Долгая дорога домой

Вот уже много лет записываю в фенологический дневник, когда прилетают скворцы. На обобщения не претендую, а потому подчеркиваю — не к нам в страну, не в Черноземье, не в Воронеж­скую область, а только в скворечник, сделанный собственными руками и поднятый над садом на высокой сосновой жерди. Трудно поверить в совпадение, но два года подряд скворцы прилетали как раз на Благовещение, утром 7 апреля. Воистину благая весть для всех переживших зимние холода, снега, долгие ночи.

Раз скворцы прилетели 28 марта. Поманила их ранняя весна и тепло до времени. Сидели вшестером на голых ветвях старой яблони, тихонько переговаривались. О чем, знать нам не дано, но можно думать, о далекой дороге к дому, о пережитых трудностях и потерях. А они были немалыми. Из мелких птиц, вроде скворцов, после полета на юг и обратно возвращается только треть. Гибнут от истощения, болезней, непогоды и даже свинцовой дроби. В некоторых странах Средиземноморья скворцы считаются промысловой птицей, на них охотятся. Чего удивляться, если у римских патрициев деликатесом были соловьиные языки. Это сколько же истребляли любимых у нас певунов хотя бы на одну ложку крохотных язычков.

Гляжу на скворцов и, кажется, вижу на их перышках пыль дальних стран, отблеск горячего южного солнца. Пытаюсь угадать, кто из них в прошлом году выводил в моем скворечнике птенцов и привел за собой стайку молодых. Они совершенно одинаковы, никак себя не проявляют, на скворечник не претендуют. Разборки у них будут позже, но пройдут деликатно, сдержанно, без воробьиных потасовок и пускания перьев по ветру. Одна пара как-то убедительно предъявит права и останется, остальные улетят.

Кому достался домик, не определишь. У скворцов нет ведь особых примет. Орнитологи — и те узнают птиц лишь по данным кольцевания, когда на лапки надевают легкие алюминиевые колечки. Своего рода паспорта мигрантов. На них номер, дата, «гражданство», то есть страна, в которой окольцована птица. Есть международные договоренности о возвращении колец в центры кольцевания.

Второе столетие по всему миру идет кольцевание птиц. Первым был датчанин, надевший в 1899 году серебряные колечки аистам, прилетевшим на крышу его дома. Теперь ежегодно метят порядка пяти миллионов птиц. Грандиозное по своим масштабам дело открыло людям пути и сроки миграции пернатых. Год за годом колечко за колечком приносили данные о маршрутах; точками их наносили на карту мира. Прошли десятилетия, пока точки вытянулись в линии перелетов от родных гнездовий к южным зимовкам и обратно.

На карте пути миграции перелетных птиц образуют паутину из плавных кривых. По прямой, параллельно меридианам, никто не летит, у всех свой, веками проторенный маршрут. Можно сказать, даже тысячелетиями, поскольку миграция, по мнению ученых, продолжается 15 тысяч лет, а началась она в конце ледникового периода. Несложное арифметическое действие свидетельствует, что каждый вид пролетел по маршруту миграции 30 тысяч раз. Вот такие истинные знатоки географии у нас на земле. Казалось бы, весь путь у них отложился в наследственной памяти, хранится на генетическом уровне. Хочется воскликнуть: «Эврика!», раскрыть, наконец, секрет феноменальной способности птиц ориентироваться в любое время суток и при любой погоде. Однако факты заставляют сдержаться. Молодые птицы без сопровождения взрослых найти дорогу не в состоянии.

Однозначного и всеми принятого мнения относительно способности птиц ориентироваться пока нет. Наиболее распространена теория об ориентировании по магнитному полю земли. Птицы имеют как бы компас, стрелка которого точно показывает север-юг. Но тогда бы они летели в строго меридиональном направлении, никуда не отклоняясь, чего на самом деле нет. Птицы же вычерчивают над землей плавные полудуги, а то и замысловатые кривые.

