На горькой земле

СИБИРЬ

 

Где родиться — ты не выбирал.

Для кого-то глухая окраина,

Для тебя же — единственный рай,

Только он за грехи забураненный.

 

Нефть да уголь, да снег по воде,

Нищета да судьбина острожная,

Но ты знаешь, что это Эдем,

Только он до поры замороженный.

 

Ты устал, ты не вечный жилец,

За спиной лишь равнина безликая,

Но не надо об этом жалеть,

В сердце тайна мерцает великая.

 

Минут годы, сойдет мерзлота.

И душа с наднебесий вернется

К изумительным, белым садам…

И тогда от всего отдохнется.

 

* * *

 

Не стряхнув росу ночную,

Тихо в комнату войду.

Маме голову хмельную

На колени покладу.

 

Пожалей сыновью душу,

Попечалься, что дурной,

Говори, я буду слушать

Голос милый и родной.

 

Где я был и что там делал,

Я не помню… был туман.

Что хмельной, не в этом дело,

Дело в том, что все обман.

 

Говори и гладь почаще…

Лишь у тихого огня

О любви моей пропащей

Не расспрашивай меня.

 

ВСТРЕЧА

 

Молодость гуляла, бедрами качала,

Старость наблюдала, сидя у дороги.

Молодость гуляла и не замечала,

Как туман цеплялся ей за босые ноги…

 

Выйду на дорогу, молодость решила,

Нарвала цветов я, что мне в поле делать?

Старость у дороги тень свою сушила,

Из-под темной шали ласково глядела.

 

Молодость на старость глянула брезгливо,

Ветхую черницу обходя надменно,

Старость улыбнулась: «Как же ты красива!

Но тебя сгублю я, девка, непременно…»

 

Встала и вдогонку рукавом махнула —

Зашумели в поле белые бураны,

В сердце ретивое холодом дохнуло…

Все бы ничего бы, но зачем так рано?

 

Ну зачем так рано, ну зачем так быстро

Пухом лебединым разлетелись годы,

Горькою морщинкой, прядью серебристой

Крепко зацепила злая непогода?..

 

…Молодость другая в голубую кружку

Ягоды сбирала, по цветку гадала…

Молодость былая седенькой старушкой,

Сидя у дороги, девку поджидала.

 

ДУША

 

Над бездной космоса — могила,

Крестом надежно заземленная…

Душа на землю приходила,

Ушла больная, изумленная.

 

В коре оставив оболочку,

В астрале зябнет обнаженная…

На голубую эту точку

Глядит, глядит, завороженная:

 

Лениво вертится планета,

Такая теплая, атласная;

А никому там счастья нету,

А все мгновенное, напрасное…

 

ПЬЯНЫЕ ЦВЕТЫ

 

На столе цветы в прозрачной банке.

За столом шутили и шумели,

Чокаясь, тупели, как рубанки,

И цветам вина не пожалели.

 

И людьми обманутые маки

Эту муть доверчиво впитали.

Что же вы наделали, собаки,

Хоть бы до утра надежду дали!

 

Поплясав под визг магнитоленты,

Погрубив, поплакав над сортиром,

Расползлись, как темные моменты,

По своим ли, по чужим квартирам…

 

А цветы средь ночи непогожей

Головами слабыми кивали,

Стукались, чернели и — о боже! —

О российских бедах толковали…

 

СЛЕПОЙ ЧЕЛОВЕК

 

Когда осознал, что никто не поможет,

Стал внутренним взором прокалывать тьму, —

И вот замерцали подножия Божьи,

И высшее нечто блеснуло ему…

 

По мере того как душа наполнялась

Вселенской тоскою седых мудрецов,

Нашел с удивленьем, похожим на жалость,

Что много счастливее зрячих слепцов!

 

В тиши одиночества, чуткой, как воздух,

Нет места земной суете и молве,

Но свет мирозданья — мелодией грозной! —

Плывет, колыхаясь в его голове…

 

…Когда загрохочет проснувшийся город,

И ринутся толпы удачу искать,

Он мимо идет — напряженный и гордый —

Небесную чашу боясь расплескать…

 

ВОТ ПРИЕХАЛ

 

Вот приехал в январе.

Крыши. Тени синие.

Тихо. Белая сирень —

Не в цвету, а в инее.

 

Снег небес вокруг избы

Чистоты исполнен;

Что ж такое позабыл,

Что ж такое вспомнил?..

 

Прощемлюсь в калитку я,

Обращусь к сирени:

— Что молчишь, сестра моя,

Божие творение?

 

Разгорается уже

Красота закатная…

Тихо, благостно в душе,

Что ж слеза вдруг капнула?

 

Разожгу среди зимы

Мерзлые поленья;

Жаль, c тобой исчезнем мы,

Божии творения.

 

Вслед другие зацветут,

Иней их застудит…

Нас с тобой не будет тут.

Нас совсем не будет.

 

БЕЛОКУРЫЙ МАЛЬЧИК

 

Сидел он на траве в коротенькой рубашке,

Кого-то в той траве ручонками ловил…

Сердито добрый шмель гудел над белой кашкой…

И пахло молочком от детской головы.

 

Дыханье ветерка к полудню прекратилось.

Сидел совсем один. А ласковая высь

Над маковкой его пыльцою золотилась

И ангелы легко, как бабочки вились…

 

ВИДЕНИЕ

 

Равнина молчала. А сердце стучало…

Безмолвно и плавно — жалей не жалей —

Небесное войско к закату промчалось…

Один я остался на горькой земле.

 

Стою, очарован тоской несказанной,

Созвучной душе, недоступной уму,

Последний огонь провожу со слезами…

И холод межзвездный, как данность, приму.

 

Но свято поверю, что войско вернется.

И снова собравшись на битву со злом,

Возьмут и меня. И тогда мне найдется

Копье и кольчуга, и конь под седлом.

 

Пойму, позабыв все, что мучило прежде,

Что свой средь своих я — и даль нам близка,

Сомкнувшись в ряды, в осененных одеждах

И в шлемах победных мы будем скакать…

 

Стремительно-плавно, клубя облаками,

Умчимся к закату, растаем во мгле, —

Затопит безмолвьем, укроет веками…

А кто-то останется ждать на земле.

 

---

Александр Дмитриевич Раевский родился в 1951 го­ду в селе Алабуга Новосибирской области. Окончил Новокузнецкий педагогический институт, Иркутское пожарно-техническое училище. Служил в пожарной охране МВД, капитан в отставке. Печатался в центральных и региональных журналах, альманахах и сборниках. Автор шести поэтических книг. Лауреат премии журнала «Наш современник». Член Союза писателей России. Живет в Новокузнецке.