«Меня называли “Железным Шуриком”, а я был убежденным демократом»

Воронежский комсомол, который минувшим летом отметил свое 105-летие, воспитал в своих рядах много достойных людей. Но среди этой славной когорты особенно ярко выделяется выдающийся государственный деятель СССР Александр Николаевич Шелепин. Так, он является единственным из воронежцев, занимавшим важнейшие посты в руководящей элите Советского Союза: был Председателем КГБ СССР (декабрь 1958 года — ноябрь 1961 года), возглавлял Комитет партийно-государственного контроля при ЦК КПСС и Совете Министров СССР (ноябрь 1962 года — декабрь 1965 года), работал Председателем ВЦСПС (сентябрь 1967 года — май 1975 года). Членом Политбюро ЦК КПСС он тоже был дольше других наших земляков: с 1964-го по 1975 год. Работая в комсомоле с 1934-го по 1958 год, он прошел путь от секретаря школьной комсомольской организации до 1-го секретаря ЦК ВЛКСМ. Кстати, из 16 первых секретарей ЦК ВЛКСМ двое (!) были уроженцами Воронежского края: Петр Смородин, родом из Задонского уезда (ныне Липецкая область), работавший первым с декабря 1921 года по апрель 1924 года, и воронежец Александр Шелепин: время его работы в высшей комсомольской должности — с октября 1952 года по декабрь 1958 года.

Даже простой перечень занимаемых им должностей впечатляет, а если вникнуть в суть сделанного, то вырисовывается облик воистину выдающегося государственного деятеля. Тем не менее, о Шелепине говорят необоснованно мало.

Александр Николаевич Шелепин родился 18 августа 1918 года в Воронеже в семье служащего. В Российском государственном архиве социально-политической истории хранится автобиография А.Н. Шелепина от 27 марта 1941 года. В ней он пишет: «Отец (Николай Георгиевич. — А.П.) до революции и в настоящее время работает (уже свыше 30 лет) в Управлении Юго-Восточной ж.д. В настоящее время работает в качестве инженера-практика в Управлении Юго-Восточной ж.д. в г. Воронеже. Мать — инвалидка, домашняя хозяйка».

Воронежские краеведы приложили немало усилий к поиску сведений о высокопоставленном земляке. «В Воронеже, на улице Венецкой, в нескольких комнатушках, арендованных у местной домовладелицы, росли три брата Шелепины, — пишет в «Русском провинциальном журнале «Воронеж» за 2002 год воронежский краевед Владимир Елецких. — Часть дома с отдельным ходом и уютным двориком не привлекала особого внимания соседей. Шелепины жили скромно. Отец работал, мать хозяйничала по дому. Дети любили спорт, занимались на турнике, гоняли на коньках, велосипеде, увлекались футболом, неплохо плавали, что не удивительно: улица со взгорка спускалась к реке Воронеж в районе Чернавского моста».

Интересную информацию по Шелепиным-родителям предоставил Виктор Андреевич Сорокин, заведующий жилищно-бытовым отделом Воронежского облсофпрофа: «Я приехал в Воронеж с Камчатки в 1965 году и первое время снимал квартиру на улице Эртеля, которая до 1962 года называлась улицей Венецкой. На этой улице, от моего дома через несколько подворий, годами ранее жила чета старших Шелепиных. Моя хозяйка, соседи с умилением рассказывали, что в их отношениях всегда царили любовь и согласие. Николай Георгиевич буквально пылинки сдувал с супруги. Несмотря на преклонный возраст, они всегда ходили по улице под ручку. Люди очень хорошо отзывались о детях Шелепиных. Я с живейшим интересом воспринимал информацию об этой семье. Дело в том, что до приезда в Воронеж мне довелось трудиться на освобожденной комсомольской работе, в том числе с 1960 по 1963 годы работать первым секретарем Камчатского обкома ВЛКСМ. По роду деятельности я даже лично встречался с Александром Николаевичем».

С 1927 по 1936 годы Александр Шелепин учился в средней школе № 9 г. Воронежа. Сейчас в этом здании располагается гарнизонная поликлиника (улица Комиссаржевская, 3). Одноклассница Шелепина Людмила Александровна Насонова рассказывала о прошлом: «Шурик Шелепин отличался от всех нас собранностью, дисциплинированностью, даже некоторой, что ли, замкнутостью. Учился только на пятерки. Он всегда был готов отвечать по любому предмету, когда бы его ни спросили. Со всеми ребятами было просто общаться, а в разговоре с ним каждый чувствовал какую-то скованность. Другому можно было запросто сказать: “Пошел, уходи!” А ему — нет. Может быть, потому, что в отличие от других его считали очень чистым человеком. Очень уважали. В то же время Шурик никогда не выпендривался, был равным с нами, а не над нами».

Это при том, что 8–10 классы девятой школы — элитные. Туда принимали по конкурсу. Да и биографии многих ребят, кому повезло выжить в годы Великой Отечественной войны, говорят о незаурядности учеников. Зинаида Петровна Шелепина (жена брата Георгия. — А.П.) вспоминала, что вместе с Шелепиным учились (с кем он впоследствии поддерживал отношения) Валерий Иннокентьевич Харазов — выросший до поста 2-го секретаря ЦК компартии Литвы, Сергей Иванович Стадзинский — в будущем работник Воронежского обкома партии, Вячеслав Иванович Кочемасов — посол в ГДР, Олег Кириллович Застрожный — в восьмидесятые годы начальник Воронежского областного управления культуры. Зинаида Петровна также отмечает, что Шелепин общался также с Николаем Егоровичем Шаповаловым, который был потом партийным, советским работником в г. Воронеже, а в 1971–1987 годах возглавлял облоно Воронежского облисполкома. Александр Николаевич умел дружить и на протяжении всей жизни поддерживал со многими одноклассниками теплые отношения. В 1976 году даже приезжал на 40-летие окончания школы.

Но это было гораздо позднее, а в 1934 году Шелепин вступил в комсомол и вскоре возглавил школьную первичку. На первой конференции Варейкисовской районной комсомольской организации его избрали членом райкома комсомола. В 1936 году Александр Николаевич с отличием закончил школу, получил в награду карманные часы «Павел Буре» и право поступления без экзаменов в любой вуз. Он выбрал исторический факультет Московского института философии, литературы и истории им. Н.Г. Чернышевского, который незадолго до этого выделился из МГУ, но уже успел снискать славу одного из лучших гуманитарных вузов страны. В институте Александр активно занимался общественной работой. В автобиографии 1941 года, А.Н. Шелепин пишет: «В институте вначале был на военной работе, затем работал членом участковых избирательных комиссий по выборам в Верховные Советы СССР и РСФСР и последнее время — секретарем ВУЗкомитета ВЛКСМ». Судя по воспоминаниям очевидцев, ему очень нравилась активная комсомольская работа, лидерство.