Для территории России орнитологи выявили очень интересную картину. Следуя из необъятных просторов севера, с востока и запада, из Сибири и центральных районов, водоплавающие — утки, гуси, лебеди, цапли, журавли — соединяют свои маршруты над дельтой Волги. Здесь они отдыхают, набираются сил для дальнейшего полета. Всем хватает места и корма. От дельты их пути опять расходятся. Одни летят зимовать в Иран, другие — в Индию, третьи — в Африку. Обратный путь совершают тем же маршрутом.

Во время весеннего и осеннего перелетов бывал на разных участках Астраханского заповедника. Сколько же там птиц! Даже представить не мог такое обилие и разнообразие пернатых. Крики, хлопанье крыльев, шум от взлетов и посадок сливаются в несмолкаемый круглосуточный гул. Лишь глубокой ночью он слегка затихает, а с первыми робкими признаками рассвета возобновляется с прежней силой. Именно там понял, как великолепна, богата может быть природа, если защищена от пагубного воздействия человека.

Миграция — вовсе не идиллия, но тяжкий, изнурительный путь. Охотники на севере, добывая весной прилетевших гусей, находят у них под крыльями мозоли по кулаку. Как же нелепа и горька эта смерть после совершения титанического труда ради возвращения на Родину.

На просторах Ставрополья, Краснодарского края одно время стали находить гусей, погибших без видимых причин. Лабораторные исследования показали: причина — в общей интоксикации организма. Выяснить цепочку трагических обстоятельств оказалось несложно. Перед дальней дорогой гуси активно накапливают жировую прослойку. Без энергетических запасов далеко не улетишь. Они пасутся на убранных полях, подбирают просыпанное зерно, обильно насыщенное пестицидами, гербицидами, минеральными удобрениями. Фактически — отравленное. Как и у всех теплокровных, токсины в организме птиц аккумулируются в жировой клетчатке. Во время длительных перелетов, требующих большого физического напряжения, жир расщепляется, яды поступают в кровеносную систему и убивают.

Водоплавающие гибнут на озерах разлитой нефти. Ночью принимают ее за воду и садятся. Взлететь им уже не суждено. Мелкие птицы в темное время суток бьются на проводах, густо опутывающих цивилизованную Европу. По утрам местные жители с корзинами ходят подбирать птиц. А сколько охотников встречают пернатых ружейной пальбой. И все-таки они летят. Понятно, когда бескормица, холода теснят с милого севера. Но какая сила влечет их с благодатного юга, где всегда тепло, достаточно корма, в суровые края, к родным гнездовьям? Право же, и перед самой маленькой летуньей в безграничном восхищении хочется склонить голову.

С каждым перелетом настоящий подвиг совершает невеличка — всего-то чуть больше нашего воробья — желто­грудая каменка. С юга Африки, поэтично отмеченного мысом Доброй Надежды, летит через весь континент, Средиземноморье, мимо Каспийского моря, пересекает Урал, Сибирь, Чукотку, долетает через Берингов пролив на Аляску, где гнездится и выводит птенцов. Жители тундры радуются каменке, как мы радуемся скворцам. Ее прилет в приполярные районы извещает о начале пусть короткого, но такого долгожданного лета.

Взял карту мира, циркулем «прошагал» по маршруту каменки с юга Африки на Аляску, результат умножил на масштаб и получил 21 тысячу километров. Только в один конец! Диву даешься, сколько городов и селений видит птаха на своем пути, какие пейзажи и ландшафты открываются перед ней. Человек за всю жизнь не видит столько, сколько она за один перелет.

С помощью кольцевания, дающего точечную, но почти случайную информацию, орнитологи открыли миграцию. Теперь же они применяют новейшие достижения технического прогресса. К птицам прикрепляют радиодатчики, передающие сигналы в режиме единого времени на космические спутники связи, а с них — наземным станциям слежения. Открылась прекрасная возможность узнать, где в настоящий момент находится птица (а с ней — и вся стая сородичей), с какой скоростью летит, где делает остановки, какой они продолжительности. Если данные сопоставлять с метеобстановкой — температурой воздуха, осадками, скоростью и направлением ветра, — то маршрут обретает чрезвычайно ценные для познания подробности.

