Летят гуси на Донбасс

Летят гуси, летят гуси,

Летят гуси на Донбасс…

Татарская народная песня «Шахта»

 

1

 

По радио не в первый раз

слышна мне песнь простая

о том, как гуси на Донбасс

летят по небу стаей.

Не закрывая влажных глаз,

я им шепчу в тревоге:

«Ах, гуси, гуси, мне б от вас

не отставать в дороге!..»

Но сообщает мне экран

с утра до поздней ночи,

как мучится от тяжких ран

шахтерский край рабочий;

как он разрушен и разбит,

над ним померкло солнце,

то взрыв снаряда прогремит,

то пламя ввысь взовьется…

Смогу ль, как прежде, я любить

вид шахт на горизонте?

Тут страшно стало людям жить —

как на горячем фронте.

Но есть надежда, что в Донбасс

придет миропорядок,

и засияет светом глаз

народ, познавший радость.

Он вдаль шагнет и следом — вширь

вслед за своей Отчизной —

и вступит в бой, как богатырь,

с наглеющим фашизмом…

 

2

 

Донбасс — чудесный край земли,

он всем открыт, как дверца,

и стихотворец Даули1

жил с ним все время в сердце.

Мы часто пели про Донбасс,

произнося в итоге:

«Ах, гуси, гуси, мне б от вас

не отставать в дороге…»

Какую песню сочинил

народ под стать былинам!

А впрочем… «Это я сложил, —

так молвил Даули нам. —

Я гениальным был тогда,

писалось мне нетрудно,

но вместо птичьего гнезда

любовь влетела в грудь мне», —

сказал со вздохом Даули

и замолчал вдруг разом,

связав своей судьбы пути

с родным ему Донбассом.

 

И мчались годы мимо нас

со свистом, как метели…

Ах, если б гуси те сейчас

к нам на Донбасс летели!

 

3

 

В Царицыне (в те дни еще

он не был Сталинградом)

Наби-детдомовец нашел

в себе талантов клады.

Тогда еще он был далек

от звания поэта,

в нем тлел таланта огонек,

но мало было света.

Он лишь частушки сочинял,

резвясь игрой смешною,

и даже в снах не помышлял,

что встреча ждет с войною.

Позднее он концлагеря

опишет в своих книгах,

народу правду говоря

о плена страшных мигах…

 

Мы помним, как зимой не раз

в морозы грел нас уголь,

и как скликал к себе Донбасс

людей, как в гости друга.

«Там в шахтах денежки гребут

огромною лопатой!» —

считал народ, берясь за труд

с приличною зарплатой.

 

И как-то раз Галиулла

вслед за гусиным клином

ушел из отчего села

путем к Донбассу длинным.

Дни жизни без Галиуллы

для Разии — что осень,

хоть стих бы у Набиуллы

она для сердца просит.

Та просьба грудь ему прожгла

и породила строки,

что для нее Набиулла

сложил, как на уроке.

И от родных любовь тая,

укрывшись в уголочке,

рыдала тихо Разия,

шепча о милом строчки:

«Летели гуси на Донбасс,

летели клином строгим.

Ах, гуси, гуси, мне б от вас

не отставать в дороге!»

И дом оставив, Разия,

что в школе всех учила,

ушла в шахтерские края,

к тому, кто был ей милым.

 

Вот так умчалась Разия

за милым без указа

в не знаемые ей края

далекого Донбасса…

 

4

 

Туда же и Набиулла

помчался за судьбою —

дорогою, что позвала

его на труд в забое.

Почувствовав, что он творец,

свои стихи листая,

Набиулла умчал в Донецк

вслед за гусиной стаей.

Там обошел он все края,

чтобы узнать, где жили

Галиулла и Разия,

и кем они там были.

Тогда уже Галиулла

привык к работе трудной,

и жизнь рекою потекла

между рабочих будней.

Там слава вмиг его нашла,

светя, как «коногонка»2.

(А Разия в те дни — ждала

рождения ребенка.)