30 ноября 1939 года началась советско-финская война, на которую Александр Николаевич ушел добровольцем. Воевал с января по апрель 1940 года в качестве заместителя политрука 157-го кавалерийского полка 24-й Московской кавалерийской дивизии. В той же автобиографии он пишет, что «в армии был членом бюро ВЛКСМ эскадрона и зам. секретаря батальонного бюро ВЛКСМ». Федор Елисеевич Медведев, автор политического романа «Просто Шелепин», отмечает: «Саша с институте слыл хорошим лыжником. Он назначается в лыжный разведывательный “эскадрон”. Днем и ночью в дозоре. Снег по пояс. Адский холод — мороз минус 40–42. Но нужно знать боевую обстановку. Засада за деревьями. Пробежка для разогрева вприпрыжку, будто галопом на лошадях. Отсюда — и эскадрон. Лежка в низких зарослях. Длинными кажутся часы в таких лежках наблюдения. В одной из разведывательных вылазок Саша обмораживается». В романе Федора Медведева можно найти много ранее неизвестной и любопытной информации о Шелепине. Это и понятно: они вместе работали в комсомоле Москвы, годами спустя — в ВЦСПС и до последних дней Федор Елисеевич входил в ближний круг общения Александра Николаевича.

Согласно личного листка по учету кадров, заполненного Шелепиным 27 марта 1941 года, за участие в боевых действиях он награжден денежной премией Наркома Обороны.

После войны Шелепин вернулся в институт, где у него сразу же наметились проблемы материального характера. Дело в том, что время «отлучки» предсказуемо сказалось на оценках, а по новым правилам стипендии стали получать только отличники. В качестве выхода из положения комсомольские друзья предложили ему стать инструктором по работе среди студенческой молодежи Московского горкома ВЛКСМ. В должности был и другой бонус — солидный старт в жизнь. В составе горкома трудилось тогда всего 26 человек, и было много возможностей, чтобы себя показать. Скоро так и случилось: уже в ноябре 1940 года Шелепина переводят заведующим военно-физкультурным отделом Московского обкома ВЛКСМ. Полгода спустя избирают секретарем Московского горкома ВЛКСМ, где он также возглавляет военно-физкультурный отдел. Параллельно, весной 1941 года, Александр заканчивает с отличием институт, становится внештатным инструктором Сокольнического райкома ВКП (б).

22 июня 1941 года гитлеровские войска напали на Советский Союз, началась Великая Отечественная война. С августа 1941 года по февраль 1942 года Шелепин в качестве секретаря МГК ВЛКСМ прикомандировывается к разведывательно-партизанской части Западного фронта, где занимается набором молодых кадров в войсковую разведку и НКВД. Одной из кандидаток в состав разведывательно-диверсионной школы предстала перед ним ученица 201-й московской школы Зоя Космодемьян­ская.

В книге «Шелепин» историк и писатель Л.М. Млечин бездоказательно утверждает, что Шелепин вначале забраковал Космодемьянскую, якобы не увидев в ней достаточной силы духа: «Ему показалось, что она боится, что не сможет провести операцию и он ей отказал. А потом все-таки включил Зою в отряд». Думается, что все было не совсем так. Шелепин действительно беседовал с Космодемьянской и действительно вначале отказал ей в направлении. Только… почему отказал? Оценим мотивы принятого решения: он старше Космодемьянской на пять лет, побывал на финской, участвовал разведвылазках, то есть понимал, с какой реальностью столкнется молоденькая девчушка. Вопросы задавались практического характера: «Если сложатся обстоятельства, сможешь ли в лесу убить ножом человека?.. Прыгнешь ли с парашютом»? И т.д., и т.п. Надо также понимать, что вопросы: сможешь-не сможешь предполагали выявление не только волевых качеств, смелости, решительности, мужества, но и физических возможностей кандидата. Предпочтение при наборе изначально отдавалось спортсменам, а также добровольцам, владеющими навыками военного дела. А Зоя… Вот что говорит в интервью газете «Московский комсомолец» бывший начальник штаба войсковой части № 9903 (диверсионное отделение) разведотдела штаба Западного фронта Артур Спрогис (автор, Валентин Лавров, взял интервью в 1978 году, однако в силу причин оно было опубликовано лишь в декабре 1991 года): «Нам следовало набрать две тысячи добровольцев, а к кинотеатру “Колизей” (теперь в этом помещении театр “Современник”) пришли три тысячи. Зоя была слишком юной, хрупкой и… красивой. Представьте: появляется такая в населенном пункте, занятом врагами. Естественно, у немцев сразу проснется интерес. В наши планы это не входило. Но Зоя оказалась настойчивой — она осталась на ночь возле нашего кабинета. Утром твердо мне заявляет: “Хочу воевать за Родину”. Вздохнул я и зачислил в отряд Космодемьянскую».

Через месяц Зоя попадет в руки фашистов и будет казнена. Той зимой из набора погибнет почти каждый второй. Шелепин естественно предполагал нечто подобное: на подготовку гражданской молодежи отводилось всего 10 дней. Кстати, сроки подготовки Зоиной группы в силу военной необходимости сократили до четырех. Так что причины первоначального отказа видятся в другом.

Знаменитая поэтесса Маргарита Алигер написала поэму «Зоя», в которой есть строки о Шелепине:

Сидел молодой человек в кабинете,

москвич октября сорок первого года.

Пред ним проходили повадки и лица.

Должно было стать ему сразу понятно,

который из них безусловно годится,

которого надо отправить обратно.

И каждого он оглядывал сразу,

едва появлялся тот у порога,

улавливал еле заметные глазу

смущенье, случайного взгляда тревогу.

Он с разных сторон их старался увидеть,

от гнева в глазах до невольной улыбки,

смутить, ободрить, никого не обидеть,

любою ценою не сделать ошибки.

Сначала встречая, потом провожая,

иных презирал он, гордился другими.

Вопросы жестокие им задавая,

он сам себя тоже опрашивал с ними.

И если ответить им было нечем,

и если они начинали теряться,

он всем своим юным чутьем человечьим

до сути другого старался добраться.

Октябрьским деньком, невысоким и мглистым,

В Москве, окруженной немецкой подковой,

Товарищ Шелепин, ты был коммунистом

Со всей справедливостью нашей суровой…

Ты не ошибся

В этом бойце,

Секретарь Московского Комитета…

 

Зое Космодемьянской посмертно присвоят звание Героя Советского Союза. Шелепин будет участвовать в эксгумации тела Космодемьянской и организации траурного митинга. Вместе с Анатолием Пеговым (секретарь Московского ГК и МГК ВЛКСМ в 1939–1943 гг. — А.П.), представителями армии, ее друзьями будет нести останки героини к месту упокоения.

В романе Федора Медведева «Просто Шелепин» приводится удивительный факт: в апреле 1943 года Александра Шелепина пригласил для беседы в Кремль… И.В. Сталин: «Меня с Вами познакомила товарищ Алигер. Ну, не лично, — сказал вождь. — Я прочел ее поэму “Зоя”. Встретил еще одно имя — Александр Шелепин. … Судя по делам, какие Вы ведете, я представил Вас Рокоссовским… Я-то думал, что Шелепин, ну, как Рокоссовский, — он приподнял руки, показывая, — вот какой высокий. А товарищ Шелепин почти как я (рост Шелепина 172 см — А.П.)». Сталин живо интересовался работой комсомола в условиях войны и в завершение беседы сказал: «Хорошо мы с Вами поговорили, товарищ Шелепин. Я доволен. Давайте условимся. Нашей встречи не было. О ней ни слова. Нигде и никому». Кстати, так оно и было: о встрече стало известно лишь после выхода в свет первого издания книги Ф. Медведева «Просто Шелепин» в 2003 году.

