Вязанка соломы

Два оконца в нашей низкой саманной хатенке покрыты толстым слоем инея. Я взбираюсь на лавку и частым дыханием проделываю на стекле круглые, как пятаки, проталинки. Но в них видно мало: лишь горбатые сугробы да вдали, за широким лугом, деревенскую улицу.

Моя мать, овдовевшая в первый же год войны, выбивалась из последних сил в эту трудную военную зиму. К полуголодному житью прибавлялся холод. Нечем было топить печь, и стена, у которой стояла кровать, покрывалась блестевшим, точно серебро, инеем.

Мы уже сожгли яблоню, что росла в нашем дворе. Больше неоткуда было взять дров.

— Сегодня ночью, сынок, пойдем за соломой, — говорит мать.

Моя душа наполняется гордостью оттого, что я, восьмилетний мальчишка, становлюсь помощником у матери. С нетерпением жду позднего часа. Время тянется медленно. Лампы у нас нет, комнату освещает коптилка. Света от нее мало, а копоти много. Отсюда и название.

— Не пора? — спрашиваю у матери.

— Нет. Ты поспи. Когда надо, я тебя разбужу.

Будит меня мать, наверное, в полночь… Я так разоспался, что никак не могу освободиться ото сна. Он, будто медведь, навалился на меня и не хочет отпускать. Наконец мы выходим на улицу. Луны нет, но видны сугробы, от сильного мартовского мороза они кажутся синими, таинственными, как в сказке.

Через лощину мы идем в сторону колхозной конюшни. Сюда, на корм лошадям, каждый день привозят солому. Вот и сейчас огромный ворох лежит у ворот.

Притаившись у стены, будто при игре в прятки, долго сидим за сторожкой. Все тихо. Мать расстилает на снегу веревку, и мы быстро накладываем на нее хрустящие, приятно пахнущие охапки. Я подаю конец веревки, и мы изо всех сил затягиваем, чтобы как можно сильнее спрессовать вязанку. Я наваливаю ее матери на спину, и мы чуть не бежим к дому.

Утром меня будит вкусный запах лепешек, которые мать печет из подмерзшей картошки, перемешанной с мукой. Маленькими кучками экономно бросает в печь солому. И постепенно наша избушка наполняется благодатным теплом.

Вдруг дверь распахнулась, и в клубах морозного пара к нам ввалился объездчик. Звали его Яковом. Мы, мальчишки, очень боялись этого человека. Летом он часто сек нас кнутом, когда мы ходили в поле собирать после уборки колоски.

— А ну, говори, откуда солома? — грозно подступился к матери Яков. — И не вздумай отпираться. След от конюшни ведет прямо к твоей хате. За такие дела, знаешь, недолго и на казенные харчи отправить.

— Отправляй! — вдруг, обозлившись, кричит мать на объездчика. — А этого ты будешь кормить? — указывает она на меня.

Я со страхом вслушиваюсь в их перепалку. Вдруг мать и вправду заберут в тюрьму. Но все кончается миром. Мать ставит на стол стакан самогона, и лицо Якова сразу добреет. После выпивки глаза у него становятся красными, он часто моргает ими.

— Ладно, — говорит на прощание матери. — Ты бери солому. Только поаккуратнее. Да не оставляй следов. Ты, — указывает он на меня толстым пальцем, — иди следом за матерью и заметай следы.

— Вот мы с тобой, сынок, выходит, стали нехорошими людьми, — горько вздохнула мать после ухода Якова. — Ну, ничего. Господь простит. Не из жадности берем, а по нужде. А за такое греха больше не будет.

С тех пор мы каждую ночь стали ходить за соломой. Мать шла вперед, я аккуратно следом за ней подбирал упавшие пучки.

Увы, не прибавилось нам радости от этой соломы. Повадился Яков ходить и пить самогон. При этом вел себя нахально и развязно. Самогон мать понемножку тайком делала из свеклы, в погребе ее пока есть маленькая кучонка. Денег в селе ни у кого нет, и самогон их заменяет.

— И когда только нахлебается, — возмущалась мать. — Скорее бы весна. Где же столько самогона-то набраться — свеклы в погребе не хватит. Вишь, какую харю-то наел!.. Был бы твой отец жив, он бы этого Якова…

Наконец кончилась трудная зима.

Тысячи вдов по всей стране спасали от голода и холода своих детей. Спасали с верой в счастливую жизнь. И спасли.

Евгений Алексеевич Зинков родился в 1942 году в селе Первая Ивановка Панинского района Воронежской области. Отец погиб на войне. Сразу после окончания школы начал работать. Заочно окончил отделение журналистики Воронежского госуниверситета, работал в редакциях газет Панинского и Аннинского районов. Много лет был начальником районных курсов гражданской обороны в Анне. Рассказы, юморески публиковались в областной газете «Коммуна», в районных газетах, в коллективном сборнике «Анна: за веком — век». Член Союза журналистов России.