«От радиомачты — до крестьянского уха»

Андрей Платонов

и деревенское радиовещание

 

Биографические сведения об Андрее Платонове, относящиеся к концу 1920-х годов (после его возвращения в Москву из Тамбова в марте 1927 го­да) довольно скудны. Именно в этот период он пишет свои знаменитые повести «Сокровенный человек», «Ямская слобода», «Происхождение мастера», роман «Чевенгур», издает три книги прозы, работает над киносценариями, пытаясь всерьез сотрудничать с Совкино, однако составить детализированную хронику жизни писателя в эти годы пока что не представляется возможным. Особой приметой этих лет является также отсутствие у писателя постоянного жилья в Москве — оно появится лишь весной 1931 года, а до того семье Платоновых пришлось сменить несколько временных жилищ, так что в какой-то момент они задумались даже о переезде в Ленинград — город детства Марии Александровны.

Тем не менее, усилиями исследователей на этом туманном фоне постепенно прорисовываются отдельные сюжеты биографии Платонова, и теперь уже с уверенностью можно утверждать, что в указанный период значимой частью его жизни была работа для радио. Настоящая публикация ставит своей целью дать читателям живое представление об этой деятельности Платонова и его товарищей в самом начале эпохи радиовещания.

11 апреля 1926 года прозвучал первый номер «Крестьянской газеты по радио», а с сентября того же года секретарем ее редакции стал журналист и писатель Андрей Никитич Новиков, хорошо знакомый Платонову еще по воронежской жизни. Еще один воронежский журналист — Николай Никитович Тришин с июня 1927 года был заместителем редактора деревенского радиовещания при Наркомате связи. Сказать точно, в какой момент Платонов принял решение присоединиться к своим землякам, пока что затруднительно, но в марте 1928 года он уже был полноправным сотрудником радиогазеты, о чем свидетельствует обнаруженная в газете «Радио в деревне» (№ 11. 11 марта. С.1) фотография, публикуемая ниже. Эта фотография послужила иллюстрацией к статье «Пространство, эфир, мы и слушатель» за подписью Капитона Чалого. В действительности автором этой, посвященной «Крестьянской радиогазете», статьи был Андрей Новиков, что узнается и по стилю, и по характерной манере косвенно «поминать» в своих текстах Андрея Платонова. Приблизительно в то же время, в декабре 1927 — мае 1928 годов, Новиковым писалась повесть «Причина происхождения туманностей» на тему бюрократизации советского управленческого аппарата. Развивая эту, важную и для Платонова, тему Новиков всячески подчеркивал свою с ним общность, оставляя в тексте намеки на творчество товарища. Так, например, эпиграфом к одной из глав была цитата якобы из платоновского к Новикову письма: «Наша жизнь, как льдинка под знойным солнцем. Не спеши ее сосать: растает сама. Андрей Платонов, из письма к автору». Другой эпиграф представлял собой фрагмент из повести Платонова «Город Градов» (1927) — фразу из «Записок государственного человека», сочиненных Иваном Федотовичем Шмаковым: «Бюрократия имеет заслуги перед революцией: она склеила расползавшиеся части народа, прошила их твердой волей к однообразному пониманию усложненных вещей»1. Авторство еще одного эпиграфа отдано Новиковым Кузьме Ащеулову, — такую же фамилию носит у Платонова герой пьесы «Дураки на периферии» и т.п. Аналогично Новиков поступил и в статье о радиогазете: здесь тоже упоминается Шмаков, правда, теперь как житель «деревни Градово», а для подписи используется фамилия персонажа из неоконченного, оставшегося в черновиках, рассказа Платонова.

Свидетельство о живом процессе создания «Крестьянской радиогазеты», оставил и сам Платонов в статье, опубликованной в январе 1929 года в «Крестьянском журнале». В ней названы по именам и кратко охарактеризованы двое из трех членов редакции — писатели Николай Тришин и Андрей Новиков. О третьем — о себе — Платонов скромно умолчал.

