И БУДЕТ РЕЧЬ УПРЯМОЙ И …ПРЯМОЮ

1 января 2024 года исполняется 70 лет со дня рождения нашего постоянного автора, члена редколлегии журнала «Подъём», замечательного русского поэта Александра Нестругина. От души поздравляем нашего друга и коллегу с юбилеем!                                                                                                                                                                                                      

 

 

Хорошо, когда поэт не ограничивает себя охотой за удачной строчкой и больше ничем не интересуется в жизни. Замечательно, когда у настоящего поэта есть и другая, не менее жгучая страсть. Например, рыбалка. А почему бы и нет! Да ещё если ты живёшь на Дону! А в полутора сотнях вёрст от тебя, ниже по течению великой русской реки, – знаменитая на весь мир станица Вёшенская. А какой был заядлый рыбак Шолохов, в этих местах все знают… И когда обе страсти умещаются в одной душе, живут биением одного сердца, тогда и клюёт лучше, и добротная строка золотой рыбкой сама плывёт в авторские сети. Главное – чтобы жизненного дыхания хватало.

Поэту Александру Нестругину такого дыхания хватает. Знаю это не понаслышке, ещё со студенческих лет, с Дней поэзии ВГУ. Однажды мы, начинающие стихотворцы-студенты, рядом стояли на сцене университетского актового зала и вместе со столичными знаменитостями и воронежскими поэтами читали свои ученические опусы. Не по годам серьёзный юноша – будущий юрист – уже тогда представлялся мне человеком цельным. Александр знал, для чего он здесь, на этой сцене. Он был упрямым, готовым, если что, плыть против течения. И он плыл, когда было нужно. Через сомнения и раздумья хранил глубоко в сердце неподдельную страсть к русскому слову и одновременно честно, профессионально служил своей Фемиде. К сожалению или к счастью, в постсоветский период это стало типичной жизненной ситуацией для любого талантливого поэта: как соединить в себе работу, должность, карьерный рост, элементарное материальное благополучие и параллельно полноценно заниматься творчеством, в данном случае, стихами, которые, по меткому и горькому признанию нашего земляка, поэта Анатолия Жигулина, «…к сожаленью, не кормят. // Только поят, // И то не всегда». Надо сказать, в таком амбивалентном состоянии есть свои плюсы и минусы. С одной стороны, серьёзное увлечение поэзией не давало автору «выгорать» в профессии юриста, а с другой – ты постоянно должен быть готовым стать «священной жертвой Апполона // В заботах суетного света», о чём некогда писал А.С. Пушкин.

А. Нестругин, по его же выражению, «как тёрен-необструга», терпеливо ждал, «когда придёт черёд» и того, и другого. Он научился жить в таком диапазоне, в такой житейской и нравственной парадигме, когда профессиональный «черёд» естественным образом менялся на поэтический «черёд» и наоборот, а то и шёл одновременно, пересекаясь либо скручиваясь в единую, неразрывную нить бытия. Поэт прорывался сквозь «…Уголовные дела // Протоколы да повестки…» на страницы газет и журналов, терзаясь от раздвоенности: стишки – разве это серьёзное дело для прокурорского работника или судьи?! Обязательно ведь найдутся ревнители профессиональной чистоты: «Вольно Вы или невольно // Но роняете престиж…» Но что мог поделать с собой молодой юрист-стихотворец, томясь в душном кабинете, когда «…в потёртой папке этой – // Ветер… Можно подышу?..», когда «Дождь ли в липах прошумит, // Чиркнет жёлтый лист о крышу…», а сердце всё это слышит, откликается и щемит? Завидная концентрация духа и умение жить в сложившейся «поочерёдности» позволили А. Нестругину довольно рано достичь успехов в поэтическом творчестве. Признания шли друг за дружкой: молодой лауреат премии Воронежского комсомола имени Василия Кубанёва, первая книжка стихов «Два голоса» в столице в 1988 году, поэтические подборки в журнале «Подъём»…

После окончания ВГУ мы разъехались по разным районам области. Долгие годы не виделись, но я всегда ревностно и с огромным интересом следил за творчеством своего университетского собрата по перу, даже на большом расстоянии по-прежнему ощущая нашу духовную близость и поколенческое родство. В начале восьмидесятых годов прошлого века я перебрался в Воронеж, работал в областной газете «Молодой коммунар», а после развала Советского Союза – в комитете по информации и печати. Это давало мне возможность колесить по всей области. Тогда-то после многолетнего перерыва вновь возобновилось наше общение. Иногда обменивались книжками. Помню неописуемую радость от Сашиного подарка – сборничка стихов с тёплым, солнечным названием «Ещё цветёт кипрей…». В нём было всё таким близким мне, родным, милым, среди чего и сам вырастал: река, луга, степь, простор… Иногда мы позволяли побаловать себя стихотворными посвящениями, чаще – шутливыми, реже – серьёзными. Не вспомню, по какому конкретному случаю, но в 2007 году написал и отправил ему по электронной почте:

 

Саня Нестругин – живая душа,

Совесть и слово глубинки.

