребята не пробовали его разыскать. Поэтому все сильно остолбенели, увидев столь удивительную раковину. Переглянувшись, ребята быстро забыли про свои велосипеды и, не сговариваясь, ломанули к подъезду, наперегонки понеслись вверх, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.

— Ну-ка покажи, — с ходу потребовал Витька, когда компания ворвалась в квартиру.

Но Пельмень, видно, и сам еще не успел вволю надудеться, и ни за что не хотел расставаться с такой замечательной раковиной. Чтобы не устраивать тарарам в чужой квартире, Витьке пришлось пообещать отдать прижимистому Пельменю одну штучку, которую он давно у него выпрашивал, рассчитывая разобраться с ним позднее, когда не будет видеть баба Нюра. Но и тогда Пельмень еще долго колебался, как видно, собираясь раковину присвоить, пока Витька не озлился и сам не отобрал.

 

4

 

С раковиной в руках Витька, как давеча Пельмень, вышел на балкон и с замиранием сердца затрубил на весь двор. Потом Витька (хоть ему вовсе и не хотелось расставаться с раковиной), под ехидным взглядом Пельменя, с нарочитой бодростью передал раковину Люське. Чтоб Пельмень не подумал, что он такой же крохобор, как и он. Затем Люська передала раковину Вовчику. По очереди подудев, компания с неохотой вернулась в квартиру.

Ясное дело, что они и еще бы подудели в свое удовольствие, но надо и совесть знать, потому что бабе Нюре, наверное, тоже хочется подудеть, и она ждет не дождется, когда они покинут ее гостеприимный дом. Небось, уже думает, что не успел ее внук прислать ей такую интересную раковину, а тут вот приперлись и начали ее вовсю эксплуатировать — так недолго и сломать. Но не отнимать же у них, все-таки помогали до дома доставить посылку с этой самой раковиной.

Тем временем Пельмень, с которого обида давно сошла, горячо рассказывал, желая поразить друзей своей осведомленностью:

— Раковина — это еще не все! Здесь макетов кораблей великое множество, штук сто! Все баб Нюрин сын делал, когда еще в школе учился! Вон они стоят!

Действительно, в старинном серванте за стеклом находились макеты всевозможных кораблей: шлюпы, крейсеры, подводные лодки, пиратские парусники и другие корабли, название которых никто не знал. На стенах висели карты, вдоль и поперек расчерченные красным карандашом.

— Это тоже он рисовал, маршрут себе прокладывал, чтобы отправиться в морское путешествие, — разъяснил Пельмень, улыбаясь во весь свой лягушачий рот; Баба Нюра говорила, что тогда его уже под Новороссийском сняли с поезда. Видать, тот еще пацан был.

Витька, Люська и Вовчик тоже засмеялись, восхищенные отчаянным поступком баб Нюриного сына, который в то время был их ровесником. Пока они с восторженными лицами рассматривали корабли, карты и другие не менее примечательные документы, которые поспособствовали становлению будущего капитана первого ранга, баба Нюра накрыла стол.

— Сейчас будем пить чай с пирожками, — сказала она. — Всех попрошу за стол.

— Нам некогда, — быстро проговорил Витька.

— Вы уж меня не обижайте, — умоляюще прижала руки к груди баба Нюра.

Чтобы не обидеть своим отказом гостеприимную старушку, пришлось опять согласиться.

— Вот и хорошо, — обрадовалась баба Нюра. — Сейчас чаю попьете и пойдете себе на здоровьице. Чай настоящий, цейлонский, мне его сынок прислал, когда с дружественным визитом его кораблю пришлось на том острове побывать.

— А шлонов он там видел? — невнятно спросил Пельмень, который уже уплетал за обе щеки.

— Не пойму, — покачала головой баба Нюра.

— Он спрашивает, слонов ваш сын видел? — пояснила Люська.

Баба Нюра всплеснула руками:

— Не только видел, но и катался на них.

Вовчик деликатно поинтересовался:

— Бабушка, а у вас фотографий нет? Что-то мне охота на живых слонов взглянуть.

Оказалось, что взглянуть на живых слонов захотелось всем, тем более что верхом на них сфотографирован не какой-то посторонний человек, а свой земляк.

— У меня этих фотографий целый альбом, — сказала баба Нюра и ушла в другую комнату. Скоро она вернулась, неся двумя руками толстенный альбом.

