Родовые корни

Хрестоматийно известный факт — будущий лауреат Нобелевской премии писатель Иван Алексеевич Бунин родился в Воронеже 10 октября 1870 года.

Однако нередко бывает так, что очевидные факты вызывают множество вопросов. Почему, например, семейство дворян Елецкого уезда Орловской губернии Буниных в тот год оказалось в Воронеже, а не у себя в имении, в Ельце, Орле или, например, в Тамбове?

Главная причина везде обозначена одинаково: стремление родителей дать хорошее (вариант: должное1) образование и воспитание детям. По мнению воронежского писателя Ю.Д. Гончарова, Буниных-старших «Воронеж привлекал тем, что в сравнении с Орлом был городом более крупным и благоустроенным, славился хорошими учебными заведениями»2. В.Н. Муромцева-Бунина объясняла решение иначе: «Выбрали они этот город потому, что были еще у них имения в этой губернии, и там жили родственники Бунины, помещики и домовладельцы»3. А орловский краевед В.А. Власов был убежден в том, что Воронеж Бунины выбрали потому, что в этом городе жили их родственники4. Некоторые исследователи (например, А.К. Бабореко и О.Н. Михайлов5) в своих книгах вопрос о причинах и обстоятельствах переезда семьи Буниных из Елецкого уезда в Воронеж вообще не затрагивают.

Попутно отметим довольно спорный момент — в каком именно году Бунины приехали в Воронеж? Сам Иван Алексеевич в «Автобиографической заметке» упоминает «переезд в семидесятом году в Воронеж». А В.Н. Муромцева-Бунина утверждает: «В Воронеже Бунины поселились за три года до рождения Вани»6. Этой же датировки придерживался и В.А. Власов7. Воронежский историк А.Н. Акиньшин на основе анализа документов и публикаций, связанных с учебой в гимназии Юлия и Евгения Буниных, пришел к однозначному выводу: семья Буниных поселилась в Воронеже не в 1867, а в 1870 году, не «за три года», а «за три месяца» до рождения сына Ивана8. Тем самым опровергается утверждение, что Юлий год (с 1866) самостоятельно, до приезда родителей, учился в Воронежской гимназии. Тогда приехали все сразу. Однако Акиньшин отметил и другую неточность. Ряд биографов указывает на то, что Бунины вернулись в елецкое имение сразу после того, как Юлий сдал выпускные экзамены в гимназии весной 1874 года9 (если учитывать срок обучения). На самом деле Юлий жил в Воронеже и далее — гимназию окончил в 1877 году, а семейство уехало в деревню в конце ноября — начале декабря 1873 года10.

Попытаемся представить, как сам писатель понимал свою родовую принадлежность к воронежскому, орловскому, тамбовскому или иному губернскому дворянству. Вновь обратимся к его «Автобиографической заметке». Он подробно цитирует отрывок из «Гербовника дворянских родов», касающийся его предков и однофамильцев. Есть в этой цитате и такая фраза: «Равным образом и другие многие Бунины служили воеводами и в иных чинах и владели деревнями. Все сие доказывается бумагами Воронежского дворянского депутатского собрания о внесении рода Буниных в родословную книгу в VI часть, в число древнего дворянства». А вот теперь слова самого Ивана Бунина: «Прадед мой по отцу был богат. У деда была земля в Орловской губернии (в Елецком уезде), в Тамбовской и Воронеж­ской, но, кажется, понемногу. Деда братья его обделили. Он был не совсем нормальный, «тронувшийся» человек. Наследство осталось от него не бог весть какое, отец же и того не пощадил».

А вот свидетельство Муромцевой-Буниной: «Отец [А.Н. Бунин] любил повествовать… о своем деде, который был человек богатый, имел поместья в Воронежской и Тамбовской губерниях и только под старость поселился в своей родовой вотчине Орловской губернии, Елецком уезде, в Каменке»11.

Примерно так же фрагментарны были представления Ивана Бунина и о предках по материнской линии: «Род (тоже древнедворянский) Чубаровых мне почти неведом. Знаю только, что Чубаровы — дворяне Костромской, Московской, Орловской и Тамбовской губерний и что были у деда и у отца матери имения в Орловском и Трубчевском уездах [Орловской губернии]» («Автобиографическая заметка»); «Мать тоже иногда вмешивалась в разговор и сообщала детям, что ее предки были помещиками Костромской, Московской, Орловской и Тамбовской губерний и что в их семье жила легенда: некогда Чубаровы были князьями. Петр Великий казнил одного князя Чубарова, стрельца, сторонника царевны Софьи, и лишил весь род княжеского титула»12.

