Птица с непонятным хохолком
- 01.11.2018
* * *
Спасибо предкам за сохранность
Священных звуков языка,
Неосязаемую данность,
Соединившую века.
Не надо мне иных речений,
Я их запомнить не смогу,
Но это дедово свеченье
От детства в сердце берегу!
* * *
Много новых птиц на огороде:
Пестрых, с хохолками и без них.
Вижу изменения в народе,
Только дней не вижу золотых.
Вроде солнце всходит и заходит,
Вроде то же самое кругом,
Только песни странные заводит
Птица с непонятным хохолком.
* * *
Время такое: лишь сорнякам
В рост подниматься вольготно.
Больно натруженным нашим рукам
В этой ловушке погодной.
Жаром ударит, градом добьет.
Климат меняется что ли?
Лишь сорняки не боятся невзгод,
Ломки в суставах и боли.
Время такое. Люди сойдут
И не поднимутся боле.
Где же веками прославленный труд?
Лишь одичавшее поле…
1971-й
Мне двадцать два, я в форме офицера
Там, где уже не побывать мне въяве.
Над морем Баренца висит сырая сфера,
И крейсер стынет в ледяной оправе.
Пока сквозисты сопки побережья,
Не тронуть взглядом — исчезают тотчас,
Но с каждым часом все нежней и реже
Туман, рожденный пеленой полночной.
Здесь до Норвегии не больше километра,
На вышке натовской вальяжные солдаты.
Им бы в Техас, чтоб шляпами из фетра
Укрыть от бед свои родные штаты.
По воле министерства обороны
И я заброшен в самый угол мира.
Мне двадцать два: кокарда и погоны,
И чувство Родины, и пушкинская лира.
НА ПРУДУ
«Вода холодная?» — спросила ты.
«Дно илистое!» — быстро отвечаю.
И это значит, что, цепляясь за кусты,
Я просто о-ко-че-не-ва-ю.
Конечно, я бы мог лишь повторить
Твои слова, снимая знак вопроса,
Когда бы просто мог я говорить,
Но мне такая не дается проза.
Подкручивая нервы и слова,
Ищу я фразы с тайной подоплекой,
Но все же ты, любимая, права:
«Да, да, холодная! И вот еще — глубЛко!»
И если б сразу я ответил так,
То вмиг забылось утро неземное,
И светлый берег, и прозрачный знак,
Что мне тепло, всегда тепло с тобою!
* * *
Соловьи не поют — хорошо,
Значит, каждый нашел свою пару.
Нина Стручкова
Ранним часом хорош соловей,
Что за песню любовь сочинила!
Он поет, все сильней и живей
Вызревает звенящая сила.
Жгучей музыкой песня полна,
Никуда от нее мне не деться,
С головой накрывает волна,
Разрывая и горло, и сердце.
Я смотрю в побуревший овраг,
Одинокую песню толкую:
Ах, несчастная птица, чудак…
Как же выдержать муку такую!
ДОМНА
Героической правдою послевоенной
От рождения полон по самое сердце,
В этой жизненной топке смолистым поленом
Все сгораю, и все не могу я согреться.
И согреть не могу тех, кто верит и любит,
Этим бедным огнем после бед и сражений…
Только рудные угли оставили люди,
Только пепел сгоревших в печи поколений.
* * *
Умею сильным быть и гордым,
Но не умею так страдать,
Чтобы безмолвьем сжало горло,
И плакать, плакать без стыда.
Но ты, любимая, страдаешь,
Ты убиваешься навзрыд,
А я всего лишь ранен, я лишь
Немного ранен, не убит.
СТАРЫЙ ПТЕНЕЦ
Все реже радость, чаще — грусть,
Душа — птенец неоперенный,
Я с нею заново учусь
Внекрепостному чувству дома.
Дороги есть на воздусях,
Пока туда мне путь заказан.
Ловлю я ветер второпях,
И повожу голодным глазом.
Заканчивая жизни круг,
Я приближаюсь к точке точек
Неоперенных моих рук,
Неголосистых моих строчек…
Виктор Михайлович Петров родился в 1949 году в Томске. Окончил Томский государственный университет. Служил в армии. Участвовал в археологических раскопках и исследованиях в Сибири. Публиковался в «Литературной газете», журналах «Сибирские огни», «Радуница», «Очаг», «Сельская новь», в антологиях и периодике. Автор ряда научно-популярных книг, стихотворных сборников «Колчан сибирских стрел», «Заян», «За пределами суток», «Параллельные миры» и др. Член Союза писателей России. Живет в Лобне Московской области.
