* * *

В этом доме не спали, боясь немоты,

те, кого все равно не слышали…

И один постигая закон высоты,

сизый голубь взмывал над крышами.

 

И свисти не свисти, и зови не зови —

в синеве растворялся точкою…

Бесприютное слово летело за ним,

словно дым папиросы в форточку.

 

Прозвенело. Застыло. Оттаявший март

приподнял воротник, поежился.

Собирая колоду рассыпанных карт,

время строки свои итожило…

 

За стеклом, как минувшего века штрихи,

притаились тома и сборники.

Но на кухнях все реже читают стихи

и дворы метут просто дворники.

 

* * *

Тургенев­ский кружился листопад,

глубокий пруд без меры осыпая.

Сюда пришла я просто наугад,

доверчиво,

за солнцем,

как слепая.

И был каким-то вяжущим покой,

и мысли без конца и без начала.

Над этой неподвижною водой

я очень долго, помнится, стояла,

в руках кленовый листик теребя,

как барышня из N-­ского уезда…

 

…Вдруг заглянула,

может быть, в себя,

а может быть, в чернеющую бездну

и отшатнулась.

Только горький крик

застрял в груди

и небо потемнело.

О том, что мне открылось в этот миг,

я никому поведать не посмела.

 

…Блестит на окнах тонкая слюда —

мороза филигранная работа.

Но вновь и вновь мне хочется туда,

где черный пруд и листьев позолота.

 

* * *

Заалеет закат,

тихо звякнет ведерко в колодце,

глухо скрипнет скелет

заколоченных дедом дверей.

На вечерней заре,

как всегда, начинает колоться

ворох прожитых лет,

что судьбе отдавались за так.

 

А вокруг — ни души.

Только серая пыль огородов,

на которых весной

густо всходят крапива да сныть.

Не спеши уходить,

не запомнив обратной дороги:

по земле за тобой

твое прошлое змейкой шуршит.

 

Этот пасмурный век

заметает забытые тропки,

и в колодце вода

неизбывной полынью горчит.

Разлетятся грачи,

но в попытке — безумной и робкой —

ты вернешься сюда,

чтобы вспомнить, что ты человек.

 

* * *

Эту возможность —

                    когда позовут

кто-то лукавый подбросит незримо:

переписать, как плохую главу,

переиграть без костюмов и грима.

 

Под привокзальные крики ворон

ты, прихватив чемодан толстощекий,

просто садишься в последний вагон

и возвращаешься в точку отсчета:

в мудрость, где нет поседевших волос,

в юность, не знавшую долгих сомнений,

в детство, где не было маминых слез

и синяков на разбитых коленях.

 

…В кассе мигнет электриче­ский свет…

Перебирая рассеянно сдачу,

выброшу в урну обратный билет,

не понимая, смеюсь или плачу.

 

————————————

Елена Владимировна Крикливец родилась в городе Витебске. Кандидат филологиче­ских наук. Публиковалась во многих россиий­ских и белорус­ских журналах и альманахах. Автор сборника стихов «На грани света». Победитель Международного конкурса «Литературная Вена-2013» (Австрия) и конкурса «Рус­ский стиль» (Германия, 2014) в жанре поэзии. Член Союза пи­сателей Беларуси и Санкт-Петербург­ского го­род­ского отделения Союза писателей России. Живет в Витебске.