Более того, крупным птицам укрепляют миниатюрные видеокамеры, и они сами себя снимают во время полета. Посчастливилось видеть эти замечательные съемки. Производят они потрясающее впечатление. Вот гусь крупным планом. Видно, как трепещут маховые перья, слышно, как мощные крылья рассекают воздух. Далеко внизу расстилается любовно возделанная земля — аккуратные пашни, луга, редкие квадраты лесов, дома с островерхими черепичными крышами. Это Франция, Испания, Норвегия — страны, где такую видеосъемку возможно организовать финансово.

И уж совсем на грани фантастики воспринимается ситуация, когда молодых птиц к месту зимовки отправляется сопровождать человек. Так было с американским журавлем, находящимся на грани вымирания. Птиц вывели в неволе. Найти дорогу они не могли, и человек на моторном дельтаплане повел их за собой. Пролететь предстояло 1900 километров — с севера Америки через семь штатов во Флориду. Хорошо организованное путешествие с заранее подобранными местами для отдыха прошло успешно. Журавли запомнили дорогу, весной вернулись самостоятельно.

Подобная акция планировалась и в России. Собирались вести выведенных в инкубаторе белых журавлей — стерхов (тоже вымирающий вид) — от болот полярной тундры в Иран. Не получилось. Чиновникам неинтересно, а энтузиастам-орнитологам финансировать дорогостоящий проект не по силам.

Будем радоваться скворцам. Они прилетели, недельку отдохнули и взялись подправлять гнездо. Скворец пучками носил сухую траву, пух, перья. Скворушка перебирала, оценивала, лишнее, на ее взгляд, выбрасывала. Даже мягкое куриное перо, несомненно, ценное для гнезда, сначала выставила, хорошенько потрясла и только потом убрала.

Спасибо вам, птахи, за верность нашей земле, за принесенную нам радость!

ЖИВЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ

У любого мало-мальски хозяйственного владельца городской квартиры обязательно есть хотя бы полдюжины самых необходимых инструментов — молоток, плоскогубцы, пара отверток, стамеска, ножовка. Про сельского жителя и говорить нечего, ему к обычному набору слесарного, плотницкого инструмента надо прибавить малярно-штукатурный и садово-огородный инвентарь. Не помешает хороший лом. Мастеровому человеку инструмента никогда не хватает, и приобретение каждого нового радует, поскольку расширяет возможности рук.

Из всех многочисленных представителей животного мира земли человек — самый разумный, но и самый беспомощный. Без инструментов он не в состоянии обеспечить себя ни пропитанием, ни жильем. Надо полагать, потому мы с таким восхищением принимаем мастерство братьев наших меньших, имеющих один единственный инструмент, дарованный им природой. Самый распространенный среди них, наверное, птичий клюв. Каких только форм и размеров он не бывает — прямой, кривой, длинный, короткий, массивный, миниатюрный. Во всех случаях функции одинаковы — ухаживать за оперением, строить гнезда, добывать пропитание, обороняться или нападать. Иногда для хулиганских выходок. Однажды в зоопарке при Липецком металлургическом комбинате наблюдал, как журавль гонял служителя, норовя долбануть его клювом в мягкое место. Был свидетелем вообще невероятной сцены. Синички с энтузиазмом дразнили кошку, отделенную от них прочной оконной сеткой. Самая смелая подлетела и тюкнула ее в нос. Бедную кошку чуть удар не хватил.

К синичкам еще вернемся, а сейчас про дятла. Сильное впечатление оставляет клюв этой птицы. Настоящее долото. Дерево долбит так, что щепки летят. Всегда удивлялся, как они ему в глаза не попадают. Оказывается, в момент удара глаза рефлекторно закрывает плотная прозрачная пленка, вроде защитных очков у человека. Уже который год наблюдаю, как легко дятел разделывает грецкие орехи. В два, три удара проламывает скорлупу и дочиста выбирает ядро. Если спелый орех вываливается из оболочки, он принимается за другой. Хозяину ущерб, но, как говорят сейчас в определенных кругах, делиться надо. Да и за удовольствие наблюдать за интересной птицей не грех заплатить толикой урожая.