Понятно, что все эти сведения бытовали в семье скорее в виде легенд, чем точных исторических фактов. Не случайно в повести «Суходол», где отразились впечатления о жизни в дедовской Каменке (Семеновском тож), автор с горечью восклицал: «Ни портретов, ни писем, ни даже простых принадлежностей своего обихода не оставили нам наши отцы и деды». Естественно, Ивану Бунину было сложно создать собирательный образ: в какой местности России его наиболее крепкие родовые корни?

Исследования литературоведов, историков, краеведов в последние десятилетия помогли в значительной мере восстановить родословное древо знаменитого уроженца Воронежа. Помимо книги Ю.Д. Гончарова, это исследования В.А. Власова13, А.Н. Акиньшина, В.В. Будакова, И.А. Костомаровой, В.М. Петрова. Так, Власов установил, что прадед Дмитрий Семенович был заседателем Елецкого нижнего земского суда и в 1804 году получил дворянскую грамоту о внесении в I часть Дворянской родословной книги Орловской губернии. Род Чубаровых был внесен, как позднее бунинский, в наиболее почетную VI часть Дворянской родословной книги Орловской губернии14. Разыскания Гончарова помогли узнать, что земельные владения прадеда Дмитрия Семеновича находились во Мценском и Елецком уездах Орловской губернии, Новосильском уезде Тульской губернии, Задонском и Землянском уездах Воронежской губернии, в Усманском уезде Тамбовской губернии.

Накануне ухода из жизни (Д.С. Бунин умер в 1818-м или 1819 году) он разделил свои владения между детьми. Не имея возможности перечислить все названия, площади участков и количество крепостных душ, укажем только уезды, где располагались поместья наследников: дочери Ольга и Олимпиада — Елецкий уезд, Вера — Задонский уезд, сыновья Алексей — Задонский уезд, Николай — Елецкий и Усманский уезды, Владимир — Землянский и Усманский уезды. Себе Дмитрий Семенович оставил «по смерть свою» имение с крестьянами, находившееся в Верхних и Нижних Прилепах Мценского уезда (ныне в составе Чахинского поселения Мценского района Орловской области, примерно в 15 километрах юго-восточнее Мценска, в 40 километрах от Орла)15.

Как складывалась жизнь деда писателя — Николая Дмитриевича? По сведениям Гончарова, старший брат Алексей Дмитриевич восемь лет прослужил в Воронеже в Палате гражданского суда. Очевидно, он оказал содействие Николаю определиться в эту же палату на должность канцеляриста. В гражданский суд в Воронеже тот поступил 23 января 1818 года, а через полгода — 20 июля — подал прошение, в котором просил уволить для приискания службы в других присутственных местах и о «добропорядочном его поведении снабдить аттестатом и о свободном проезде и пребывании пашпортом»16. Всю оставшуюся жизнь дед писателя прожил в елецких владениях и нигде больше не служил.

Сохранилась копия свидетельства: «По указу его императорского величества дано сие свидетельство из Орловской духовной консистории недорослю из дворян Алексею Николаеву сыну Бунину по прошению его о рождении и крещении его на случай определения на государственную службу в том, что рождение и крещение его, Алексея, в метрической Елецкого уезда села Злобина Воргол за 1827 год книге записью значится так: деревни Каменки у помещика Николай Дмитриева сына Бунина сын Алексей родился того 1827 года марта 11 и крещен того же числа…»17

Как указывает Иван Бунин в «Автобиографической заметке», «Учился он недолго (в Орловской гимназии), ученья терпеть не мог, но читал все, что попадало под руку, с большой охотой. Ум его, живой и образный, — он и говорил всегда удивительно энергическим и картинным языком, — не переносил логики, характер — порывистый, решительный, открытый и великодушный — преград. Все его существо было столь естественно и наивно пропитано ощущением своего барского происхождения, что я не представляю себе круга, в котором он смутился бы». Под стать недолгой учебе была и служба. Как отмечает Гончаров, «В молодости Алексей Николаевич служил в канцелярии Орловского дворянского депутатского собрания (поступил 30 июня 1843 года), но недолго и без особых успехов, дотянулся только до первой ступени в табели о рангах: до чина коллежского регистратора»18.