Для того чтобы еще лучше представить себе ту атмосферу, в которой некоторое время проходила работа Платонова и его коллег, стоит процитировать и стороннего наблюдателя: «Представьте такую картинку: посетитель обращается в учреждение за справкой. Его усаживают и внимательно выслушивают. Выясняется, что по данному делу надо обратиться в другое место. Посетителя не выпроваживают немедленно. По телефону предупреждают руководителя нужного учреждения и просят оказать содействие. О том же пишут и в специальной сопроводительной записке. Еще раз объясняют, как действовать дальше. В заключение просят позвонить по телефону и рассказать о дальнейшем ходе дела. Учреждение, которое так относится к посетителям, не выдумано. Приведенный случай нам довелось наблюдать воочию в редакции «Крестьянской газеты по радио», когда двое ходоков пришли за справкой о возможности электрифицировать свою деревню в Тульской губернии» (Демин В. Что слушает деревня // Радио в деревне. 1928. № 49. 2 дек. С. 1-2). В этой статье не упомянут ни один из сотрудников радиогазеты, но в связи с темой электрификации деревни невозможно не вспомнить о Платонове, и хочется думать, что именно он и был отзывчивым собеседником тульских крестьян.

Тот же корреспондент оставил нам и описание крестьянских писем, собранных в редакции: «До 700-800 корреспонденций приходит в среднем в месяц… Мы просматривали эти толстые папки, где хранятся все письма: синие, черные, серые, фиолетовые листки, исписанные корявыми почерками крестьян-селькоров. Конверты с почтовыми штемпелями различных районов страны. В этих письмах вся советская деревня сегодняшнего дня, с ее нуждами, запросами, достижениями. Разве не показателен уже сам по себе тот факт, что крестьянин привык обращаться в свою радиогазету со всеми текущими жалобами, просьбами, привык делиться с ней своей радостью, по поводу каждого успеха в строительстве новой, социалистической деревни. Поэтому в корреспонденциях пишут и о потраве луга и о приобретении трактора, о хулиганстве и пьянке и о новом колхозе, о кулаках и о радиоприемнике, о непорядках в ВИКе и о коллективной запашке». Остается только предполагать, сколь многое для своего творчества мог почерпнуть из этого неиссякающего источника писатель Платонов.

Из написанного Платоновым для радио сохранилось не так уж много, в основном то, что впоследствии было им переработано, включено в состав более крупных произведений. Опознать эти тексты возможно благодаря тому, что писатель просто вставлял их старые машинописи там, где считал нужным, в новую, рабочую рукопись. Шесть радиорассказов были положены в основу «Усомнившегося Макара» (впервые опубликовано в журнале «Октябрь». 1929. № 9. С. 28-41), один — переработан в рассказ «Отмежевавшийся Макар», несколько вошло в состав повести «Впрок» (1930; впервые опубликовано в журнале «Красная новь». 1931. № 3. С. 3-39). Кроме того, два рассказа дошли до нас в своем первозданном виде. Идентифицировать радиорассказ помогает характерный зачин, рассчитанный на привлечение внимания слушателя: «Слушайте рассказ о похождениях Макара Прохорова, начало которых помещено в прошлое воскресенье. Рассказываем сегодня, как Макар едет в Москву на заработки» или «Слушайте рассказ о похождениях Макара Прохорова. Тем временем, пока мы не рассказывали, Макар ходил по Москве, осматривал людей наравне со зданиями и нашел себе друга — рябого Петра, который занимался тем, что ел и не трудился. Вместе с Петром Макар пошел дальше по Москве — искать для сердца смысл жизни и, заодно, пищу для продолжения существования» и т.п. Иногда этот зачин был менее распространенным и благодаря этому, возможно, даже более интригующим, например: «Послушайте рассказ про истинные происшествия с Пашкой-дураком, рожденным капиталистическим мраком». Естественно, все эти зачины, теряющие свой смысл внутри нового произведения, вычеркивались или даже отрывались с верхней частью листа.