С мая 1943 года Александр Шелепин стал секретарем ЦК ВЛКСМ по военной работе, членом бюро ЦК ВЛКСМ. Принимал участие в развертывании партизанского движения в тылу врага. О героических действиях партизан того времени мы знаем много, но, к сожалению, совсем мало о тех, кто организовывал это движение. А без организации сопротивления не зашумел бы так сразу «и сурово», как поется в популярной песне, Брянский лес. Для наглядности: Франция после капитуляции больше го­да (!) фактически не оказывала активного сопротивления гитлеровцам. Лишь 21 августа 1941 года один из патриотов застрелил в метро офицера-нациста.

В годы войны Шелепин вел, без преувеличения, активную работу с молодежью. А ведь именно молодежь внесла решающий вклад в дело Победы. В интервью писателю Валерию Ганичеву Маршал Советского Союза Г.К. Жуков сказал: «Мы победили, потому что у нас был лучший молодой солдат. Да, когда война пошла во всю, когда мельница заработала, все решил молодой, обученный, идеологически подготовленный солдат». Александр Николаевич также занимался организацией молодежи по обеспечению заказов фронта. В 1945 году за выдающиеся заслуги перед Родиной в годы Великой Отечественной войны против гитлеровской Германии, за большую работу по воспитанию советской молодежи в духе беззаветной преданности социалистическому Отечеству комсомол был награжден орденом Ленина. В то время первым секретарем ЦК ВЛКСМ был Николай Александрович Михайлов. Это его прямая заслуга, как лидера, вместе с тем, есть немалая доля труда и Александра Шелепина. «В годы войны, — пишет Ф. Медведев, — силами комсомола велось более 70 специальных мобилизаций для нужд фронта. Было отобрано и направлено в действующие части: 9 500 заместителей политруков по комсомолу; 144 000 человек в военно-воздушные войска; 60 000 — в лыжные эскадроны; 41 000 — в гвардейские минометные части; 20 000 — в войска связи».

31 октября 1952 года на пленуме ЦК ВЛКСМ Шелепина избрали первым секретарем ЦК ВЛКСМ. В книге В.Е. Семичастного «Беспокойное сердце» говорится, что перед назначением Александра Николаевича принял И.В. Сталин: «Сталин принял Шелепина буквально на пару минут. Сказал, что будет рекомендовать его на должность первого секретаря ЦК ВЛКСМ, и Шелепин рта не успел раскрыть, как вождь с ним распрощался».

Л.М. Млечин на основе воспоминаний Валерия Болдина (помощник М.С. Горбачева. — А.П.) по-другому описывает встречу А.Н. Шелепина с Иосифом Виссарионовичем перед избранием: «Сталин усадил Шелепина на стул, а сам шагал по кабинету. Время от времени подходил к Шелепину, нагибался и заглядывал ему в глаза. Смотрел внимательно. Он же верил, что никто не смеет лгать ему…» И дальше в книге приводятся слова Шелепина: «Я доложил обстановку в международном молодежном движении. Он выслушал. Ничего не спрашивал, не задавал вопросов. Сказал: “Вам надо войти членом в Общесоюзный славянский комитет. Это важная организация”. Я говорю: “Хорошо, товарищ Сталин”. И тогда он заключил: “Ну все, спасибо”».

Так или иначе, А.Н. Шелепин стал первым секретарем ЦК ВЛКСМ. С этого времени начинается его самостоятельная политическая карьера.

Вызовы того времени — ничуть не проще нашей недавней перестройки. Страна переходила от тоталитарных методов руководства к демократическим формам правления, затем преодолевала волюнтаризм, потом стала скатываться в болото застоя — с первых лет образования республика Советов имела какие-то изъяны. Неумелые действия в те, изломные, времена могли бы вызвать разрушительные последствия. Шелепин это хорошо понимал. В его решениях четко просматривается линия на совершенствование сложившейся государственной системы, но никак не развала, что сделали на беду народу «архитекторы перестройки».

Вернемся к комсомолу. Как всегда, он горел на работе, находился в центре событий по восстановлению разрушенных войной городов и сел, народного хозяйства страны, сподвигал молодых людей на победы в Олимпийских играх: летних в Мельбурне (1956 год) и зимних в Кортина д, Ампеццо (1956 год), на участие в молодежных фестивалях в Бухаресте (1953 год), Варшаве (1955 год)… В 1956 году за большие заслуги комсомольцев и молодежи в социалистическом строительстве, освоении целинных и залежных земель комсомол был награжден орденом Ленина, а сам Александр Шелепин 11 января 1957 года получил первый орден Ленина.

Исследователи молодежного движения отмечают, что он привнес в деятельность комсомола много новых идей. Будучи первым секретарем ЦК ВЛКСМ, добился, чтобы доходы от комсомольских газет и издательств направлялись в комсомольскую кассу, чтобы деньги за участие в воскресниках поступали местным комсомольским организациям. Под его руководством в комсомоле проведена структурная реорганизация, в результате чего в горкомах и райкомах на зарплатах оставлены лишь один освобожденный секретарь и завсектором учета, а остальные выведены «за штат» и стали трудиться на общественных началах.

Владимир Семенович Листенгартен, доцент Воронежского государственного университета, кандидат исторических наук вспоминал: «В 1952–1958 годах, когда А.И. Шелепин возглавлял ЦК ВЛКСМ, я был студентом, а затем трудился на выборной комсомольской работе. Могу свидетельствовать об активной роли комсомольских организаций в жизни нашего общества. Это не было “выполнением команд, идущих сверху”, а являлось умелой организацией и поддержкой той общественной активности, которая наличествовала в молодежной среде. Мы знали своих комсомольских лидеров, они были авторитетны в молодежной среде. В Воронеже очень гордились, что Александр Николаевич наш земляк. С полным основанием говорю: он был и официальным, и неформальным вожаком молодежи».

Шелепин лично занимался прояснением истории подпольной организации «Молодая гвардия», созданной в Краснодоне и состоявшей из недавних выпускников и старшеклассников местной школы. Писатель Александр Фадеев, написавший по горячим следам одноименный роман, допустил в нем ряд неточностей, которые роковым образом сказались на памяти некоторых героев, судьбах их родных и близких. В первую очередь оказалось запятнанным имя одного из главных организаторов подполья Виктора Третьякевича, представленного в романе в образе предателя Стаховича. Многие краснодонцы не нашли на станицах романа имена своих детей и родственников, что также вызывало массовое недовольство. В оправдание Фадеева можно сказать, что им писалась не хроника событий, а художественное произведение. Он имел право на творческий вымысел, какие-то обобщения. Перед ним и не стояла задача рассказать обо всех членах организации поименно, осветить все факты событий и действий «Молодой гвардии». Только краснодонцы не хотели с этим мириться. Несколько молодогвардейцев попали на прием к Шелепину (это было уже после смерти Сталина) и сумели убедить его в своей правоте. Как бы вы поступили на месте Шелепина? Кто хоть мало-мальски занимался общественной работой, тот поймет: насколько сложно идти против устоявшегося в обществе мнения, а оно было уже самым широким: роман и у нас в стране, и за рубежом выходил миллионными тиражами. Однако Шелепин ради истины настоял на создании комиссии по проведению разбирательства трагической истории молодогвардейца. В итоге Виктора Иосифовича Третьякевича реабилитировали и посмертно Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря 1960 года наградили орденом Отечественной войны 1 степени. На следующий день Указ опубликовали в газете «Правда», а на 6 странице номера в статье «Отважный сын Краснодона» были размещены новые сведения о деятельности подпольной организации «Молодая гвардия» и ее первого комиссара. (Стоит добавить, что Указом Президента РФ В.В. Путина № 655 от 22 сентября 2022 года В.И. Третьякевичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

Шелепин возглавлял оргкомитет по подготовке и проведению в Москве VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов (открылся 28 июля 1957 года), который пришелся на середину хрущевской «оттепели» и стал знаковым событием в нашей стране и за рубежом.