Серьезные функции выполняет язык дятла. Начинается над клювом, двумя упругими жгутами проходит между глаз, охватывает мозг, спускается ниже затылка, соединяется и выходит в клюв. Считается, что язык служит ему амортизатором, гасит динамические нагрузки на мозг от ударов. Может, поэтому у него и голова не болит. Но это еще не все. Кончик языка твердый, острый, имеет направленные назад заусенцы. Дятел поль­зуется им как гарпуном, накалывает и извлекает из глубоких ходов личинок жуков-древоточцев. Разве не молодец этот красавец наших лесов. А уж как лихо барабанит весенние трели на сухой лесине. Гул на всю округу.

Скромнее клюв у большой синицы. Непоседливая, вездесущая птаха, ни секунды в покое. Две, три синички создают впечатление целой стаи. Летом их почти не слышно. Быстро и бесшумно собирают по саду гусениц, жучков, червячков, даже бабочек на лету ловят. Ближе к холодам чаще и громче стучат. Выстукивают оконные рамы, двери, застрехи, ветки и стволы деревьев. Дотошно обследуют каждый сантиметр в поисках спрятавшихся на зиму насекомых. Если бы сам не видел, то не поверил, что синички способны своим слабеньким клювиком продолбить грецкий орех. Делают эдакую аккуратную дырочку, через нее на длину клюва выбирают ядро. Кое-что еще остается хозяину.

Способность синиц приспосабливаться к условиям поразительна. Они питаются насекомыми, семенами, зимой в кормушках лущат подсолнечные, тыквенные, арбузные семечки, не откажутся от сала. У них даже длина и форма клюва меняются в зависимости от сезона. Весной и летом — длинный и острый как пинцет, чтобы удобнее хватать насекомых, осенью и зимой — короткий и толстый, чтобы раздалбливать жесткие оболочки семян. Конечно, изменения в глаза не бросаются, но если присмотреться, особенно на фотографиях, то заметны.

Клюв у синички — инструмент универсальный. В Англии принято оставлять около домов бутылки с молоком, закрытые крышечками из фольги. Синички их вскрывают и лакомятся поднявшимися наверх сливками. Ведь как-то догадались о доступности питательного продукта.

Мать-природа никого не обошла, каждого наделила удобным и совершенным инструментом. Даже не инструмент, а настоящий механизм получил скромный жучок желудевый слоник. У него на конце тонкого, длинного хоботка располагаются маленькие крепкие челюсти. Невооруженным глазом их и разглядеть невозможно, однако действуют исправно. Выбрав подходящий желудь, слоник поднимается на задние ножки, хоботок, подгибая под себя, устанавливает вертикально и начинает вгрызаться. Процесс ни бурением, ни сверлением назвать нельзя, ничего подобного в практике человека нет.

Дойдя до середины желудя, жучок выдергивает хоботок, откладывает яичко и удаляется. Хотя дело простое, но сопряжено с риском и даже опасностью для жизни. Случается, ножки соскальзывают с гладкой поверхности желудя, и упругий хоботок пружиной вскидывает слоника вверх. Все, в таком положении его не сцапает только ленивый. Спасти может чудо в виде резкого порыва ветра, или желудь упадет сам.

Тем не менее, устройство признано удачным, и природа снабдила им множество долгоносиков. В их числе орешниковый плодожил. Жесткую скорлупу ореха фундук он дырявит как сыр. Отверстие получается идеально правильной геометрической формы и диаметром точно 3 миллиметра. Штангенциркулем перемерил дюжину отверстий, и все один в один, никаких отклонений. Внутрь ореха самка откладывает единственное яичко. В целях безопасности работает исключительно по ночам, можно сказать, наощупь, но точность от того не страдает.