Радиорассказы, составившие позднее «Усомнившегося Макара», Платонов писал для приложения «Крестьянской радиогазеты» — программы «Деревенский утренник», выходившей в эфир по утрам в воскресные дни (первый выпуск прозвучал 18 марта 1928 года). В 1928 году, в начальный период своего существования, «Утренник» продолжался два часа: час отводился на текстовый материал, час — на музыку и пение. Для того, чтобы слушатель не утомлялся, художественные номера перемежались с информационными сообщениями: «…крестьянам-радиослушателям сообщаются постановления правительства, касающиеся деревни, те мероприятия, которые проводятся в жизнь для поднятия крестьянского хозяйства <…> Кроме того, крестьянам даются полезные агрономические советы — как лучше запахивать землю, как ухаживать за огородом и т.д. Крестьяне узнают также и о том, что делается в других странах; о международных делах чаще всего сообщается в форме райка. <…> Музыкально-вокальные номера подбираются наиболее близкие и понятные восприятию крестьянского радиослушателя — народная музыка, песни, частушки, гармонь, балалайка, великорусский хор, оркестр народных инструментов» (О «Деревенском утреннике» // Радио в деревне. 1928. № 25. 17 июня. С. 4. Подпись: М.Д.) Около половины текстовой части «Утренника» подавалось в форме райка, но постепенно в печатной программе передачи стал все чаще упоминаться «юмористический рассказ». Под этой рубрикой, вероятно, и озвучивались платоновские рассказы.

Постепенно ситуация в радиовещании менялась, общие тенденции реконструктивного периода безусловно сказывались и на содержании радиопередач. Атмосфера первоначальной вольницы отступала перед лицом вполне конкретных требований: «Радиогазета, являясь боевым орудием пропаганды и агитации в руках партии, естественно должна служить основным политическим задачам в деревне. И весь смысл наиболее удачного ее построения заключается в том, чтобы газета умела воздействовать на сознание слушателя в нужном для партии направлении» (Тришин Н. Как строить для деревни радиогазету // Информационный бюллетень радиовещания. М. 1930. № 3. С. 13).

Андрей Новиков покинул «Крестьянскую радиогазету» в августе 1929 года, а самые поздние из известных нам радиорассказов Платонова датируются началом 1930 года. Судьба рассказа «Усомнившийся Макар» и повести «Впрок», вобравших в себя тексты, не так давно беспрепятственно прозвучавшие по радио, оказалась тяжелой. После публикации осенью 1929 года «Усомнившегося Макара» РАПП, по указанию И. Сталина, развернула серьезную критическую кампанию. Посвященная «Макару» статья генерального секретаря РАППа Л. Авербаха «О целостных масштабах и частных Макарах» была опубликована в трех разных периодических изданиях, в том числе и газете «Правда» (Платонов А. «…я прожил жизнь»: Письма. 1920-1950 гг. М., 2013. С. 270. Комментарий Н.Корниенко). Публикация «Впрок» в начале 1931 года стоила писателю возможности печататься на протяжении нескольких последующих лет. Как и «Усомнившийся Макар», «Впрок» удостоился личного прочтения Сталина; на страницах читаемого журнала вождь запечатлел свою оценку автора: «контрреволюционный пошляк», «подлец», «мерзавец» и т.п. После постепенного затухания волны разгромной критики название повести стало нарицательным и в этом качестве всплывало в статьях о творчестве Платонова вплоть до 2-й половины 1940-х годов.

Уже после публикации «Впрок» один из эпизодов биографии Платонова вновь оказался связан с газетой «Радио в деревне». В период массовых бригадных и одиночных писательских поездок в колхозы, на стройки и предприятия Платонов летом 1931 года был командирован в совхозы Средневолжского края. Эта поездка осуществлялась в рамках сотрудничества Всероссийского союза советских писателей и Всесоюзного государственного объединения мясных советских хозяйств «Скотовод». Однако одновременно с заданием от «Скотовода» Платонов выполнял еще и поручение от ОДР, добровольной общественной организации «Общество друзей радио», о чем свидетельствуют его письма: например, 27 августа, находясь в Самаре, писатель отправил в адрес ОДР какую-то корреспонденцию и «организовал ударную бригаду из двух корреспондентов» (Письма. С. 314). Кроме того, в записной книжке, бывшей у Платонова в этой командировке, обнаруживается ряд записей, касательно деятельности местных ячеек ОДР (ОР ИМЛИ. Ф. 629. Оп. 2. Ед.хр. 8. Л. 52-56 об.; опубл.: Платонов А. Записные книжки: материалы к биографии. М., 2006. С. 85-86). По некоторым признакам можно было предположить, что эти наблюдения не пропали втуне, а были использованы при написании статьи или очерка, однако, текст, созданный на их основе, оставался неизвестным. Теперь, наконец, установлено, что это была публикуемая ниже статья «О неувязках и неполадках», пролежавшая в редакции газеты «Радио в деревне» с августа до конца октября, и только тогда опубликованная за подписью: «Самара. А.Платонов». Несмотря на то, что текст написан стилистически сдержанно, никаких сомнений в авторстве писателя Платонова не остается: в статье отражены практически все записи по теме ОДР из его записной книжки.

