Кромка меж морем и сушей
- 30.05.2018
* * *
Век не гулянье и кровь не вода,
Верность и та запоздала,
Время пройдет — и не сыщешь следа,
Где красота отрыдала.
Время вплеснется — и вытянет нить,
Свяжет узлы и событья, —
В чем же ненастье ты хочешь винить
С нечистью, с волчьею сытью?
В том ли, что часто встречались они
В трудную пору, в дороге?
Время встряхнется — и прежние дни
Кажутся чище в итоге.
Век ненасытен — и поздно вставать
На перепутье дозором, —
Время взгрустнет — и нельзя горевать,
Глядя на пламя с укором.
Ходишь и смотришь — и дальше ходи
Там, за рекою рябою,
Слышишь и видишь — и дальше веди
Всех, кто пойдет за тобою.
Хочешь и можешь — и должен пройти
Весь лабиринт становленья,
Чуешь и веришь — и должен в пути
Всех оставлять в изумленье.
Проще смотри на земные дела,
Реже советчиков слушай,
Чаще молись, чтобы вера вела
Кромкой меж морем и сушей.
Шире объятья для речи раскрой,
Душу свою сберегая,
Чтобы вон там, за Святою горой,
Эра встречала другая.
* * *
Вечерами — яблоки да чай,
Тихий жар, оставленный в печи, —
Головой тяжелой не качай,
О былом, пожалуй, помолчи.
Что за пламя стыло над рекой —
Где-то там, в далекие года,
Где к тому, что было под рукой,
Не вернемся больше никогда?
Что за голос пел из облаков
Где-то там, в смятении моем,
Чтобы стаей вился мотыльков
Каждый миг, постигнутый вдвоем?
Запоздалой странницею ты
В тишине склонялась надо мной —
И теснился сгусток темноты
В стороне нехоженой лесной.
Дни пройдут — на счастье, на беду,
Прошуршат, сводящие с ума, —
Нет, не время было на виду
В этих снах, а музыка сама.
За волною новая волна
Захлестнет где камни, где песок —
Не томит ли давняя вина? —
Серебрит затылок да висок.
Что-то к горлу вроде подошло —
Где он, вздох по далям золотым? —
Прорвалось — и встало на крыло,
Все сбылось — так вспомним и простим.
Тихий свет увидим впереди,
Даже то, сощурясь, разглядим,
Что спасет, — постой, не уходи! —
Не горюй, усталый нелюдим.
* * *
Размышляя о слове своем,
Поднимаем усталые взоры мы —
И глядим за оконный проем,
В наслоенья за шторами
Пестроты, а потом — желтизны,
А потом — оголенности,
Что кругом, как нарочно, видны
При любой отдаленности.
Там холмов и хребтов на ветру
Виноватая складчина,
Там беспечность вступает в игру,
Да и всякая всячина,
С неизбежностью воли морской
И степной безымянностью,
Чтобы вдруг завершилось тоской
То, что кажется странностью.
Сторониться ли нынче хандры
Или сызнова броситься
В эту мглу, что слепа до поры? —
Только с каждого спросится,
Если выбор щедрот неширок
И сильны убеждения
В том, что нет у незримых дорог
Полосы отчуждения.
* * *
Привыкший делать все наоборот,
Я вышел слишком рано за ворота —
И вот навстречу хлынули щедроты,
Обрушились и ринулись вперед,
Потом сомкнули плотное кольцо,
Потом его мгновенно разомкнули —
И я стоял в сиянии и гуле,
Подняв к востоку мокрое лицо.
Там было все — источник бил тепла,
Клубились воли рвенье и движенье,
Земли броженье, к небу притяженье,
Круженье смысла, слова и числа, —
И что-то там, пульсируя, дыша,
Сквозь твердь упрямо к миру пробивалось, —
И только чуять снова оставалось,
К чему теперь вела меня душа.
Бывало все, что в жизни быть могло,
И, как ни странно, многое сбывалось,
Грубело пламя, ливнями смывалось
Все то, что к солнцу прежде проросло, —
Изломанной судьбы я не искал —
И все, как есть, приемлю молчаливо,
Привычно глядя в сторону залива,
Где свет свой дар в пространстве расплескал.
* * *
Откуда бы музыке взяться опять?
Оттуда, откуда всегда
Внезапно умеет она возникать —
Не часто, а так, иногда.
Откуда бы ей нисходить, объясни?
Не надо, я знаю и так
На рейде разбухшие эти огни
И якоря двойственный знак.
И кто мне подскажет, откуда плывет,
Неся паруса на весу,
В сиянье и мраке оркестр или флот,
Прощальную славя красу?
Не надо подсказок, — я слишком знаком
С таким, что другим не дано, —
И снова с ее колдовским языком
И речь, и судьба заодно.
Мы спаяны с нею — и вот на плаву,
Меж почвой и сферой небес,
Я воздух вдыхаю, которым живу,
В котором пока не исчез.
Я ветер глотаю, пропахший тоской,
И взор устремляю к луне, —
И все корабли из пучины морской
Поднимутся разом ко мне.
И все, кто воскресли в соленой тиши
И вышли наверх из кают,
Стоят и во имя бессмертной души
Безмолвную песню поют.
И песня растет и врывается в грудь,
Значенья и смысла полна, —
И вот раскрывается давняя суть
Звучанья на все времена.
Владимир Дмитриевич Алейников родился в 1946 году в городе Перми. Окончил искусствоведческое отделение исторического факультета Московского государственного университета. Поэт, прозаик, переводчик, художник. Основатель и лидер литературного содружества СМОГ. Автор многих книг поэзии и мемуарной прозы. Лауреат ряда литературных премий, в том числе им. А. Белого, им. Д. Бурлюка, Бунинской премии и др. Член Союза писателей Москвы, ПЕН-клуба. Живет в Москве.
