«В эту землю врастаем и останемся в ней»
- 02.11.2017
11 мая 2014-го года на Донбассе прошел референдум, по результатам которого власти самопровозглашенных ДНР и ЛНР объявили о суверенитете, отказавшись жить в государстве с пробандеровским режимом, обреченным на экономическое, политическое и моральное банкротство. Последовавшая вслед за этим кровавая агрессия со стороны Украины выбор народа Донбасса не поколебала.
Как показало время, выбор этот был не только политическим, но и культурным, духовным, нравственным, ментальным. Вышедший только что в Луганске почти 700-страничный альманах Союза писателей ЛНР «Выбор Донбасса» заявляет об этом более чем красноречиво. Он является, как говорится в аннотации к изданию, художественным свидетельством «глубинной подвижки в сторону единства русского народа, устремленного к миру, творческому созиданию и счастью людей».
Слово «счастье» на страницах книги, может быть, одно из наиболее часто встречающихся. Но что считают для себя счастьем люди, живущие здесь, где «забытая Богом земля. И бесплодны поля, где под небом лежат нерожденные сыновья», где «…помереть необходимо бывает, чтоб себя не потерять»? Хорошо написала об этом Анна Ревякина: для нее счастье — это тот час, когда «они встретятся — отец и дочь — натянут сетку для бадминтона», и у них «не будет другого занятия, кроме счастья».
Представленные в книге стихи, проза, драматургия переполнены стилистикой военного быта. Вот, к примеру, строки из стихотворения Анны Долгаревой:
Здесь земля отверженных,
нам уже от нее не деться,
ветер степной пахнет смертью, мятой и медом.
Мы пьем за любовь, за правду,
за счастливое детство,
пьем, не чокаясь, из гильз от гранатомета.
Наверное, нам, живущим в мире, трудно понять, что женщина, пишущая стихи о любви, может сегодня использовать образы войны, как использует их, например, луганчанка Елена Заславская:
Счастье мое великое!
Чудо мое ты, чудище,
Любящее и нежащее,
Спрячусь в твои я ручищи,
Словно в бомбоубежище,
Спрячусь от взрывов отчаянья,
Ужасов одиночества…
Здесь даже стихи пишутся потому, что они — «как от зла редут», что каратели могут расправиться с человеком, но со стихами — никогда: «…уничтожить ни за что нельзя того, что было выстрадано сердцем!» (Виктор Полупан).
«Пепел Донбасса стучит в мое сердце!» — восклицает Иван Нечипорук, перефразировав известную фразу Шарля де Костера, и убежденно говорит: «Мы не вернемся к тебе, Украина!»
А разве возможно вернуться… в никуда? Именно такой видит современную Украину, погрузившуюся то ли в безвременье, то ли в средневековье, Виктор Куллэ:
Слишком жадным и глупым
не понять никогда:
путь к свободе по трупам
ведет в никуда.
Как бы вторя ему, Александр Курапцев считает приговоренной к гибели страну, где нет места свободной мысли и мнению, которое противоречит официальной линии:
…нет, ни за что не смолкнет сволочь,
в башку вколачивая текст.
Так, потерявшись в настоящем,
ополоумевши сполна,
играет в говорящий ящик
приговоренная страна.
Фашистскую сущность тех, на кого равняется сегодняшняя Украина, подчеркивает стихотворение известного украинского поэта Василя Симоненко в переводе на русский, выполненном Виктором Куллэ (здесь же, рядом, стихотворение публикуется и на языке оригнала):
Я встретил вас в годину лютой боли,
Когда пожаров языки взвились
До звезд, и люди глохли поневоле
От самолетов, вспарывавших высь.
Тогда-то вас и окрестили псами:
За страсть лизать хозяевам сапог,
За «Ще не вмерла…» хриплыми басами,
За «хайль» и взлет руки наискосок.
Те, у кого «смерть за спиной стоит с холодным взглядом и смотрится в разбитое окно», у кого «и дочке будет пять, а сыну — девять отныне до скончания времен» (Александр Савенков), иногда еще называют Украину «своей страной». Но лишь в том контексте, в каком пишет о ней Екатерина Ромащук:
Свою страну всем сердцем ненавижу,
Где люди к бедам слепы и глухи.
Не страшно умирать. Страшнее выжить
Калекой без руки или ноги.
Но большинство авторов отчетливо ощущают себя частью русского мира. Уже упомянутая выше Анна Долгарева выражает это ощущение такими поэтическими строчками:
…все цари да чиновники тенью пройдут,
ну а мы-то навеки останемся тут,
от курильских морей до донбасских степей
в эту землю врастаем и останемся в ней.