 

 

ПРОСТРАНСТВО, ЭФИР, МЫ И СЛУШАТЕЛЬ

 

 

Вы слушаете беседы, казалось бы, на простые крестьянские темы. Незримая условная волна колышется в пространствах эфира, разбрасывая малопонятные слова, относящиеся к посевному материалу, природе и почве: «кенаф», «кендырь», «клещевина», «сухостой», «суховей», «суперфосфат».

Собственно говоря, мне не было надобности касаться ведомственных докладов и упомянул я о них случайно. По служебной обязанности я часто встречаю письма крестьян, адресованные в «Крестьянскую газету по радио» с вопросами по поводу того или иного ведомственного доклада.

Неискушенный «административноведением» слушатель-крестьянин все передачи по радио, относящиеся к деревенской жизни, считает подлежащими ведению «Крестьянской газеты по радио», и, не имея органической связи с ведомствами, письменно обращается за разъяснениями к нам.

— Что такое «клевещина»? — задает слушатель вопрос, называя культурное растение «клещевину» (из которой добывается столь распространенное и полезное «касторовое масло»), «клевещиной», принимая за корень слово «клевета».

Слушатель воспринял это слово на слух, а не зрительно, потому-то оно и вызвало сомнение. Вот почему к «Крестьянской газете по радио» предъявляется особенная простота в изложении фактов и событий.

Соединение наивысшего достижения радиотехники и наипростейшие организационные формы редакционного аппарата — вот главные моменты в работе радиогазет.

«Мы устанавливаем громкоговоритель. Приветствуйте нас 26 февраля».

Так пишут нам и с далеких окраин Советского Союза и подмосковных деревень, и, в равной мере, в течение одной и той же тысячной секунды воспринимается приветствие столицы и под Москвой и в далекой Якутии.

Простое крестьянское письмо, придя в редакцию, доходит до читателя, минуя типографию, экспедицию, почту, перевозку по железной дороге, и дошло до слушателя в тот день и в тот час, который избран по его, слушателя, собственному желанию.

Техника поразительная, но не менее поразительна и простота. В «Крестьянской газете по радио», выходящей три раза в неделю в размере одного печатного листа каждый номер, — работают всего четыре работника штатных и два нештатных (сюда входят и два технических работника). При издании печатной газеты, с тем же количеством слов и выпусков, потребовались бы сотни работников, не считая занятых в работе побочно — почтовиков и прочих случайных лиц, обслуживающих процесс продвижения газеты к читателю. Об упрощенном редакционном аппарате, о его работе я и хочу рассказать.

Малый редакционный аппарат не требует над собой особого внутреннего руководства, и потому внутренний распорядок зиждется на «руководстве» самого «младшего» по службе — на техническом секретаре. Технический секретарь является единственным рачителем внутриредакционного распорядка и организатором приемлемых для литературного труда условий.

Утром технический секретарь, склонившись над доброй сотней крестьянских писем, полученных с очередной почтой, распределяет их по особым руслам — литературным сотрудникам, которые создают настроение и злобу газетного дня, порядок распределения тем и плановость номера. Через час-два технический секретарь уже диктует машинистке очередную продукцию выработки — беседу или радиомитинг.

Литературные работники «Крестьянской газеты по радио» не являются «особенно выдающимися» людьми.

Вот, скажем, заведующий отделом радиоуголка. Неизменно, в первой же строчке, он выводит однообразный заголовок: «Переходим к радиоуголку».

Кажется, нет ничего мудреного написать эти штампованные слова и не является ли геройством их повторение?

А что же затем? Письма на сей предмет радиолюбителей и радиослушателей весьма разнообразны: «Поприветствуйте на тогда-то». И надо отыскать по карте ту опорную точку, которую нужно приветствовать, узнать некие экономические свойства данного района, чтобы вместе с приветствием подать практический совет. Работа малая, кропотливая, но весьма благодарная.

