Старый сад
- 06.04.2017
* * *
А.С. Пьянову
Почему затаили дыхание звезды?
То ль услышать хотят, как травинка растет,
Иль послушать, о чем птицы
шепчутся в гнездах,
Или пьют ароматный цветочный настой?
Скажут, мне не поверив, что это все бредни,
Разве звезды живые и могут дышать?
Говорю скучным людям, на выдумки бедным:
Если знать вы хотите, у звезд есть душа!
Приходите, как смеркнется, к речке
иль в поле,
Не одна окропит вас немая слеза.
Плачут звезды от радости, может, от боли…
Ну о чем вы?!
Какая же это роса?
* * *
Порой легко вздохнет береза,
И не пойму я, что со мной,
Как вдруг расколют небо грозы,
И дождик прошумит шальной.
Внезапно лес обезголосит.
Не видно птиц, куда ни глянь.
Береза рядом, но не спросит,
С чего бы вдруг стал грустен я.
И не утешит добрым словом,
И не поможет грусть прогнать.
… Гроза прошла. День весел снова.
И улыбаюсь я опять.
* * *
Э.И. Мачульскому
Лучи ворвались в хмурый день.
Гляди-ка, счастье было рядом!
Надвинув шляпу набекрень,
Подсолнух ожил,
солнцу рад он.
Зажизнерадостел пырей,
Повеселела и ромашка.
Чтоб не отстать,
спешит скорей
Порозоветь под солнцем кашка.
И вот уже приветлив день,
И наша жизнь не жизнь — отрада,
И так светла от добрых дел,
Что счастья пожелать нам рада.
* * *
Ветер всхлипывал,
дождик рыдал,
Старый сад хмурил темные брови.
Не сияет ночная звезда.
Неужель где-то с кем-нибудь бродит?
Не пойму я, на что им звезда?
И пускай она с кем-нибудь бродит.
Надо ль слезы точить и рыдать.
И ревниво насупливать брови?
… Ветер стихнул, а дождь отрыдал.
Сон спустился на хмурые брови.
Появилась ночная звезда,
И со мною по улице бродит.
* * *
Коршун и ворон схватились,
Злобен у каждого норов.
Храбро и яростно бились.
В схватке коварней был ворон.
Коршун не хитр, но отважен,
Не опоздал он с ударом.
Только ли так это важно —
Хитрым слыл ворон недаром.
Он изловчился и впился
В храброе сердце когтями.
С жертвой обнявшись, свалился
В пасть смертью дышащей ямы.
Жизнь, не заметив пропажи,
Била ключом что есть силы.
День не нахмурился даже,
Солнце все так же светило.
* * *
Не бывать тому, что редко снится
И чего надежды не сулят.
Я давно держу в руках синицу,
Променял ее на журавля.
И теперь мечтам своим не верю,
Разучился верить и словам.
По-иному мог бы жить, наверно,
Но сужу о людях по делам.
Я и сам не рад, что так случилось.
Пусть как прежде грели бы слова.
Только жизнь меня не раз учила:
Сердцу верь, но воли не давай!
* * *
Когда в душе моей нет лада,
А лада нет почти всегда,
Овладевает мной досада,
Хоть это, право, не беда.
И пусть я мыслю неразумно,
Пускай гублю свои мечты,
Зато легко мне жить бездумно
Среди бесцветной суеты.
Но стоит ладу появиться —
Себе я не кажусь чужим,
И собираю по крупицам
Все то, чем я не дорожил.
* * *
Кого корить, кого ругать,
Что жизнь моя —
ни тишь, ни гладь?
И тут уж что уж,
ладь не ладь,
А только все дела не в лад.
Не кто-нибудь, а только Я —
Мой самый строгий судия,
Который, правды не тая,
Терзает и казнит меня.
Ему б свою умерить прыть,
То бишь, мне б тише надо быть,
И выть избыть,
сменить на сыть,
По лжи, а не по правде жить.
Однако Я суровит взгляд,
Моим намереньям не рад.
Бранит меня: «На кой же ляд
Мостишь себе дорогу в ад?»
Вячеслав Дмитриевич Сысоев родился в 1941 году в с. 3-я Усмань Воронежской области. Окончил юридический факультет Воронежского государственного университета, Академию общественных наук при ЦК КПСС. Работал на Ставрополье в органах прокуратуры, комсомольских и партийных органах, в аппарате Президента СССР, Минюсте РФ и Госдуме РФ. Публиковался в ведущих российских литературных журналах, «Литературной газете». Автор многих книг стихов и прозы. Живет в Москве.