Он также выступал от ВЛКСМ на 20 съезде КПСС.

В апреле 1958 года был назначен заведующим Отделом партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам, а в декабре по требованию Хрущева возглавил Комитет госбезопасности. На тот период ему было чуть более сорока.

В статье «История — учитель суровый», опубликованной в марте 1991 года в газете «Труд», Шелепин вспоминал, что в ответ на предложение Н.С. Хрущева возглавить КГБ у него «на какое-то время буквально отнялся дар речи», но Никита Сергеевич объяснил: «Работа в КГБ — это такая же партийная политическая работа, но “со своей спецификой”… в КГБ нужен свежий человек, который бы нетерпимо и беспощадно относился ко всякого рода злоупотреблениям со стороны этой организации».

Перед ним ставилась задача «десталинизации» КГБ путем зачистки старых кадров и искоренения нарушений социалистической законности, продолжения работы по реабилитации невиновных. В реальном воплощении — это резкое сокращение аппарата, реорганизация ведомства, переориентирование деятельности по ряду направлений. Но сразу же возникает вопрос: какими силами предполагалось осуществлять работу? Леонид Млечин в книге «Железный Шурик» отвечает на него так: «Разумное желание Никиты Сергеевича освободить людей от давящего контроля со стороны госбезопасности компрометировалось наивной верой в то, что общественность заменит органы госбезопасности и правопорядка». В издании приводится цитата из выступления Хрущева на совещании работников промышленности и строительства Российской Федерации, которая наглядно иллюстрирует этот путь. Лидер партии призывает всех трудящихся сражаться с антиобщественными элементами и не ждать, пока до них доберется милиция: «Долг каждого гражданина, образно говоря, чувствовать себя милиционером, то есть человеком, который стоит на страже обеспечения общественного порядка… Все должны помогать органам партийного и государственного контроля и охраны общественного порядка, быть их агентами, так сказать».

Как работалось Шелепину на новом поприще? В той же статье «История — учитель суровый» Александр Николаевич вспоминал: «Пришлось очень многому учиться, не спать по ночам, постигать с азов чекистскую работу». Помните строфы из стихотворения Владимира Высоцкого: «Побудьте день вы в милицейской шкуре — вам жизнь покажется наоборот»? КГБ, понятное дело, совсем не милиция, но и госбезопасность работает с потаенной стороной жизни людей. Тут действуют свои правила и нормы поведения, своя этика, а через все это красной линией проходит высочайшая ответственность за страну — новое назначение было далеко не простым делом.

Поставленные задачи реализовывались Шелепиным с присущей ему решительностью. «…С помощью ЦК КПСС, ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии в центральном аппарате КГБ и его местных органах была проведена значительная замена кадров, возрождались ленинские нормы их деятельности», — писал он в статье-воспоминании. С его подачи в деятельность органов возвращен культ Дзержинского — чекиста-идеала, беззаветно служащего Родине. «Моя служба в армейской контрразведке началась в конце 50-х годов после окончания Новосибирской школы КГБ, — делился прошлым Почетный председатель Воронежского областного Совета ветеранов, генерал-майор в отставке С.А. Ходаковский. — С приходом А.Н. Шелепина органы охватил ветер кадровых перемен. Пришло много молодежи. С их приходом появились свежие идеи, нестандартные подходы, позволившие уже в скором времени на качественно новом уровне успешно противостоять проискам иностранных спецслужб».

В мире тогда было неспокойно. Латинскую Америку, Азию, Африку сотрясали левые националистические освободительные движения и национально-освободительные войны. 1960 год был провозглашен Организацией Объединенных Наций «Годом Африки». Двадцатого января было принято постановление ЦК КПСС «О расширении культурных и общественных связей с негритянскими народами Африки и усилении влияния Советского Союза на эти народы». Соответственно КГБ стало больше уделять внимания развивающимся странам. По его инициативе создается самостоятельное подразделение, занимающееся Африкой. По словам ветеранов при Шелепине органы сделали акцент на электронную разведку, работу дешифровальщиков.

Внутри страны органы госбезопасности усилили среди населения превентивную, профилактическую работу. Выступая на 21 съезде КПСС, Шелепин призвал «продумать вопрос о предоставлении права общественным организациям — комсомолу, профсоюзам, а также коллективам фабрик, заводов и колхозов — брать на поруки свихнувшихся людей, совершивших незначительные преступления, с тем, чтобы дать им возможность исправиться в коллективе, вместо того чтобы они отбывали наказание по суду».

Н.С. Хрущев в те времена категорично заявил, что в СССР нет политических заключенных, что действительности не соответствовало: в 1956-1957 годах под арестом еще были группы политзаключенных, в основном из числа студентов. Тем не менее, на фоне предыдущих лет их число было чрезвычайно низким. В книге Леонида Млечина «КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы» приводятся такие данные: «Когда Шелепин был председателем, в тюрьмах КГБ сидело 1388 арестованных. В 1961 году за антисоветскую агитацию осудили 207 человек, в 1962-м — 323 человека».

Возглавив Комитет госбезопасности, Шелепин инициировал отмену репрессивных решений Сталина по выселению чеченцев, ингушей и других народов. Добивался освобождения из тюрьмы разведчиков Судоплатова и Эйтингтона, а также сына Сталина — Василия. Выступал против преследования писателя Бориса Пастернака. Усилиями Шелепина было отменено постановление ЦК КПСС «О журналах «Звезда» и «Ленинград», после чего началась реабилитация Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, Михаила Зощенко и других писателей. Можно привести массу примеров, которые характеризуют Шелепина как одного из либеральных руководителей силового ведомства, тем удивительнее прозвище, которое закрепилось за ним: «Железный Шурик». Стоит поразмышлять, откуда пошли истоки и почему прижилось?

Леонид Млечин в книге «Шелепин» высказал по этому поводу свою точку зрения: «Никита Сергеевич использовал Шелепина как дубинку в отношениях с другими руководителями страны. Симпатий Шелепину со стороны товарищей это не прибавляло». Первый секретарь Московского ГК КПСС Николай Григорьевич Егорычев (возглавлял МГК с 1967 по 1967 гг. — А.П.) выразил свою мысль конкретнее: «Разговоры, что он был очень крутой, думаю, завели, чтобы его дискредитировать…» Выходит, прилетела Шелепину, как бы «ответка»? Справедлива ли она?

Председатель Гостелерадио СССР Н.Н. Месяцев говорит: «“Железный”, значит, все должен подминать под себя, так? А он был демократичный по натуре человек. Милый, симпатичный парень. И он не был мстительным. У нас ведь принято: как попал в беду, так вколачивают в землю по уши. А он не мстил людям».