«Слушайте нас, крестьянин Иван Федотович Шмаков, проживающий в деревне Градово. Вы спрашиваете о том-то и о том-то, отвечаем вам, товарищ Шмаков».

Этот один из популярных отделов нашей газеты, связывающий нас с местами, именуется «отделом ответов на крестьянские письма» и всегда начинается словами: «переходим к ответам на крестьянские письма».

Крестьянские письма с вопросами предварительно проходят лабораторию юридической консультации, а затем юридическому косному языку придается приемлемый для крестьян газетный стиль.

Главным крестьянским языковедом и является у нас заведующий «отделом ответов». В своем «опрощении слов» он иногда доходит до курьезов, сомневаясь, поймут ли крестьяне слово «ухват» и не заменить ли это слово другим, например, «рогач».

Я взял немножко широкий размах, называя двух предыдущих товарищей заведующими: они всего-навсего внештатные литературные сотрудники, питающиеся на подножном корме — на скудном гонораре.

Эфир — пространство необъятное, но время, чтобы кричать в это пространство, для нас весьма ограничено: газета передается всего 55 минут, и в это малое время надо уложить до тридцати разнообразных бесед — иностранную информацию, текущие вопросы политической жизни, новости по Советскому Союзу, агрономические беседы, малый рассказ, очерк, фельетон, а также — вперемежку — три музыкальных номера.

Очень важен вопрос изучения «радиослововедения». Шипящие и гортанные буквы поглощаются эфиром. Например, если передать мою фамилию — Чалый, то буква «ч» совершенно исчезает, и я уже буду «алый». А если передать фразу «Чалый пил чай из чайной чашки», то до слушателя дойдут непонятные звуки: «Алый пил ай из анной аки».

Буквы «ч», «ш» и в одном случае «й» будут поглощены пространством эфира.

Кто же пользуется большой популярностью у крестьян из наших сотрудников? Подпись под беседами, за исключением агрономов, у нас устранена, да и говорит ли она что слушателям?

Несомненной популярностью поль­зуется тов. Гурин — главный чтец газеты, ничего не имеющий к литературному сотрудничеству в газете, а лишь являющийся передатчиком чужих слов. Его бархатный голос звучит отчетливо и воспринимается крестьянами любовно.

Многие крестьяне пишут письма, адресуя непосредственно Гурину, как главному лицу в газете.

Оказывается, хороший чтец — лучший газетный работник. Чтение газеты — очень серьезное дело, ибо буквальные ошибки несут большое искажение смысла, а погрешность в этом у других чтецов велика, и я раз слышал, что вместо слов «лобовая атака» чтец передавал «любовная атака».

 

Газ. «Радио в деревне».
1928. № 11. 11 марта. С. 1.

Подпись: Капитон Чалый.

 

КРУГОВОРОТ

Как делается «Крестьянская Радиогазета»

 

 

«Крестьянская газета по радио» существует около 3 лет и имеет намерение прожить еще несколько лет, чтобы дождаться того времени, когда можно будет сделать газету иллюстрированной, то есть когда радиотехника будет способна передавать иллюстрации по радио. Но не в этом главное желание газеты. А в чем же? В том, чтобы, опираясь на живое, разумное, дельное и занятное содержание газеты и на авторитет техники, помочь крестьянству вырваться из нужды и раздробленности. Редакция газеты думает, что ей удастся, если ей в придачу пойдет помощь всех крестьян-радиослушателей. А теперь посмотрим, как газета делается и какими путями идет от мачт радиостанции им. Коминтерна до крестьянского уха.

«Крестьянская газета по радио» делается из того вещества, которое ей присылают крестьяне-слушатели в виде своих писем. Редакция газеты составляет лишь звено на замкнутом круге, по которому обращается, так сказать, кровь ума. Почти все содержание радиогазеты делается из крестьянских писем, и к крестьянам же газета возвращается. В редакции производится только отбор крестьянских произведений: полезное от бесполезного, умное от случайного.

