Созвучие слова

Каждая новая книга, изданная писателем Евгением Григорьевичем Новичихиным, каждый снятый по его сценарию кинофильм становятся заметным событием литературы и искусства. Его многогранное творчество хорошо знакомо коллегам-писателям из близкого и дальнего зарубежья — Греции, Польши и Чехии, Украины и Молдавии, Литвы и Эстонии, Турк­мении и других стран. Книги Евгения Григорьевича переводились на многие языки народов России. Новичихин — лауреат многих литературных премий, заслуженный работник культуры России, Почетный гражданин Нижнедевицкого муниципального района Воронежской области.

В свое время Е.Г. Новичихин работал главным редактором журнала «Подъём», возглавлял Воронежское региональное отделение Союза писателей СССР и России, был секретарем правления Союза писателей России, директором областного литературного музея имени И.С. Никитина, председателем комитета по культуре администрации Воронежской области, членом городской комиссии по историко-культурному наследию. Он автор почти пятидесяти книг, выходивших в издательствах Москвы, Воронежа, Тамбова, а также нескольких киносценариев, по которым поставлены памятные многим из нас художественные фильмы… Одним словом, Евгений Григорьевич — личность знаковая, творчески состоявшаяся.

В 2021 году вышла его новая книга «На земле и в зените», изданная ИПЦ «Научная книга», которая, как отмечено в аннотации, «рассчитана на читателей, интересующихся литературным краеведением».

Все предыдущие произведения Евгения Григорьевича, к какому бы жанру они ни принадлежали, начиная от стихотворений для детей и до его повестей, киносценариев, четко отличает ясность и правдивость замысла, направленного всегда на выявление той или иной знаковой истины. Он как бы ненавязчиво, исподволь расставляет факты и события по своим местам. Писательское слово Новичихина уникально своей емкой глубиной. Вот небольшой пример из открывающего книгу эссе «Счастлив, кто прожил, как он…». В нем автор рассказывает о музее-усадьбе поэта Дмитрия Веневитинова в селе Новоживотинном Рамонского района: «Дворянство свое представители рода Веневитиновых получили за верную службу родному Отечеству на военном поприще… Не так уж много осталось у нас подобных веневитиновской усадьбе «островков» старинной русской жизни. Они, словно заповедники, хранят многое из того, что могло быть безвозвратно утеряно и забыто, без чего духовный пласт нашей культуры был бы на какую-то часть ущербней».

Новая книга Евгения Новичихина «На земле и в зените» составлена из литературно-критических статей, рецензий, эссе, написанных в основном в последние годы, насыщена удивительной духовной новизной видения даже, казалось бы, хорошо известных нам фактов. В сборнике перед читателем открывается целая галерея имен. Это и классики русской литературы Дмитрий Веневитинов, Евдокия Растопчина, Иван Тургенев, Александр Эртель, Андрей Платонов, Гавриил Троепольский. И известные украинские писатели Евген Плужник, Владимир Черепков и Петр Ребро, с кем автор дружил многие годы. И современные воронеж­ские коллеги — Иван Евсеенко, Виктор Чекиров, Виктор Будаков, Алексей Прасолов, Иван Щелоков, Пятерим Варфоломеев, Виталий Жихарев, Николай Белянский, Игорь Лукьянов, Анатолий Никифоров, Василий Елисеев, Игорь Лукьянов, Александра Веретина и ряд других. Есть в книге и страницы, посвященные творчеству греческого поэта Георгиса Велласа. Многие годы он прожил в Воронеже, преподавал в Воронежском госуниверситете, потом уехал на историческую родину. Е.Г. Новичихин дружил с Г. Велласом, переводил его стихи на русский язык, помогал издавать здесь его книги, часто бывал в гостях у греческого товарища в Афинах, продолжая активное творческое общение.

Как видим, имена разные по времени жизни и творчества, но такие сходные главным стержнем их земного бытия. Суть его удивительно точно определил когда-то Дмитрий Веневитинов, вынашивая вместе с княгиней Зинаидой Волкон­ской идею создания московского общества под названием «Патриотическая беседа» и эстетического музея: «Человек рожден не для самого себя, а для человечества, цель его — польза человечеству…» Эти слова стали его символом веры, под ними своей судьбой и своим творчеством готовы подписаться все те дорогие нам люди, о которых пишет в своей новой книге Евгений Григорьевич Новичихин.

