* * *

 

Это было давно и неправда —

хоть убей, времена перевру —

кучерявилась речка Непрядва

на вечернем восточном ветру.

 

Облака, охранявшие небо,

воскресали на илистом дне,

дабы числиться зрела потреба

с убиенными в кровной родне.

 

Эта экскурсионная осень

приключилась затем, что уже

пафос ярого лета несносен

был на том чумовом рубеже.

 

Мы с тобою как в сказке стояли,

точно жизнь защищали свою,

на нечаянной речке Каяле —

у обрыва на самом краю.

 

Эти травы, и воды, и дали

отдаляли от времени Ч.

Это после безродно рыдали

у почившей любви на плече.

 

И грядущей разборке переча,

в зазеркалье того сентября

пламенела Красивая Меча

и прекрасная меркла заря.

 

И дурной на поверку историк,

все угарный не выдохну яд…

Дым Отечества сладок и горек,

если прежние реки горят.

 

* * *

 

Там ангел смотрит вниз

из верхнего окна

и молча на карниз

ложится седина.

 

Со дна забвенья снег

до выстуженных туч,

равняя смех и грех,

возносится, летуч.

 

Молчанье на крови

дерев, ушедших в сон,

по нраву визави,

что тих и невесом.

 

Час от часу верней

подъемник снеговой

уносит дрожь корней

в пургу над головой.

 

Пурга и под, и над, —

а лед быльем согрет.

Есть ангельский талант

в куренье сигарет.

 

Курящий, наг и нем,

торчит в окне по грудь.

На дне его проблем

все то, что не вернуть.

 

Но даром жжет белки

заснеженная глушь —

каракули легки

на глади мерзлых луж.

 

Там пишется, что нет

значений у времен,

покуда этот свет

в иной не претворен.

 

* * *

 

Шум в Первомайском драного шапито

перекрывает ропот широких крон.

Пуля за пулей идет в молоко, в ничто,

шатким животным не нанося урон.

 

Пенятся листья как пиво окрест ларька,

лезут по форточкам ближних к нему квартир.

Жизнь студиозуса, как ни крути, горька —

разве что цирк, шалманчик да старый тир.

 

Сад оголтелых, но колдовских причуд,

майских претензий выдюжить диамат —

там лишь хвостисту истому по плечу

определить, в чем соль и кто виноват.

 

Впрочем, ему и прочее нипочем —

все веселуха перцу, все «до» и «по» —

даром, что предки поедом — стань врачом.

Или завидней гайки крутить в депо?

 

Чопорный Гегель, яростный Фейербах

машут Асклепию из-за своих словес,

чтобы гороховый нежился на бобах

шут с чумовой воздушкой наперевес.

 

Чтобы кабан по проволоке скользил,

чтобы коверный пьяную тер слезу,

чтоб и впустую не убывало сил

вышнему шуму радоваться внизу.

 

* * *

 

Февраля невеликий объем

обречен, точно мартовский снег.

Поскользнешься в апреле на нем —

вот и май не наступит вовек.

 

Лишь июньская сонная мга

да разбавленный тьмою июнь.

До успения — вся недолга,

только мякоть сентябрьскую сплюнь.

 

Вот и наледь любви в октябре,

полудетский ноябрьский кумач.

О безбашенной снежной поре

на Крещенье по пьяни поплачь.

 

Ведь ему все «ля-ля, тополя»,

кто вращает круги наобум…

И останется без февраля

старый путаник и тугодум.

 

* * *

 

Такое поднимается со дна,

что рушится дыхание плавчихи,

а яростные фырканья и чихи —

с того, что бултыхается одна.

 

Хотя и берег вроде недалек —

и мягкий пламень в окнах над пригорком,

и благость в полусумраке прогорклом —

а донный ил залетную увлек.

 

Но нахлебаться досыта — ни-ни —

и пусть смешон запас плавучей злости,

смешней остаться в илистой коросте —

береговые — вот они — огни.

 

* * *

 

Воздух предместья его сгубил,

черная рябь реки.

Месяц румянится из глубин,

разуму вопреки.

 

Нравится дурику странный час

перед сплошною тьмой.

Он забавляется всякий раз

и не шустрит домой.

 

Где-то у пристани заторчит

в сонме своих прорух —

точно кто сверху, многоочит,

высветлит все вокруг.

 

Звездные водоросли стоят

над головой глупца.

Позднего лета плавучий яд

зыблет черты лица.

 

И на глазном серебрятся дне

блики с другого дна,

где различимая не вполне

кровь тишины видна.

 

Стебли светил на ее пути

местный пронзают ил —

точно пловец различил почти,

что за душой хранил.

 


Сергей Викторович Попов родился в 1962 году в городе Воронеже. Окончил Литературный институт им. А.М. Горь­кого. Печатался в журналах «Подъём», «Новый мир», «Москва», «Арион», «Интерпоэзия», «Дети Ра», «Литературная учеба» и других. Автор многих книг стихов и прозы. Член Союза российских писателей. Живет в Воронеже.