Где первопричина «Крестьянской газеты по радио», где тайна ее происхождения? Несомненно, не в Москве и не в редакции. Эта причина — дума крестьянина, которого либо обидели в деревне, либо он задумал изменить жизнь к лучшему, либо просто удивился какому-нибудь явлению природы. И вот этот крестьянин сидит и пишет при лампе, а изредка и под электрическим светом письмо в редакцию. В углу у него радиоприемник, и пока такой радиокрестьянин пишет письмо, его сын надел наушники и слушает музыку из Москвы много лучшую, чем гармоника или пение певчих в церкви.

Письмо написано. В нем основательно содержание. Почему, во-первых, я, бедняк, плачу налог в нынешнем году больше соседа-середняка, разве у нас не советская власть? Почему, во-вторых, радио действует, когда оно действовать без проволоки не должно? И, наконец, чем утешить жену, когда она хочет жить человеческой жизнью и не может утешиться одними ухватами в своей хате у печки?

Другой крестьянин описывает начало своего колхоза и более упроченную и разумную жизнь в нем, чтобы и другим тоже посоветовать.

Письма запечатываются в конверты, и затем их везет кольцевой почтарь по великим уездным грязям до железнодорожной линии. Оттуда до Москвы письма идут, как известно, в почтовом вагоне и гораздо скорее, чем гужом.

Мысль крестьянина, изложенная на бумаге, запечатанной в конверт, и есть питательное вещество для радиогазеты. В Москве письма приходят в редакцию — обычно без марок, так как крестьянин не тратит денег вперед, не зная, выйдет ли прок из его письма или нет. Но прок выходит.

Сперва письма крестьян поступают к техническом секретарю редакции Пелагее Ивановне Кузмичовой — женщине, страдающей душой за все бедствия, изложенные в крестьянских письмах, хотя жалованье она получает не за душу, а за работу. Затем письма сортируются двумя крайне энергичными сотрудниками редакции.

Письма разобраны. Законность, сомнение и помощь обиженным один из них берет себе, чтобы всех утешить. Остальные письма идут другим троим сотрудникам, главным образом, тт. Тришину и Новикову.

Тришин — это зам. редактора. Он меньше пишет и больше следит за тем, чтобы газета была хороша для всех слушателей и вопрошающих. Новиков же, наоборот, — одинокий сатирик, видящий зло на любом добром месте советской страны. Он ищет в письмах обычных действий, чтобы посредством фельетона против активистов зла расчистить столбовую дорогу к социализму. И от его черного пера многие идут под суд, снимаются с должностей и т.д.

Письма крестьян превращаются в газету. Газета перепечатывается на машинке. Затем ее несут ответственному редактору т. Казымову — человеку, который точно знает, чего надо крестьянину на каждый новый день. Он читает газету с жирным пером в руке и безжалостно вычеркивает всякую неточность или легкую мысль, допущенную кем-либо из сотрудников в ответе на крестьянской письмо. После этого сотрудники несут газету в студию радиостанции и присутствуют там в течение часа, пока газета басом читается перед микрофоном. Владельцы басов называются дикторами, обязанность их произносить напечатанные на машинке слова, но самим в это время не думать.

Крестьяне в деревнях слушают газету. Слово и мысль возбуждают их либо на действия по изменению своего хозяйства и жизни, либо на новые слова, — в обоих случаях они снова пишут в редакцию письма, и газета снова живет и питается ради наступления социализма среди изб и пахотных угодий.

О том, как слово из радиогазеты, произнесенной диктором перед микрофоном в студии, доходит до крестьянского уха, мы расскажем в другой раз.

 

«Крестьянский журнал»,

1929, № 2, январь, обложка 3.

Подпись Ан. П—в.

 

О НЕУВЯЗКАХ И НЕПОЛАДКАХ

(от нашего специального корреспондента)

 

 

При посещении совхозов и колхозов прежде всего бросается в глаза отсутствие питания для ламповых приемников. Из тех точек, которые я посетил, не работало по указанной причине около 70 проц. По данным крайсовета ОДР в Средневолжской области, из-за отсутствия питания молчат 85 проц. установок. Это оказывает, конечно, деморализующее влияние на радиолюбительское движение.

Если приемники и дальше будут молчать, то наиболее ценные, наиболее одаренные члены ОДР найдут применение своим силам в других областях советского строительства, и кадры ОДР растают.

