Марианская впадина
- 12.01.2021
ОГЮСТ РОДЕН
И всякий раз, когда взойдет тревога,
Моим глазам является Роден.
Высокий камень. Поздняя дорога.
Нормандия. Небесный гобелен,
Какой спустился над его конюшней,
Той самой его первой мастерской.
Он был в семье тяжелый,
непослушный,
И шел по жизни, будто сам не свой.
Что им в пути
к олимпу славы движет?
Любовница? Вакханка? Красота?
Он был, как солнце,
непомерно рыжий,
Натурщица его, как тень, проста.
Он воплотил ее в «Вакханке».
Роза
Сама стихия — нежность и любовь.
А в нем звенела и гремела бронза,
И этой бронзе мир не прекословь!
Он нищим был.
Он жил почти без денег.
Дега, Моне, Фантен и Ренуар
Любили прямодушного Родена,
Ценили в нем Господний
высший дар!
Он стал великим!
Жизнь ему по росту!
И слава во Вселенной — по труду!
Но он сказал или подумал просто:
«Нагим пришел я и нагим уйду…»
ДЕМОН ЛЕТЯЩИЙ
Между небом и землей
Слышен крыльев
шум свистящий.
У заката под полой
Демон кружится летящий.
Поднимается земля
Вместе с запахами хлеба.
Демон падает в поля,
А потом опять — на небо.
Он старается добыть
Из себя — себя, похоже…
Не страдать и не любить
Он уже никак не может.
Не отречься, не уйти,
Принимать судьбы удары,
И вовеки не найти
Тело царское Тамары.
А Тамара небосклон
Затемнит вечерним светом,
Чтоб никто к ней на поклон
Не пришел зимой и летом.
Будут камни от подков
По ущельям вниз катиться.
Демон будет сто веков
Над глухим Дарьялом виться.
ДЕМОН ПОВЕРЖЕННЫЙ
В поднебесье Крестный ход…
Демон, Бога не пугайся!
Ты — не враг, ты — антипод,
И поэтому не кайся!
Твой не кончился полет,
Ты, живой, не станешь мертвым.
Ты — ристалища оплот
Между воином и чертом.
Победитель ты! Но вот
Космы мглы тебя настигли,
И распался небосвод,
И в тебя вонзились иглы.
Раздвоилась в небе плоть:
Ты и Демон, и не Демон.
Глянет с облака Господь
И подумает: «А где он?»
Там и Лермонтов глядит,
Пулей выбитый из жизни…
Демон, как орел, летит
К надвигающейся тризне.
Крикнет Лермонтов: — Держись!
В этой жизни мы не гости!
Но его потянут вниз
В крылья всаженные гвозди.
На горе Машук цветы
Расцветают в изобилье…
…Демон рухнет с высоты
На поверженные крылья.
ФЕВРАЛЬ
Февраль. Достать чернил и плакать,
Писать о феврале навзрыд,
Пока ликующая слякоть
Весною черною горит…
Борис Пастернак
Мостовую февраль бесконечный
Ледяными ладонями бьет.
С неба Путь холодеющий Млечный
Будто сердце мое достает.
Где же эта февральская слякоть,
О которой писал Пастернак?
Не уйти, не уснуть, не заплакать,
И не выправить душу никак.
Нет тебя возле вспыхнувшей боли,
Нет дыхания возле лица.
Ты свои злополучные роли
Отыграла уже до конца.
Время поздние звезды колышет,
Унося наши прошлые сны.
Грудь твоя ненасытная дышит
В ожидании долгой весны.
Полыхает февральская замять,
И никак не оттает земля,
Где моя безответная память
Утонула в снегах февраля.
МАРИАНСКАЯ ВПАДИНА
Валерию Кунцу
Мистическая, грозная субстанция
Воды? или стекла? — передо мной.
Взорвется или в космосе останется
Теченье жизни, бренности земной?
Зачем тоска земная Богом дадена?
Зачем, как душ утопших глубина,
Зовет нас в океане Тихом впадина,
Которая из космоса видна.
К моей душе субстанция проложена!
Хотя ее провалы не видны,
В нее проник
тяжелый взгляд художника,
Как будто нас позвал из глубины.
ШАРОВАЯ МОЛНИЯ
Я видел, как молния шла шаровая
По лету, по лесу, потом по ручью,
Взошла на пригорок, траву обжигая,
Держа наготове пружину свою.
Она была внутренним пламенем сжата
До малых объемов, до твердого дна,
До судорог неба, до красок заката,
Не взрывом, а некой загадкой полна.
Она не катилась, лишь только качалась,
А после ко мне совершила прыжок,
С моею раскаленной душой
повстречалась
И в тысячу вольт получила ожог.
ПРЕВРАЩЕНИЯ
- Ад
Всемирный консилиум нужен земле.
Земля в поднебесной печали.
Зажата в ней память,
как пуля в стволе,
Цветы и хребты замолчали.
Мы видим течение пагубных лет,
Размыты сознанья границы.
И нет уже выхода, логики нет
В той жизни, которая длится.
Взрывается в шахтах гремучий метан,
Колышется неба трясина.
И падают в ад — Карабах и Майдан,
И «Боинг» в огне керосина.
А пули свистят и осколки поют,
И корчатся скорбные лица.
И гнезда уже рядом с небом не вьют
Ни песни, ни вещие птицы.
И черпают звездного неба ковши
Умершие грешные души.
…И землю свою продают за гроши
У темного ада кликуши.
- Рай
А рядом, где Божий
невиданный край
Распахнут под шелковым небом,
Творцом поднебесным
построился рай
С дорогой и полем, и хлебом.
Все было в раю,
как и в жизни людской:
Здесь каждый спокоен, послушен,
Но только невидимый райский покой
Был странным событьем нарушен.
Раскрылась в раю
небольшая гора,
Высотка военная, что ли…
Там чьи-то шаги раздаются с утра,
Девчонка выходит из штольни.
Видна ей заросшая терном гора
И кончик саперной лопаты…
И ночью кричат ей беззвучно:
«Сестра!»
Из братской могилы солдаты…
И снова подули, как пули, ветра,
И снова по вьюжной метели
Несет, выбиваясь из сил, медсестра
Бойца на кровавой шинели.
Владимир Петрович Скиф (Смирнов) родился в 1945 году на станции Куйтун Иркутской области. Служил на Дальнем Востоке в морской авиации. Окончил Тулунское педагогическое училище и факультет журналистики Иркутского государственного университета. Автор восемнадцати поэтических книг, многочисленных публикаций в журналах «Наш современник», «Москва», «Подъём», «Литературной газете». Лауреат Всероссийской литературной премии им. П.П. Ершова. Живет в Иркутске.