Среди млекопитающих характерный режущий инструмент в виде пары передних зубов имеют бобры. С легкостью необыкновенной они подгрызают и валят толстые осины. Не раз видел конические пеньки, остающиеся после деревьев. Сам занимаюсь резьбой по дереву, и потому с профессиональным интересом разглядывал желобки, оставшиеся от зубов. Их чистота говорила о необыкновенно острой заточке живого инструмента. А приличная длина — о большой силе челюстных мышц бобра. Человек такой след своими зубами может оставить только на яблоке, а если на дереве, то стамеской с полукруглым лезвием. Называется клюкарза. Очень хороший инструмент. При минимальных усилиях позволяет снимать максимальный слой древесины. Не у бобра ли позаимствовал геометрию стамески кто-то наблюдательный и пытливый.

Человек всегда перенимал опыт природы, учился, да и по сей день учится у нее. Не исключена возможность, что идею гарпуна или остроги с зазубринами подал язык дятла, а первое долото из острой кости животного было сделано в подражание его клюву. Есть примеры, когда человек использует непосредственно живые инструменты. В джунглях Южной Америки водятся очень крупные муравьи. Пропорционально размерам тела у них острые кривые жвала. Грозное оружие защиты и нападения. Местные жители с их помощью зашивают длинные и глубокие раны. Края сжимают и подносят муравья. Он немедленно всаживает в кожу свои жвала. В этот момент туловище отсекают и подносят следующего. Скоро рана плотно стянута. После заживления удалить жвала труда не составляет.

Хотел уж было позавидовать аборигенам и пожалеть, что у нас нет гигантских муравьев, но передумал. Нет, пусть они остаются там. Мы в состоянии придумать механические скобки и делать их из нержавеющей стали, пластика или органического вещества, способного усваиваться организмом. Главное, есть идея от природы. Нам осталось ее позаимствовать.

ПО ОБРАЗЦАМ ПРИРОДЫ

Про того, кто никак не хочет оставить вас в покое со своими разговорами или докучливыми просьбами, говорят — вцепился как репей в собачий хвост. И в самом деле, если это неказистое семя лопуха прицепится, то избавиться от него стоит трудов. Деревенские дети прекрасно знают о способности репьев и делают из них фигурки животных, корзиночки. Практического применения, равно как и художественной ценности, изделия не имеют, зато помогают постигать растительный мир.

Если взять хорошую лупу и внимательно рассмотреть репей, то на концах густо растущих из него шипов можно заметить крохотные, остренькие крючочки. Они обеспечивают ему возможность приставать к любой мало-маль­ски шероховатой поверхности. Однажды кто-то обратил серьезное внимание на способность репьев сцепляться и по аналогии предложил липучку. Ту самую, ставшую обыденной на наших куртках, сумках, чехлах, кофрах, туристических палатках.

Да, природа уже давно все придумала, нам остается увидеть и применить. В самом деле. Колесо считается самым важным изобретением человека, и его приоритет никогда не оспаривался. Однако природа знала колесо, поскольку сама его создала, задолго до появления человека. Ящерица, обитающая на каменистых холмах американских пустынь, при малейшей опасности сворачивается колесом и катится по склону, мягко подпрыгивая на ухабах. Ни дать ни взять автомобильное колесо с упругой покрышкой. Можно увидеть рисунок настоящего колеса с ободом, спицами и ступицей, если разрезать лимон поперек. Опять же, хорошая подсказка для пытливого ума.

Глядя на замечательные творения природы, человек их копировал, перенимал, зачастую не вдумываясь в существо явления. Если птицы летают, взмахивая крыльями, то и он приделывал к рукам крылья, размахивал, но даже не отрывался от земли. Тогда поднимался на гору, на крышу, на колокольню и бросался вниз. Герои древнегреческой мифологии Дедал и его сын Икар сделали крылья из воска и птичьих перьев, совершили впечатляющий перелет с острова Крит на побережье Малой Азии, а потом на Сицилию. Для восторженных греков отец и сын на века стали героями.