Есть в документах тех лет упоминания и о бабушке Бунина Ольге Васильевне — по состоянию на 1845 год она владела 90 душами крестьян в Елецком и Новосильском уездах19. Заметим, обитатели Новосильского уезда Тульской губернии (Новосиль расположен всего в 60 километрах от Орла) всегда тяготели к Орлу, так, например, новосильский помещик Мясоедов отдал в 1846 году в Орловскую гимназию двух сыновей, один из которых — Григорий — впоследствии стал известным художником.

В июле 1870 года Орловское дворянское депутатское собрание слушало дело о дворянстве детей А.Н. Бунина — Юлия и Евгения. Елецкий уездный предводитель дворянства представил их метрические свидетельства, выданные Орловской и Тамбовской духовными консисториями за № 5133 и 5044. «Акты сии удостоверяют, — говорится в архивном документе, — что у коллежского регистратора Алексея Николаевича Бунина родились дети: Юлий 1857 июля 7 и Евгений 1858 годов сентября 17 числа»20. 13 июля 1870 года Орловское дворянское депутатское собрание причислило их к дворянскому сословию и внесло в VI часть Дворянской родословной книги Орловской губернии21.

Все эти и другие факты показывают, что для семьи Буниных именно Орлов­ская губерния была исконно родной, в Орле они постоянно бывали и решали множество вопросов; более того, Бунин-старший здесь учился и служил в свое время. Связи с Воронежской губернией (где располагались поместья родных деда писателя) и Тамбовской губернией (где были владения отца) постепенно ослабевали по двум причинам. Во-первых, отец проиграл в карты все свои деревни, кроме Бутырок в Елецком уезде; во-вторых, как замечает Гончаров, «с появлением нового поколения и потерей усманских владений, контакты между Буниными, задон­скими и елецкими, стали слабее. Слишком разные дороги вели членов семьи, далеко друг от друга отстояли места их обитания. Для И.А. Бунина и его братьев многие из потомков Алексея Дмитриевича [брата деда, т.е. двоюродные дяди и троюродные братья] были такими родственниками, которых они едва ли даже знали»22.

Повторим поставленный в начале вопрос: почему Бунины-старшие выбрали местом для своего жительства и учебы сыновей не давно знакомый и хорошо известный им Орел, а Воронеж? Логично было бы в этом ряду указать и Елец, но здесь гимназия была открыта только в ноябре 1871 года, то есть позже принятия решения о переезде из деревни.

Можно выдвинуть версию, что на непростой выбор повлиял комплекс самых разных причин: и личных, и весьма объективных. Перечислим главные из этих причин в общем виде:

1. Транспортная доступность городов.
2. Уровень их развития и благоустройства.
3. Материальные возможности семьи и оптимальная стоимость жилья.
4. Семейные традиции, родственные связи.

Итак, логистика. Из Ельца (центра уезда, в котором изначально жили Бунины) доехать до губернского Орла было довольно сложно: 200 верст по грунтовой дороге, пересеченной множеством оврагов. Как пример приведем цитату из «Путешествия в Арзрум» А.С. Пушкина: «До Ельца дороги ужасны. Несколько раз коляска моя вязла в грязи, достойной грязи одесской. Мне случалось в сутки проехать не более пятидесяти верст». Речь идет о дороге Орел—Елец в конце весны 1829 года. Спустя сорок лет на этом направлении мало что изменилось (если не брать в расчет то, что в феврале 1870 года началось пассажирское движение по железной дороге Елец — Орел и нужно было время, чтобы эти поездки вошли в обиход).

Дорога из Ельца в Воронеж куда короче — менее 130 верст и, не в пример орловской, удобнее. Пушкин продолжил предыдущую фразу: «Наконец увидел я воронежские степи и свободно покатился по зеленой равнине». Более того, часть этого пути (и одновременно часть пути из Москвы на Кавказ) от Задонска до Воронежа была к началу 1858 года замощена известковым камнем. Как упоминает В.Н. Муромцева-Бунина, семейство Буниных ехало в «просторном дормезе»23 (т.е. в большой карете со спальными местами). Очевидно, что в Орел за столь короткое время и с такими удобствами, как до Воронежа, добраться в повозке было невозможно (по этой же причине можно исключить как вариант и Тамбов, расположенный от Ельца более чем в 200 верстах).

