Судьба берется силой, не тоской…
- 31.05.2021
* * *
Я жизнь восторженно любил
и потерять ее страшусь я.
Хоть по утрам приливы сил —
но жизнь
достигла
устья.
И укоризна — оттого,
что к Богу шел я вяло,
что в сердце мало есть того,
что нужно Небу,
мало.
Чтоб дух возрос,
смирилась плоть,
молиться надо — не метаться.
Надежда только, что Господь
даст время
опамятоваться.
* * *
Денису
Судьба берется силой, не тоской.
И не уныньем, не безвольем нашим.
А сила в вере, вечной и родной.
И с ней живем, надеемся и пашем.
Ты улыбнешься: пахарь тоже мне…
Да все мы, милый, пахари от века.
Мы на земле живем, не на луне,
и пахарь здесь синоним человека.
Не унывай. И радость в мире есть,
когда ты сильный. Я тебе желаю
быть сильным, сын. Молюсь и уповаю.
Да каждый день —
как радостная весть!
ВЫЕХАЛ
Сиреневые стрелы иван-чая
в лесном зеленом мире за окном.
Я в поезде, ни капли не скучая,
гляжу в окно, мечтаю об одном —
что выйду в поле, скоро выйду в поле,
пойду высоким берегом реки,
и на душе не будет больше боли,
не будет смуты больше и тоски.
А будет — песня. А над песней — птицы!
Кругом цветы, кругом лучей снопы…
Не искаженные и злые лица,
не ярый гнев беспомощной толпы.
* * *
Мы стихи почитали,
а нас покормили за это.
Даже рюмку налили.
И честно скажу, не одну…
В наше время не слышно,
не видно пророка-поэта.
Мы вполне понимаем
и чувствуем эту вину.
Только что же нам делать?
Конечно, писать и трудиться.
По велению Божию
будет когда-то пророк…
Наше дело работать
и сердцем к народу стремиться.
Нас не знает народ,
но он ждет неминуемых строк!
* * *
Раздолье летнее в природе —
Стрижи мелькают и кружат,
И так звенят, что в огороде
На ветках яблоки дрожат.
Привет, стрижи! Привет, все птицы,
Все люди, травы и цветы!
Привет вам, сельские светлицы
И всяческие закуты!
Раздолье летнее в природе.
Стрижи и ласточки кружат…
Вот снова я в родном народе.
И хоть народ совсем дожат,
Но есть какая-то зацепка,
Что мы раздышимся, начнем,
Хоть не богато и не крепко,
Но жить… а что теперь кругом?
Теперь, скорее, умиранье.
Эх, звонче, стая голоси.
Разгоним, птицы, дух попранья
Священной жизни на Руси.
* * *
Как странно жить в одной стране,
В родной стране с людьми такими
Они чужды, враждебны мне…
Но весь экран заполнен ими.
А им противно жить со мной,
С народом непокорным нашим.
Они смеются над страной,
Тут все им Раша, Рашка, Раша…
Как странно, что одна страна,
Одна история и беды…
На нас возложена вина
За все, и даже за победы.
СТАРОСТЬ
Это звездное небо — надежда моя и опора,
этим Млечным Путем я уйду от скорбей,
от земного, греховного, всякого мора
и от слабости, скудости веры своей.
Что там будет, не знаю,
но, думаю, будет другое.
Абсолютно другое, чем эта земная тщета.
Там наш дом и, наверное, там все родное.
Здесь все меньше родного,
и в гуле земном — пустота.
СТАРУХА
Это ели в снегу, это ели в снегу, это ели.
Это избы в снегу, это избы в снегу — надоели.
Надоели снега, холода, холода — сколько можно.
Утром — ночь, в полдень — сумерки, печку топи —
Тошно.
То ли дело тут летом — цветы и река. То ли дело!
И сегодня душа из тяжелой зимы улететь захотела.
Вот сидят мужики, самогонка стоит,
Все один подливает…
И старуха сидит, с ними вместе сидит —
А душа улетает…
Улетает она в деревенскую давнюю даль —
Отлетает куда-то привычная сердцу печаль.
Вспоминает она молодые девичьи года,
Пела песни и голос ее отмечали тогда.
Вспоминает она мир деревни совсем не такой,
Тот, что нынче все видят с его бесконечной тоской.
Вспоминает она многолюдье, и свадьбы, и клуб.
А заведующий клубом ей был за гармонику люб…
Все другое там было, хоть не было сладко всегда,
Там, конечно, и бедность, и дикость была, и беда.
Но там главное было — там жил и работал народ,
А теперь, получается, он не работает и не живет.
Веселее там было, хоть не было «Фабрики звезд»,
Каждый пел, как умел, и плясал, и стоял во весь рост…
А сегодня — пришиблены люди, куда ни взгляни.
И порою, как тени, а вовсе не люди они.
…Возвратилась душа. Посмотрела старуха кругом.
Мужики гомонят, называют кого-то врагом.
Смотрит ангел на все это, смотрит на то, что внизу, —
И крылом осторожно стирает старухе слезу.
* * *
Украсил щедро этот мир Творец,
Разнообразил травы и деревья…
В Прибалтике совсем другой скворец,
Не тот, что у меня в тверской деревне.
Разнообразил оперенья птиц,
Изломы гор. Восходы и закаты…
И людям дал прекрасных много лиц…
В пустых и злобных сами виноваты.
ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ
1
Нашу жизнь никто и не заметит.
Проживем, два серых воробья,
Где-нибудь на этом белом свете
Под карнизом шумного жилья.
Только разве в этом суд да дело…
Суета — хвала или хула.
Только б ты не плакала, а пела
И со мною счастлива была.
1974
2
Любовь, привычка или что?
Или взаимный плен?..
Но умереть бы я хотел
лишь у твоих колен.
Да, у колен моей жены —
совсем не молодой,
но мне, такому дураку,
и верной, и родной.
2020
* * *
— Россию уже не спасешь.
Уже не спасешь государство.
Разъест его разная вошь,
И дьявол воссядет на царство.
— Так что же нам делать, скажи?
Так мрачно кругом и тревожно.
— Живи для спасенья души.
Забудь о России, спеши…
— Но русскому так невозможно.
Геннадий Викторович Иванов родился в 1950 году в городе Бежецке Тверской области. Служил в армии, работал в районной газете. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Автор десяти книг стихов. Написал три книги очерков о своей малой родине «Знаменитые и известные бежечане». Лауреат нескольких литературных премий, в том числе им. Ф. Тютчева, В. Шишкова, М. Салтыкова-Щедрина и др. Первый секретарь Союза писателей России. Живет в Москве.