В нашем отечестве отношение к покорителям небес не столь восторженное. В русской летописи ХVI века есть документальное свидетельство успешно прошедшего испытания в присутствии Ивана Грозного «крыльчатого снаряда», придуманного смердом, то есть человеком низшего сословия, Никишкой. Царю полеты смерда не понравились. По его высочайшему мнению, деревянные крылья на руках человека противоречат божьей воле. Потому распорядился Никишке отрубить голову, а летательный аппарат после церковной литургии сжечь. Вот еще когда инициатива у нас уже была наказуема.

На всех континентах и во все времена человек пытался летать по-птичьи. Однако слепое подражание оставалось безуспешным. С какими только хитроумными приспособлениями изобретатели пытались взлететь, взмахивая крыльями, ничего не получалось. Постепенно определили единственно правильный путь — планирование. Уже в нашу эпоху появился дельтаплан. С его помощью человек парит в восходящих потоках воздуха и улетает на значительные расстояния.

Классическим примером подражания природе можно считать яйцо. Люди давно заметили интересные прочностные свойства скорлупы. Снаружи она выдерживает вес тяжелой птицы, а при давлении слабого птенца изнутри легко разрушается. С развитием науки о сопротивлении материалов выяснилось, что даже точечные нагрузки на скорлупу снаружи распределяются по всей поверхности. Ценное качество. Как нельзя лучше подходит при строительстве куполов, венчающих монументальные сооружения, вроде соборов. Строители продублировали даже пленку, выстилающую яйцо изнутри. Оказывается, она создает предварительное напряжение сферической поверхности яйца, чем повышает ее прочность.

Человек, который первым сплел веревку из волокнистых стеблей растений, наверное, ужасно гордился своей изобретательностью. А уж когда люди научились плести тросы из стальной проволоки, что позволило резко увеличить грузоподъемность механизмов, то почувствовали себя титанами, способными перемещать неимоверные тяжести.

Пауки лишены честолюбия, но их паутина неизмеримо совершеннее любого троса. Секрет в ее конструкции. Из каждой железки паук выдавливает сотни нитей. Из них он свивает прядь. Железок от четырех до шести. Полученные пряди скручивает в канат. Если учесть, что паутина на разрыв в два раза прочнее легированной стали, а нитей в сотни раз больше, чем в нашем канате, то становится очевидным, что инженерам еще есть чему поучиться у паука.

Человек разумный всегда учился у природы, перенимал ее бездонный опыт. Создана даже наука бионика, занимающаяся переносом в технику животных и растительных моделей. Зачастую рекомендации ее выглядят парадоксальными и опрокидывают технические аксиомы, столетия казавшиеся незыблемыми. Так, грузовые, пассажирские и особенно военные корабли всегда строили с острым носом, чтобы легче преодолевать сопротивление во­ды. Специалисты бионики предложили прямо противоположный вариант — ниже ватерлинии завершать переднюю часть корабля шарообразной, выдвинутой вперед конструкцией, повторяющей голову кита. В результате сопротивление воды уменьшилось, а скорость судов возросла.

Перечень заимствований можно продолжать долго. Прежде всего, надо научиться создавать материалы, аналогичные природным. Если бы строители имели материал, из которого формируется ржаной стебель, то могли из него воздвигнуть телевизионную башню высотой 300 метров с диаметром всего в полтора метра. Невероятно. Однако бионика уверенно заявляет: союз с природой обещает нам открытие нового, доселе невиданного мира.

Валерий Васильевич Степнов родился в 1939 году. Журналист. Будучи собственным корреспондентом центральных газет, работал в Сибири, Казахстане, Поволжье, Черноземье. Писал публицистические материалы о работе промышленности, сельского хозяйства, органах власти. Вместе с тем всегда актуальной для него оставалась тема охраны природы и рационального природопользования. Издал серию книг экологической направленности. В Воронеже вышли сборники «Синичный день» и «Вселенский разум». Живет в Воронеже.