— Ничего себе, альбомчик! — даже приподнялся Вовчик.

— Вы кушайте, кушайте, — сказала сердобольная баба Нюра, видя, что они перестали есть. — А альбом еще успеете поглядеть. Никуда он не денется.

Не сводя глаз с альбома, все принялись дружно жевать. Когда тарелка с пирожками опустела, щедрая баба Нюра предложила:

— Может быть, еще вам пирожков подложить?

— Нет, что вы! — перепугался тщедушный Вовчик, который с самого рождения имел довольно плохой аппетит, а сейчас ел только из-за того, чтобы побыстрее взглянуть на слонов, а если повезет — и на обезьян, которых, по его сведениям, на острове водилось несметное число. — У меня и так живот вот-вот лопнет.

Остальные тоже отказались. Ну, может быть, если только проглот Пельмень еще не наелся, но Витька исподтишка показал ему кулак, и тот отчаянно замотал головой.

— Не, больше в нас не влезет. У меня и без того живот стал тугой, как барабан, — заявил он и, чтобы у бабы Нюры не осталось никаких сомнений на этот счет, постучал себя кулаком по животу, глядя на Витьку преданными глазами.

— Вот и хорошо, — сразу успокоилась хлебосольная баба Нюра. — Теперь на сытый желудок и альбом можно посмотреть.

Она раскрыла разложенный на столе альбом. Люська быстро подвинулась к ней и расположилась рядом, как барыня. Вовчик, на правах любителя слонов, расположился с другой стороны, а Витьке и Пельменю досталось стоять за спиной бабы Нюры и, вытягивая шеи, оттуда заглядывать в альбом с цветными фотографиями.

Когда все налюбовались слонами и обезьянами, с которыми, как выяснилось, тоже был сфотографирован дядя Петя и кое-кто из его команды, переключились на другие фотографии.

— Это мой Петенька в дальнем походе, — пояснила баба Нюра, указывая заскорузлым пальцем на синий океан с военным кораблем посредине, который был снят не иначе как с вертолета, а то, гляди, и с самого боевого самолета. На крошечном сверху корабле дяди Пети видно не было, потому что он, скорее всего, в это время находился на капитанском мостике, командуя вооруженным до зубов линкором. — А это Петенька почти что на Северном полюсе, в Северном Ледовитом океане. Видите, какие там льды? — Баба Нюра жалостливо шмыгнула носом.

— Да не переживайте вы так, — авторитетно заявил Витька. — Знаете, какие у нас мощные военные корабли? Они в любую стужу и в любую жару хоть куда доплывут. Даже на край света, если бы он был. Потому что непотопляемы!

— Так-то оно так, — не стала спорить с ним технически отсталая баба Нюра. — А все-таки боязно, чай он сынок мне, а не чужой.

— Он вам что, ребенок какой? — выступил в защиту дяди Пети Витька. — Он не кто-нибудь, а капитан первого ранга, у него самого в подчинении триста человек. А вы о нем тут как о ребенке рассуждаете?

Баб Нюре стало стыдно за свое малодушие, и она больше даже и не заикнулась о трудностях, которые на каждом шагу подстерегают ее любимого сына.

— Он когда в отпуск приедет? — заинтересованно спросил Вовчик.

— Кто ж его знает, — печально вздохнула баба Нюра. — Сама по нем соскучилась.

— А то мне надо с ним кое о чем потолковать, — пояснил Вовчик. — Поподробнее расспросить о его пребывании на Цейлоне, который, чтоб вы все знали, теперь не Цейлон называется, а Шри-Ланка. Уж больно мне интересно про слонов и обезьян узнать. Вы тогда сообщите мне, когда дядя Петя приедет, — дал строгий наказ Витька.

Баба Нюра согласно закивала:

— Конечно, сообщу, а как же иначе!

Тут громко заработали часы, как если бы на корабле пробили склянки. Все вздрогнули и поглядели на высокие напольные часы, которые находились в углу. По всему видно, это тоже был подарок капитана первого ранга. На круглом циферблате, выполненном в виде штурвала, стрелки указывали ровно шесть часов.

— Опаздываем, — запаниковал Витька. — Вы уж, баб Нюр, извините, некогда, дела кое-какие у нас еще обстоят. До свидания! Ребята, айда за мной!