Так для Наби ага Донбасс

сверкнул, как слиток стали!

Ну, а его стихи для нас

сегодня песней стали…

 

5

 

…И вот — шел семьдесят второй

двадцатого столетья3,

что ни шахтер здесь, то — герой,

у всех в руках — соцветья.

Встречал нас Ворошиловград4

на радость всем народам,

и край тот цвел вокруг, как сад

под синим небосводом!

Мы из Казани свой «салям»

везли взамен «привета»,

чтоб славу шахтам и полям

воспеть с началом лета.

У каждого букет в руках,

нам пляска всем во вкусе —

то мчимся вскачь на каблуках,

а то плывем, как гуси!

Поэт известный — Даули —

со всеми пляшет резво,

словно в глазах его зажгли

костры былого детства.

Он так в горячий раж вошел —

что аж подошвы пухнут.

Кричит: «Не топайте так в пол —

под нами шахты рухнут!»

 

Ну разве мог представить он,

что вместо Украины

здесь будет смертный полигон,

где станут рваться мины?

Вся степь под взрывами врага

стократ здесь содрогнулась…

Ну, а сейчас в Наби ага

проснулась его юность…

 

6

 

…Он и в моей душе — Донбасс,

я твердо помню с детства,

что здесь в далекий, грозный час

вступал в войну отец мой.

У Кадиевки вновь слышны

и возле Лисичанска5

раскаты взрывов той войны,

что нынче к нам стучатся…

 

Но вот — читаем мы стихи

шахтерам по-татарски,

нарядны, словно женихи,

и бравы по-гусарски.

Друзей стихами веселя,

мы гром оваций множим,

и словно вся в ответ Земля

нам хлопает в ладоши!

А сколько в угольном краю

татар здесь обитают,

что по-татарски и поют,

и пишут, и читают!

Затихнет вскоре шум и гам

средь тишины природной,

и успокоит души нам

глоток горилки доброй…

 

А на одной из шумных встреч,

каких прошло немало,

Наби ага, продолжив речь,

так обратился к залу:

«Давно хочу спросить вас я,

знакомы ли кому-то —

Галиулла и Разия,

здесь жившие как будто?..»

И встал один седой шахтер,

сказав: «Их тут любили.

Здесь террикон есть и копер,

где рядом они жили.

Они скрывали у себя

во дни войны еврея,

тем самым жизнь свою губя

(а новой — не имея).

Галиулла к тому же вел

среди друзей соседних

кружок — вроде подпольных школ,

для новостей последних.

Ну а однажды Разия

порвала фрицу в клочья

губу за то, что он — свинья! —

обидел ее дочку.

Им стала домом вся Земля,

цветущая душисто.

А прервала им жизнь петля

проклятого фашиста…»

 

…В тот день поэт наш, Даули,

как в детстве, горько плакал,

словно ручьи из глаз текли

(не то, чтоб дождик капал!).

Он молча громыхал о стол

большими кулаками

и на фашистов был так зол,

что рвал бы их руками!

И тайну нам открыл свою,

о давних днях тоскуя,

когда любил он Разию,

к Галиулле ревнуя.

Он юным был и весь кипел,

и в нем любовь кипела,

и даже на дуэль хотел

его он вызвать смело…

 

…Сейчас — на целых двадцать лет

от Даули я старше!

Его давно меж нами нет,

как это было раньше.

Лишь вспомню прошлое — из глаз

слеза сама струится,

и сразу вспомнится Донбасс,

а над Донбассом — птицы.

Но стоит посмотреть вокруг —

и все не так, как надо:

изрыт разрывами весь луг,

кругом свистят снаряды…

 

7

 

О, мой Донбасс! В одной строке

ты стал навек воспетым.

И дед Максуд мой Сюндюкле6

здесь тоже стал поэтом.

Мы песню «Шахта» все поем —

родную многим песню

о Татарстане дорогом,

который всем известен.

