Я для земли не первый и не лишний

СТАРЫЙ ПЕНАЛ

 

На ветхой, как мир, антресоли

Нечаянно я отыскал

Пылящийся в скучной неволе

Свой школьный потертый пенал.

Находка — не горечь, не праздник,

Но жжет ученический стыд

И чудится, что первоклассник

С пенала в лицо мне глядит.

Быть может, я болен сегодня

И брежу, сознанье дразня,

Но вижу: глаза он отводит,

Как будто стесняясь меня.

Как будто ему не по нраву,

Каким я со временем стал…

Не знаю, имею ли право

Открыть позабытый пенал,

Приблизиться к детству немного,

И, вытащив карандаши,

Раскрасить мечту и дорогу

На контурной карте души.

 

* * *

Так хочется сердцу читать научиться,

Да видно, пока я еще не дорос.

На тихом снегу, как на книжной странице,

Чернеют бессонные буквы берез.

 

С рассвета гляжу на ветвей очертанья,

На смутные знаки холодных стволов,

И в них замечаю Вселенной посланье,

Где ясны душе только несколько слов.

 

Слова-то простые — «Любовь» да «Молитва»,

А слоги надежды от ветра звенят:

И слышатся рифмы, безумствуют ритмы,

В которых восходом наполнен закат.

 

И страшно мне браться за стихотворенье —

Имею ли право? Совсем не пойму:

Пока столь обрывочны навыки чтенья,

Всерьез невозможно учиться письму.

 

* * *

Суета для души инородна,

И порой, оставляя жилье,

Я иду к тишине полноводной —

Будто в реку, ступаю в нее.

Замерев, ощущаю теченье,

Удивляюсь картине простой:

Так нетвердо лица отраженье,

Что качается вместе с водой.

Даже годы, плывущие мимо,

В тихой ряби заметны едва.

И единственно несокрушима

Отражаемая синева…

Возвращаюсь к делам торопливым,

Где не видно надежд вдалеке,

А из крана вода терпеливо

Все зовет к молчаливой реке.

 

ФАКТЫ

 

Все подвергается сомненью,

Как будто видится сквозь дым.

Бесспорен только факт рожденья

И смерти факт неоспорим.

Так много слов пропало даром,

Надежды канули в траву,

А я хожу средь яблонь старых

И греюсь фактом, что живу.

Хотя кора и листья дряблы,

Но меж ненастий и кручин

Бессмертны факты спелых яблок

На тонких веточках причин.

 

* * *

Ночью — словно наяву —

От хлопот в сторонке,

Снится мне, что я живу

В старенькой избенке.

 

Никого в округе нет,

Кроме птиц и Бога.

В трех окошках — яблонь цвет,

А в одном — дорога.

 

Всюду истина видна,

С Родиною схожа.

В трех окошках тишина,

И в четвертом — тоже.

 

Над дорогой небосвод,

Вдоль нее — осока.

А куда тот путь ведет —

Не узнать до срока.

 

МЕЛЬНИЦА

 

Ветер не переменится,

Гнется к земле трава.

Крутится в поле мельница,

Лязгают жернова.

Я переполнен робостью,

Слушая скрип веков:

Чувствую, будто лопасти —

Стрелки больших часов.

Знаю, хотя не верится —

Все отмелькать должно.

Жизнь — ветряная мельница:

Сыплю в нее зерно,

Собранное, как истина

В тоненьких колосках, —

То, что дано мне выстрадать

И принести в руках.

Сущное перемелется —

Ветер упрям и слеп…

Тихо душа надеется,

Что превратится в хлеб.

 

* * *

Опять кругом волнения и шум.

Кипят года меж рифмами и бытом,

Но чаще все приходит мне на ум,

Что я напрасно городом воспитан,

Что, может быть, в одной из деревень,

Где небо с человеком не в разладе,

Облокочусь когда-то на плетень

И так замру, на дождь вечерний глядя.

И долгий час ни шага не ступлю,

Как будто в землю врос я, точно ясень…

И запою — хотя не во хмелю —

О том, что дождь отчаянно прекрасен.

А буду стар — всему есть свой черед, —

В закатный свет окрасит солнце крыши,

Душа к спокойной истине придет:

Я для земли не первый и не лишний…

 

* * *

В эпоху больших эпидемий

Надежды даются с трудом,

И к нам обращенное время

Уходит незримым путем.

 

Мы злимся, что мир в беспорядке,

Что век опрокинут судьбой.

А годы бредут без оглядки

Затерянной в буднях тропой.

 

И вдруг возникает из дали

Вопрос о насущно-земном:

А сам я чьи-либо печали

Хоть чуточку скрасил добром?..

 

* * *

Быстра дорога и красива.

Все облака — куда ни глянь.

Меж небесами и обрывом

Локомотив скользит, как лань.

 

Спешит к угрюмому вокзалу,

Чтоб от него уйти опять

И по бессонным перевалам

Легко колесами стучать.

 

…Но, увлекаемый скольженьем,

Внезапно сердцем я узнал,

Что право этого движенья

Дано незыблемостью шпал.

 

Хотя их твердость не воспета

Ни в монументах, ни в стихах,

На них лежит дорога к свету,

Как у атлантов на плечах.

 

Они упорны и усталы

В трудах великих и простых…

Бывают люди — словно шпалы,

Да только кто прославит их?

 

* * *

К наивным дням судьба нас не вернет,

Меняют мысли форму и окраску.

Все меньше жду чудес на Новый Год,

Все больше ожидаю их на Пасху.

 

Крепись, душа, о вечном хлопочи —

Тебе так трудно истины даются!

Смотри же, как огромны куличи,

Хотя и умещаются на блюдца.

 

Как много нынче воздуха вдохну

У маленькой часовни белостенной,

Где чувствовать чудес величину

Я только начинаю постепенно.

 

---

Дмитрий Игоревич Ханин родился в 1989 году в Ростове-на-Дону. Окончил факультет математики, механики и компьютерных наук Южного федерального университета. Автор шести сборников стихотворений и ряда журнальных публикаций. Участник межрегионального семинара-совещания молодых литераторов «Школа Андрея Платонова» в Воронеже (2019) и III Всероссийского фестиваля молодых авторов Союза писателей России в Химках (2020). Лауреат международной литературной премии имени Сергея Есенина «О Русь, взмахни крылами…», дважды лауреат сайта «Российский писатель».  Член Союза писателей России. Живет в Ростове-на-Дону.