Против теченья гребёт, не спеша,

Не оборвав паутинки.

………………………………………

Саня Нестругин – судья и поэт.

Совесть и слово – как вёсла.

Против теченья – любовь и рассвет,

Годы, надежды и вёсны.

 

Про теченье и вёсла в посвящении – не случайно. Вся поэзия Александра Нестругина – это сыновья песнь великой русской реке. Дон в стихах поэта – не только образ, не только метафора, это – жизнь, целая философия. Это – самый главный лирический герой его поэзии. В конце концов, Дон – это и сам автор: с мощной, как у былинной реки, энергетикой; с глубинным взглядом на мир; с неукротимым, как донское течение, напором будоражащих дум и чувств. Потому я и не удивляюсь, что одну из своих (и, признаюсь, самых любимых для меня) книг поэт так и назвал – «Река». Коротко, ёмко и честно. У нестругинской поэтической реки нет плотин, запруд и берегов, а есть целый и неделимый поток настроений и раздумий; там – душа и совесть, а ещё – благодарность своей главной Реке. Дон незримо живёт у поэта почти в каждом стихотворении. Живёт весной, летом, осенью, зимой. В ледоход и первоцветье, в летний жар, в осенний листопад и в дни зимнего покоя… И – когда душу переполняют счастье и радость… И – когда сердцу грустно и тягостно… У Александра Нестругина есть лирический цикл «С рекой. Заметы», где каждому месяцу года отдельно посвящено небольшое стихотворение. Мне эти поэтико-фенологические зарисовки очень нравится удивительной человеческой простотой и нежностью, искренней любовью к малой родине, душевной открытостью и необыкновенно сочной пейзажностью. И когда поэт пишет: «Я дома здесь…», я ему верю, и я его понимаю; и даже такие незамысловатые строки «Привет вам, плёсы да излуки, // Привет, родные омутки!» в контексте цикла воспринимаются как квинтэссенция, как неотъемлемая часть общей философии любви автора, ради чего он и взялся за перо. Цикл «С рекой. Заметы» – вещь, можно сказать, программная для поэта и вневременная, хотя написан был в далёком 1991 году. С того момента прошли годы, десятилетия; страна поменяла название, политический и общественный строй; трансформировались власть, идеология, ценности. А Дон как нёс свои стремительные воды, так и несёт. По его берегам как распускались красноталы и черноклёны, так и распускаются. Стремнина как завораживала зоркий глаз поэта и рыбака А. Нестругина, так и завораживает.

Как-то в 2010 году в разгар знойного июньского полдня мне надо было срочно переговорить с Александром. Позвонил несколько раз на мобильник – вне зоны доступа. Тогда набрал домашний номер. Супруга сказала, что он на рыбалке, связь там не берёт, перезвоните вечером. Не знаю почему, но мне вдруг стало грустно от несостоявшегося телефонного общения, будто в этот жаркий день накрыла пустота.

 

Поэт уехал на рыбалку,

Поэт сегодня – выходной.

Он на груди не рвёт рубаху

И за строкой не лезет в бой.

Поэт устал от нервотрёпки,

Копанья в собственной душе.

Он в ожиданье краснопёрки

Застыл, как цапля, в камыше.

Июньский жар над сизой балкой

В тщете ленивой ищет тень…

Поэт уехал на рыбалку –

И мир взгрустнул на целый день.

 

Река по-прежнему окормляет поэта, хранит от суетного и преходящего, спасает, выражаясь строкой И.С. Тургенева, «…Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий…» А сомневаться и раздумывать есть над чем. Если в молодые творческие годы, чтобы ощутить себя счастливым, автору достаточно было пробраться через дебри уголовных дел, «…Протоколы да повестки…» к свежему дыханью ветра, то сегодня это и по возрасту не актуально, и по жизненному опыту, который накоплен за десятилетия с момента написания того лирического признания. Нестругинская река – носительница вековой памяти – подталкивает к новым творческим горизонтам, смещает вектор поэтического зрения. За плечами – долгая жизнь, багаж обретений и потерь, возможность сравнивать и осмысливать. Не случайно в последние годы автор всё чаще и чаще оборачивается назад, в своё советское прошлое – поруганное, оплёванное, оболганное врагами и недругами, заблудшими и обманутыми. И как бы в недоумении обращается к нам: оглянитесь и вы, задумайтесь, всё ли мы сделали так, не ошиблись ли, обратившись в отказников, когда обрекли на сиротство «век отцовский», наших престарелых родителей, наши детство и юность.

