Пылающая память

У нашего народа — великая поэзия о Великой Отечественной войне. Героизм, трагедия, самоотверженность, боль и горе переплавились в стихотворные строки и стали классикой отечественной литературы. Как большая река вбирает в себя множество других рек, речушек, родников, ручейков, так и великая поэзия складывается из стихов известных и малоизвестных поэтов.

В трех первых номерах журнала «Подъём» за 2007 год были напечатаны стихи Михаила Сопина. Подобной публикации — и чтобы в нескольких выпусках подряд! — я до этого не читал. Готовил подборку тогдашний заведующий отделом поэзии журнала Станислав Никулин. Он был честным редактором, отбирал стихи только по талантливости автора, а не по тому, насколько тот известен, наделен регалиями и отмечен наградами. Поэтому публикация меня и привлекла — а еще то, что Михаил Сопин был моим земляком: родился в 1931 году в селе Ломном Грайворонского района, на Белгородчине.

Стал читать подборку — и сразу обожгло:

Мне шел одиннадцатый год.

И не моя вина,

Что не дошел он — что его

Оборвала война.

Слепой, истошный вопль в овсе —

Шли танки с трех сторон,

Давили, били, рвали всех

Без всяких похорон…

* * *

За сто шагов до поворота,

Где Ворскла делает дугу,

Далекой осенью

Пехота

С землей

Смешалась на бегу

И стала тихой и свободной,

Уйдя в прилужья и поля

Сырой земли

С преградой водной

У деревеньки Тополя…

* * *

Для кого и зачем

Из сегодня,

Спотыкаясь

О памяти явь,

Я бегу

Под горящую Готню

По разбитым

Осенним полям?

Через смерть,

Через сжавшийся ужас…

Может, где-то

Не все сожжено.

Может, снова кому-то я нужен

С индпакетом,

С краюхой ржаной…

* * *

Низкое небо.

Подводы.

Ночь. Непокой. Неуют.

Дождь сорок первого года

Падает в память мою.

Медленно.

Косо.

Отвесно.

Кажется —

Вечность шуршит

Каплями будущих песен

В детское поле души.

* * *

Я был не по своей вине

Живой мишенью

Мертвых пашен:

Четыре года — на войне.

Полвека —

Без вести пропавшим.

* * *

Я рождаюсь вот здесь,

В сорок первом —

Мертвым сверстникам

Глядя в глаза.

Привлекало и то, что в стихах приводились названия знакомых населенных пунктов — Орел, Красная Яруга, Готня, Головчино, — а еще рек: Ворскла, Донец, Дон…

Как будто

Я убит не до конца.

И где-то,

Между вечностью и болью,

Плывут в глаза мне

Воды из Донца,

И сердце давит

Прохоровки поле.

Ничего подобного о войне я раньше не читал. Поэт глазами мальчишки военного поколения как бы вглядывается в будущее — и, наоборот, умом много пережившего человека осмысливает далекое прошедшее. И это не поэтический прием, а необходимость такого восприятия жизни, которым Михаил Сопин и отличается от других. Все, о чем он пишет, не придумано, а было на самом деле.

Вот строки из воспоминаний: «У нас во дворе частями Красной Армии были прорыты профильные окопы, потом брошены. Окопы ошибочно выкопали перед избой, а дом таким образом оказался на линии огня. Начались тяжелейшие бои. Однажды во двор заскочили двое молоденьких солдатиков и прямо перед окнами стали устанавливать пулемет, но никак не могли его заправить. Бабушка выскочила с поленом: «Куда ставите, сейчас начнут бить по хате, а здесь дети малые!» Велела тащить пулемет на угол двора и там сама заправила пулеметную ленту…

Водить через фронт военных — это было естественное внутреннее состояние, как дыхание, потому что это была армия, которая — я. Где шли бои, какого масштаба — знала бабушка, деревенская маршалюга… Она и втянула меня: посылала переводить через линию фронта окруженцев. Мы, ребятишки, хорошо знали окрестности, кустики, овражки, буераки. Выводил два раза».

Много позже я прочитал в одном из интервью Михаила Сопина: «Моя армия — это армия 1941 года — начало 42-го. Я среди отступавших — таков характер». Он поэтически исповедует горькую правду о начале войны, о поражениях, о жестокости оккупации и, хотя потом с нашими войсками дошел до Потсдама, об успешных сражениях и радостях побед почти не пишет. Да, о победах и героизме рассказывать легче и проще, чем о поражениях и отчаянии, но Михаил Сопин берет на себя смелость и ответственность говорить именно о последнем:

Отболели

И зажили раны.

И не пахнет

Нагаром в стволе.

Но дымится

Земля под ногами —

Десять лет,

Двадцать лет,

Сорок лет.

Поэт называл свою память пылающей — а я бы добавил: беспощадной, ибо она, не щадя автора, поднимает из своих глубин такие страшные эпизоды, рисует такие жуткие картины, которые, кажется, не могут стать поэзией.

Полвека снятся сны о битвах

Степных, метельных, дождевых…

Что я живой

Среди убитых

И неживой —

Среди живых. <…>

И я броском —

Назад от даты,

Туда,

Сквозь грязь,

По гужевым,

Где примут исповедь

Солдаты

И нарекут

Меня

Живым.