Витька круто развернулся и, как угорелый понесся к выходу.

— Мы еще зайдем! — пообещал Пельмень, окинув ненасытными глазами пустой стол, и, немедля, рванул следом за ним.

— Спасибо! До свидания! — торопливо выкрикнули Вовчик с Люськой и мгновенно исчезли из поля зрения бабы Нюры.

— Вот, непоседы, — со вздохом покачала она головой и в наступившей тишине одна продолжила рассматривать дорогие сердцу фотографии.

Очутившись на улице, Витька незамедлительно подхватил свой велосипед, на ходу на него запрыгнул и понесся вдоль улицы с такой скоростью, что на спине пузырем надулась рубаха. Пельмень тоже попытался на ходу заскочить, но велосипед под его тяжестью несколько раз вильнул. Пельмень не смог справиться с управлением, не удержался и грохнулся на землю, ободрав колено. Зато этот небольшой инцидент послужил для него хорошим напутствием: Пельмень, стоя, так налег на педали со всей своей дурью, что быстро нагнал Витьку. Через некоторое время их догнали и Вовчик с Люськой, которым также пришлось для этого приложить немало усилий.

— Про зверей совсем забыли! — орал на ходу Витька. — Они там погибают, а мы все никак с баб Нюрой расстаться не можем.

Витька говорил сущую правду, поэтому никаких оправдательных возражений со стороны его подчиненных не последовало.

Выжимая из своих велосипедов все, на что они были способны, ребята неслись по шоссе с предельной скоростью. Водители проносившихся мимо машин весело сигналили, ошибочно принимая их за спортсменов. А может быть, думали, что они просто катаются для своего удовольствия. Никто из водителей и пассажиров даже и представить себе не могли, что никакие они не спортсмены и тем более не отдыхающие, а на самом деле отважные спасатели, которые мчатся на помощь диким животным, как Чип и Дейл, которые всегда спешат кому-нибудь на помощь. Только мультяшным героям до них — ох, как далеко! Потому что хомякам и не снилось, на какие подвиги способны неразлучные друзья.

 

5

 

Довольно скоро велосипедисты были на месте. Оно и неудивительно, если они развили скорость сто километров в час, а то и больше. Кто ее замерял, что ль?

По знакомой тропинке ребята углубились в лесную чащу. Там Витька соскочил с велосипеда и, озираясь по сторонам, быстро зашептал:

— Значит так, оставляем велики здесь, чтоб они нам не мешали, а сами незаметно подбираемся к клеткам. С великами остается Люся.

Прислонив велосипеды к стволу толстенного дуба, Витька, Пельмень и Вовчик скрылись в лесной чащи. Оставшись одна, Люська тяжело вздохнула и с обреченным видом принялась ходить вокруг, иногда застывая на месте и прислушиваясь к лесным звукам.

Тем временем отважная троица незаметно подобралась к притравочной станции. Затаившись поблизости в кустах, ребята стали наблюдать за ее обыденной жизнью. К вечеру здесь было особенно многолюдно: охотники в камуфляже держали на поводках собак всевозможных пород, с нетерпением дожидаясь очереди напустить своих кровожадных питомцев на бедных зверюшек, которые и без того истекали кровью.

— Живодеры! — бормотал впечатлительный Вовчик, сжимая кулаки так, что у него побелели костяшки пальцев. — Сволочи, каких мало!

Очередь заметно продвигалась: одни охотники с готовностью спускали собак, другие уходили, возбужденно делясь между собой приобретенным опытом, впечатленные кровавыми схватками. Последним уезжал низкорослый кривоногий дядька в охотничьих сапогах, в которых он выглядел совсем как кот в сапогах, потому что они были ему велики и с раструбами. Невзрачный на вид дядька оказался на удивление кровожадным и беспощадным: этот коротышка то и дело доплачивал деньги, дожидаясь, когда его кривоногий ротвейлер насмерть загрызет тощего, ободранного до мосластой кожи волка. На беду у волка между зубами была вставлена деревяшка, и он мог только кидаться и огрызаться, стойко защищая свою жизнь.

Силы были неравны, и, в конце концов, ротвейлер разорвал несчастному волку горло. Его бездыханное тело осталось лежать в клетке, а над ним с окровавленной мордой неподвижно застыл пес, дрожа от возбуждения.

— Браво, Пират! — радостно зааплодировал садист-мужик. — Браво!