Особое, именно «новичихинское», видение мира обладает редким качеством обнаруживать истинность и значимость в сочетании с однозначно обогащающей читателя новизной существенных фактов, казалось бы, доселе второстепенных. Автору открыта их правда. Он исследует ее и находит неожиданные, никому не видимые до сих пор подробности, сообщающие теме новое высокое звучание.

Взять хотя бы анализ Евгением Новичихиным философии малоизвестного широкому читателю рассказа нашего великого земляка Андрея Платонова «На заре туманной юности». Евгений Григорьевич отмечает: «Трудно понять — почему, но критики, чьим профессиональным интересом является творчество Андрея Платонова, практически не обращаются к его рассказу «На заре туманной юности». Итак, налицо прецедентная ситуация. Кстати, сам он, в отличие от равнодушных к этому рассказу критиков, не только написал по этому произведению Платонова киносценарий, но тот лег в основу замечательного фильма нашего земляка режиссера Василия Панина под названием «Опять надо жить». В работе над сценарием со всей очевидностью проявилось особое видение правды писателем и сценаристом Новичихиным. Он неожиданно, смело меняет финал платоновского рассказа. И делает это обоснованно, с глубоким уважением к истинному смыслу первоисточника. У Андрея Платонова героиня рассказа «Опять надо жить», героически предотвращая крушение поезда с красноармейцами, в итоге остается жива. Новичихин отказывается от этого оптимистичного финала. И не ради эффектной киношной концовки. В ходе творческой работы он понимает, что слова, после трех звездочек завершающие рассказ, или написаны Платоновым вынужденно, или вовсе написаны не им, а редактором, которого цензура жестко склоняла к жизнерадостным завершениям произведений социалистического реализма. Вот откуда после трех звездочек в рассказе Платонова слова: «Ольга долго и терпеливо болела, но выздоровела, стала жить и живет до сих пор». Евгений Григорьевич убедительно утверждает: «…такая беглость языка (концовки) несвойственна для Платонова, не видно в этой фразе и прекрасного, неповторимого платоновского слога, его уникального «косноязычия». И не только утверждает, но и практически возвращает рассказу через созданный им сценарий кинофильма истину платонов­ского замысла.

Литературоведческая тема у Новичихина никогда не замыкается в филологических рамках, а имеет ясную социальную направленность: освобождения памяти потомков от ошибочных мнений, связанных с жизнью и творчеством того или иного деятеля литературы, создание духовной атмосферы творчества и жизни народа. Не секрет, что былую жизнь ряда выдающихся писателей нередко сопровождает немалое число мелкотравчатых домыслов и мещанских сплетен, не только искажающих подлинность биографии большого мастера, но даже порой оскорбительных самим фактом своего существования для него и потомков. Характерная для прозы, поэзии и публицистики Евгения Новичихина направленность на корректное, уважительное выявление правды, всегда вызывает у читателя глубокое уважение и благодарность.

Примером тому может стать его эссе «Последняя точка» Гавриила Троеполь­ского». Этот материал особо показателен поучительной для будущих литературоведов совестливой публицистичностью, глубоким уважением к своему герою, созвучием слова атмосфере того времени. И над всем этим — сдержанная, но твердая отповедь всем попыткам бросить тень на жизнь и творчество Гавриила Николаевича, «одного из самых значительных русских художников слова второй половины XX столетия». Сочинители сплетен немало приложили усилий в стремлении очернить образ Мастера, рассылая по самым высоким тогдашним инстанциям лживые агрессивные анонимки и «телеги», злобно обвиняя Троепольского чуть ли не во всех смертных грехах. Завистливые обвинители строчили грязные доносы и в обком КПСС, и в областное управление КГБ, и в другие инстанции. Некоторые из них приходилось даже проверять, но в итоге все они оказывались в корзине для мусора. Как пишет Евгений Григорьевич, «страсти» вокруг имени Троепольского постепенно все-таки стихли. Но забыть о «телегах», о доносах и клевете было трудно».

В итоге Новичихин создает емкий мир воронежской российской литературы, с которым трудно расстаться.