Внешнее управление Россией: мифы и реалии

Михаил Черников: Валентин Юрьевич, вы являетесь одним из лучших наших экономических аналитиков государственно-патриотического направления, которых, по сути, мы не очень хорошо знаем. Так уж сложилось в постсоветской России, что экономическая сфера общественной жизни и в практической, и в теоретической плоскостях окормлялась российскими либералами, группирующимися, в частности, на базе Высшей школы экономики. Начиная с 1990-х годов, когда Россия вернулась в лоно капитализма, у нас единственно правильной считалась либеральная экономическая политика, базирующаяся на принципах рыночного фундаментализма. Однако, как оказалось, в России рыночные методы работают отнюдь не так эффективно, как на Западе и как ожидалось. Почему так получается? Почему Россия, перешедшая на капиталистический путь развития, никак не становится экономически преуспевающей страной? Что тормозит нашу экономику? Где мы предаемся иллюзиям? Где впадаем в мифотворчество? Какова суровая реальность? Давайте попробуем коснуться всех этих вопросов, учитывая специфику включенности России в современную капиталистическую миросистему и тот самый фактор, который наши экономические либералы предпочитают просто не замечать.

Валентин Катасонов: Да, мы должны признать, что экономическая политика в постсоветской России, действительно, проводимая с либерально-рыночных позиций, отнюдь не блещет успехами. Более того, складывается впечатление, что под вопросом оказывается сама управляемость экономической системой России.

За два десятилетия существования Российской Федерации мы наблюдали появление самых разных государственных программ, планов, проектов и других документов, в которых ставились цели и задачи, фиксировались сроки их достижения, иногда даже определялись необходимые ресурсы и средства.

Если провести инвентаризацию таких документов, то за период с начала 1992 года по сегодняшний день их число будет измеряться сотнями, а может быть, тысячами. Цели некоторых из них активно ретранслировались всеми средствами массовой информации, а некоторые из таких целей даже возводились в ранг национальной идеи. Вспомним наиболее громкие из них: удвоение ВВП, структурная перестройка экономики, «превращение России в мировую энергетическую державу», «выход на мировой уровень конкурентоспособности», «перевод экономики на рельсы инновационного развития», «модернизация экономики», «превращение рубля в международную валюту», «создание в России международных финансовых центров» и т.п. Срок жизни таких лозунгов крайне короток: они подобны бабочкам-однодневкам, которые рождаются утром, а умирают вечером. Сложно сказать, что цели и задачи хотя бы одного из государственных документов, относящихся к сфере экономики, были выполнены (по крайней мере в полном объеме). Трудно заподозрить также, чтобы инициаторы таких лозунгов (а это чаще всего первые люди государства — президент и премьер-министр) искренне не желали исполнения объявленных целей и задач. Думаю, что и желали, и переживали по поводу того, что ничего не исполняется, но воз, как говорится, и ныне там.

М.Ч. Значит надо искать какие-то системные препятствия, которые не позволяют правильным, по сути, целеполаганиям становиться реальностью.

В.К. Совершенно верно. Причины неэффективной экономической политики во многом определяются системными, фундаментальными свойствами сформированного в РФ экономического механизма.

М.Ч. Что конкретно вы имеете в виду?

В.К. Можно выделить ряд особенностей отечественного экономического механизма, которые делают затруднительным внутреннее управление экономическими процессами со стороны России.

Первой такой особенностью является сильная зависимость российской экономики от экспорта. При этом в системе международного разделения труда Россия была (и остается) ярко выраженным донором: экспорт существенно (в отдельные годы — в два раза) превышал импорт, а положительное сальдо баланса внешней торговли достигало 10 процентов ВВП. При этом речь идет в основном об экспорте сырья и энергоносителей.

Но рынки этих товаров крайне неустойчивы. При одних и тех же физических объемах экспорта объемы валютной выручки, а, следовательно, доходы бюджетной системы страны могут различаться в разы.

Очевидно, что при такой структуре внешнеторговой деятельности бюджетное планирование в Российской Федерации становится «гаданием на кофейной гуще». Жизнь постоянно ломает те прогнозы цен на энергоносители и иные ценовые посылки, которые закладываются в утвержденные бюджеты. Невозможность бюджетного планирования серьезно подрывает управляемость российской экономики.

Вторая особенность является продолжением первой особенности. Ее можно сформулировать следующим образом: отсутствие тесных связей между отечественными товаропроизводителями и потребителями. То есть речь идет об отсутствии нормального внутреннего рынка товаров и услуг.