Насколько отличались Орел и Воронеж в то время? Обратимся к мнению Гончарова: «Воронеж привлекал тем, что в сравнении с Орлом был городом более крупным и благоустроенным, славился хорошими учебными заведениями»24. На чем основан этот вывод? Гончаров — писатель, а не историк, родился в 1923 году и воспринимал соотношение Орла и Воронежа глазами молодого человека, когда к концу 1930-х годов университетский Воронеж на волне индустриализации стал втрое крупнее Орла, еще недавно имевшего статус советского райцентра. Однако во второй половине XIX века подобного контраста между губернскими центрами-соседями не могло быть. Вот сведения о численности населения ряда городов центра России в 1863 году (в тысячах человек): Тула — 56,7, Воронеж — 40,9, Тамбов — 36, Орел — 35, Калуга — 34,7, Курск — 28,6, Рязань — 22,3. Таким образом, Орел был всего на десять с небольшим процентов меньше Воронежа и превосходил ряд других городов. О степени благоустройства в то время, когда не было электричества и трамвая, обычно судили по наличию водопровода. В Орле водопровод был открыт в июне 1863 года, в Воронеже — в октябре 1869 года. Что касается «хороших учебных заведений», то в Орле, как и в Воронеже, наличествовали гимназия, духовная семинария, кадетский корпус. Более того, в Орле имелся институт благородных девиц, которого не было в Воронеже. Сравнение репутаций учебных заведений, наверное, тема отдельного исследования.

Главное отличие состояло в том, что Орел за десятилетие пережил пять «истребительных пожаров» (1841, 1842, 1843, 1848, 1850 гг.), в то время как в Воронеже подобные масштабные бедствия имели место в XVII–XVIII вв. Вспомним слова елецкого дяди главного героя рассказа Н.С. Лескова «Грабеж»: «У вас и го­род-то не то город, не то пожарище — ни на что не похож, и сами-то вы в нем все, как копчушки в коробке, заглохли! Нет, далеко вам до нашего Ельца, даром что вы губернские. Наш Елец хоть уезд-городок, да Москвы уголок, а у вас что и есть хорошего, так вы и то ценить не можете»25.

Краевед А.С. Тарачков, живший в Орле и часто бывавший у брата в Воронеже, в цикле путевых очерков, публиковавшихся в газете «Орловские губернские ведомости», а затем вышедших в 1862 году отдельным изданием, уделил достаточно много внимания сравнению двух городов. Воспользуемся его сведениями для ответа на поставленные здесь вопросы.

Тарачков писал о том, что Орел «в течение последнего двадцатилетия выгорел до такой степени, что в нем почти везде выстроены новые строения, исключений немного. Зато на нем вполне оправдалась поговорка: «пожары способствуют украшению городов»; он действительно украсился новыми зданиями, которые в архитектурном отношении много лучше прежних, какие мы застали еще в 1843 году»26. Отметим, что отец Бунина в том же 1843 году застал те же здания и, по всей вероятности, был свидетелем пожаров.

Взгляд Тарачкова на Воронеж: «При въезде в него тотчас обращает на себя внимание значительная ширина улиц, какой до сего времени нам не случалось встречать ни в одном губернском городе из числа находящихся на пространстве между Белоруссией, Петербургом, Москвой и Воронежем. Но особенно замечательна в нем Большая Дворянская улица, которая, говоря без всякого преувеличения, шириною своею может соперничать только с Невским проспектом в С.-Петербурге. Длина ее более версты. Эта улица совершенно прямая, ровная и довольно хорошо вымощена известковым камнем. Она проведена в самой лучшей верхней части города»27. Напомним, речь идет об улице, на которой Иван Бунин родился несколько лет спустя.

Тарачков продолжает описание Большой Дворянской: «По обеим сторонам ее находятся превосходные, гладко выровненные и утрамбованные щебнем с красным песком тротуары, шириною с восемь с половиной аршин. Прогуливаться по ним и ходить за делом — истинное наслаждение! Все дома каменные. Фасады их весьма разнообразны и вообще довольно красивы. В оконных рамах двух или трех магазинов вставлены даже цельные зеркальные стекла. Вдоль этой улицы находятся присутственные места, комиссариат, дом начальника губернии, ceминария, почтовый дом, большая u лучшая в городе гостиница Шванвича, пансион для девиц, книжная лавка и библиотека для чтения известного воронежского поэта г. Никитина, модные магазины, имеющие по несколько зал для посетителей и замечательные красивой своей обстановкой, кондитерские, булочные и дома частных лиц, большей частью двухэтажные»28.

