Страна невыплаканных слез

Литературная судьба Надежды Болтянской (1963–2015) складывалась не очень удачно. Во-первых, тяжелая болезнь мешала осуществлению многих ее планов и задумок. Во-вторых, сама поэтесса была человеком скромным и не стремилась продвигать свое имя, не лезла в литчиновники и не участвовала в громких проектах, полагая, что самое главное — это только стихи, которые останутся после тебя. И в этом она оказалась права, поскольку сейчас ее творчество приходит к читателю в виде книг и посмертных публикаций в журналах и газетах, а вот многие популярные еще лет 10–15 назад стихотворцы уже забыты.

При жизни Болтянская выпустила несколько малотиражных сборников стихов и периодически публиковалась в «толстых» литературных журналах. Ей не пели дифирамбы известные критики, ее не зазывали на свои мероприятия продвинутые культуртрегеры и не награждали матерые литбоссы. Единственную свою награду — Медаль Пушкина — она получила посмертно. Есть, наверное, в этом некая печальная закономерность — слишком часто в России поэтов начинают отмечать тогда, когда им этого уже не нужно.

Стихам Болтянской присущи лаконичность и простота. Ее с полным основанием можно назвать «тихим лириком», следовавшим традициям классической русской литературы. Она не скатывалась в модернизм и заумь, не пыталась эпатировать читателя и не придумывала себе сногсшибательной биографии. Она просто жила своей непростой жизнью и писала о ней так, как считала нужным. При этом оставалась совершенно равнодушной к писательским погоням за успехом, званиями, льготами и наградами. Может быть, это было и не очень практично, зато предельно честно по отношению к себе и к Поэзии.

В предлагаемой подборке Надежды Болтянской — стихи разных лет. Здесь тексты из первых книг, а также те, что оставались у нее в черновиках. Какой-то определенной направленности данная подборка не несет. Основная цель этой публикации — просто познакомить читателей с хорошим поэтом, долгое время остававшимся «в тени». Россия, конечно, очень богата талантами, но именно потому и не стоит ими разбрасываться. Давайте ценить то, что имеем, давайте помнить своих поэтов; они, вне всяких сомнений, этого заслуживают.

Игорь ПАНИН

 

 

* * *

 

Волна седая, море

И серый свет скалы.

Трава на косогоре

Колюча до иглы.

 

Беспомощно, безлично

Смотрю на грозный край,

Но дома так отлично,

И сладок каравай.

 

* * *

 

Живя во власти вязкой лени,

Больное тело не кори.

И снова белые ступени

Хранят от цепкой дребедени.

Сливайся, слушай и смотри.

 

Годится ль истинная рана

Для гармоничной красоты?

Глядь, из древесного тумана —

Не честолюбье Ватикана,

А лики, сдержанно просты.

 

Теперь невзрачные заботы

Не столь понятны, сколь ясны.

Тоска, бессмысленные взлеты,

Ехидство шуток, слов длинноты,

Минуты светлой тишины.

 

* * *

 

Ошалевая от красоты,

С природой мы перешли на «ты»…

 

Как все далеко и как давно,

Сплошные тени в немом кино.

 

Слепой поток — фотографий ряд,

Забыть. Забыть, не глядеть назад!

 

С собою справиться не могу,

Медовый воздух в моем мозгу.

 

* * *

 

Будут ночи синими,

Деревца зелеными.

Будут дни красивыми

И глаза влюбленными.

 

Буду я ходить, ходить

По земле уверенно.

Просыпаться, может быть,

Как часами сверено.

 

Будем легкомысленны

Мы с тобой, как школьники.

Мыслимо-немыслимо,

Блик на подоконнике.

 

* * *

 

Мне не смешна извечная игра —

Ведь я еще зимой не насладилась,

Не надышалась, снегом не умылась —

И вот весна, как черная дыра.

 

Ах, это слишком — слишком много света,

Зрачки от синевы исчезли — нету!

Как в обруче чугунном голова.

Опять весна, а я еще жива!

 

* * *

 

Вдали от жгучей мостовой

Упьемся сочною травой,

Где пули-оводы летят,

Где пулеметный треск цикад.

 

Пронзив осколком солнца грудь,

Продолжим свой росистый путь,

Страна невыплаканных слез

Вдали белеет не всерьез.

 

Еловых шишек канитель,

В бору колючая постель,

И, как утрата всех наград,

Пустых бутылок свежий склад.

 

* * *

 

Тени рыб в голубом заливе,

Стекловидны тела медуз.

Чуть колышется ветвь оливы,

Легкий бриз навевает грусть.

 

Наползая на гальку змеем,

Еле слышно шипит прибой.

Небеса — всех небес синее —

Опрокинулись надо мной.

 

МОЛИТВА

 

Боже святый, Боже крепкий,

Триединый Бог бессмертный,

Мы — пожизненные слепки

Панорамы безразмерной.