В его лучших стихах «зазор» между жизнью и словом минимален, и это истинная поэзия, ибо стирается литературность, но остается главное — правда. Она в поэзии — как, впрочем, и в прозе — ценится очень высоко.

Литературная судьба и житейская были для Михаила Сопина далеко не безоблачными. После войны он еще подростком был дважды судим — причем по уголовным статьям. Первый раз за хранение оружия, второй — «за коллективную кражу велосипеда». Отбыл пятнадцать лет в лагерях под Пермью, где и начал всерьез писать стихи, исповедуясь, выписывая свою судьбу. Освободившись, остался в этом уральском городе, стал печататься. Потом по совету критика Вадима Кожинова переехал в Вологду. В начале творческого пути его поддержал Виктор Астафьев: при жизни вышло несколько сборников стихотворений, были публикации в журналах, в том числе в «Нашем современнике», его приняли в Союз писателей СССР. Но должной известности творчество Сопина не получило — великая страна уже разваливалась, а поэзия и поэты становились никому не нужны.

После смерти Михаила в 2004 году стараниями его вдовы Татьяны Петровны, друзей и почитателей творчества вышло несколько книг, в том числе и за рубежом. Стихи Михаила Сопина широко представлены на просторах интернета, получили многочисленные добрые отклики. В издательстве «Красная звезда» увидел свет коллективный сборник «Шрамы на сердце», в него вошли стихи военных поэтов из восьми стран. В подобной антологии Михаил Сопин представлен впервые, что можно считать признанием в родном Отечестве. А в 2019 году в Санкт-Петербурге в издательстве «Русская культура» вышла его книга «Сто стихотворений» — на сегодняшний день, пожалуй, самая профессионально составленная и изданная.

Перечитывая наиболее полное собрание стихотворений и поэм Михаила Сопина «Спелый дождь» (Вологда, 2011) с обстоятельными комментариями жены Татьяны Петровны — по сути, его поэтическую биографию, — понимаешь, что всю свою жизнь поэт рассматривал как бы через призму войны. Вот стихотворение, написанное в начале 90-х годов, посвященное Вадиму Кожинову:

Бой глуше. Дальше. Стороной.

Я обречен державной кликой

Беззвучно плакать

Над страной

В период гласности великой.

Чем больше павших и калечных,

Тем громче слава о войне,

И страшно то,

Что страх во мне

Истлел.

Испепелился.

Навечно.

К тому и шли, мечту веков

Осуществив впервые в мире!

Дым разнесло, в державном тире —

Ни белых, ни большевиков.

Кто устремился к грабежу,

Кто — к ностальгии о тиране.

Прижав ладонь к тяжелой ране,

Один на бруствере лежу.

Мне, отшагавшему в строю,

Сценарий ясен:

Враг дал деру.

Приспело время мародеру —

По душу смертную мою.

Резкие, трагичные, печальные, но честные строки — как и в целом творческое наследие Михаила Сопина. Оно еще далеко не все пришло к читателю, не изучено литературоведами, не оценено критиками — хотя, право, этого заслуживает.

Творчество — не спорт, в литературе нет первых, вторых, третьих и прочих мест. Есть только одна мера — мера таланта. Поэт — или не поэт, смог ли он сказать свое, о своем и по-своему — или нет… Читатели сами разберутся и сделают выводы.

* * *

После войны Михаил Николаевич ни разу не приезжал в родные места. Его жена говорила, что очень хотел, но… Видимо, опасался не выдержать жестоких воспоминаний, не желал наяву, а не в стихах возвращаться в 41-й трагический год. А Татьяна Петровна приезжала на Белгородчину — последний раз в год 75-летия сражения на Курской дуге. Вместе с сыном Петром (он музыкант, живет в Санкт-Петербурге) и другом семьи журналистом, фотохудожником Алексеем Колосовым (он хорошо известен в Воронеже, работал в областной молодежной газете и других изданиях) они побывали и в селе Ломном, где чудом сохранился дом, в котором во время войны жил маленький Миша.

Книги Михаила Сопина есть в Белгородском литературном музее, библиотеках Белгорода и Грайворона, их читает сегодняшнее поколение белгородцев. К примеру, ученица Белгородского инженерного юношеского лицея — сейчас учитель информатики, магистрант БелГУ — Алина Беляева написала реферат «Родословная слез Михаила Сопина», с которым выступила в Санкт-Петербурге на Лихачевских чтениях. Вот ее слова: «Память оставила в его [поэта] непокорной душе глубокие борозды, а жизнь перепахала, перекрутила и вывернула ее наизнанку. Но изнанка оказалась способной воспринять живое семя, брошенное в черную родную землю, которое проросло крепким стеблем. И не сломали его ни ветры военного лихолетья, ни вихри лагерных этапов, ни обидное непризнание… Путь к алтарю не что иное, как путь к истине».

И этот путь Михаил Сопин прошел с достоинством.

 

---

Валерий Николаевич Черкесов родился в 1947 году в городе Благовещенске Амурской области. Автор двадцати книг поэзии, прозы, публицистики, произведений для детей. Стихи публиковались во многих столичных и региональных журналах, альманахах, сборниках, антологиях. Лауреат Всероссийской литературно-театральной премии «Хрустальная роза Виктора Розова», Международной литературной премии «Прохоровское поле», дипломант IV Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь». Член Союза писателей России. Живет в Белгороде.