Однако далеко не все в Воронеже вызвало восторг гостя из Орла. Так, он подмечает: «В Акатове, вблизи берега р. Воронежа, по пригоркам находится довольно много плохих, маленьких деревянных домиков, вроде избушек, сходных с теми, какие существовали в Орле до большого пожара в 1848 году в Солдатской слободке»29. О городском саде: «Он невелик и далеко уступает орловскому. В нем находится деревянное здание театра и воксал. Тот и другой некрасивы в архитектурном отношении»30. О гостином дворе: «Его нельзя и сравнивать с орловским, который громаднее и красивее его и превосходит значительным числом лавок. Вообще надобно заметить, что в Opле несравненно более развита торговая деятельность, нежели в Воронеже, который в этом отношении никак не может с ним равняться по причине большего отдаления своего от Москвы, с которой он имеет одно только сухопутное сообщение, между тем как Орел находится на большой дороге и имеет торговые сношения с Одессой, Москвой, С.-Петербургом, Ригой, Белоруссией, Харьковом и Киевом»31.

А вот река и мост Тарачкова порадовали: «На р. Воронеже находятся несколько купален, из которых одна особенно замечательна огромными своим размерами и отчетливой опрятностью во внешнем виде. Она находится возле постоянного деревянного моста на этой реке. Он очень высок и очень хорошо выстроен. Длина его, судя по глазомеру, более чем вдвое превосходит наш жалкий Очный мост. Купанье в p. Bopoнeже доставляет истинное удовольствие, потому что вода в этой реке течет свободно, не задерживается ни шлюзами, ни плотинами и потому не содержит в себе никаких нечистот, подобных тем, какими отличается наша р. Орлик в летнее время и на которой, к сожалению, находится наибольшее число купален»32.

И еще одна цитата из описания мест вблизи дома, где вскоре поселятся Бунины: «Влево за садом находится здание Михайловского кадетского корпуса. В архитектурном отношении этот корпус нисколько не отличается от Орловского-Бахтина; но он большего размера. Далее за городским садом, вдоль Дворянской улицы находится прекрасное и довольно большое здание Воронежской гимназии, а против него больницы приказа общественного призрения с небольшим сквером на улицу. Здесь край города и конец улицы, за которой в небольшом расстоянии находится довольно длинная площадь с деревянными беседками для рысистых бегов»33. Парадокс: получается, по меркам того времени, Иван Бунин родился и на центральной улице, и на краю города… Но парадокс только на первый взгляд: очевидно, при найме жилья семья старалась выбрать именно такой вариант — престижное и доступное по цене место.

Именно эта, третья причина, по всей видимости, была определяющей при сравнении Орла и Воронежа. За давностью лет, вряд ли ныне известно, каковы были в те годы цены аренды квартир. Вновь обратимся к книге Тарачкова: жить в Орле после пожаров «сделалось очень дорого, почти не дешевле, чем в С.-Петербурге… Квартиры в Воронеже почти вдвое дешевле, нежели в Орле». Сам сталкивавшийся с этой бедой, путешественник (он же секретарь губернского статистического комитета) подробнейшим образом показывал читателям суть проблемы:

 

«В настоящее время в Орле цены за наем квартир почти вдвое превышают существовавшие в нем до 1848 года, памятного для здешних жителей страшных пожаров, истребивших почти две трети города. По соразмерности с этим в такой же степени возросла ценность на все местные продукты, необходимые в житейском быту. Экономисты скажут, пожалуй, что дороговизна на все предметы увеличивается не в одном Орле, но везде. Мы, однако, позволим себе поверить этому только не в отношении Орла, потому что положительно знаем, что в нем несравненно дороже жить, чем в соседних с ним губерн­ских городах, например: Курске, Воронеже, Калуге и Туле. Подобное исключение ничему иному приписать нельзя, как только частым пожарам, от которых жители этого города понесли убыток на миллионы рублей. Принимая это в соображение, не будем сетовать на дороговизну квартир, но поговорим об их удобствах и, если коснемся их цен, то в том только отношении, в каком они соответствуют средствам к жизни тех лиц, которые по необходимости должны жить в Орле в наемных квартирах. К числу таких лиц принадлежит большинство служащих чиновников, военные чины, небогатые дворяне и частью лица других сословий, пребывающие в Орле по разным их делам, например: торговым, тяжебным, для воспитания своих детей и проч., и проч.

Обыкновенно в Орле встречаются две крайности для квартирантов: им надобно нанимать квартиры не по состоянию или с целой семьей помещаться в самых тесных, почти всегда состоящих из трех комнат и четвертой перед­ней. В 3-й части города, где находятся все присутственные места и где поэтому каждый чиновник желал бы жить, небольших квартир вовсе нет, а за большие, состоящие из отдельных домов или флигелей, надобно платить в год от 500 до 600 рублей серебром.

