Быть ровесником этого века

* * *

 

Я молиться разучился.

Святый Дух, Отец и Сын —

неужель христианин

из меня не получился?..

 

С посохом пойду по свету…

Боже милостивый мой,

Духом стал глухонемой

и, того гляди, ослепну;

 

человеческие лица

не умею различить…

Как бы снова научить

душу верить и молиться?

 

Занемог ослабший дух,

залепили сердце пятна…

Как бы вызволить обратно

Слово, Зрение и Слух?..

 

* * *

 

Быть ровесником этого века —

Не особенно честь велика.

Мне его неприятна опека,

Мне милее другие века.

 

Обозначило время сурово

Жизнь и смерть у него взаперти:

Не допрыгнуть до двадцать второго,

И в двадцатый назад не пройти.

 

Двадцать первый — твое достоянье,

Привыкай понемногу к нему,

Коль грядущее скрыто в тумане,

А прошедшее — в едком дыму.

 

Вот и снег. Это только начало.

То-то будет еще, погоди…

Время жизнью тебя напитало

И прижало к горячей груди.

 

РАСКОПКИ

 

Орудия труда, предметы быта,

Осколки украшений чьих-то жен…

Вовек ничто Землей не позабыто,

Любой обломок ею сбережен.

 

…На метр — к югу,

Глубже на полметра…

По пояс в исторической пыли,

Ученые распахивают недра

Захороненной памяти Земли.

 

Вторгаются непрошеные гости,

Ища во всем научный интерес…

С веками человеческие кости

Приобретают значимость и вес!

 

Порою попадаются монеты

Чеканки разорившихся держав…

В спасительных объятиях планеты

Не кроются гниение и ржавь.

 

Земли воспоминания бездонны,

И ныне оживляет их рука,

Коснувшаяся памяти сквозь тонны

Просыпанного временем песка.

 

Под ним — эпох проявятся приметы,

Что долго ждали часа своего…

…Лишь не было реки забвенья —

Леты —

Земля о ней не помнит ничего.

 

* * *

 

Холодов настающих черта,

поздней осени злая примета:

выбивается пар изо рта —

первых заморозков сигарета.

 

Значит, надобно перетерпеть,

докурить эту горькую пачку,

или спрятаться, словно медведь,

опрокинуться в зимнюю спячку.

 

Будто выйти тайком из игры —

завалиться поглубже в берлогу,

и себя позабыть понемногу,

и родимый свой лес до поры.

 

…Отряхнется медведь ото сна,

не узнает вчерашнего дома:

лес разбуженный… солнце… весна…

Все привычно и все незнакомо.

 

Не желает признать его лес,

убежавшего стужи без спросу…

То ли с веток, а то ли с небес

бьет капель по медвежьему носу.

 

* * *

 

…Душа распахнута, полна

Благими соками земными.

Пространства, лица, времена —

Их домогается она,

Живет и мучается ими.

 

Но созревая для любви,

Но жизни растворив объятья,

Природой, временем, людьми

Окружена, своей судьбы

Уже не в силах убояться.

 

Весь мир душе принадлежит,

Зовут дела, поступки, речи…

А жизнь навстречу ей бежит —

Душа от радости дрожит

И ей бежит сама навстречу…

 

Но встрепенется в ней любовь —

Придет пора от дел очнуться.

Томленье сердца быть собой

И непридуманная боль

Сосредотачивают чувства.

 

Уходит скопом из души

Все, что в себя она впустила —

Сомненья, смуты, миражи…

Останется в ее тиши

Одна незыблемая сила:

 

Природы близость и родство,

Родного веянье простора…

Неясной тяги естество

Чего-то вечно своего,

Чего-то самого простого…

 

---

Константин Ашотович Шакарян родился в 2000 го­ду в Москве. Учится на филологическом факультете Ереванского государственного университета. Поэт, переводчик. Публиковался в журналах «Наш современник», «Плавучий мост», «Новая Немига литературная», «Литературная Армения», «45-я параллель», «Молоко», «День литературы» и др. Живёт в Ереване.