Вовчик торопливо нащупал камень и хотел было запустить в них, но Витька вовремя перехватил его руку и навалился на него сверху.

— Пусти, — хрипел Вовчик, барахтаясь под ним.

— Я тебе кину, — предостерегающе шипел Витька, пытаясь разжать его руку. — Всю операцию сорвешь. Помочь ты ему теперь ничем не поможешь, а другие звери из-за тебя могут пострадать. Ты этого добиваешься?

— Все равно я его ненавижу! — не сдавался Вовчик, который неожиданно оказался крепким, хоть и выглядел всегда как задохлик.

— Я тоже его ненавижу, — согласился с ним Витька. — И вообще всех ненавижу, кто тут над зверями издевается. Только я имею соображение раньше времени их не трогать. Тебе это понятно или нет?

— Я тебя не слушаю, — мотал головой Вовчик. — Не слушаю. Даже можешь и не уговаривать.

Витька скосил глаза в сторону Пельменя, который с интересом наблюдал за их отчаянной борьбой.

— А ты чего смотришь? — возмутился Витька. — Лучше помоги!

Пельмень на коленках подполз, умело нажал на какую-то болезненную точку на руке Вовчика, и тот сам разжал кулак.

— Дурак что ль, — затряс Вовчик кистью, — не соображаешь, куда жать.

— Этому меня мой дядька-омоновец научил, — хвастливо заявил Пельмень, сильно довольный, что у него получилось. — Они в полиции так ножи у преступников отбирают.

— Я тебе никакой не преступник, — с обидой заявил Вовчик, — чтоб со мной, как с каким-нибудь преступником обходиться.

Пельмень показал ему свой пухлый кулак:

— Если бы ты был настоящим преступником, я бы тебе враз в глаз врезал, а не возился бы здесь с тобой.

 

6

 

Мужик с ротвейлером на поводке подошел к своему подержанному внедорожнику и распахнул заднюю дверь.

— Пират, место! — скомандовал он.

Пес послушно запрыгнул в машину и уселся на сиденье, глядя в заднее стекло. Его окровавленная морда с черными складками была настолько противной и самодовольной, что Вовчик опять не утерпел, вскочил на ноги и принялся кривляться и телом и лицом, желая хоть так досадить псу-убийце. Со стороны станции его видно не было, и Витька не стал вмешиваться. Пес разинул пасть, чтобы зевнуть в свое удовольствие и остолбенел, увидев бесстрашного мальчишку, всем своим видом выказывающего ему полное презрение.

— Р-р-р… — грозно подал голос Пират, что можно было расценить так: если ты сейчас не прекратишь меня дразнить, глупый мальчишка, то я тебе задам такую взбучку, что на всю жизнь запомнишь.

— Скверная собака! Плохая собака! — вполголоса выкрикивал Вовчик, продолжая изо всех сил кривляться. — Ничтожество! Которое только и может, что с беззащитными животными расправляться. Попробовал бы ты с ним в дикой природе встретиться! Живодер!

Глядя на его вызывающие жесты, Пират начал бросаться в окно, а сердобольный Вовчик еще сильнее принялся выделывать своим худосочным телом разные непотребные позы. Внедорожник все отдалялся и отдалялся и Вовчик напоследок решил окончательно унизить неуравновешенного пса: стал на четвереньки, обернулся задом и задрал ногу, недвусмысленно намекая на свое отношение к Пирату. Такой наглости Пират, возомнивший о себе неизвестно что, стерпеть просто не мог и начал метаться по салону, ища выход, чтобы выбраться наружу.

— Ишь ты, как разнервничался, — ухмыльнулся Пельмень, довольный, что они довели пса до истерики. — Будет теперь знать, как невинных животных губить.

Тут неподалеку появились Палач с Вареным, и ребятам пришлось срочно прятаться в кустах. Душегубы обходили свои позорные владения, держали в руках ведра и подкармливали из них зверей, специально продлевая им жизнь, чтоб на другой день опять начать над ними издеваться.

Пельмень с загоревшими глазами предложил:

— А давайте на них нападем! Пока они очухаются, уже будут у нас в плену.

Действительно, численный перевес был на их стороне: трое против двоих. Только по правде признаться это мало чего значило, потому что неизвестно, сколько их там на самом деле находится. Набросишься на Палача и Вареного, а они со страху возьмут и позовут на помощь других душегубов, которые с ними здесь могут трудиться.