«Он был демократичным и доступным, — вспоминал Н.Г. Егорычев. — Я знал только двух человек в руководстве страны, которые сами снимали телефонную трубку, Косыгина и Шелепина. К остальным надо было пробиваться через помощников и секретарей. Причем, если Шелепин был на совещании и не мог разговаривать, он всегда потом сам перезванивал…»

А вот позиция Федора Медведева (см. роман «Просто Шелепин»): «Шелепин вовсе не был Шуриком, тем более, “Железным”. Мы всегда называли его Сашей, а с годами Александром Николаевичем, или просто товарищ Шелепин». Полемизируя с одним псевдожурналистом, Медведев говорит: «Но где его так называли, кто называл, и главное — в чем проявилась его железная рука? Не утруждайте себя, ответа на эти вопросы вы не найдете. Это — утка, запущенная кем-то и когда-то». В романе Медведева дан ответ и на вопрос, почему все-таки прозвище прижилось: «“Железный Шурик” — это желание народа. Это его несбывшаяся мечта. Народ этого хотел и выразил это…»

Сам Шелепин в статье «История — учитель суровый» говорит так: «В некоторых писаниях меня называют «железным Шуриком». Да, я всегда последовательно стоял и стою на позициях XX съезда КПСС, но никогда не тяготел к диктаторским методам руководства. Считаю себя убежденным демократом и уверен, что товарищи, работавшие со мной, близко меня знающие на протяжении многих лет, могут подтвердить это. Вместе с тем, всегда был и остаюсь сторонником глубоко продуманных решений, строжайшего соблюдения дисциплины, порядка и справедливой требовательности, противником бесхозяйственности и разгильдяйства, безответственности и расхлябанности».

Население, в массе своей, его действия поддерживало. Но были ли другие взгляды на его действия? Были. Л.М. Млечин в книге «КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы» представляет мнение Александра Солженицына, которому мерещится крутой возврат к сталинизму во главе с «Железным Шуриком». Он выставляет Шелепина эдаким монстром: «“Железный Шурик” не дремлет, он крадется там, по закоулкам, к власти, и из первых его движений будет оторвать мне голову».

Шелепин многого добился на ниве государственной безопасности. Сам факт его выступлений на 21-м и 22-м съездах КПСС — уже признание заслуг. Однако Александр Николаевич скромно оценивал результаты своего труда в КГБ. В романе Федора Медведева «Просто Шелепин» приводятся его высказывания: «Мне там не удалось развернуться». «…В КГБ я только начал разбираться. Это ведомство слишком сложное, чтобы за какие-то 2-3 года повернуть его, как этого требовал Никита Сергеевич…»

Но и того, что сделано, не могут простить западные «партнеры», в том числе науськиваемые ими, как теперь говорят, агенты влияния. Не жалуют Шелепина и наши либералы. Обычно вспоминают ходатайство о присвоении звания Героя Советского Союза знаменитому Рамону Меркадеру, ликвидировавшему в 1940 году Льва Троцкого и вышедшему из мексиканской тюрьмы в период работы Шелепина в должности Председателя КГБ (ранее Меркадер был заочно награжден орденом Красного Знамени). Шелепин с ветераном по возвращении в Союз обошелся по-человечески: по его ходатайству Меркадеру дали в столице 4-х комнатную квартиру, государственную дачу в элитном поселке, назначили пенсию в 400 руб, обеспечили работой его и жену. Шелепину также припоминают, что он лично вручал орден Красного Знамени Богдану Сташинскому, ликвидировавшему в Мюнхене одного из лидеров украинских националистов Степана Бандеру. Т.е. отсвет за действия ликвидаторов падает как бы и на Шелепина — тот, мол, еще ястреб.

Действительно, нельзя сказать, что он был «мягким и пушистым». Это был человек с характером, по работе — строгий, требовательный, резкий. Как и всякому руководителю, Шелепину на всех занимаемых им постах, доводилось принимать непопулярные, а порою и довольно жесткие решения. Но в их основе всегда было дело, интересы страны.

Александр Николаевич покинул КГБ в ноябре 1961 года, став секретарем Центрального Комитета КПСС. А в 1962 году Хрущев назначает его Председателем нового могущественного Комитета партийного и государственного контроля и первым заместителем премьер-министра.

Но через несколько лет Шелепин оказался в числе тех, кто участвовал в смещении Хрущева. Что же побудило? В видео-интервью, которое Александр Николаевич дал в 1993 году (его легко найти в интернете. — А.П.), скажет: «Никита Сергеевич много сделал (Шелепин развернуто ответил, что именно сделал Хрущев. — А.П.), — но побудили к действиям культ, волюнтаризм». И также развернуто сказал о недостатках в работе лидера партии и страны. В заключение интервью твердо заявит: «Я считаю, что мы, в том числе и я, допустили большую ошибку, что поспешили с освобождением Хрущева. Мы не критиковали ни разу Хрущева. Во всяком случае, за время моего пребывания в руководящих органах Центрального Комитета партии, я не ни от кого не слышал не только критики, но и замечаний в адрес Хрущева. В этом наша ошибка и мы виноваты. Я рассматриваю Хрущева как одного из (и особенно на фоне нынешних руководителей нашего государства, пусть они не обижаются) выдающихся деятелей не только нашей страны, не только нашей теперь уже бывшей Коммунистиче­ской партии, но и как видного деятеля международного коммунистического и рабочего движения».

Роль Шелепина в смещении Н.С. Хрущева многие оценивают по-разному. Так, Федор Бурлацкий в книге «Вожди и советники: О Хрущеве, Андропове и не только о них…» считает, что «начало заговору положила группа “молодежи” во главе с Шелепиным». Более реалистичной представляется точка зрения Л.М. Млечина, изложенная в издании «Шелепин»: «Правильно было бы сказать, что против Хрущева выступили две влиятельные группы. С одной стороны, члены президиума ЦК Брежнев, Подгорный, Полянский, которым сильно доставалось от Хрущева. Они устали от постоянного напряжения, в котором он их держал. С другой — выходцы из комсомола, объединившиеся вокруг Шелепина и Семичастного. Без председателя КГБ Семичастного выступление против первого секретаря ЦК в принципе было невозможно. А на Александра Николаевича ориентировалось целое поколение молодых партработников, прошедших школу комсомола. Но разговоры в высшем эшелоне власти Шелепин с Семичастным вести не могли: не вышли ни возрастом, ни чином».

В брежневский период с ноября 1964 года Шелепин — член Президиума ЦК КПСС, с 1966-го по апрель 1975 годы — член Политбюро ЦК КПСС, т.е. входит в когорту высших руководителей страны. Был ли он своим в этой высокопоставленной среде? Во многих источниках говорится, что из-за своей демократичности он часто выглядел «белой вороной». Только подумайте: Шелепин не пил спиртного. Отказался от охраны, предложил не вывешивать портреты членов Политбюро в людных местах и не носить их на демонстрациях трудящихся. Платил за все предоставляемые услуги. Так, когда ему сделали ремонт в квартире, расплатился по счету. Воронежский краевед Павел Попов в статье «Самый народный», опубликованной 7 июля 2007 года в газете «Воронежский телеграф» приводит слова Александры Павловны Бирюковой, бывшего заместителя председателя ВЦСПС, затем заместителя Председателя Совмина СССР: «Он ничего для себя не делал, отказывался в ВЦСПС от любых благ. В ВЦСПС был огромный гараж, но Александр Николаевич отказался от прикрепления “Волги” к его семье: “Моя семья может ездить на метро и другом общественном транспорте”. У всех членов Политбюро и кандидатов, у секретарей ЦК были отдельные столовые, откуда руководителям развозили обеды, а Шелепин отказался. И у нас в ВЦСПС была кухня, откуда каждому секретарю носили обеды в кабинеты. Шелепин сказал: “Зачем?” Устроил для всех нас общую столовую, установил время обеда с часу до двух, и сам обедал вместе с нами, пользуясь тем же меню». Он высказался также против того, чтобы члены Политбюро сами себя награждали орденами.