Но недостаточно наладить снабжение мест радиоаппаратурой и материалом. Надо это снабжение наладить хорошо.

В Мордовскую область по разнарядке Центросоюза2 в марте было отправлено 176 БЧЗ3. Все приемники оказались некомплектные. Мало того, и те части приемников, которые прибыли, на 80 проц. оказались негодны: либо совершенно не действуют, либо побиты от неправильной упаковки. Все приемники были возвращены в культбазу Центросоюза.

Такое отношение к радиолюбительству хозяйственных и снабжающих организаций находится в какой-то связи с общим положением ОДР в системе добровольных обществ.

Так, Самарский горсовет наотрез отказался вступить юридическим членом в краевой совет ОДР. В протоколе № 31 от 8/VIII — 31 г. так и написано: «отказать» — без всяких мотивировок и объяснений. Профорганы также позабыли о существовании ОДР. Даже комсомол не помогает ОДР.

Например, радиолюбители Самары под руководством ОДР проработали и выдвинули встречный план по подготовке из допризывников 250 чел. коротковолновиков (план встречный, задание ЦС4 — 150 чел.). Были сделаны все соответствующие приготовления к курсам, налажена связь с комсомолом, который и должен был дать курсантов. Но комсомол прислал всего 5-6 человек. Курсы были сорваны.

Работа самого краевого совета ОДР страдает многими недостатками. Уже 2 года в крае не было ни съездов, ни конференций, ни пленумов ОДР, — не считая нескольких райконференций, имевших место в прошлом году.

Добрая половина времени постоянных штатных работников крайсовета (инструктор, управделами, секретарь) уходит на заботу о мастерской. Мастерская — самое оживленное место в работе крайОДР. Нужно силами всего актива устранить настроение заброшенности и уединенности, которым потворствует безответность и некоторая пассивность самого ЦС.

Местные работники жалуются на молчание ЦС на запросы о самых больных, острых вопросах радиолюбительского движения. Молчание ЦС равносильно демобилизации мест.

Все это отваживает рядового радиолюбителя от ОДР — в Самаре 5000 радиолюбителей, а членов ОДР всего 400 чел. А в крае в ячейках 24 500 чел., а всех радиолюбителей — около 50 тысяч. Половина — «диких».

Радиоузлы в совхозах, МТС5 и колхозах возникают большей частью самостоятельно и работают без всякой помощи организаций ОДР. Группы радиолюбителей при узлах, без связи с край — и райОДР, живут самостоятельной жизнью, не включенные в общий поток радиоработы, питаясь лишь энтузиазмом своих членов.

Во время посевной кампании самарские радиолюбители — члены ОДР, включились бригадами в кампанию и достигли значительных результатов в деле помощи посевной. Все движение от этой конкретной реальной работы сразу получило мощный толчок. А в уборочную краевые организации не дали средств ОДР, и сбор урожая, распределение доходов в колхозах — важнейшие политические кампании — прошли мимо ОДР.

Взгляд на радиолюбителя как на частного, закабаляющегося гражданина, а не как на участника социалистического строительства, имеет место и в совхозах и в колхозах.

Этому взгляду опять-таки помогает слабость организации ОДР и отсутствие освобожденного секретаря ОДР. Районный секретарь ОДР есть центральная рабочая фигура работы на местах ОДР. От работы райсекретаря зависит успех (на нынешнем этапе) всего дела, всех задач ОДР. Без райсекретаря невозможно осуществить цели ОДР. Для достижения этих целей нужно иметь на местах платных, освобожденных райсекретарей, всецело поглощенных деятельностью в сфере ОДР.

Я нарочно останавливаюсь на недостатках, почти исключая некоторые успехи в работе самарского крайОДР и района, ибо мы нуждаемся в первую голову в устранении недостатков — этих препятствий к успехам. Об успехах же я напишу особо.

 

Газ. «Радио в деревне».

1931. № 30. 3-я декада октября. С. 2.

 

—————————————————

Елена Викторовна Анто­­нова родилась в городе Магнитогорске. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького. Кандидат филологических на­ук. Старший научный сотрудник Института мировой литературы РАН, член группы по подготовке Научного собрания сочинений А. Платонова, хранитель фонда А. Платонова в Отделе рукописей Института мировой литературы РАН. Живет в Москве.