Русский флот в волнах времен и гипотез

Как организованная структура русский флот существует свыше трехсот лет и датой его рождения считается 20 октября 1696 года, когда на заседании Боярской Думы было провозглашено: «Морским судам быть». Но строго говоря, его история началась гораздо раньше, еще с походов русов на Царь­град в IX-Х веках и взятия новгородцами в 1187 году шведской крепости Сигтуны — города, находившегося на берегу озера Меллар, где позже был основан Стокгольм. В XVI столетии корсарский флот московитов изрядно попортил крови неприятелю на Балтике в ходе Ливонской войны. Известно, что первый русский военный корабль европейского типа — фрегат «Орел» — построили в Коломне при царе Алексее Михайловиче в 1667-1669 годах и на «Орле» впервые был поднят российский триколор. Для изготовления «флага большого» и множества вымпелов специально выписывались ткани «белого, лазоревого и алого» цветов. Для этого же судна было подготовлено «письмо корабельного строя» — первый русский морской устав. Служил фрегат недолго, так как уже в 1670 году его сожгли казаки Степана Разина.

Часть исследователей считает первым линейным кораблем «Гото Предестинацию», построенную на воронежских верфях в конце XVII века. И хотя к постройке кораблей государь Петр I привлек массу людей с обилием иноземных мастеров, основную часть составляли русские корабелы.

Согнанные, почитай, с пол-России «черные люди» едва ли были рады новой тяжкой повинности, а потому и поражают масштабы побегов с верфей. В одной из челобитных за 1697 год указано, что из тысячи привлеченных человек сбежала половина. А летом 1704 года из одиннадцати городов, приписанных к Воронежскому адмиралтейству, на Дон «утекло» более трех тысяч человек. Беглецам угрожали ссылкой на галеры, но дезертирство не прекращалось.

Строевой лес у речных излучин был пущен на строительство как галер, так и линейных кораблей. Вследствие этого пришлось даже ограничивать порубку, а также устроить опись и «розыск» лесов. Доходило до того, что древесину запрещали использовать даже для топки изб. Нарушители жестоко преследовались — вплоть до ссылки в Азов или даже до смертной казни.

Работный люд жестоко страдал от болезней, свезенные из разных земель плотники и лесорубы умирали один за другим, так что генерал-губернатору Ф.М. Апраксину, руководившему строительством флота в Воронеже, пришлось срочно просить у царя «подкрепления». В 1703 году Петр I разрешил ему «на времена жаркие развести людей в разные места», но в то же время наказал к будущему лету построить 25 кораблей, что означало фактическую отмену предыдущего распоряжения.

Сделаны многие воронежские корабли и галеры были плохо, нередко из «худого леса», хотя «Гото Предестинация» являла собой приятное исключение, удостоившись похвал таких признанных корабелов, как «мастеров аглицких и голландских». О высоком качестве судна свидетельствует и то, что во время неудачного для России Прутского похода «Гото Предестинация» был одним из трех кораблей, которые царь хотел сохранить во что бы то ни стало.

Остальные же «первые блины» нуждались в переделке. Сам Петр в 1707 году признавал, что большинство кораблей лучше поставить «для лица, на землю», то есть для вида, так как для войны они уже не годились. Но корабли на Воронеже строились, спускались на воду и в походе на Азов флот себя проявил с самой лучшей стороны. Устье Дона, где Петр I штурмовал Азов, полностью совпадает с устьем реки Невы, у которого вскоре появился град Петров. И это полностью соответствует так называемому Белобережью, о чем писал еще наш земляк, известный ученый А.Д. Чертков.

После баталий в южных морях царю пришлись по нраву степенные и рассудительные моря северные. Там и корабельных лесов больше, да и «народец» привычный к морским промыслам. На Белом море у Архангельска был заложен другой флот, северный. А после выхода в устье Невы заложили и третий флот — Балтийский. И уже к 1712 го­ду на Балтике вошел в строй первый линейный корабль «Полтава», несший 54 пушки. Очень скоро Балтийский флот заявил о себе в полный голос: 27 июля 1714 года у мыса Гангут русские галеры, умело разделив превосходящие силы противника, атаковали шведскую эскадру и в яростном абордажном бою захватили десять вражеских кораблей во главе с фрегатом «Элефант».