Л.М. Млечин в книге «Шелепин» приводит рассказ В.И. Кочемасова (посол в ГДР. — А.П.): «На Политбюро он выступил за пересмотр всей системы привилегий для начальства. Речь шла и о зарплате, и о дачах, и о специальном питании, машинах, охране. Он говорил твердо, убежденно. Он все это высказал. Воцарилось молчание. Никто не берет слова. Наконец, Подгорный говорит: “Ну, вот Саша у нас народник, придумал все…” Члены Политбюро с облегчением заулыбались и все его предложения благополучно похоронили…»

За этими предложениями просматривается не популизм, не боязнь подставиться самому, а исключительная порядочность и глубокое убеждение: так должно быть.

Александр Николаевич — человек с не зашоренным мышлением, руководитель нового типа, он сторонник развития частной инициативы. «Еще будучи председателем партгосконтроля, — вспоминает А.П. Бирюкова, — Шелепин считал, что сферу обслуживания надо передать в руки частников, кооперативов и предоставить в этом полномочия краям и областям. Говорил:

“Зачем нам вся эта бытовка — сапожники, швейники, парикмахеры?”»

Самостоятельность, инициатива — не всегда приветствуются вышестоящим руководством. После одной из стычек с командой Брежнева, карьера Шелепина пошла на убыль и в сентябре 1967 года его избрали Председателем ВЦСПС.

И на профсоюзном поприще он зримо проявил себя. В качестве Председателя ВЦСПС выступал на XIV (27 февраля — 4 марта 1968 года) и XV (20–24 марта 1972 года) съездах профсоюзов — это, опять же, большой показатель. Кстати, 20 марта 1972 года Президиум Верховного Совета СССР принял Указ о награждении профессиональных союзов СССР орденом Ленина. В этом видится прямая заслуга А.Н. Шелепина.

Уже упомянутый заведующий жилищно-бытовым отделом Воронежского облсофпрофа В.А. Сорокин отмечает, что «по сравнению с предыдущим председателем, фигура Шелепина, как лидера профсоюзного движения страны, была более подготовленная, крупная, масштабная. При Шелепине профсоюзы сразу почувствовали свою значимость, он поднял их авторитет на небывалую высоту. Заботился о работниках аппарата. Вот только один пример. Неподалеку от ВЦСПС построил дом, в котором свыше 200 семей сотрудников получило жилье — т.е. сразу решил жилищную проблему».

Всегда по-доброму вспоминали деятельность Шелепина другие лидеры профсоюзного движения Воронежской области, которые работали в сопоставимое время: Дмитрий Трофимович Шапотайло — председатель обкома профсоюза работников машиностроения, Василий Михайлович Голомазов — председатель обкома работников агропромышленного комплекса, Нина Николаевна Барковская — председатель обкома профсоюза работников просвещения, затем заведующая отделом культуры областного Совета профсоюзов, и ряд других работников. По их мнению, с приходом Шелепина к руководству профсоюзами начались значительные перемены. На заседаниях Президиума ВЦСПС стали практиковаться отчеты министров, ведающими социальными вопросами. На заседания стали с приглашаться председатели обкомов профсоюзов страны. Получили прописку отчеты о работе отраслевых Центральных комитетов. Все отмечают, что стиль работы профсоюзов стал более деловым, сократилось бумаготворчество, усилия профорганизаций были направлены на защиту интересов простых людей. По его инициативе была разработана программа социальной поддержки рабочего класса. Особое внимание уделялось такому жизненно важному участку, как охрана труда трудящихся. «В 1971 году пленум ВЦСПС изучил состояние общественного питания на предприятиях и организациях страны, — вспоминает В.А. Сорокин. — Его решения имели огромный общественный резонанс. Была поставлена задача иметь в каждой столовой предприятий на 4-х работающих одно посадочное место. Это было сложно, проблематично, но Воронеж в числе первых справился с этим». Много нового зазвучало в организации культурно-массовой работы, физической культуры и спорта, появились школы олимпийского резерва; стали активно развиваться туризм и экскурсионное дело. «С созданием в ВЦСПС Центрального совета по туризму в СССР появился внутренний туризм, — свидетельствуем А.П. Бирюкова. — 5 процентов профсоюзных взносов целевым назначением шло на развитие туризма и курортного лечения. За пять лет мы в 2,5 раза увеличили число санаториев. Минимум 10–12 млн пенсионеров за зиму проходили бесплатное лечение. И ведь мы не брали на себя ни копейки бюджетных денег, использовали мизерные профсоюзные — все они шли по назначению с полной отдачей».

«После комсомола — профсоюзы для многих следующая сфера общественной жизни, причем, самая что ни на есть житейская, самая доступная, — пишет Ф. Медведев. — И когда Шелепни заговаривал об этом — у него прямо-таки загорались глаза. Он видел в профсоюзах необъятное поле деятельности всех поколений». А.П. Бирюкова вспоминала: «С первых дней, когда я пришла на работу в ВЦСПС, он мне говорил: “Готовьте записку в ЦК КПСС, чтобы 25–30 процентов мощностей оборонного комплекса выпускали оборудование для легкой, текстильной, пищевой промышленности”. И мы направили такую записку, но на Политбюро Брежнев так, между делом, сказал об этом».

На небывалую высоту была поднята международная деятельность профсоюзов, в результате партия и советское правительство cмогли расширить свое влияние вне Советского Союза. Но международные контакты не всегда получали должную оценку у высшего руководства страны. В статье «История — учитель суровый» Шелепин приводит такой пример. В период отдыха в Литве ему позвонил заведующий Международным отделом ВЦСПС и сообщил, что в Москву прилетел председатель профцентра Австралии и просит встретиться. В ходе встречи австралиец передал точку зрения главы правительства Израиля Голда Меир: если СССР выступит гарантом на Ближнем Востоке, то ближневосточную проблему можно урегулировать. Шелепин немедленно проинформировал об этом Л.И. Брежнева, но не получил ответа.

Принято считать, что международная поездка Шелепина во главе делегации ВЦСПС в Лондон стала причиной его отставки. Точка зрения А.П. Бирюковой иная. Она изложена Павлом Поповым в городской газете «Воронежский телеграф». Бирюкова утверждает, что Шелепин окончательно утратил свое положение в стране после того, как добился подписания профсоюзами европейских государств резолюции и коммюнике на 1-й конференции профсоюзов Европы по охране труда. Это первая совместная декларация в рамках «холодной войны».

Вот ведь как бывает: добился выдающегося успеха и… утратил доверие.

А добиться подписания было очень нелегко. Лидеры профсоюзов ряда стран заявили, что подпишут документы, если с ней согласится английский лидер тред-юнионов Джон Мейер. Последний, будучи на приеме в Москве, сказал Шелепину: «Я подпишу, если вы в этом же году приедете к нам в Великобританию». Он тоже хотел заработать политический капитал. Шелепин дал слово, хотя его до этого в капстраны не выпускали. По словам А.П. Бирюковой, ЦК КПСС не рекомендовал ему ехать в Англию. «Он настоял, — пишет Л.М. Млечин, — потому что серьезно относился к международному профсоюзному движению и хотел наладить отношения с руководством британских тред-юнионов». Ряд исследователей считает, что триггером недружественной встречи Шелепина послужила публикация в одной из британских газет. Так, Л.М. Млечин пишет: «…читателям напоминали, что глава советских профсоюзов — ярый сталинист и бывший глава карательных органов. Написал эту статью московский журналист Виктор Луи, который был женат на англичанке и писал для британской прессы. В Москве его называли Виталием Евгеньевичем. Люди, которые его знали, начиная с сына Хрущева, считали, что он оказывал услуги Комитету госбезопасности». Ф.М. Бурлацкий: «Поводом для изгнания Шелепина стал его визит в Англию, во время которого были опубликованы материалы о его деятельности на посту председателя КГБ. Как попали эти материалы в английскую прессу, кто это стимулировал? Уж не Андропов ли по заданию Брежнева? Неизвестно…» С.Н. Хрущев в книге «Пенсионер союзного значения» констатирует факт, что встрече «тон задала пресса. Как может начальник тайной полиции возглавлять профсоюзное движение — эта тема перепевалась на все лады. Начались демонстрации с требованиями выдворения Шелепина из Великобритании».