На отопление такой квартиры надобно еще израсходовать от 150 до 200 рублей. Кто же в состоянии платить такую огромную сумму, которая обременительна даже для того, кто получает, например, 3000 рублей серебром годового дохода. Таких лиц очень немного в городе: их можно по пальцам перечесть. Годовые доходы большинства редко превышают 1000 рублей серебром, но преимущественно заключаются в пределах между 500 и 700 рублей, потому что жалованье чиновников, занимающих средние должности, почти всегда ограничивается этой суммой. При таком содержании слишком обременительно платить за наем квартиры выше 150 или 170 рублей серебром в год. К сожалению, квартир по такой цене, которая была бы самой нормальной, вовсе нет в названной части города, но вместо них находятся более высоких цен, простирающихся от 300 до 450 рублей. Следовательно, более дешевых квартир надобно искать за Окой и Орликом в отдаленных частях города. Там еще скорее можно их найти в 100 рублей серебром и менее.

Но какие это квартиры? Одна большая комната, разделенная двумя крестообразными деревянными перегородками на четыре неравные части, из которых самая меньшая составляет переднюю, а три остальных служат: гостиной, кабинетом и спальней — вот и все помещение. Для холостого одинокого человека его очень достаточно; но для семейного слишком мало. К этому еще надо добавить другие неудобства, состоящие в том, что при подобных квартирах и нередко при таких, которые отдаются за 150 и 160 рублей в год, жильцы не имеют ни отдельной кухни, ни погреба, ни ледника, а должны все свои хозяйственные принадлежности держать вместе с домохозяевами и в их кухне готовить кушанье. От этого возникают различные неудовольствия и даже ссоры между хозяевами и жильцами и их прислугой, потому что в совместном помещении представляются тысячи случаев к различным неприятностям. Покоя нет в таких домах, и жизнь в них делается тягостной. Оттого в Орле жильцы беспрестанно меняют свои квартиры и поневоле делают излишние издержки на перевоз своего имущества и на починку разной мебели и домашней утвари, которая в подобных путешествиях портится и разрушается в весьма короткое время.

Самое же важное неудобство здешних квартир состоит в том, что не только недорогие одноэтажные дома, но и большие в нижних этажах отличаются холодными полами, под которыми большей частью не делается накатников, т.е. помостов, залитых сверху глиной, смешанной с известью; но оставляются пустые пространства до одного аршина глубиной. Можно себе представить, сколько от этого терпит здоровье живущих в них людей. В этих квартирах не только взрослые, но и дети в самое короткое время наживают себе ревматизмы и другие простудные болезни. Оконные рамы и подоконники в больших и малых домах делаются весьма неаккуратно и служат самыми лучшими проводниками холода и сквозного ветра. Двойных зимних рам нет ни в одном доме, а в Орле они были бы чрезвычайно полезны, потому что здесь дуют сильнейшие и продолжительные ветры в начале и в конце зимы… Относительно каменных домов надо заметить еще то, что они нередко оказываются сырыми, потому что строятся кое-как наскоро и из дурно обожженного кирпича, который, как известно, отличается сильными гигроскопическими свойствами, т.е. способностью всасывать в себя влагу, которой в нем ничем невозможно уничтожить. Одним словом, в Орле еще мало развито понятие об удобствах жизни, из числа которых удобство квартир составляет самую существенную потребность. От этого и домохозяева не пользуются постоянным доходом с отдаваемых ими в найм квартир, из которых большие по полугоду и более остаются незаняты по причине их дороговизны»34.

 

Привожу эту длинную цитату как иллюстрацию возможного спора в семье Буниных, решавших, в какой город переехать. Вполне резонно предположить, что Бунин-старший особенно не вникал в то, сколько именно стоят квартиры в Орле, каков расход дров и есть ли в комнатах вторые рамы. Но в том, что практичная хозяйка Людмила Александровна высчитывала все до копейки, нет сомнений. А если учесть, что у нее из шести детей к тому времени в малолетстве умерли четверо, становится понятно: орловские холодные апартаменты были тут же отвергнуты как не годившиеся для здоровья наследников.

Четвертая причина — семейные традиции, родственные связи. Пожалуй, одна из самых неясных и сложных, но все-таки попытаемся увидеть и здесь мотивацию.