Наиболее естественный и эффективный способ стимулирования экономического развития страны государством — это поддержка и расширение платежеспособного спроса населения (с помощью различного рода социальных программ, снижения налогов на физических лиц, повышения заработной платы бюджетникам и т.п.). При наличии внутреннего рынка деньги потребителей в конечном счете оказывались бы у товаропроизводителей и использовались для пополнения оборотного капитала и инвестиций в основной капитал.

Однако наши денежные власти в лице Министерства финансов занимают по данному вопросу диаметрально противоположную позицию. В соответствии с догматами религии либерализма и монетаризма они твердят, что увеличение социальных расходов государства будет разгонять инфляцию. Да, будет. Но лишь в том случае, если деньги, которые попадают в карман потребителя, затем перекочевывают не на счета российских товаропроизводителей, а на счета зарубежных компаний, поставляющих на российский рынок импортные товары. А у нас сегодня по продовольственным товарам импортом закрывается не менее 50 процентов платежеспособного спроса, по некоторым промышленным товарам длительного пользования — 100 процентов.

Третья особенность — сильная зависимость экономики Российской Федерации от иностранных инвесторов.

Причем реальное присутствие нерезидентов в российской экономике страны достаточно замаскировано.

Во-первых, в качестве акционеров могут использоваться подставные фигуры российского происхождения, за которыми тщательно прячутся истинные хозяева.

Во-вторых, довольно часто применяется многоуровневая система участия в капитале компании, которая формально относится к разряду «российской». Иногда таких уровней бывает два-три, но известны случаи, когда их число достигает десяти и более, а конечной структурой является какая-нибудь фирма, зарегистрированная на Багамских островах, в Лихтенштейне или в каком-либо ином оффшоре.

В качестве примера можно привести историю с нефтяной компанией ЮКОС, руководителям которой российскими властями в конце 2003 года были предъявлены многочисленные претензии в связи с уклонением от уплаты налогов и другими нарушениями российского законодательства. Расследования, проведенные прокуратурой и другими правоохранительными органами, показали, что компания имела многоуровневую систему управления, а конечная структура была зарегистрирована в оффшоре и фактически находилась под контролем одного из представителей клана Ротшильдов.

Другой пример относится к банковской системе РФ. Как известно, в середине первого десятилетия нашего века Банк России, имеющий достаточно мощные структуры банковского надзора, начал глубокую проверку кредитных организаций на предмет их возможного включения в систему страхования вкладов. Незадолго до своей гибели тогдашний первый заместитель председателя Банка России А.А. Козлов на одной полуофициальной встрече признался, что не исключает возможности того, что фактически под контролем нерезидентов находится более половины российских банков. Официальные данные Банка России в то время содержали другую цифру — менее 20 %. Денежные власти страны на официальном уровне постоянно повторяли, что присутствие нерезидентов в банковском секторе далеко от критического уровня.

В начале 2010 года председатель комитета Государственной думы Российской Федерации по экономической политике и предпринимательству Е.А. Федоров обнародовал весьма шокирующие цифры: 95 процентов крупных предприятий и банков, которые принято считать «российскими», управляются из оффшоров. В оффшорах создаются структуры, которые через систему участия контролируют «российские» компании и банки. В некоторых случаях владельцами оффшорных структур выступают граждане Российской Федерации (нередко они имеют двойное гражданство), в других — граждане других государств.

Четвертая особенность — отсутствие у властей РФ каких-либо возможностей управлять международным движением капитала. Это связано с тем, что в середине текущего десятилетия была проведена полная валютная либерализация, которая сняла всякие ограничения на экспорт и импорт капитала.

На современном мировом финансовом рынке подавляющая часть капитала носит спекулятивный характер, имеет форму «горячих» денег, блуждающих по всему миру в поиске быстрой прибыли. Масштабы операций на финансовых рынках за последние десятилетия выросли в десятки раз — в связи с появлением новых финансовых инструментов, которые утратили всякую связь с реальным сектором экономики. Речь идет о фьючерсах, форвардах, опционах, свопах — производных финансовых инструментах, которые, по сути, превратили мировые финансы в громадное «казино».

Резкие притоки и оттоки «горячих» денег способны в течение нескольких дней вызывать резкие «перегревы» национальной экономики или кризисы — валютные, банковские, экономические. Так называемые рыночные методы противостояния стихии мирового финансового рынка, о которых говорили проповедники религии экономического либерализма и монетаризма, оказались совершенно бесполезными. Речь идет о возможности валютных интервенций для защиты национальной валюты в периоды таких «набегов» валютных спекулянтов. Валютных резервов страны зачастую оказывается недостаточно для такой защиты, и национальные валюты падают.