 

…Да, там махала партбилетом

Едва ль не каждая строка.

И в этом мало было прока…

И скопом их смахнули в грязь,

И скопом растоптали строки,

Где Русь Великою звалась.

 

В такие горестные минуты раздумий поэту нужен диалог, ему важно видеть рядом того, кто его понимает, кто разделяет с ним его мысли и настроение. Ведь он обращается к прошлому не из любопытства, не из хулы или похвалы ради, а чтобы уберечь себя и других и не повторить ошибок в настоящем и будущем. Вот как это звучит в стихотворении «Ровеснику»:

 

В былом нам главнее – не распри, не спор:

На щит свой сумели

Поднять мы Отчизны отвагу и скорбь

В отцовской шинели.

Лишь вместе мы – отчее слово, народ,

Взмах памяти острой,

И отблеск её: «Коммунисты, вперёд!»,

И «Братья и сёстры!..»

И мы для иных, непристрастных времён

Запомнить сумеем:

И знаменем красным наш век осенён,

И крестным знаменьем.

 

Накладывая день нынешний на день вчерашний, поэт теперь идёт к своей реке – к Дону – не просто заядлым рыбаком, не прежним вдохновенным стихотворцем-созерцателем окрестных красот, а как трибун, боец-публицист и мыслитель, чьё неравнодушное сердце остро реагирует на продолжающуюся путину накопительства и рвачества. И если раньше ему «…Просевших льдов и праздничных «пушков» // В обветренных ладонях краснотала // И молодой воды излук хватало!», то теперь этого мало, недостаточно. Изжиты язвы прошлого, но на их месте образуются язвы настоящего:

 

«Время успешных…»

Да полно вам врать,

Ложь под ответ подгоняя в примере.

Вольную волю не выкупит раб,

Златом прикованный к личной галере.

 

Читая нестругинские стихи последних лет, особенно те, которые отобраны поэтом для сборника «Упрямая речь», невольно вспоминаешь знаменитую некрасовскую строчку: «Выдь на Волгу: чей стон раздаётся…» В случае с Александром Нестругиным говорить о стоне не приходится, но то, что образ у реки поэта с годами обретает отчётливый социальный рисунок, заметно:

 

И глубины, и мель,

Как неслышимый ропот,

Густо выбелит бель,

Щучий выстелет опад.

В горле стала комком

Жалость – слюни да сопли.

Обречённым мальком

Пульс мой бьётся – до сотни.

Может, так и народ

Белью выпадет, былью?

Совести кислород

Выжигается гнилью!

 

Хочется спросить себя: поворот от пейзажного к социальному – хорошо это для автора или плохо? И хочется самому себе ответить: это – закономерно! Зрелая душа поэта Нестругина вмещает в себя больше жизни, её оттенков, замысловатых ответвлений и всяческих житейских и философских наслоений. Она, как и воспетая им же река, чем дальше от истока и чем ближе к устью, тем полнее питается большими и малыми притоками, рождает по ходу течения затоны и усынки, старицы и озерца, создавая неповторимую духовную и социально-нравственную экосистему.

Здорового творческого упрямства Александру Нестругину на избранном пути не занимать, ибо главным учителем для него в жизни был и остаётся батюшка Дон:

 

Снова волдыри натёр…

Выгребать на ветер – му́ка.

«А ведь мог купить мотор!» –

Горько жалуюсь кому-то.

И сижу на берегу.

Остываю. Оживаю.

«Выплыл… И ещё смогу!» –

Морщась, кулаки сжимаю.

 

После таких строк как не поверить, что и название последней книги «Упрямая речь» у автора симптоматично, где «речь твоя, как ветвь // Расправится упрямо…// И будет всем ветрам – // Ветвями и травою. // И, как её не правь, – // Упрямой. И – прямою».

 

Иван ЩЁЛОКОВ,

поэт, публицист, председатель правления

Воронежского регионального отделения

Союза писателей России, главный редактор

журнала «Подъём»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Поэты Александр Нестругин, Евгений Юшин, Иван Щёлоков у памятника Сергею Есенину в Константиново