 

Не карай меня, помилуй

За хулу и за гордыню,

Дай хотя б немного силы

Вечно, присно и отныне.

 

Приведи меня вначале

К постоянству и покою…

Храм застыл и не качает

Богатырскою главою.

 

* * *

 

Снег тает на воротнике.

В перчатке боязно руке.

 

Повисну, будто в первый раз,

На локте, согнутом сейчас.

 

Не так опасен гололед.

Уходит ночь, уходит год.

 

Иллюминация, как дар:

Пылает лампочек пожар.

 

Ты дышишь легче ветерка,

Грудная клетка глубока.

 

Ночной простор, дорога вспять,

Как тяжело не замерзать.

 

* * *

 

Между осенью и осенью — грань,

Соразмерность золотой середины.

Замирающая, зыбкая рань —

Мои именины.

 

Время жидко. Как вода — день за днем.

День последний сентября — бледный прочерк.

Имя — символ. Я забуду о нем

И праздник закончу.

 

* * *

 

В сонном облаке тишь да гладь.

До чего ж я устала лгать!

Скоро снегом упьется плоть.

Как природу перебороть?

 

Без смущения оголясь,

Липа листья роняет в грязь.

Ветхий клен безобразно наг.

Поднатужься и сделай шаг,

 

Ломит спину, болит нога,

Шаг, а может быть, два шага,

Сердце кровь не погонит вспять.

Отдышусь и пойду опять.

 

* * *

 

Туча подставляет небу спину,

Жизнь уже зашла за половину,

 

Свищет ветер в голубом просторе,

Это и не город, и не море.

 

Волосы обросшие поправлю,

Буквы наберу, письмо отправлю.

 

К бабке не ходи — она не скажет,

Тот проклятый узел не развяжет.

 

Стисни кулаки, скрипи зубами…

Гравий и щебенка под ногами.

 

* * *

 

Полны предчувствий эфемерных,

Мы ждали чуда терпеливо,

Поток неясный мыслей нервных

Прогнать пытаясь торопливо.

 

Но праздник кончился, и снова

Не верить истинам известным,

Искать единственное слово,

Земное в мире бестелесном.

 

И в новом беге быстрых буден

Узнать внезапно смысл иного.

Но он для пониманья труден,

И нет единственного слова.

 

* * *

 

Смешная зимняя промашка,

Молчаньем отозвался тост.

Блестит граненая стекляшка,

Увы! На мне одна рубашка,

А впереди — Великий пост.

 

Глаза блестят, глаза сухие,

Уж больно слезы нелегки.

Чудные, разные, плохие,

Непроходимы дни глухие

И ночи, смыслу вопреки.

 

Согреет вздрогнувшее тело

Тепло заветного креста.

Сорвав рубашку — что за дело! —

Гоню невзгоды неумело

И жду Великого поста.

 

* * *

 

Беззащитны и несмелы,

Тянут ели — корабелы

В небо длинные стволы

В ожидании пилы.

 

И, скользя лиловой тенью,

По ветвям, как по ступеням,

Задевая нимбом мох,

Вниз неслышно сходит Бог.

 

* * *

 

Я, как старый солдат,

Что остался живым,

Словом, черт мне не брат,

И не брат херувим.

 

Выпьем водки, дружок,

Хоть совсем я не пью.

Замотаем в клубок

Жизнь сквозную мою.

 

Часто грозы гремят,

Стало тяжко дышать.

Выпьем чаю, солдат,

И отправимся спать.

 

* * *

 

Расплескались брызги

Беспокойных снов

Триумфальным визгом

Мартовских котов.

 

Проскрипит угрозой

Злой вороний крик.

Лысая береза,

А гнездо — парик.

 

Затворив некротко

Двери на засов,

Ходят злые тетки,

Волят грязных псов.

 

В долгом ожиданье

Робкого тепла

Веришь с опозданьем,

Что весна пришла.

 

РОССИЯ

 

У вечного дерева корни есть

И почва, которая только здесь.

 

Я в снег и в проталины так вросла,

Что веткам — сосудам — не счесть числа.

 

Зеленые волосы у воды,

Зеленые с серым глаза, что льды.

 

Я б двадцать хотела иметь когтей,

Чтоб ствол удержал меня без затей.

 

* * *

 

Облака пока что редки.

Ветер их проносит мимо.

И они бегут, бегут.

В парке сквозь густые ветки

Проникает запах дыма:

У дороги листья жгут.

 

Странны дни водораздела

Между осенью и летом.

День короче, ночь темней.

Светит солнце ошалело,

Синева пришита светом

Между облачных теней.

 

* * *

 

До утра порой не спится,

Скорпион — пурга — ноябрь…

Думала поймать синицу,

Оказалось, что журавль.

 

Стая — клином, стая кличет,

Призывает птичья стать.

Он курлычет и курлычет,

Но не хочет улетать.