Буквицы солнечной пыли
- 31.01.2017
* * *
Олегу Янкову
Ангелы всюду…
Они — посмотри:
Кружат незримо, мелькают, как блики,
Прячутся, только искрятся внутри
Каждой морщинки их чистые лики…
Кто запретит им еще и еще
Вновь осязать наши грешные души.
Вот на твое взгромоздились плечо
Дюжина ангелов, дюжина дюжин!..
Недосыпая, все ночи и дни,
Жизни сжимая в мгновенья и миги,
Ангельской азбукой пишут они
Судьбы людские в амбарные книги…
Если доступен тебе их язык,
Их письмена, что чудны и крылаты,
Ты расскажи, узнавая из них —
В чем же мы правы, а в чем — виноваты.
Ты расскажи, прочитав по слогам
Жгучие буквицы солнечной пыли —
Что же мы сделали нашим врагам,
Что мы для наших друзей позабыли.
Ты прочитай в неразборчивой мгле
Знаков, что время не переиначит —
Что же мы значим на этой земле,
Где лишь немногое что-то да значит…
Пусть примечают в бореньях земных,
Глядя в открытые души, как в бездну, —
То, что нам нечего прятать от них
И друг от друга скрывать бесполезно.
* * *
Этот день неподвижен, но вспыхнет на смену ему
Бесконечная ночь за чертой ослепленного взгляда.
Незаметно — как жизнь — незаметно в осеннем дыму
Листопад отшумит, и наступит пора звездопада.
Но останусь я там, где последние ноты звучат
Уходящего времени, пьющего вечности воду, —
Там, где падают птицы, летя на кровавый закат,
Пропадая в высокой траве, обращенной к восходу.
* * *
Лети, стрела, пронзая зной,
Сквозь ветер, что тебе подобен. —
Не щит, а только взгляд чужой
Остановить тебя способен.
Твои теперь простор и пыль.
Пускай твоя душа узнает,
Как из пустых глазниц ковыль
В степи весною прорастает.
* * *
Бывают дни пронзительного счастья,
Когда уже почти сойдя на нет,
Душа не разрывается на части,
Но воедино связывает свет,
За тенью жизни — призрачной и длинной —
Скрывает и безверие, и зло,
И трещины замазывает глиной,
Как ласточка разбитое гнездо.
* * *
Казалось: вся жизнь впереди.
Коль молод — плевать на потери.
Но шепот твой: «Не уходи» —
Меня удержал возле двери.
С тех пор пролетели года.
Я стольких оставил и вышел
Из стольких дверей — в никуда,
Но слов этих больше не слышал.
Давно отшумели сады,
Давно уже выросли дети,
Но шепот твой: «Не уходи»
Еще меня держит на свете.
* * *
Ты приходишь дождем, ты себя не жалеешь совсем.
Ты становишься явью, окутанной терпкими снами.
Но, чем ближе хотим мы друг к другу приблизиться, тем
Все безбрежнее пропасть невольно встает между нами.
И, как будто, пульсируя, дни обращаются вспять,
Оплывая тягучей водой по иссеченной раме,
И, когда я к тебе прикасаюсь — опять и опять
Разрывается небо, утробно играя громами.
Ты приходишь дождем, неразрывной сплошной пеленой,
Ты смываешь ту ложь, что минувшие годы не смыли,
А когда исчезаешь — вокруг растекается зной,
Оставляя меня задыхаться в потерянном мире.
Но мне страшно тянуться к тебе, преступая черту,
Чтоб прильнуть, чтоб уткнуться незряче в продрогшую шею,
Чтоб не видеть в зрачках твоих трепетных ту пустоту,
Что собою заполнить уже никогда не сумею.
* * *
Сергею Карачакову
Он шел в ночи, черней, чем дым
Над прахом деревень,
И тьма лежала перед ним,
Как собственная тень.
Он шел быстрей, чем время шло,
Быстрей, чем мог идти…
Пустое, мертвое село
Лежало на пути.
В дом постучал, но звук во тьму
Прочь унесли ветра,
И не открыли дверь ему
У этого двора.
Стучал он в дом другой, и вновь
Стучался в третий дом,
Но стук проглатывала ночь
На много верст кругом.
Холодным ветром пальцы жгло,
Но и в домах других
Они не слышали его,
И он не слышал их…
И тяжелела на плечах
Ночная круговерть,
И каждый звук, и каждый шаг
Был обречен на смерть.
…Он уходил на шум реки,
Как будто в мир иной,
И зажигались огоньки
В окошках за спиной.
* * *
Когда сам воздух рвется и трещит,
Тогда и я тебя среди безлюдья
Каленой кровью выплюну на щит,
На грудь, на древко, сросшееся с грудью, —
И взгляд смежу, чтоб даже таковой
Забыть тебя — без боли и помина,
Чтоб до конца — корнями и травой
Земля нас уравняла воедино.
* * *
В прах сухое зерно опустила рука,
И пролился полуденный дождь на долину,
Чтоб услышала почва движенье ростка,
Чтоб дыхание жизни пробилось сквозь глину.
И побег появился, сливаясь с травой,
И зеленые стрелы в зенит устремились,
Чтоб вершина на солнце шумела листвой,
Чтобы корни во тьме вековой шевелились.
АНГЕЛ
Пред собой я так близко увидел чело
Золотое, как свет, и благое, —
И одно — точно солнце — горело крыло,
И синело, как небо, другое.
И ничто не смущало саднящий покой,
Лишь лучи расходились тугие.
Я спросил у него: «Почему ты такой…
Почему твои крылья такие…»
Я тянулся к нему, словно пыль на стекло,
Можно было потрогать рукою
И одно, что горело, как солнце крыло,
И, подобное небу, другое.
Но исчез он, и меньше не стало огня,
Лишь рассыпалось ветром горячим:
«Я такой, чтобы ты не увидел меня
Меж землею и солнцем парящим…»
* * *
Склонюсь у тропы… Нога
Чужие примнет следы.
Из слезного родника
В ладонь зачерпну воды.
Дохнет чистотою глубь,
Затерянная в лесу,
И капли, сорвавшись с губ,
Просыплются на листву,
На землю, и дальше — вниз
Уйдут, соскользнув туда,
Где лес над тобой повис,
И тело твое — вода.
* * *
Разлука меня измотала,
Как будто, сливаясь в огне,
Тяжелые струи металла
Тебя выжигали во мне.
С дыханьем рвалась ты наружу,
И мне не хотелось дышать,
И можно — казалось бы — душу,
Как слиток в руке подержать.
Когда-то алхимики так же,
Иного не зная греха,
Испачкавшись в угле и саже,
Молясь, раздували меха,
И с тихой улыбкою счастья
Крестились на образ святой,
И серый свинец превращался
В сияющий луч золотой.
Владимир Евгеньевич Сорочкин родился в 1961 году в городе Брянске. Окончил Брянский технологический институт, Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького. Работал на производстве, в издательских организациях, журнальном бизнесе. Главный редактор альманаха «Литературный Брянск». Публиковался в журналах «Москва», «Наш современник», «Молодая гвардия», «Юность» и др. Автор книг стихов «Луна», «Тихое «да», «Завтра и вчера». Лауреат многих литературных премий. Председатель Брянского отделения Союза писателей России. Живет в Брянске.