Сохранение себя в качестве русского человека каждому из них приходится оплачивать неимоверно высокой ценой. Той, о которой Марк Некрасовский говорит обыденно просто и в то же время трагически достоверно:
Это чьи, ребята, ноги?
Без сомненья, это Томка.
После взрыва на дороге
Только ноги и воронка.
А Елена Заславская пишет об этой цене, казалось бы, более возвышенно, но не менее трагично:
Близко, черно и бездонно.
И падают звезды.
Кому на погоны.
А нам на погосты.
И все-таки в страшных условиях войны люди не потеряли способность сострадать. Показательно в этом смысле сюжетное стихотворение Григория Егоркина «Сонечко» («Солнышко»). Ополченец кинул в свой «сидор» нехитрый трофей — айфон убитого врага — бойца АТО: «Мертвый на войне гаджетов не имет». И вдруг телефон бренькнул:
«Сонечко моє!» —
Из контактов строчка.
И тебя одна
Мысль берет на мушку:
Дочь звонит? Жена?
Лапушка-подружка?
Закуси губу,
Драная пехота.
Даже взяв трубу,
Разве скажешь что-то?
В этом «разве скажешь что-то?» — и глубина мысли, и понимание того, что сочувствие к человеческой боли является непреходящим, не подверженным переменам свойством русской души.
Талантливо и эмоционально сказано о том же самом в стихотворении Юрия Беридзе «Побелите хатку», в котором обманутый и убитый сельский хлопец обращается к своей матери:
Я капля крови в желтом поле,
блакитно небо надо мной,
и ни над чем уже не волен
я, бестелесный и немой…
Теперь я семо и овамо,
и мне легко, как во хмелю…
Вы побелите хатку, мамо,
бо я уже не побелю…
В прозаическом разделе книги выделяется своей трогательностью рассказ Николая Иванова «Свете тихий», посвященный последнему ветерану Великой Отечественной войны. Очерки-исследования Алексея Ивакина «Донецкий исход 1918 года», Владимира Спектора «Имя им — «Молодая гвардия» привлекают внимание читателя к урокам прошлого, незнание которого «искажает настоящее и угрожает будущему».
Но основная часть прозы обращена в сегодняшний день, к войне, к которой «привыкнуть противоестественно, жажда выживания пробивается в нас сквозь изрезанные осколками поры на коже» (Ирина Бауэр).
Военные будни суровы. Серега из рассказа Ирины Горбань, который «от матери на войну сбежал», успел сделать здесь только две папиросных затяжки: «У снайперов негласное правило есть: увидел огонек сигареты — прицелился. Повторился огонек — стреляй. Не промажешь. Любители покурить со второй затяжки падают подкошенные на землю».
Для нынешней Украины Донбасс — это города, поселки, шахты, уголь, поля… Но только не люди. Иные украинские политики уже открыто ведут речь о постепенном освобождении этого региона от людей. Герой рассказа Ивана Донецкого «Донецкий реквием», размышляя о том, почему он взялся за оружие, вспоминает: «Они любили меня. Я любил их. А украинский солдат их уничтожил. Убил, как животных на живодерне. Оставил на кровати ее окровавленное тело без ног, засыпанное штукатуркой и обломками кирпича… Рядом, в проходе, между стеной и кроватью, под выбитой оконной рамой — тело дочери с оторванной правой рукой и кровавым месивом вместо лица и головы…
Я видел это. И пережил. Не повесился, не застрелился, не сошел с ума…
Теперь живу ради зарубок. Мне нравится гладить их пальцами. Я украшу ими весь приклад. Уверен, что они видят меня и одобряют…»
А разве возможно не содрогнуться от картины, нарисованной пером Геннадия Дубового в рассказе «Увертюра к плачу кукол»? В песочницу, в которой играла «рыженькая девочка лет четырех-пяти», упал снаряд. Осталась только косичка да дымящаяся глубокая воронка. Девочку похоронили. Но откуда же раздается «неживой, пискляво-скрипучий голос: «Здравствуй, как тебя зовут? Давай играть! Здравствуй…» Оказывается, это Настя — кукла убитой девочки. Одну положили с нею в гроб, а вторую сюда, на передовой рубеж, принесла волонтер Людмила, позывной — Дед Мороз. Прикрепила вместе с иконами Пресвятой Троицы и Георгия Победоносца проволокой с наружной стороны блокпоста. Часто по ночам под ветром проволока терлась об арматуру, странно поскрипывала, и, казалось, Настя плачет. А когда ветер усиливался, кукла раскачивалась, билась о бетон затылком, включался механизм, и наши, и вражеские бойцы в полусне слышали неживой пискляво-радостный голосок: «Здравствуй! Как тебя зовут? Давай играть!..»