Гангут считается первой крупной морской победой российского флота на европейском театре боевых действий. После этой битвы в Европе поняли, что на востоке появилась новая грозная морская сила, и в Балтику вошли английские военные корабли. Но до столкновения дело не дошло — появившаяся в 1720 году у Ревеля эскадра адмирала Норриса убедилась в готовности русского флота дать отпор и отступила. А Россия после Северной войны по праву стала мировой морской державой.

Получив выход к Балтике, Россия вновь обратила свое внимание на Черное море, в котором господствовал турецкий флот. И в ходе многочисленных русско-турецких войн флот российский увенчал себя славными победами.

26 июня 1770 года состоялось Чесмен­ское сражение, золотой страницей вошедшее в летопись истории российского военного флота. Сначала в Хиосском проливе русская эскадра под командованием адмирала Спиридова вынудила турок укрыться в тесной бухте древнего Эфеса (Чесмы), где через два дня сгрудившиеся турецкие суда подверглись артиллерийскому обстрелу зажигательными ядрами и атаке наших брандеров — специальных зажигательных судов.

Результат вышел потрясающий: турецкий флот в составе 68 кораблей (из них 15 линейных) сгорел, линейный корабль «Родос» и 5 галер стали трофеями победителей. Примечательно соотношение потерь: при Чесме русские потеряли убитыми всего 11 человек, тогда как потери турок достигали 11000!

Русско-турецкая война 1787-1792 годов стала звездным часом адмирала Ф.Ф. Ушакова. Под его командованием русский флот, базировавшийся в Севастополе, нещадно бил турок при Гаджибее, Калиакрии, Фидониси, Тендре, Керчи и в итоге вымел их из Черного моря. А позднее, уже в ходе наполеоновских войн, Федор Федорович прославился уникальной операцией: в 1799 году он взял флотом укрепленный остров Корфу (Ионические острова), подавив огнем французские береговые батареи и высадив десант.

Последней победой русского парусного флота и «лебединой песней» парусного флота вообще стало Синопское сражение. В начале Крымской войны, 18 ноября 1853 года, русская эскадра адмирала П.С. Нахимова атаковала турецкий флот в Синопе (побережье Турции) и за несколько часов полностью его уничтожила. Неприятель потерял 11 кораблей и около 3000 человек убитыми и ранеными, потери русских составили всего 37 человек. Злопыхатели от истории пытались принизить значение победы, одержанной Павлом Степановичем Нахимовым, ссылаясь на то, что русская эскадра имела двойное огневое превосходство над турецкой. При этом они умалчивали, что умение создать превосходство на решающем участке и добиться победы малой кровью есть неотъемлемое качество искусного военачальника, которое в полной мере и проявил Нахимов.

Гангут, Чесма и Синоп — самые выдающиеся победы русского флота. Есть даже версия, что три белые полоски-окантовки на гюйсе — синем матросском воротнике, символизируют именно их.

После поражения России в Крымской войне флот пришлось создавать заново, на этот раз уже паровой и броненосный. И эта задача была выполнена: к концу XIX века русский флот по силе занимал третье место в мире.

Злополучная русско-японская война подорвала морское могущество России, однако вскоре флот возродился, пополнившись дредноутами, лучшими на то время в мире эсминцами типа «Новик» и подводными лодками типа «Барс».

Возрождение военно-морского флота практически с нуля — задача очень трудная. Но в России есть все, что нужно для ее выполнения: ресурсы, опыт, наработки, и главное — люди. А значит, снова актуальна фраза: «Флоту — быть!»

«Русскому военно-морскому флоту»…

И все же встает вопрос. Как смогла якобы «сухопутная» Русь, не имевшая ни выходов к морям, ни морских традиций, стать за каких-то полсотни лет великой морской державой? Официальные «историки» ответа на этот вопрос не дают.

