Чапаев — фамилия крылатая

I

 

Прифронтовые гульки.

Второй военный год.

На станции Валуйки

Русланова поет.

 

Не в праздник на полянку

Под ясный небосвод —

К обшарпанному танку

Сзывает корогод.

 

А кофточка приталена.

А станция в огне.

«За Родину! За Сталина!» —

На танковой броне.

 

Напевами веселыми

Несется песня в даль.

А над степными селами —

Бомбежная вуаль.

 

В краю родимом лапотном

Беда стеной встает.

На фронте Юго-Западном

Отчаянный отход.

 

Кого встречаешь, Лидия,

Поклоном до земли?

Иль, может, что увидела

В грохочущей дали?

 

Побитые под Харьковом

И у Донца-реки,

Шагают, кровью харкая,

Качаются полки.

 

Маршрутами движения

Все дальше на восток

Познавший поражение

Плывет людской поток.

 

Взвода и батальоны

Поротно и вразброд —

Спешит с Оскола к Дону

Воюющий народ.

 

За ближним полустанком

Кипит воздушный бой.

А Лидушка над танком

Любуется собой.

 

Игриво баяниста

Касается плечом —

Звенит, горит монисто

Под солнечным лучом.

 

О будущей победе

Рабочих и крестьян

Смелей, Мартынов Федя,

Растягивай баян.

 

Еще запеть о чем бы,

Дай тон, лови момент,

Пока не глушат бомбы

Твой аккомпанемент.

 

II

 

Ах, Лидия Андреевна,

Кому ж ты бьешь поклон?

Деревню за деревнею

Врагу сдаем в полон.

 

Иль песнями веселыми

Возносишь русский сказ

Над хуторами-селами

В последний, может, раз?

 

А немцы — аккуратные:

Лишь полчаса пройдет,

Как ямщики обратные,

Дублируют налет.

 

В солдатском телеграфе

Известия летят:

Германские люфтваффе

Русланову бомбят.

 

А перед ней обмотки,

Кирзовые унты,

Линялые пилотки,

Чумазые бинты.

 

Готовые молиться

Открытые глаза,

Доверчивые лица,

Святые образа.

 

Моложе и постарше,

И дети, и отцы, —

Привыкшие к драп-маршам

Угрюмые бойцы.

 

Кому-то уготованы

Изгибы злой судьбы.

И туго забинтованы

Насупленные лбы.

 

На их устах всесильно

Застыла немота.

И чей-то глаз умильно

Глядит из-под бинта.

 

На лицах пота струйки,

Запекшаяся кровь,

На станции Валуйки —

Народная любовь.

 

III

 

У немцев жесткий график —

Десятый час подряд

Германские люфтваффе

Над городом кружат.

 

Все выверено прочно,

Не проведешь солдат,

Они-то знают точно:

Русланову бомбят.

 

Колонны отступающих,

В разрывах небосвод.

Она ж неподобающе

Так радостно поет.

 

Не в праздничном концерте,

В застольном кутеже —

У жизни и у смерти

На смежном рубеже.

 

И все, как полагается,

Как надо на войне,

И лихо в пляс пускается

По танковой броне.

 

Перед взводами-ротами

На полный разворот

Меж авианалетами

Дробь каблуками бьет.

 

Все машет, не намашется

Узорчатым платком,

Все пляшет, не напляшется

Да с выходом бочком.

 

Высокая эстрада.

Со всех сторон обзор.

Чему певунья рада,

Когда для всех позор?

 

Иль, зримые далеко,

Рвут душу на куски

Бредущие к востоку

Трехгранные штыки?

 

Ах, Лидия Андревна,

Любимица страны,

Народная царевна

На рубеже войны,

По давнему порядку

За мертвых и живых

Хоть выпила б с устатку

Сто граммов фронтовых…

 

Прифронтовые гульки.

Второй военный год.

На станции Валуйки

Русланова поет.

 

Несет какие думы ей

Воздушная гроза?

А перед ней угрюмые

Счастливые глаза.

 

Тут разрыдаться б вволю —

Разрывы на путях.

О, сколько надо воли,

Чтоб пересилить страх!

 

IV

 

Вновь просят командиры —

И, вспыхнув кумачом,

Платок из кашемира

Взлетает над плечом.

 

И подбоченясь гордо,

Лукаво выгнув бровь,

Под звонкие аккорды

Она у башни вновь.

 

Не к свадьбе иль гулянке

Сзывает хоровод —

На закопченном танке

О Родине поет.

 

В руке пшеничный колос,

Что вырастал в тиши,

И снова рвется голос

Из глубины души.

 

Без нот, на три октавы

Плескается, звенит,

Ласкает низко травы,

Возносится в зенит.

 

Ты что распелась, Лидия,

Глядишь из-под руки,

Иль в мареве увидела

Резервные полки

 

И дальше, к горизонту,

В желтеющую рожь

Воронежскому фронту

Привет передаешь?

 

Иль там, за далью долгою,

Провидишь впереди,

Как хлещут по-над Волгою

Свинцовые дожди

 

И как венчает битву

Победный перелом?..

И песня, как молитва,

Зовет на бой с врагом.

 

В прифронтовом концерте

Светлеет небосвод,

О жизни, не о смерти

Русланова поет.

 

Пред ней стеной обмотки,

Ботинки и унты,

Линялые пилотки,

Чумазые бинты,

 

Моложе и постарше,

И дети, и отцы,

Привыкшие к драп-маршу

Суровые бойцы.

 

На лицах солнца струйки.

Плывет людской поток.

Войска через Валуйки

Отходят на восток.

 

Воспрянувшие лица,

Железные сердца,

Готовые молиться

И драться до конца.

 

Тяжелую поклажу

Несут с собой назад.

Они еще покажут

Фашистам Сталинград.

 


Михаил Федорович Тимошечкин (1925–2013). Родился в селе Васильевка Воронежской области. Участник Великой Отечественной войны. Автор документальной повести о Герое Советского Союза, войсковом разведчике М.И. Крымове «Вслед за солнцем», поэтических сборников «Бой», «Свидетели живые», «Печаль и благодать». Член Союза писателей России.