Некоторые устремления в семьях складываются по принципу «от противного». Вспомним, что прадед Бунина жил в 40 верстах от Орла, а его сын (дед Бунина) поступил на службу в Воронеж. И, напротив, когда отпрыск деда (отец Бунина) достиг соответствующего возраста, его отдали на учебу и службу не в Воронеж, а в Орел. Не идеализируя те времена, примем за аксиому: негативный опыт юности приводил к тому, что в будущем родители не хотели его повторения у наследников. По всей вероятности, у Алексея Николаевича Бунина были не самые радужные воспоминания об орловской гимназии и чиновничестве35, поэтому для учебы сыновей он вполне мог предпочесть иной город.

И еще одно обстоятельство: в Орле Бунину-старшему пришлось бы на каждом шагу встречаться с бывшими однокашниками и сослуживцами. А «предъявить» им нечего: за четверть века ни чинов, ни званий. К тому же дворянство было полно интриг, порожденных отменой крепостного права, введением земств и т.д. Празд­ность виделась куда безмятежней в Воронеже. Как указывает Акиньшин, «Глава семьи на государственной либо частной службе не состоял, поэтому в Воронеже не имеется формулярного списка о службе… А.Н. Бунин не участвовал в дворянских выборах в Воронежской губернии, и его пребывание здесь не нашло отражения в архивных материалах местного дворянского собрания и губернского предводителя»36.

Что касается матери Ивана Бунина, то Воронеж был для нее предпочтителен тем, что там жили ее «и знакомые, и родные»37 (неизвестно, были ли таковые в Орле). К тому же для верующей женщины исключительно значимо наличие в городе Митрофанова Благовещенского монастыря. «Святителю отче Митрофане, нетлением честных мощей твоих» — этот молитвослов является незаменимым для матерей, которые стремятся помочь детям, вступающим во взрослую жизнь. Две аналогии: перед поступлением в 1846 году в Петербургский университет студент Саратовской духовной семинарии Николай Чернышевский ездил с матерью на поклонение к Митрофанию; мать Ивана Тургенева Варвара Петровна дважды (возможно и более, но большинство писем не сохранилось) в письмах к сыну упоминала: «Если ты один поедешь в Италию, то я все лето пробуду в Спасском — т.е. поезжу по деревням и буду у угодника Митрофания» (письмо из Спасского-Лутовинова от 29 ноября 1838 года38), «Я, получа известие, что ты, слава богу, выздоровел, хочу исполнить свое давношнее обещанье съездить к Митрофанию — в Воронеж» (письмо из Спасского-Лутовинова от 26 марта 1839 года39). О том, что родственники Буниных ездили к мощам Митрофания в Воронеж и к мощам Тихона в Задонск, упоминает В.Н. Муромцева-Бунина40.

На выборе Людмилы Александровны как хозяйки могла сказаться и повсемест­ная неопрятность квартир в Орле — на это однозначно указывает Тарачков в путевых очерках41. И еще ряд моментов: «В р. Воронеж ловится довольно много хорошей и крупной рыбы, в которой там нет недостатка, как в Opле… Съестные припасы в Воронеже продаются вообще дешевле, нежели в Орле. Белый хлеб разного рода там лучше и более весом, чем у нас, также сухари и разное печенье, приготовляемое булочниками… съестные припасы у торговок и мальчиков всегда бывают прикрыты от пыли совершенно чистыми белыми полотенцами, и сами они oдеты довольно опрятно, так что не возбуждают к ceбе ни малейшего отвращения. Не мешало бы нашим орловским торговкам последовать этому примеру»42.

Таким образом, взвесив все «за» и «против», Бунины в 1870 году отправились в Воронеж, где было суждено родиться будущему классику русской литературы. Однако в его судьбе нашлось место и Орлу43, где он работал в редакции газеты, где вышла в свет его первая книга, где он встретил свою любовь Варвару Пащенко.

Город юности Бунина — так именуют теперь Орел, где его литературная слава нашла достойное место в ряду таких имен, как Тургенев, Лесков, Леонид Андреев. Областная библиотека и улица имени Бунина, памятник ему, посвященный ему музей — дань благодарной памяти, наверное, не только Ивану Алексеевичу, но и в немалой степени его предкам-орловцам.

 

Примечания:

 

1 Гончаров Ю.Д. Вспоминая Паустовского; Предки Бунина. – Воронеж: Центр.-Чернозём. кн. изд-во, 1972. — С. 171.