Конечно, можно считать, что корабли на Руси начали строиться в конце XVII века или, в крайнем случае, в XVI веке. Но…

Для увлекающихся историей нашего края, наверное, будет интересен тот факт, что сотни «корабов» строились здесь за тысячу лет до Петра I!

И это был флот Руси докиевской, ведь если верить «Повести Временных лет», то призвание варягов произошло в период 862-866 годов, что позднее падения Руси Подонья.

Донская же Русь существовала в VII, VIII и начале IX столетий, и об этой удивительной Руси много говорится в недавно вышедших книгах.

Так, в 2012 году увидел свет труд доктора исторических наук Е.С. Галкиной «Русский каганат. Без хазар и норманнов». Такого освещения исторических фактов и археологии по региону Подонья из классиков хазароведения и норманноведения никто не ожидал.

А уже через два года выходит книга В. Фролова «Древнейшая Русь Подонья», в которой на основе работ русских академиков М.В. Ломоносова, Н.С. Державина, В.В. Седова и Б.А. Рыбакова собраны многочисленные сведения о славянах и русах данного региона.

Согласно этим источникам получается, что в рассматриваемых веках междуречье Дона и Северского Донца представляло собой симбиоз между несколькими славян­скими племенами и «иранскими» племенами Северного Кавказа. И эти, казалось бы, сухопутные «иранские» племена являлись не только отличными корабелами, но и мореходами! А нападения «мореходов» — по-арабски «маджусов», происходили на огромных по площади акваториях. Это и Хвалисское (Каспийское) море, и Черное море, и даже море Средиземное. Как утверждали арабские источники, единственные, кто мог хаживать по океану, были именно русы. В 844 году произошло событие, вызвавшее резонанс во всем арабском мире. Это нападение «Маджусов, которые есть язычники-огнепоклонники — «ар-Руса», на Ишбилию — Севилию. Событие это описано многими авторами средневековья, но комментируя его, современные «хазароведы» сразу становятся ярыми «норманистами», доказывая, что эти «русы» никакие не русы, а шведы или готы, которых путали с вышеназванными народами. Но арабские географы предельно точны: «Маджусы или огнепоклонники, которые суть Русы».

Арабские же авторы упоминают русов VII века среди противников арабов на Северном Кавказе. Например, правитель Дербента Шахрбаоз объяснил фактически добровольную сдачу города арабам так: «Я нахожусь между двумя врагами: одни — Хазары, другие же Русы, которые суть враги всему миру, и в особенности арабам». В «Истории царей» от ат-Табари есть другое сообщение о русах на Кавказе: «В этих горах, по ту сторону, когда проходят мимо Руса и Алан, то находят государство и многие города с жителями, которых называют БаланДжаром».

О каких вообще норманнах может идти речь? По нашим же реконструкциям, «корабы» русов и скандинавские драккары разнятся как в изготовлении, так и в применении. Драккары не пригодны для плавания по открытому океану и хаживали только вдоль береговой или ледяной кромки. Но вот что сообщал У. Джеймс, историк и адмирал королевства «аглицкого», после того как в обществе, которое во все века ненавидело «московитов», разразился диспут об истоках и «величии» их государства. И в особенности морского флота: «Русский флот, который считают сравнительно поздним учреждением, основанным Петром Великим, имеет в действительности больше права на древность, чем флот британский. За столетие до того, как Альфред Великий, царствовавший с 870 по 901 год, построил британ­ские корабли, русские суда сражались в морских боях. И первейшими моряками своего времени были именно они — русские!»

Давайте теперь всмотримся в русский «морской» лексикон того времени.

1. ПАРУС — есть ли в других странах объяснение этому слову?

2. РУСЛО — то же самое;

3. МАЯК — по-арабски «МАДЖАК», возможно, ставшее «Свиет Малик*ом» (по Галкиной Е.С.);

4. «МоутРус» — впоследствии пришедшее в Россию с запада слово, как «матрос», предстает уже из арабизированного лексикона — «маджус». И там и здесь значение слова одно и то же! Это «рус», плавающий по морям.

