Крещенский голубь

Олег Авдеев

 

РОЖЬ

 

Широкое русское поле

С колосьями ржи золотой.

Верст пять, а быть может, и боле

Покрыло оно под собой.

 

Высокие сосны средь хлеба

Бросаются сразу в глаза,

Тяжелое плотное небо,

Должно быть, случится гроза.

 

Дорога с травою зеленой

Уходит в незримую даль.

И все словно сковано дремой.

Спокойствие, но не печаль.

 

САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ

 

Кто призывает жить с любовью вместе,

Кто утверждает, что нельзя без мести.

Как относиться к этим голосам?

Решенье принимает каждый сам.

 

Когда случилось дивное спасенье,

То помощь свыше или лишь везенье?

А верить иль не верить чудесам?

Решенье принимает каждый сам.

 

Нам разум предлагает быть хитрее,

Но совесть говорит, что честь важнее.

Прислушаться ли к внутренним весам?

Решенье принимает каждый сам.

 

Кто любит только Родину-Россию,

Кто превозносит лишь края другие.

А стоит ли стремиться к полюсам?

Решенье принимает каждый сам.

 

Искать ли счастье в длительной дороге

Иль ожидать спокойно на пороге?

Позволить ли надуться парусам?

Решенье принимает каждый сам.

 

Возможно, в жизни след оставить надо,

А может, мы живем лишь для услады?

Где примененье жизненным часам?

Решенье принимает каждый сам.

 

Нам все не может с рук сойти, похоже,

И есть предел дозволенному все же.

Приблизиться ли к крайним полосам?

Решенье принимает каждый сам.

 

* * *

Грохочет досады безжалостный гром,

Сверкают отчаянья молнии грозно,

Но все же, пока мы на свете живем,

Бороться не поздно, бороться не поздно!

 

Шторма неудач нелегко пережить,

Закончились силы, и это серьезно.

Но все же, пока мы способны любить,

Бороться не поздно, бороться не поздно!

 

Измены гнетут как удары плетьми,

Пылает обиды пожар грандиозно,

Но все же, пока мы зовемся людьми,

Бороться не поздно, бороться не поздно!

 

Вячеслав Бондаренко

 

* * *

— У солдата — душа журавлиная, —

На рассвете сказал комбат, —

Только в небо дорога недлинная,

И в земле неглубоко лежат.

 

Мы упали здесь, на краю села,

Разбросало всех. А кого, куда?

Лишь запомнили, как сирень цвела,

Не подняться в рост больше никогда.

 

По весне у нас соловьи поют,

Да красиво так, заливаются.

Грозы и дожди облака несут,

Петухи по утрам надрываются.

 

Вот березки уже заневестились,

Возле них погиб боевой расчет,

Урожай сняла злая бестия,

Молодые все, пацаны еще.

 

Из глазниц бойцов ковыли растут,

До поверхности здесь рукой подать,

А солдатики в поле там и тут

Журавлиный клин продолжают ждать.

 

— Эй, Петро, вставай, вроде наши как…

Нет? Ну тогда подождем…

— Да, не разглядел, то не наш косяк,

Плохо видно под этим дождем.

 

Вырос из груди полевой цветок,

А мальчоночка собирал букет.

— Ты его домой отнеси, сынок,

И от нас живым передай привет.

 

Мы уже давно превратились в прах,

Поржавел металл, а кости целые,

Душу холодит леденящий страх:

Кто вас защитит, птицы белые?

 

Ольга Гурова

 

БАБУШКА

 

— И тапочки куда-то делись, и очки, —

Так бабушка растерянно бормочет

Да под подушку прячет пятачки.

— Ох, нету сил моих, нет больше мочи.

 

Стара я стала, истинно стара,

Устала жить, а смерть моя как мячик:

Мне на покой давным-давно пора —

Она же, подлая, поди ж ты, мимо скачет.

 

Глаза прикрыть монет приберегла,

И узел смертный в сундуке ветшает.

Бранилась, по-хорошему звала,

Но про меня она знать ничего не знает.

 

Вздыхает бабушка. Но вот очки нашлись,

Притихли смирно тапки у дивана.

Резвятся внуки рядом — это жизнь?

И с нею расставаться еще рано.

 

* * *

Талантам на Руси грозит сума —

Они юродивым почти что братья:

Встречают-провожают их по платью,

И никому нет дела до ума.

 

МАСТЕРИЦЫ-ВЫШИВАЛЬЩИЦЫ

 

В высоких теремах и в светлых горницах

Игла туда-сюда сновала по канве.

В руках умелых дело славно спорилось,

И думы светлые рождались в голове.

 

Узоры были вроде немудреные,

Но столько в них спокойной красоты:

Лугов раздольных мурава зеленая

И золоченых куполов кресты.

 

Прошли века, и в жизни все по-новому,

И лишь по-прежнему с иглою дружат пальцы.

Искусством вышивальщиц очарованы,

Берем мы в руки бабушкины пяльцы.