А так как у Витьки не было полной уверенности в победе, он отчаянно замотал головой, давая понять, что пока не время для атаки.

Управившись по хозяйству, Палач и Вареный оставили ведра на улице, а сами зашли в вагончик, который располагался под деревьями.

— За мной! — скомандовал Витька и, пригибаясь, побежал к вагончику.

Там он прижался спиной к его теплому боку и быстро огляделся вокруг. Убедившись, что других живодеров на станции не наблюдается, Витька незаметно заглянул в единственное зарешеченное окно. Внутри вагончика за дощатым столом сидели Палач с Вареным и беззаботно играли в засаленные карты.

— В карты играют, — шепотом доложил Витька Пельменю и Вовчику, которые ни на шаг не отстали от своего командира.

На Вовчика это обстоятельство подействовало особенно сильно.

— Играют! — рассвирепел он. — Будто ничего и не произошло!

Вовчик метнулся к двери и накинул заложку, а в петлю просунул какой-то металлический шкворень, подобранный тут же у порога.

— Эй, кто там? — донесся из вагончика веселый голос Вареного.

— Смерть ваша пришла! — выкрикнул измененным голосом Вовчик с такой ужасающей интонацией, что даже Витьку с Пельменем пробрала дрожь.

— Кончай дурить! — опять подал голос Вареный, считая, по своей глупости, что с ними кто-то шутит.

— Бойтесь нас! — включился в опасную игру и Витька и, прячась под окном, что есть силы, забарабанил в дребезжащее стекло кулаком.

На короткое время душегубы затаились, по всему видно, соображая своими куриными мозгами, что сегодня такое могло произойти: вроде бы жили себе, не тужили и вдруг эти непредсказуемые угрозы.

— Вареный, — угрюмо сказал Палач, — я что-то не въехал, ну-ка выйди, посмотри, кому это там неймется.

Вареный с кривой ухмылкой поднялся, бросив карты на стол, подошел к двери и дернул за ручку.

— Не понял, — процедил он сквозь зубы, когда дверь не подалась. Опять несколько раз дернул, потом обернулся к своему напарнику. — Слышь, Палач, по ходу нас заперли.

— Чего ты гонишь, — не поверил ему Палач, подошел и тоже дернул за ручку.

Вареный вопросительно уставился в его лицо, которое исказила злобная гримаса.

— Чего зенки пялишь? — тотчас придрался к нему Палач. — Не знаешь, что делать надо?

— А что тут сделаешь? — развел руками недалекий Вареный.

Услышав за стеной звонкие ребячьи голоса, Палач в два шага подошел к окну и поглядел на улицу. Увидев, что какие-то незнакомые мальчишки самовольно открывают клетки и выпускают всех зверей на волю, он пришел в бешенство.

— Урою! — не своим голосом заревел Палач, подскочил к двери и со всей дури шарахнул в нее ногой.

Входная дверь, которая была сделана из толстых досок, к тому же обитая металлическими листами, лишь слегка сотряслась. Понятное дело, что это обстоятельство еще больше разъярило Палача, и он продолжал долбить и долбить в нее ногами.

Подстегиваемые доносившимся из вагончика грохотом, ребята с удвоенной или даже с утроенной скоростью перемещались между клетками, распахивая дверцы направо и налево.

— Пацаны, давайте скорее! — на бегу кричал во все горло Витька. — Эти придурки дверь вышибают.

 

7

 

Выпущенные на свободу животные вначале не поверили в свое счастье, а когда до них дошло, что они могут бежать на все четыре стороны, так чиканули, что только их и видели.

Вареный, который с нервным напряжением глядел в окно, вдруг завопил, будто ужаленный осой, а, скорее всего, даже змеей — такой у него был противный голос.

— Палач, звери разбегаются! Трындец нашему бизнесу!

Палач подлетел к окну, оттолкнул Вареного и со зверским выражением на лице (которое, если честно рассудить, и лицом-то назвать язык не поворачивается), уставился на пустые клетки и на своих недавних пленников, убегавших к лесу.

В это время Витька, Пельмень и Вовчик находились в вольере с медведем, не решаясь к нему подступиться.

— Мишка, Мишенька, — уговаривал его Витька, медленными шажками приближаясь. — Хорошенький Мишка. Добрый Мишка.