«Моя приятельница Дементьева, председатель ЦК профсоюза текстильной и легкой промышленности, рассказывала, — делилась воспоминаниями на страницах «Воронежского телеграфа» А.П. Бирюкова. — Украинские националисты перекрыли в Англии дорогу, по которой Шелепин должен был ехать из аэропорта. Бросали в него тухлые яйца, пакеты с кефиром. Английский лидер тред-юнионов Джон Мейер тут же позвонил премьеру Великобритании, и Шелепину разрешили ехать по дороге, предназначенной для английской королевы. Про обструкцию, устроенную Шелепину, вспоминают, а про его триумф молчат».

Действительно, у нас не говорилось о плодотворных встречах Шелепина с профсоюзным активом, об успешном получасовом выступлении, которое освещалось ведущими СМИ Великобритании, о хвалебных отзывах в его адрес, где он весьма некстати назывался реальным преемником Брежнева. По приезду на родину поездку расценили провальной. Конечно же, состоялся нелицеприятный разговор с Генеральным секретарем ЦК КПСС, далее Пленум ЦК. 16 апреля 1975 года Шелепин был выведен из состава Политбюро.

Федор Медведев в романе говорит так: «Обструкция советским людям в Англии — не новость. Шла “холодная война”… Шелепин находился в Англии столько, сколько предусматривалось согласованной программой, и в результате проведенных переговоров подписал с Британским Конгрессом профсоюзов соглашение о сотрудничестве». И далее: «Злая версия о Шелепине, о которой рассказано выше, — дело рук английской “ИнтеллидженсСервиз”. Дружеский визит Шелепина в Великобританию осквернен. Наши власти вовремя не опровергли фальшивку, и она пошла гулять по всему миру».

Владимир Ефимович Семичастный в книге «Беспокойное сердце» говорит: «Западные спецслужбы в то время специально вбрасывали слухи, способствовавшие раздуванию взаимных подозрений среди партийных и государственных деятелей. Я докладывал об этом Брежневу. Но уйти от подозрительности для Брежнева было, видимо, выше сил. А западная пропаганда продолжала твердить, что Брежнев — явление временное, что за его спиной стоят «молодые» во главе с Шелепиным и Семичастным, которые легко смели Хрущева, и им ничего не стоит так же легко, при помощи КГБ, смести и Брежнева».

Сам Шелепин о причинах отставки говорит так: «Я видел явно неприязненное отношение ко мне и полное безразличие к профсоюзам и ВЦСПС. К тому же западная пресса регулярно публиковала материалы, в которых меня прочили в преемники Брежнева, что, естественно, раздражало его. Вообще настроение у меня было отвратительное. В конце концов, я подал заявление с просьбой освободить меня от обязанностей члена Политбюро ЦК КПСС и председателя ВЦСПС».

Действительно, многие его предложения по совершенствованию работы профсоюзов блокировались. О некоторых из них он упоминает в своей исповедальной статье: о введении социального планирования отдельным разделом в годовых и пятилетних планах, об отмене соцсоревнования и принятия встречных планов и обязательств к праздникам (поскольку ведет к падению качества), об увеличении отпуска женщинам в связи с рождением ребенка, об увеличении отпуска всем рабочим, о выплате 100-процентной заработной платы по больничному листу независимо от непрерывности трудового стажа работы, об увеличении строительства жилья и в частности из красного кирпича и ряд других.

Ветеран профсоюзного движения В.А. Сорокин свидетельствует: «Когда Александр Николаевич уходил из ВЦСПС, люди искренне сожалели. Нового руководителя не могли найти год, а когда нашли, то им вновь оказалась серая, бездарная личность.

Опять у руля ВЦСПС начали толпиться какие-то заскорузлые старики».

С уходом Шелепина с поста председателя ВЦСПС закончилась его политическая карьера. «Он выиграл множество политических схваток, но одну все-таки проиграл, — пишет Л.М. Млечин в авторском предисловии книги «Шелепин». — Брежнев и его окружение постепенно оттеснили его от власти. Его изъяли из большой политики».

Только… была ли схватка? Со стороны, возможно, и казалось, что было нечто подобное — уж в больно в выгодном свете он выглядел в сравнении с Брежневым. Тем не менее, он всегда выступал на вторых ролях. И нисколько в своих инициативах и действиях не опередил свое время! Инициативы соответствовали вызовам современности. Он не ввязался в политическую борьбу, поскольку прозорливо чувствовал: народ устал от смен лидеров страны, череды разоблачений. К тому же на первых порах верил Л.И. Брежневу, а когда понял, куда идет страна — было уже поздно. Стратегическая инициатива была утеряна. Не было со стороны Шелепина реальной борьбы за власть, хотя возможности существовали: были верные единомышленники, была поддержка народа. Возможно, ему представлялось, что все произойдет само собой. Только так не бывает. Впрочем, Шелепин в последствии отвергал и это. Много позднее в приватной беседе с друзьями (см. роман Ф.Е. Медведева «Просто Шелепин») сказал: «Что касается приписываемых мне целей, то они абсолютно не соответствуют ни моим мыслям, ни моим намерениям. Если бы мне даже предложили возглавить партию, клянусь вам, даю самое честное слово, я бы нашел аргументы, довольно убедительные — и на Пленуме ЦК, и на съезде партии, если бы до этого дошло, — чтобы отвести это предложение. У меня хватило бы воли не принять его, несмотря на то, что в таком предложении как бы выражается мне доверие, и даже, если оно исходило бы от моих коллег. И это — не рисовка. Не внешний жест ложной скромности. Это глубокое внутреннее убеждение, это много раз обдуманное решение…»

Многие все же задаются вопросом, что было, если бы страну возглавил Шелепин? По мнению Л.М. Млечина, многих других исследователей, ветеранов комсомольского и профсоюзного движения, если бы страну пришлось возглавить Шелепину, она пошла бы, условно говоря, по «китайскому пути». Не было бы ни застоя, ни перестройки, ни развала СССР! А если поставить вопрос иначе: что было, если бы Л.И. Брежнев проявил подлинную государственную мудрость и положился бы на Шелепина, как на 2-го человека в стране и верного соратника? Тогда ведь не была бы раскинута по дипломатическим и иным государственным закутам целая плеяда комсомольских воспитанников Шелепина — блестящих молодых управленцев, смелых новаторов. Но не случилось. Видимо, вдоволь нахлебался дорогой Л.И. Брежнев своей «второсортности» при Хрущеве. Словом, не знает история сослагательного наклонения.