Интересным является и «технология» постройки кораблей-«корабов», разобраться в которой нам поможет труд византийского императора Константина Багрянородного «Об управлении империей». В нем венценосный автор отмечает, что русы зимой в лесах и верховьях рек рубили «моноксилы», то есть однодревки, и затем весной сплавляли их в устье рек Дона, Днепра, Дуная и, возможно, Волги.

А.Д. Чертков в работе «О Белобережье и семи островах, на которых, по словам Димемки, жили русы-разбойники, с картою Freduce d‘Ancona, где назначены или показаны их притоны, в IX-XI столетиях, на Черном и Азовском морях» упоминает острова, где на однодревки делали набойки бортов, ставили мачты и оборудовали их КОРОБАМИ, так называемыми «каютами». Вообще сборка или надстройка корабов производилась не только над моноксилом, но и само днище собиралось из нескольких однодревок, что позволяло увеличивать водоизмещение и устойчивость. И не только на водных гладях, но и на суше! Однако как можно «волочить» драккар весом более девяти тонн, если у него продольная неустойчивость? А здесь перед нами предстает кораб-плоскодонка (подобные конструкции существуют на Дону до сего дня), которому свободно можно приделать оси и поставить «на колеса»! Вспомним летописное известие о походе Олега Вещего на Царьград с «ладьями на колесах» и под парусами.

Есть и другие моменты, которые отличают русов или матрусов того времени от викингов. Это присутствие в их дружинах женского контингента, так называемых морских амазонок. Много ли, согласно археологии или сагам, известно женщин-воительниц, участниц норманнских дружин? Их практически нет. Среди же русов амазонки-матрусы присутствовали в большом количестве, о чем неоднократно сообщали византийские хронографы.

Что интересно, ромейские императоры различали русов и норманнов на службе при Византийском дворе. Академик Державин сообщает любопытную деталь: варяги-норманны служили в сухопутной охране — придворной гвардии, а вот русы — в морском флоте!

И совсем уж поразительный документ — ранее неизвестная работа, находящаяся в Государственном архиве древних актов «Замечания об разысканиях границ Русей…» из архива Мусиных-Пушкиных. Вот о чем в ней, в частности, говорится: «Великая Руссия… которая граничила к Северу… с Белым морем; а на Восток с Поясными горами с Сибирскими народами; На Юг с Белою Руссией (что состыкуется с городами русов БелоЯров, то есть БеленДжар!), до р. Волги и до р. Медведицы; На Запад — с Литвою и Порусами (возможно, это Боруски «Влесовой книги»?)

Малая Руссия к Северу, по р. Угре, граничила с Белою Руссиею; На Восток по вершину р. Донца и р. Окой отделялась от «печенегов»; На Западе р. Горынь была смежна с Червоною или Красною Россиею, а на Юг примыкала к Херсонесу Таврическому.

Белая же Россия, границы ея были на Севере с Великою Россиею по р. Волгу, на Восток до Угров и вниз по Волге до устья р. Оки с Мордвою; На Юг до р. Хопер же, а потом до р. Велицей Вороны или Воронежа».

Наш великий ученый-энциклопедист Михаил Васильевич Ломоносов по поводу «Замечаний на диссертацию Г.Ф. Миллера» сказал следующее: «Понеже народ российский с народом роксоланским есть одного имени, одного места и одного языка, то неоспоримо есть, что российский народ имеет свое происхождение и имя, от роксолан древних. Ибо никоею мерою статься не может, чтоб великий и сильный народ роксоланский вдруг вовсе разрушился, а после бы — на том самом же месте, того же имени и того же языка — сильный народ вдруг появился и не был бы с первым одного происхождения!»

Цитируемые труды:

1. Седов В.В. «Древнерусская народность. Русы». Публикация от 03.01.2010 г. на портале Псковской области.

2. Галкина Е.С. «Русский каганат. Без хазар и норманнов», 2012; «Загадки Русского каганата», 2002.

3. Фролов В.А. «Древнейшая Русь Подонья», 2014.

4. Конторовский В.И. «Северный флот. Русь на Балтике». Публикация от 02.12.2014 г.; <http://samlib.ru/k/kont­rowskij_w_i/>