Пятый словарь

Мечты иногда сбываются. 30 и 31 августа 2015 года на базе детского оздоровительного лагеря «Солнышко» под Калачом уже в четвертый раз проходил музыкально-поэтический фестиваль, который так и называется — «Мечта». В ряду проводящихся в нашей области литературных фестивалей «с именами», таких, как «Воронцовая Русь» и «Калитвянский причал», калачеевский праздник поэзии смотрится пока еще младшим братом, но из коротких штанишек он давно уже вырос. Потому неслучаен повышенный интерес к нему среди любителей поэтического слова: в этом году делегации прислали тринадцать сельских районов. Причем приехали не только ближние соседи, но и россошанцы, каширцы, рамонцы. Даже Воронеж не устоял: на предваряющем конкурсный просмотр представлении делегаций одним из самых ярких было выступление «табора» из областного центра, ведомого очаровательной «цыганочкой» Ириной Жуковой.

Организаторы во главе с поэтессой Ириной Азаровой сделали все от них зависящее, чтобы фестиваль стал ярким, запоминающимся событием. Нет, была, конечно, и «обязательная программа», включающая в себя подъем флага, исполнение гимна, приветствие главы администрации Калачеевского муниципального района Николая Котолевского. Но было и другое. Стены фойе главного здания лагеря были почти целиком заняты впечатляющей фотолетописью уже ставших историей фестивальных встреч. Людмила Грищенко сначала у стола регистрации «угощала» участников фестиваля своими пейзажами и натюрмортами, а спустя полчаса в столовой — собственноручно приготовленными котлетами. И то, и другое — свидетельствую как не успевший позавтракать очевидец — было вкусно! Вместо застегнутого на все пуговицы действа со скучным названием «мастер-класс» случился общий разговор о современной русской поэзии — не без эмоциональных перехлестов, но живой, и, думаю, полезный. А вечером (точнее, лунной ночью) был еще и «пионерский» костер у реки — ну, и все, что обычно с такими вещами связано…

Впрочем, я немного поспешил. Костер предваряла обширная конкурсная программа, длившаяся несколько часов. Жюри пришлось трудиться буквально не покладая рук: одиннадцать номинаций, десятки имен, которые нужно вписать в оценочные листы. Итоги были подведены утром, на свежую голову. Победителей много, всех в коротком вступительном слове не перечислишь. Но наиболее сильное впечатление на зрителей и жюри произвели выступления ставших лауреатами фестиваля Александры Веретиной (Никулиной) и Игоря Плахтюкова. И если звездочка Александры взошла на поэтическом небосклоне уже несколько лет назад (она автор ряда заметных публикаций, лауреат Исаевской премии), то поющий поэт Плахтюков пока широко известен лишь в узком кругу земляков-калачеевцев. А жаль, ибо он именно поэт, со своим взглядом и образным строем, а не просто сочинитель текстов для исполнения под гитару. Но впереди у Игоря, уверен, еще много творческих свершений — ведь он из племени мечтателей…

Александр НЕСТРУГИН,

председатель жюри

4-го музыкально-поэтического фестиваля «Мечта»

 

 

Ольга Полященко

 

* * *

 

Война под себя подминала живое,

Земля сотрясалась, дрожала в испуге.

Напор неприятеля. В яростном вое

Летали снаряды, взрываясь в округе!

Ходили в разведку, не спали по суткам,

Все адские муки войны принимали.

Свободная если и вышла минутка —

Домой треугольники-письма писали.

Ох, сколько дорог прошагать приходилось

И в знойное лето, в метельную замять.

Но вражьи обломки рейхстага дымились,

На них имена оставляли, как память.

Войска продвигались, врага сокрушая!

Так, веря в победу — Победу ковали.

И вы победили! Домой возвращались,

К вам жены навстречу с цветами бежали!

А многие головы где-то сложили…

Но в душах закалка у вас тверже стали!

Вы верой и правдой отчизне служили,

Хорошим примером потомкам вы стали!

Надели награды к великой Победе.

Был мир завоеван огромной ценою.

И гордо шагает на праздник с прадедом

Смеющийся правнук, вот счастье какое!

 

 

Наталья Пятикопова

(Хаустова)

 

УГЛИ КОСТРА

 

Угли костра

уж не пахнут дымом.

И облака…

Пенкою капучино.

Это рассвет

синеглазым туманом

спускается с гор.

Капли росы

на траве

изумрудным румянцем.

Солнца лучи

к сонной земле

прикоснуться боятся.

Свежим дыханьем

день разрешает

Великий Тор.

…Пальцы несмело

коснулись притихших струн.

Новую песню

тихо запела

птица вещая Гамаюн.

Хором листья

припев подхватили

и ветер запомнил слова.

…Люди, впустившие ветер в квартиры,

смысл уловили едва.

 

 

Александра Веретина

 

КЛЮЧ

 

Утром ты получаешь отдельный ключ —

Это — когда ты не ждешь ни побед, ни выгод.

Это — когда понимаешь, что свет — колюч,

Тьма — милосердней, она оставляет выход.

Ты не смогла быть хорошей, а мир хотел

Строить святого из самой негодной глины

(Что-то из физики, про притяженье тел,

Что другое, про «клин вышибают клином»).

Это — когда выходя из его двери,

Вспомнив святых, что отцветшие губы сжали,

Ты так устанешь носить свое «нет!» внутри —

Ты никогда не просилась на их скрижали!

Ты не смогла быть хорошей — и черт с тобой!

Хватит блуждать меж огней и агоний агнца!

Это — когда ты решишься в последний бой —

И обнаружишь его восходящим к танцу.