После вывода из состава членов Политбюро, Шелепин просится на пенсию по состоянию здоровья: все-таки в финскую, где он находился с первого и до последнего дня добровольцем, был очень сильно обморожен, в Великую Отечественную войну контужен и ранен, у него удалили желчный пузырь. Все это имело место быть, хотя Александр Николаевич терпел, не жаловался и не ходил по врачам. И все же: вся трудовая жизнь шла по «горячей сетке», не было в ней и намека на затишье. Можно было бы отправить на пенсию, подобное практиковалось, но приняли другое решение: направить на работу заместителем председателя Госкомитета СССР по профессиональному образованию.

Как ему там работалось? Л.М. Млечин говорит, что якобы Суслов вызвал председателя Госкомитета СССР Александра Булгакова и поставил конкретную задачу: «Вокруг Шелепина должен быть вакуум, поручить ему надо что-то малозначимое и позаботиться о том, чтобы у него не было никаких внешних связей». Так оно и было. По крайней мере, Почетный работник начального профессионального образования РФ Г.В. Яковлева (время работы в системе ПТУ Воронежской области: 1983–2018 гг.), а также заместитель начальника Воронежского областного управления профтехобразования Г.С. Шустова (время работы в системе ПТУ: 1985–1988 гг.) почти в один голос заявили: «В этом статусе его никто не знает!» А уж они-то, в прошлом комсомольские работники, просто обязаны были знать. Других свидетелей уже и нет в живых…

В июле 1983 года А.А. Булгакова отправили на пенсию, ушел и заместитель Госкомитета. По мнению Л.М. Млечина, «Шелепин рассчитывал, что его сделают председателем Комитета, и это станет шагом к возвращению к большим делам. Брежнев к тому времени уже умер, так что старое больше не имело значения. Но опала с Шелепина вовсе не была снята».

Для деятельного, полного жизненных сил Александра Шелепина период работы в профессиональном образовании дался очень тяжело. На занимаемых ранее должностях — это был человек-результат, на всех направлениях он добился выдающихся успехов. Здесь же… любые его начинания и усилия уходили в никуда. «В конце жизни мне даже пришлось его опекать, — говорит В.Е. Семичастный, — настолько согнули его тогда… В общем, пришибли его по всем статьям. Он несколько подрастерялся и сник. Перестал общаться. Тяжело шел на интервью, чаще избегал их».

В 1984 году, в возрасте 65 лет, А.Н. Шелепин вышел на пенсию. За выдающиеся заслуги перед Родиной награжден четырьмя орденами Ленина, орденами Трудового Красного Знамени, «Отечественной войны», «Красной Звезды», медалью «Партизану Отечественной войны», рядом других медалей.

На пенсии прожил еще 10 лет и умер в 1994 году. Говорят, что последние годы он посвятил семье, детям и внукам. В соответствие с завещанием кремирован и подзахоронен к отцу на Новодевичьем кладбище г. Москвы. Так вот получилось в семье Шелепиных: отец, весьма заслуженный человек, награжденный орденом Ленина, лечился, умер и захоронен в 1967 году в столице, к нему подзахоронили урну с прахом Александра Николаевича. Памятник у них теперь один на двоих. Мама со средним сыном Георгием упокоилась на Коминтерновском кладбище г. Воронежа. Младший, Леонид Шелепин, пал смертью храбрых в боях за Родину в годы Великой Отечественной войны. Шелепины даже при всех своих возможностях могилку Леонида так и не нашли… Уместно будет сказать, что и в наши дни род Шелепиных продолжил традицию верного служения России — в частности, дети Александра Николаевича и Веры Борисовны Шелепиных: Ольга, Людмила, Андрей, а также внуки Николай, Александр Андрей.

Мемуаров Александр Николаевич не оставил, хотя говорят до последнего что-то писал. По крайней мере, в редакцию газеты «Труд» статья «История — учитель суровый» сдавалась объемом 104 печатных страницы, опубликовано максимум 40. Где остальные? Может, они ждут своего часа?

«Уход Шелепина из жизни отмечается новым потоком дезинформации, — говорит в романе Федор Медведев. — Публикаторы выступают в роли создателей “нового” христианского обычая: “По покойнику — огонь!” Мертвый, мол, снесет все». Поднимаются на щит поклепы злоязычников, что Шелепин — «с юности обученный искусству аппаратных интриг. И к тому же имевший уже свою команду, настоящее «теневое правительство» (включая и теневое Политбюро») (Г. Арбатов); Шелепин — карьерист, вышедший «… из ЦК ВЛКСМ — по тем временам худшей школы карьеризма» (Ф. Бурлацкий); выходцы из комсомола им называются «младотюрками», а некоторые действия Шелепина конъюктурными. Не жалует Александра Николаевича в своих мемуарах и сын Н.С. Хрущева — Сергей. Появилась масса газетной шелухи.

Но есть и объективные исследования. О Шелепине выпустил две объемных книги известный историк и писатель Л.М. Млечин, впрочем, это книги, не столько о нем, как о людях, возведенных на олимп государственного управления. Автор, как представляется, через них стремился полнее раскрыть психологический портрет эпохи, сделать, таким образом, поступки и действия Шелепина более понятными, только это удалось не в полной мере. В жанре политического романа обрисовал жизнь и деятельность Александра Николаевича Ф.Е. Медведев, но и в этом произведении разговор не только о нем. По большому счету, на сегодняшний день вдумчивого, толкового исследования политического пути А.Н. Шелепина нет. Можно согласиться с Федором Медведевым, что «сегодня слишком различны взгляды на историю России…»

А время… как все-таки быстро бежит время! 24 октября 2024 года исполняется 30 лет со времени безвременной кончины А.Н. Шелепина, и с годами все шире раскрывается масштаб его личности. «Большое видится на расстоянии», — сказал Сергей Есенин. Сказал по другому поводу, но это вполне применимо к деятельности нашего выдающегося земляка. Стране все-таки нужно стряхнуть пыль забвения и наветов с его имени, вернуть на пьедестал народной памяти.

Вот Воронеж Шелепина помнит. На здании гарнизонной поликлиники, что на улице Комиссаржевской, в его честь висит мемориальная доска. 6 декабря 2017 года вышло постановление администрации городского округа город Воронеж № 690, согласно которому в Воронеже появилась новая улица: Шелепина. Она проходит с востока на запад от улицы Антонова-Овсеенко (в районе дома № 31) до переулка Настасьинского. Протяженность — 1200 метров. Правда, в настоящий момент на улице Шелепина нет ни одного дома. И пока это даже не улица, а грунтовая дорога, по которой шустро снует большегрузная техника. Здесь, на окраине микрорайона «Подгорное» г. Воронежа, идет мощное строительство жилого комплекса. Ожидается, что совсем скоро появятся высотные дома, проложат асфальт. На домах, как водится, повесят таблички: улица Шелепина.

Теперь пора бы задуматься об изучении его творческого наследия и богатого жизненного пути, органично впаянного в историю страны. Александр Николаевич это заслужил в полной мере!

 

---

Александр Петрович Попиков родился в 1953 году в селе 2-е Никольское Калачеевского района Воронежской области. Окончил исторический факультет Воронежского госуниверситета. Работал учителем, в комсомольских и партийных организациях, органах МВД, в аппарате администрации и Правительства Воронежской области. Награжден медалью «За отличие в охране общественного порядка», Почетными грамотами МВД РФ и Госкомитета РФ по печати, региональными наградами. Член Союза журналистов России. Публиковался в ведомственной и региональной печати. Живет в Воронеже.