 

Порой глаза уж передышки просят,

И в сотый раз, сказав себе устало:

«Все, я сдаюсь и вышиванье брошу», —

В сто первый раз начну сначала

 

Иглою мельтешить, рождая чудо,

Забыв о хлопотах домашней суеты.

И зелень засверкает изумрудом,

И оживут на куполах кресты.

 

Елена Демидова

 

АННА

 

Этот край — он и древний, и юный:

Триста лет для поселка не срок.

Время трогает тонкие струны

В даль степей уходящих дорог.

 

Время ткет свою ткань из столетий,

Наши судьбы сплетая в узор,

Неизменны лишь солнце, да ветер,

Да река, да щемящий простор.

И сегодня, как встарь — неустанно,

Люди строятся, любят, живут.

Разрастается древняя Анна,

Колокольней глядясь в синеву.

 

РОСТОПЧИНОЙ

 

В парке ярком красою осенней

Этой женщине грустно одной.

Под деревьев раскидистой сенью

Тишина, только кроны стеной.

Тишина, только версты и версты

До столиц, до друзей и родных.

…Может новый том Пушкина сверстан

И в пути к нам на перекладных?

А помнится недавно, перед отъездом в Анну,

Он заходил так просто домой к Вам на обед,

Серьезные беседы для светских женщин странны,

Но встретились поэты — что им бездушный свет?!

Долог путь к нам столичных журналов,

Редким письмам так рада душа.

Что запишем в семейных анналах?

Как тянулись здесь дни не спеша.

Как, по парку гуляя, скучала,

Как писала стихи по ночам,

Как детей, улыбаясь, качала,

Как мерцала в окошке свеча.

Снова землю укрыло снегами,

Льдом сковало речной перекат.

Вот и почта — ах, что это с Вами,

Отчего побелела щека?

От объятий жестокого света

Защищая семейную честь,

Умер Пушкин, не стало поэта,

Как же вынести страшную весть?!

А помнится недавно перед отъездом в Анну

Он заходил так просто домой к Вам на обед,

Серьезные беседы для светских женщин странны,

Но встретились поэты — что им бездушный свет?!

 

Вот тетрадь черновая поэта,

Он писать собирался в нее.

Путь окончен, и песнь не допета.

Кто продолжит, кто песнь допоет?

 

И Жуковский, для многих нежданно,

Повинуясь движенью души,

Посылает тетрадь эту в Анну,

Чтоб стихами заполнить в тиши.

 

«В своем уединенье перо держите острым,

Я к Вам пишу, графиня, как старший верный друг,

Нам всем эту утрату перенести непросто,

Примите ж эстафету, не разорвите круг».

 

Валентина Ермакова

 

* * *

Замело тропы первой порошей.

Я по лесу бродить пойду.

Настроенье с утра хорошее,

Словно чуда, чего-то жду.

 

Там в лесу, на тропе заснеженной,

Легкий лисий следок строкой,

Там зайчишки наброды свежие,

Тишина вокруг и покой.

 

* * *

Лес наполнен осенней грустинкой,

Птиц не слышно, их щебет затих.

Как-то пусто в лесу. Паутинки

Протянулись на ветках сухих.

 

Пахли травы цветущие пряно,

Так, что кругом плыла голова —

Пожелтела, слегла на полянах,

Пахнет сеном и прелью трава.

 

Воздух утром стекольно-прозрачный,

По-осеннему холоден, чист.

Робко падает первый, невзрачный,

Пожелтевший березовый лист.

 

Ирина Жихарева

 

КРЕЩЕНСКОЕ ЧУДО

 

Спят деревья по пояс в сугробах,

Ветры в поле ночами шумят,

Только к храму открыта дорога,

В церковь люди на праздник спешат.

 

Под Крещенье обычно гадали

Наши бабушки в юность свою,

Башмачки за ворота бросали,

Свечи жгли, рассыпали кутью.

 

Пусть гаданья сейчас устарели,

Но традиций нам всех не изжить,

На прудах вырубают купели —

Искупаться, водицы испить.

 

Колокольные звоны повсюду

Над Россией моею плывут,

Люди смотрят с надеждой на небо

И крещенского голубя ждут.

 

Антонина Иванова

 

КТО СКАЗАЛ…

 

Кто сказал, что война обошла стороной

Деревушку российскую — Анну?

Восемь тысяч солдат не вернулись домой,

До сих пор не зажили солдатские раны.

 

До сих пор плачут матери Анны моей

Над суровой судьбою своих сыновей,

А с портрета старушке седой

Улыбается сын, навсегда молодой, —

Сын, с войны не пришедший домой…

 

В Анне рос он, учился, любил,

На вечерки к девчонкам ходил,

Своей грудью он Русь заслонил,

Чтобы ты, современник мой, жил.

 

Чтобы зори над Анной вставали,

Чтобы песни над Анной звучали,

Чтобы внук мой шалил у ворот,

Чтобы вечно жил русский народ…