Герой рассказа Андрея Кокоулина «Покаяние», представляя себе Украину страной-монстром, где «все говорят на русском и его же запрещают», где людям даже осознания происходящего «хочется на халяву», делает вывод: «Какое уютное безумие — быть украинцем. Никому не должен, но все, по гроб жизни…» Словом, все должны ей, Украине!
Телефонный разговор из этого же рассказа:
«— Мама, это Леша. Как ты?
— Я — хорошо, — несколько отстранено сказала мать. — А ты где?
— Я в командировке, на Донбассе.
Телицкому приходилось кричать, он почти физически ощущал, как слова продираются сквозь расстояние.
— Где?
— В командировке! Под Донецком!
— Убивай их, — сказала вдруг мать. — Они не достойны… Это другие люди…»
Недавно в одной из телепрограмм Первого канала услышал мнение зрителя: мол, мамы детей, воюющих в АТО, переживают за то, что у сыновей старые бронежилеты и старые автоматы, а мамы Донбасса переживают за своих детей. Чувствуете эту чудовищную разницу? Ее и заметил писатель в своем рассказе — в жесткой, но справедливой форме. Вероятно, так бывает не всегда и не везде. Но уже одно то, что бывает, позволяет оценить выбор и трагедию Донбасса не как локальное противоборство, а как часть вселенского противостояния между Добром и Злом.
«…нельзя бежать от войны, если она сама пришла к тебе в дом, — пишет Вениамин Углев в рассказе «Апогей страха». — И вообще, где мы сможем лучше узнать людей, кроме как на войне? А самого себя — где? Только там, где жизнь вплотную граничит со смертью, а смерть — иногда возвращает жизнь. Там, где добро и зло — самые непомерные, неизмеримые, достигающие самых недюжинных высот инстанции. Там, где зло — это бездна, а добро — мягкое солнце в теплом небе».
Среди драматургических произведений альманаха выделяется киносценарий Юрия Юрченко «Свидетель». В основе его сюжета — реальные события, происходившие на Юго-Востоке Украины летом и осенью 2014 года. Автор живет во Франции. Приехав на Донбасс, он вступил в Народное ополчение ДНР. Из осажденного Славянска слал в средства массовой информации свои репортажи о боях с карателями. Попав под Иловайском в плен, подвергся пыткам и истязаниям. Был обменян на четверых офицеров из украинского батальона «Донбасс». Истории, подобные той, что рассказывает одна из героинь его произведения, он слышал, вероятно, сотни раз: «Когда приехала, я, если честно, не очень еще соображала, что здесь происходит… Но тут, в Славянске, я увидела девочку лет четырех — в песочнице играла. Я ей: «Молодец, хороший домик построила». А она посмотрела на меня и говорит: «Это не домик. Это — бомбоубежище». И вот тогда я поняла, что я здесь уже до конца…»
Власти Украины и некоторая часть украинского общества покрыли себя позором своим отношением к Великой Отечественной войне. В связи с этим представляется актуальным опубликованный в книге сценарий Глеба Боброва «Миронова проба», поднимающий вопросы воспитания молодежи, преемственности поколений, бережного отношения к истории.
«Сегодня жизнь людей Донбасса — настоящая трагедия. Замороженный конфликт на словах и в Минских соглашениях, а у них каждый день стреляют. И каждый день может стать для кого-то последним. Но это наши, русские, люди. Люди одного со мной языка, одной культуры и одного ментального выбора», — говорит Артем Шейнин — писатель, ветеран-афганец, телеведущий Первого канала и один из тех, при чьем содействии книга вышла в свет.
Достойная книга. Она свидетельствует: музы Донбасса не молчат. В дни, когда «наступило не только время мародеров и карателей, но и время стукачей» (Александр Сурнин), они сражаются вместе с народом за правду, за справедливость, впитав, как и он, своей кожей боль, горе и надежды этой многострадальной земли.
Выбор Донбасса: Литература народных республик / Руковод. проекта Г.Л. Бобров. — Луганск: Большой Донбасс, 2017. — 672 с. — (Союз писателей ЛНР)
Евгений Григорьевич Новичихин родился в 1939 году в селе Верхнее Турово Нижнедевицкого района Воронежской области. Окончил Воронежский лесотехнический институт. Автор более сорока сборников стихотворений для детей, сатирических миниатюр, литературных пародий, переводов, краеведческих этюдов, нескольких киносценариев. Лауреат премий им. М.А. Булгакова и А.П. Платонова, журнала «Подъём» «Родная речь». Заслуженный работник культуры РФ. Член Союза писателей России, Союза кинематографистов. Живет в Воронеже.
