Сквозные леса, тишина и свобода

СЛОНИКИ

 

Вспоминаю —

У бабушки старенькой,

На комоде, построившись в ряд,

На салфеточке накрахмаленной

Проживало семейство слонят.

 

Самый маленький мне по секрету

Рассказал, что грустят родители

Оттого, что сейчас не лето,

А зимой не дойти до Индии…

 

Оттого, что высокий комод,

Оступиться боятся слоники —

Оттого, что, прищурившись, кот

Караулит их на подоконнике.

 

И, жалея тех слоников очень,

Несмотря на ухмылки брата,

На салфетку я ставил ночью

Всем — по кубику рафинада.

 

Пусть, забыв, что мороз и вьюжит

И про сторожа на подоконнике,

Похрустят этим самым вкуснющим

Изо всех угощений слоники.

 

Вспоминаю —

У бабушки старенькой

Семь слонят на комоде жили.

И с одним из них, самым маленьким,

Крепко-накрепко мы дружили —

Так,

Что он по большому секрету

И от бабушки, и от родителей

Обещал:

«Вот наступит лето,

Я возьму тебя, Генка, в Индию!»

 

СЧАСТЬЕ

                      Екатерине Наговицыной

 

Я так завидую щенку

Лохматой, вислоухой масти…

Что ни прогулка, то ему —

Сорвется с поводка — и счастье!

Как не завидовать щенку?

Ведь сам давно забыл потеху —

На спину брыкнуться, и ну

По первому кататься снегу!

Ему набьется снега в шерсть,

А он не ценит в настоящем

Что этот снег, он — счастье есть,

Что счастьем пахнет шерсть щенячья,

Что вновь не держит поводок,

Что снег вкуснющ и осязаем!

Но я не этот вот щенок…

И даже не его хозяин.

 

ПОТЕРЯЛАСЬ

 

Так жалко потерявшихся собак…

Хотя бы эту — страшные вопросы

Живут в ее потерянных глазах:

«Ты где, хозяин? Ты меня не бросил?

Ведь мы с тобой найдем еще друг друга?!.»

Ушасто-криволапенькое чудо,

Не верящее даже ни на малость,

Что брошена, в надежде —

Потерялась…

 

* * *

Бывает, верный пес умрет —

Хозяин ходит и вздыхает.

Собачий коврик поправляет.

Глаза все трет, и трет, и трет…

 

Но вот сегодня все иначе,

Собака и скулит, и плачет —

Хозяин умер.

И однако

Глаза проплакала собака…

 

СИНИЦА

                              Римме Лютой

 

И в ночь

На плесы, побережья,

Сквозные, сирые леса

Сошло такое первоснежье,

Что невозможно в чудеса

Не верить!

Значит, счастью быть,

И все хорошее случится?

Не зря же, мне с утра синица

Твердит:

— Фю-ить! Фю-ить! Фю-ить!

И я,

За стенами, за дверью,

Прильнувший к стылому окну,

Синице этой верю, верю!

Как будто сердцу своему.

 

И птица, другом признавая

Меня, опять взялась твердить,

Головку на бок наклоняя,

Свое — фю-ить! Фю-ить! Фю-ить!

 

* * *

Для тихого счастья немногое надо —

Уйти, потерявшись в глуши листопада

Тропой, что выводит к речному обрыву,

Где тени твоей испугается рыба.

Но

Все же без всплеска, кругов на воде

Уйдет в глубину.

И…

Так тихо.

Нигде —

Ни крика пичуги, ни слов человека.

Как будто так было и будет от века.

И будто вот-вот над остывшей рекою

Любимцы твои полетят. И рукою

Помашешь хорошим:

— С добром возвратиться!!!

…Какие большие, печальные птицы…

Ты будешь махать и махать им…

И стая

В ответ прокричит:

— Здесь от края до края

Тебе остаются холодные воды!

Сквозные леса, тишина и свобода —

Уйти, потерявшись в глуши листопада…

— Хорошие!!!

Большего мне и не надо!

 

* * *

…высокие полдни

прозрачней слюды и стекла…

Андрей Шацков

 

Прозрачные полдни. Холодные ночи,

Трепещет багрянец, сошедший в леса

И кажется, жизнь — ну, не то чтобы очень…

А может, подумаешь: «Лишь полоса?»

 

А может, по жизни всего-то и надо,

Уняв беспокойство пустое в груди,

Печурку топить. Утром в глушь листопада

С собакой, скулящей от счастья, уйти?

 

Бродить и бродить. И не думать, что значит

Лесов предосенняя дрожь и испуг.

Есть полдень высокий и голос собачий!

И жить еще можно и нужно, мой друг!

 

И славно бы, помня и годы, и лица,

И все переломы разлуки-судьбы,

Спокойно вздохнуть. И грибам удивиться —

Какие, однако, сегодня грибы!

 

ПРОВИНЦИЯ

 

О, тишина провинциальных,

Старинных русских городов!

Я твой уклад патриархальный

Во всем приветствовать готов!

Я сам живу еще во грезах —

Босое детство, шум базара

И постоянные занозы

От деревянных тротуаров!

 

Вот и сегодня, как ни славь

Мне мегаполисов громады,

Душе дороже Переславль,

А сердце тихой Шуе радо!

И тихой речки бережок

Дороже грохота плотины.

Мне любы Яхрома, Торжок

И Ярославля вид старинный.

Хотя все новое идет —

Не зазевайся на дорогах!

Но в этих городках живет

Своя, особая эпоха:

Привычно колокол к вечерне

Вспугнет из гнезд грачиный гам,

Из палисадников вечерних

Плывет сиреневый туман…

К чему уклад менять эпохе?

Он в палисадниках, садах —

Густой, настоянный на вздохах,

На шепотах и соловьях.

В камнях — истории теченье

Легко услышать — лишь молчи!

Но есть и местного значенья —

Для поцелуев тупички…

И присмотреться —

Боже Святый! —

Постукивая посошком,

По тихим улочкам горбатым

Проходит прошлое пешком…

 

* * *

Плыть, плыть, плыть…

Николай Рубцов

Река — в мурашках. Вот и лодка.

И мы плывем, плывем, плывем…

Евгений Юшин

 

Жить, жить, жить

Просто и без затей.

Вдаль по реке уплыть,

Веря судьбе своей.

Плыть по большой воде

И по водице малой,

Чтобы в твоей судьбе

Разного прибывало.

Не торопясь дожить,

Мимо берез и кленов

Плыть, плыть, плыть

В лодочке просмоленной.

Может, лишков тужить

И не придет охота.

Плыть, плыть, плыть —

Хотя бы до поворота…

 

---

Геннадий Максимович Ёмкин родился в 1961 году в городе Арзамас-75 (ныне Саров). Окончил Лукояновское педагогическое училище. Служил в армии в Туркмении, Афганистане, на Дальнем Востоке. Автор четырех сборников стихотворений. Член Союза писателей России. Лауреат Всероссийской литературной премии им. М. Лермонтова. Живет в городе Сарове Нижегородской области.