Золото и бирюза

КОЛОКОЛ

 

Отливали меня, наряжали,

Омывали слезами бока.

Имя звонкое мне нарекали

На служенье, на боль, на века.

 

Вдалеке от недоброго слова,

От лукавого глаза вдали

Звонаря-старичонку чудного

Мне прислуживать привели.

 

Встретив утро молитвой живою,

Шел ко мне неизменный старик,

И летел, и царил над землею

Мой задиристый бронзовый крик.

 

С медным звоном молитва сливалась,

В ней Божественная благодать.

И сожженная Русь просыпалась,

Шли дружины на добрую рать.

 

Разоренные строились храмы,

Пепел хлебному злаку был рад.

И тряслись чужеродные хамы,

Проклиная мой звонкий раскат.

 

И судили меня, и казнили,

И молчать заставляли плетьми.

Но, чем больше терзали и били,

Тем я звонче гудел пред людьми.

 

И когда меня били нещадно,

И когда вырывали язык,

Все мне чудился тихий, нескладный

Монастырский убогий старик.

 

Пусть не вписан он в память людскую,

Мой прислужник, учитель. Мой брат.

Пятый век ту молитву живую

Все звоню я на собственный лад.

 

Отливали меня, наряжали —

Ни молвы, ни кнута не боюсь.

Было имя. Не вспомнить. Едва ли.

Только Бог. Только пепел. И Русь.

 

ПРЕДАНИЕ

 

На Руси существует преданье.

В некой местности, в неком году

За немыслимое злодеянье

Был разбойник представлен суду.

 

По делам ему, видно, расплата,

Только было известно о нем:

В честь Феодора Стратилата

Был разбойник когда-то крещен.

 

И, прослышав об этом с молвою,

Сотни, тысячи русских людей

Потекли бесконечной рекою

На процесс удивительный сей.

 

Изумлялись бывалые судьи,

Право дело, не знали, как быть.

Дружно миром просили их люди

Имя честное татю сменить.

 

Пели псалмы и Бога молили

В храмах святых соборностью всей,

Потому что с рожденья носили

То же имя, что этот злодей.

 

И зачитан был громко народу

Небывалый досель приговор:

«Называться злодею Нефедор,

Потому, как убийца и вор.

 

Если ж чистой слезой покаянья

Сквозь страданий и каторги тьму

Он искупит свои злодеянья,

Имя снова вернется к нему».

 

Нынче новые нравы и судьи,

То предание скрыли года.

Только жалко, что имя «НЕЛЮДИ»

Не найти в приговорах суда.

 

ВИДЕНИЕ

 

Мне вчера примерещилось вечером,

Было тихо, закат отблистал,

Может, юность бездарно-беспечная,

Позабытая, может, мечта.

 

Там, на шумной расцвеченной пристани

Беззаботный пока мальчуган

Открывает бутылку игристого

И вино разливает в стакан.

 

И смеются наивные мальчики,

И грустят неизвестно о ком.

И уходят речные трамвайчики,

Салютуя прощальным гудком.

 

Подождите, куда ж вы уходите,

Я же тоже ведь русский мужик,

Но не слышат меня пароходики,

Опоздавшего ровно на миг.

 

И скрываются в далях таинственных,

Там, где золото и бирюза.

Лишь стою я, как прежде, на пристани,

Заливая туманом глаза…

 

Все пригрезилось, все померещилось.

Ночь спустилась, вернула покой.

Только рядом какая-то женщина

Горько плачет, склонясь надо мной.

 

——————————-

Олег Валерьевич Селедцов родился в 1967 году в городе Бодайбо Иркутской области. Окончил Адыгей­ский государственный педагогический институт, аспирантуру при Адыгейском государственном университете. Работал педагогом, журналистом, редактором журнала «Литературная Адыгея». Публиковался в журналах «Москва», «Молодая гвардия», «Юность», «Дружба народов», «Дон», «Южная звезда» и др. Автор 8 поэтических и 5 прозаических книг. С 2013 года референт епископа Майкоп­ского и Адыгейского Тихона, руководитель пресс-службы епар­хии. В журнале «Подъ­ём» публикуется впервые. Живет в городе Майкопе.