Ангелы в небе хмурятся и скорбят,

Как по ножам ты шагаешь, молясь неслышно…

Это — когда выбор делает сам себя,

Ты не сумеешь понять, почему так вышло.

Перед чертой — слишком больно и горячо.

Может быть, глупо бороться, не зная — с тем ли?

Так — от ладони, ложащейся на плечо,

Падаешь в траву, вжимаясь спиною в стебли.

Это — когда над богами и над людьми

Шквалом дыханья сметает святые лики,

Это — когда, обмерев, принимаешь мир

Ночью взахлеб в раздавленной землянике,

В запахе горького дыма, в слезах, в поту,

В тяжести теплой, к земле придавившей крепко…

Так не на свет ты рождаешься — в темноту!

Кстати, в рубашке. Чужой. Как нарочно — в клетку.

Там, где закатишь истерику и зрачки

За горизонт, что разорван, как твой напульсник,

Там, где к лопаткам прилипшие стебельки

Слишком похожи на шрамы… да ну и пусть их!

Там ты встаешь, ожидая удара в грудь

(Бьется в нее только сердце, тревожно сжавшись).

Это — когда ты не можешь в глаза взглянуть —

И предпочла бы в них даже не отражаться.

Свет беспощадно ползет по сырой траве,

Плачет взахлеб в раздавленной землянике —

Он продирался сквозь страх в твоей голове,

Дрожь в твоем теле, боль в твоем громком крике…

Свет не готов простить тебя, свет не брат,

Он наточил лучи, он борец за правду.

Как под ножом, распадаешься аккурат

На монумент тишины и на страх: «Что завтра?»

Это — когда ты готова узнать «Умри!»

В вашем почти вавилонском речесмешенье,

Ты получаешь ключ от его двери —

И надеваешь вместо креста на шею.

 

 

Виктор Плешков

 

МИРАЖ

 

Как будто дымка предрассветная,

В надеждах, полных ожидания,

Любовь уходит незаметная.

Уходят ложные страдания.

 

Мы, не желая с ними встретиться,

Раскрыв глаза свои незрячие,

Идем туда, где счастье светится

Лучами теплыми, манящими.

 

И, словно на мираж похожую,

Тепло незримое таящую,

Как запоздавшую прохожую

Любовь встречаем настоящую.

 

Мы, может, в этом не признаемся,

Но все же мир устроен странно.

Уж слишком поздно мы встречаемся,

А расстаемся слишком рано.

 

 

Ирина Азарова

 

* * *

 

Мне холодно. Стою одна во тьме…

И никого вокруг! Я будто бы в пустыне.

Нет, не в пустыне… На огромной льдине…

Мне больно наяву, а не во сне…

 

Мир раскололся. Треснул пополам.

И брызнули осколки, точно слезы.

Настали дни прозрения и прозы,

А чувства превратились в пыльный хлам…

 

Преследует меня чужая ложь

По жизни, как голодная волчица…

И сердце начинает с болью биться,

Когда внезапно правду узнаешь!

 

 

Ольга Мосякина

(Попович)

 

МОЯ ДУША НАПОЛНЕНА СМЯТЕНЬЕМ

 

Моя душа наполнена смятеньем,

Она грустит, рыдает и поет…

Я вновь люблю, и этим вдохновеньем

Моя рука в твоей руке живет.

 

Я навсегда сроднилась с листопадом,

И он позвал в неведомую даль.

Я вновь люблю, лечу с тобою рядом,

И не страшна мне осени печаль.

 

А осень кружит, золотом чарует,

Мне открывая грани бытия.

Она тебя ко мне сейчас ревнует

И бабьим летом балует меня.

 

 

Владимир Нуйкин

 

БАБЬЕ ЛЕТО

 

Короткие дни торопливого бабьего лета.

Спускается с неба печали бездонная синь.

Гуляют потемки по старой стерне до рассвета.

За берег речушку хватает ледовая стынь.

 

Не буйствует ночь, оглушая раскатами грома,

Не режут зарницы тягучую тьму на пласты.

А вдруг это осень неслышно гуляет у дома,

Последней листвой прикрывая стыдливо кусты.

 

По утренним снам пробирается зябкая хмурость,

А в полдень летит паутинки неслышная звень.

Да это ведь осень в тепло твоих глаз окунулась

И душу омыла надеждой на завтрашний день…

 

 

Игорь Плахтюков

 

ПЯТЫЙ СЛОВАРЬ

 

Я могу обучать языку нераскрывшихся почек,

Марта раннюю речь понимать и апрельский букварь.

Я умею с весной говорить, словно с маленькой дочкой.

У меня есть пролистанный «Краткий весенний словарь».

 

Мной прочитаны белым стихом лета белые ночи,

С летом я у костра говорил, как язычники встарь.

И горело оно, и теперь, весь изорванный в клочья,

У меня им написанный «Радостный летний словарь».

 

Я в прожилках листка узнавал строки с почерком ливней.

Письмена перебрав, я листки в желтый складывал ларь.

А когда их иглою прошил острый клин журавлиный,

У меня очутился «Спокойный осенний словарь».

 

Я в метели умею расслышать спокойные речи,

Дым печной мне не щиплет глаза, не дерет горло гарь.

Я с зимою могу говорить на правах скорой встречи.

У меня есть «Составленный набело зимний словарь».

 

У тряпичника я обменял словарей тех нелепость

На свистульку из глины, молчу и читаю тропарь.

Я хочу говорить, но лишь так… чтобы слышало небо.

Подарите, пожалуйста, «Русско-небесный словарь».