2 Гончаров Ю.Д. Вспоминая Паустовского; Предки Бунина. – Воронеж: Центр.-Чернозём. кн. изд-во, 1972. — С. 171.

3 Муромцева-Бунина В.Н. Жизнь Бунина. Беседы с памятью. — М.: Сов. писатель, 1989. — С. 27.

4 Власов В. Старший брат // Собеседник: Портреты. Этюды. Исторические повествования. Очерки. – Воронеж: Центр.-Чернозём. кн. изд-во. — С. 103.

5 Бабореко А.К. Бунин: Жизнеописание. — М.: Молодая гвардия, 2009; Михайлов О.Н. Жизнь Бунина: Лишь слову жизнь дана… — М.: Центрполиграф, 2002.

6 Муромцева-Бунина, В.Н. Жизнь Бунина. Беседы с памятью. — М.: Сов. писатель, 1989. — С. 27.

7 Власов В. Старший брат… — С. 103.

8 Акиньшин А.Н. Семья Буниных в Воронеже // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Филология. Журналистика. — 2019. — № 1. — С. 6.

9 Муромцева-Бунина В.Н. Жизнь Бунина. Беседы с памятью. — М.: Сов. писатель, 1989. — С. 27.; Власов В. Старший брат… – С. 104.

10 Акиньшин А.Н. Семья Буниных в Воронеже… — С. 6.

11 Муромцева-Бунина В.Н. Жизнь Бунина… — С. 67.

12 Там же. С. 68.

13 Власов В. Мценская прародина Ивана Бунина // Орловская правда, 1997, 24 сент.; Власов В. Родовые корни Буниных // Орловский вестник, 1997, 4 дек.

14 Власов В. Мценская прародина Ивана Бунина // Орловская правда, 1997, 24 сент.

15 Гончаров Ю.Д. Вспоминая Паустовского; Предки Бунина. — Воронеж: Центр.-Чернозём. кн. изд-во, 1972. — С. 135–136.

16 Там же.С. 133–134.

17 Там же.С. 150.

18 Там же.С. 157.

19 Там же.С. 149.

20 Власов В. Старший брат… — С. 103.

21 Акиньшин А.Н. Семья Буниных в Воронеже… — С. 6.

22 Гончаров Ю.Д. Вспоминая Паустовского; Предки Бунина… — С. 140–141.

23 Муромцева-Бунина В.Н. Жизнь Бунина… — С. 27.

24 Гончаров Ю.Д. Вспоминая Паустовского; Предки Бунина… — С. 171.

25 Лесков Н.С. Собрание сочинений в 12-ти т. Т. 5. — М.: Правда, 1989. — С. 297.

26 Тарачков А.С. Путевые заметки. — Орёл, 1862. — С. 36.

27 Там же. С. 84.

28 Там же. С. 85–86.

29 Там же. С. 91–93.

30 Там же.С. 86.

31 Там же.С. 89.

32 Там же.С. 93.

33 Там же. С. 87–88

34 Там же.С. 37–41.

35 А.Н. Бунин учился в Орловской гимназии в одно время с Н.С. Лесковым.

36 Акиньшин А.Н. Семья Буниных в Воронеже… — С. 5.

37 Муромцева-Бунина В.Н. Жизнь Бунина. Беседы с памятью… — С. 28.

38 Твой друг и мать Варвара Тургенева: письма В. П. Тургеневой к И. С. Тургеневу (1838–1844). — Тула: Гриф и К, 2012. — С. 106.

39 Там же.С. 186.

40 Муромцева-Бунина В.Н. Жизнь Бунина. Беседы с памятью… — С. 68.

41 Тарачков А.С. Путевые заметки… — С. 41.

42 Там же. С. 93.

43 Примечательно, что в жизни сестры писателя Марии, родившейся в Воронеже 15 марта 1873 г., тоже был Орёл — она жила в этом городе на Новосильской улице с 1909 по 1916 г., а затем рассталась с мужем и жила в Воронеже с сыновьями Евгением и Николаем до начала 1920-х гг.

 

---

Алексей Иванович Кондратенко родился в 1964 году в Воронеже. Окончил факультет журналистики Воронежского государственного университета. Доктор филологических наук. Главный редактор альманаха «Орел литературный». Публиковался в журналах «Сельская молодежь», «Бежин луг», «Час России», «Десна», «Роман-журнал XXI век», «Подъём». Автор 15 книг исторической прозы и краеведения. Член Союза писателей России. Живет в Орле.