— Мы не для того сюда пришли, чтоб над тобой издеваться, — объяснил Пельмень. — А наоборот, чтоб освободить.

— Мы люди миролюбивые, — тонким голоском увещевал стоявшего на задних лапах огромного медведя маленький и сухощавый Вовчик. — И желаем тебе только добра.

Витька между тем подобрался к медведю совсем близко, присел на корточки и с опаской протянул руку к металлическому браслету на его ноге.

— Мишенька, — бормотал Витька, искоса взглядывая снизу вверх на медвежью тушу, которая хоть и выглядела сильно исхудавшей, но все равно представляла для него реальную опасность. Потому как это был настоящий медведь, а не плюшевый.

Медведь оказался действительно умным, а не дуралеем каким-нибудь: как будто поняв Витькины намерения, опустился на все четыре лапы и протянул ему заднюю, чтоб мальчишке было удобнее расстегнуть браслет.

Сидя на корточках, Витька попробовал вручную открутить гайки, но они оказались настолько сильно затянуты, что даже и пытаться было нечего. Тогда Витька хотел разорвать цепь руками, что, понятное дело, тоже не увенчалось успехом.

— Труба дело, — расписался в собственном бессилии Витька. — Здесь по-хорошему требуется зубило… Или какая-нибудь железяка.

— Я лом видел, — вспомнил Пельмень, подскочил, будто сидел на пружинах и понесся куда-то в конец станции, на бегу крича: — Никуда не уходите, ждите меня!

Палач, видно, еще не привык, что в его хозяйстве распоряжается кто-нибудь посторонний.

— Гадом буду! — страшно зарычал он. — Я это так не оставлю! Зуб даю!

В подтверждение своих слов Палач метнулся на другой конец вагончика, сорвал помповое ружье со стены, и выстрелил в то место на двери, где по его расчетам находилась заложка со шкворнем.

Пельмень, который уже возвращался с ломом в руках, быстро пригнулся и принялся петлять, как заяц, разумно рассудив, что так труднее будет в него прицелиться.

Тотчас образовавшаяся в двери огромная пробоина, однако, взвинченного Палача не остановила, и он еще несколько раз выстрелил.

— Пацаны, — заполошно закричал Пельмень, подбегая, — нас обстреливают!

— Знаем, — коротко ответил Витька, вырвал у него лом и просунул между звеньями цепи. — Помогайте!

Мальчишки уцепились за лом и почти на нем повисли. Неподдающийся до этого металл, начал медленно миллиметр за миллиметром разжиматься.

Палач произвел еще один выстрел — контрольный, и дверь окончательно слетела с петель, будто на самом деле была сделана из непрочного материала. Следом за дверью наружу вылетел Палач с ружьем в руках и Вареный, который уже успел прихватить с собой кухонный нож.

— Где! Кто? — заорал Вареный, размахивая в разные стороны ножом.

— Пацаны, быстрее! — завопил Вовчик, глядя себе за спину. — Они бегут сюда.

Мальчишки поднатужились, и цепь заметно раздвинулась.

— Все равно не успеем, — переживал Пельмень, навалившись животом на лом и дрыгая ногами.

Витька, который то и дело оборачивался на приближающихся к ним Палача и Вареного, оценивая сложившуюся обстановку, от бессилия заскрипел зубами.

— А ну отошли все от медведя! — дико заревел Палач. — Урою!

Медведь, как только услышал неподалеку от себя ненавистный голос, испуганно рванулся в сторону. Этого оказалось достаточным, чтобы цепь не выдержала и порвалась.

Обретя долгожданную свободу, медведь тотчас скрылся в лесу через пролом в ограждении вольера, который сам и проделал.

— Нам тоже пора сматываться! — скороговоркой объявил Витька и круто развернулся на пятках.

Палач, совсем потерявший соображение, вскинул ружье и выстрелил в улепетывающих во весь дух мальчишек.

 

——————————

Михаил Анатольевич Гришин родился в 1959 году в селе Саюкино Рассказов­ского района Тамбовской области. Окончил Тамбовский железнодорожный техникум. Литературным творчеством увлекается с середины 1970-х годов. Автор многих книг прозы, издававшихся в Тамбове и Москве. Лауреат международного конкурса детской книги им. А. Толстого. Член Союза писателей и Союза журналистов России.