На краю земли

* * *

 

Мечтали на незримой высоте

Такие к жизни подобрать слова,

Чтобы летать легко и вольно петь,

И времени без меры подпевать.

 

Но чудится ногам земная твердь,

Где нужно от зари и до зари

Тревожно жить и быстро умереть,

И мало спать, и бедно говорить.

 

На деле из подводной темноты,

Как рыбы — серебристые бока —

В безмолвии мы открываем рты,

Не ведая другого языка.

 

* * *

 

Оставьте ваши возгласы и муки.

Любовь в одном мгновении, когда

Кричишь на кухне, вскидывая руки,

И вдруг, остыв, заплачешь от стыда.

Ни бабочек, ни пташек в животе —

Не тот масштаб, трагедии не те.

 

В ту редкость столь нечаянных минут

Между уютом сна и неуютом

Работ, учеб, поездок и простуд

Быть нежным и признательным кому-то.

Попробуй перед тем наладить быт,

Где свет и трепет может быть убит.

 

И мы стоим разрухи посреди,

Придавливая в кухне половицы.

Сердца волной заходятся в груди,

От крика жарко раскраснелись лица.

На мокром месте яркие глаза.

Ну что сказать. Куда теперь назад.

Нет, никуда. Садись, лица не прячь.

Так стыдно. Ну, пожалуйста, не плачь.

 

ПРИДАЧА

 

                               1

Чуть поскользнешься, выйдя на Придаче.

След поезда уже в ночи простыл.

Подумаешь, что надо жить иначе —

Свободным и отчаянным, простым.

 

Под лай дворняг докуришь, осторожно

Пойдешь вперед, ругаясь так и сяк.

В ночи морозной, железнодорожной

Тебя проводит черный товарняк.

 

На станции, где даже нет вокзала, —

Дыра такая, господи прости, —

Вновь сходятся и вновь берут начало

Надежды непутевые пути.

 

Под грохот проходящего состава

Пойдешь вперед, шальной, полуживой,

Рывками разгоняя боль в суставах,

Кивая непокрытой головой.

 

                               2

Где памятник с протянутой рукой,

Красивый и приветливый такой,

Как будто приглашает удавиться,

Там я среди молчания иду,

Не приминая снега на ходу,

В надежде разглядеть живые лица.

 

Родные имена шепчу тайком.

Что толку звать — давно лежат рядком

За этим неприметным поворотом.

А если чуть подальше повернуть,

То все равно ни охнуть, ни вздохнуть,

Припоминая — это кто? а кто там?

 

И не пугаясь шорохов земных,

Приветствую знакомых и родных,

И тянется порука круговая.

Но тишина обрушится в ответ,

Когда они посмотрят мне вослед,

Посмотрят на меня, не узнавая.

 

                               3

 

Благодаря свою свободу,

Стакан граненый, черный хлеб,

Прожили мы четыре года

И проживем еще шесть лет.

 

Как образцы правопорядка

В своей блистательной красе,

Живем без споров и достатка,

Не сильно жалуясь, как все.

 

Не зная праздности и лени,

Грешим и каемся навзрыд.

А в мавзолее дремлет Ленин,

Гагарин по небу летит.

 

А мы живем без кривотолков

Вдали от этих и от тех —

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

 

* * *

 

Расковырять затянутую ранку

До первой крови. Только не боли.

Я дома, но смотрю, как чужестранка,

На жизнь соседей на краю земли.

 

Не ласточка, но вздорная сорока,

Не сознавала — ляжет к праху прах.

Обречена отныне и до срока

На чуждых объясняться языках.

 

Сбегая под прикрытием тумана,

Окину мутным взглядом серый вид.

Случайно растревоженная рана

Кровит.

 

---

Дарья Алексеевна Ильгова родилась в селе Ольховатка Воронежской области. Окончила Литературный институт им. А.М. Горь­кого. Публиковалась в журналах «Литературная учеба», «Москва», «Подъём», «Дети Ра», «Плавучий мост», «Аргамак», «Артбухта», «Слово/Word», в «Антологии русской поэзии XXI века» и др. Автор книг «Снимки» и «Молчание». Живет в Москве.