С Донбассом Даули дружил,

я помню, как преданье,

три слова: «Это я сложил…» —

и вслед его рыданья.

Отец мой, став в бойцов ряды,

сражался здесь с войсками,

а у меня — его следы

легли в тетрадь стихами.

В Донбассе был Хади Такташ,

Шайхи Маннур7, другие.

А сколько в темных недрах шахт

татар-шахтеров гибло!

О, мой Донбасс! Ну как, любя,

тебя я в битве брошу?

Ракеты, что летят в тебя,

мне тоже грудь тревожат.

Из-за холмов, лесов, долин

нам прямо в сердце целят

не «Байрактар» — так «Джавелин»,

что нас в крупицы мелят.

Дым лезет едкий тут и там,

мне щитовидку травит,

но все ж врагам я не отдам

свой край им для расправы!

Куда ни глянь — везде они

при факелах шагают,

и их зловещие огни

мне сердце прожигают.

Но со стола стихи зовут

меня к отмщенью, веря,

что мои строчки в прах порвут

грозившего нам зверя.

Меня ведет наш правый путь,

я твердо знаю кредо,

и, клокоча, мне льется в грудь

грядущая победа.

Донбасс родной! Ты мне — как брат,

и пусть грозят нам Штаты —

я сам готов, словно «Сармат»8,

взлетать из каждой шахты!

Я беспилотника собой

готов сменить, коль надо,

и облететь весь шар земной,

быстрее, чем торнадо.

Все разглядят мои глаза —

что дальше и что ближе.

Но вот кому мне рассказать

все то, что я увижу?..

Трещит от боли голова,

мелеет радость жизни.

Но всех моих стихов слова

я отдаю Отчизне.

И верю я, что впереди

нас будут ждать рассветы,

и всем вопросам, что в груди,

найдутся нам ответы…

 

8

 

…Вот снова гуси к нам летят

обратно из Донбасса.

Кроваво замутнен их взгляд,

длинна по небу трасса.

Присядут гуси отдохнуть

возле воды все вместе,

у них еще далекий путь

и непростые вести.

Потом в воде и на траве

они, набравшись силы,

поднимут клином букву «V» —

словно Победы символ!..

…Есть песня «Шахта» — мне близка,

и текст давно известен,

но нынче изменю слегка

я строчку в этой песне.

Тут «из» впишу я вместо «на»,

и так споем мы вместе,

чтоб всем вокруг была слышна,

словно молитва, песня:

«Летите, гуси, стройно в ряд

над целым белым светом,

а я молю в душе солдат —

не потеряйте след их!»

 

13 июня — 13 июля 2022 года

 

Перевод с татарского

Николая Переяслова

 

---

1 Наби Даули (1910–1989) — татарский поэт и прозаик, автор романов и повестей о Великой Отечественной войне и пребывании в немецких концлагерях.

2 «Коногонка» (головной светильник) — профессиональный осветительный прибор, применяемый шахтерами при работе в подземных угольных выработках. Назван так от слова «коногон» — тот, кто «гонял» составы вагонеток с углем в шахте.
3 В мае 1972 года состоялись Дни литературы и искусства Татарстана в Ворошиловградской области Украины.
4 Сегодня Ворошиловград носит имя Луганск.

5 Шахтерские города в Донбассе: Кадиевка и Лисичанск. Город Кадиевка сегодня носит имя Стаханов — по имени известного шахтера Алексея Стаханова, ставшего в 1935 году родоначальником «стахановского движения».

6 Максуд Сюндюкле (1904–1981) — татарский поэт, автор множества произведений о Донбассе.
7 Хади Такташ (Мухамметхади Хайруллович Такташев, 1901–1931) — классик татарской поэзии.
Шайхи Маннур (Шайхелислам Фархуллович Маннуров, 1905–1980) — советский татарский поэт, писатель, переводчик.

8 Российский стратегический ракетный комплекс шахтного базирования пятого поколения с тяжелой многоступенчатой жидкостной межконтинентальной баллистической ракетой (МБР).