И, наконец, пятая особенность. Коротко ее можно сформулировать следу­ющим образом: отсутствие суверенной денежной системы. Это — принципиально важно! Деньги — кровь любой экономики, с их помощью происходят метаболические процессы в организме под названием «экономика» (то есть процессы обмена товаров).

Денежная система — совокупность взаимосвязанных элементов, включа­ющая: механизм создания (эмиссии) денег, каналы циркуляции денег, институты денежного хозяйства, порядок и способы обеспечения денег, порядок и механизмы обмена национальных денег на иностранную валюту и т.д. Существуют различные типы денежных систем: одни позволяют властям страны эффективно управлять экономикой страны, регулируя выпуск денег и определяя направления и скорость их циркуляции по каналам денежного обращения; другие делают власти лишь простыми наблюдателями процессов создания и обращения денег.

Крайне важным с точки зрения оценки денежной системы как механизма управления экономикой является такой ее элемент, как порядок создания (эмиссии) денег. В России принят специфический эмиссионный механизм, когда выпуск кредитными организациями национальных денежных знаков осуществляется через формирование активов в виде резервов иностранной валюты.

Этот эмиссионный механизм, который часто называют «валютным управлением», привязывает использующую его страну к денежным властям той страны (метрополии), валюта которой используется в качестве валютных резервов. Для России, валютные резервы которой имеют преимущественно долларовый характер, метрополией, очевидно, является США.

Денежная масса Российской Федерации много раз сжималась и расширялась в зависимости от того, как складывалась конъюнктура на мировом рынке энергоносителей. В некоторых случаях сжатие достигало такого уровня, что фактиче­ски экономика оказывалась без так нужной ей «крови», и она впадала в коматозное состояние. Частично дефицит «крови» компенсировался созданием денежных суррогатов, однако нормальные процессы товарного метаболизма в экономике нарушались.

Власти страны, переведенной на механизм «валютного управления», фактически лишаются возможности оперативно вмешиваться в функционирование финансово-денежной системы и становятся заложниками внешних факторов.

М.Ч. Можно, наверное, предположить, что вышеобозначенные особенности экономического механизма РФ делают нашу страну способной подвергаться внешнему управлению. Не так ли?

В.К. Именно так. Можно утверждать, что под прикрытием разговоров о «рыночной экономике» в России, подчиненной по итогам «холодной войны» Западу, оказался выстроен специальный контур внешнего управления российской экономикой. И функционирует он, используя как раз те пять разобранных нами выше особенностей устройства экономического механизма РФ.

М.Ч. Очень интересно! Давайте осветим это более детально.

В.К. Хорошо.

М.Ч. Итак, первый механизм.

В.К. В его основе лежит сильная зависимость российской экономики от конъюнктуры мировых рынков сырья и энергоносителей, что позволяет Западу управлять российской экономикой через манипулирование указанными рынками. Это очень обширная тема. Отметим лишь, что сегодня ценообразование на многих товарных рынках формируется не так, как это описывалось (и продолжает описываться) в учебниках по рыночной экономике. Это раньше цена формировалась в результате соотношения спроса и предложения на реальный товар (цена спот). Сегодня на товарных рынках — диктат производных инструментов в виде форвардных контрактов, фьючерсов, опционов. Обороты на рынках таких «бумажных» товаров порой в десятки раз превышают обороты на рынках физических товаров. Цены на рынках производных инструментов, базирующихся на нефти, природном газе, золоте, пшенице и других биржевых товарах, формируются под влиянием «ожиданий» участников рынков, а ожидания — дело весьма субъективное. Здесь уже в действие включаются не традиционные рычаги рыночного управления, а инструменты информационного управления. Не погружаясь в детали, отметим, что все эти инструменты информационного управления рынками «бумажной» нефти и «бумажного» природного газа находятся в руках Запада, точнее — западных ТНК (транснациональные корпорации) и ТНБ (транснациональные банки).

Цены на рынках «бумажных» товаров первичны, они диктуют цены на рынках физических товаров. Так, например, летом 2008 года соотношение спроса и предложения на мировом рынке нефти изменялось очень незначительно, однако к осени того же года цены на «черное золото» упали почти в три раза. Это нанесло тяжелый удар по российской экономике. Мы не знаем до конца всех мотивов манипуляторов рынка, когда они проводили «опускание» рынка энергоносителей. Может быть, в упомянутом случае главной целью манипуляций было не «опускание» российской экономики, а что-то иное. Однако мы видим, что у Запада имеется очень эффективное оружие, которое при необходимости может быть направлено исключительно против российской экономики.

М.Ч. Второй механизм…

В.К. Мы уже говорили, что в условиях глобализации мировой рынок превратился в совокупность большого количества национальных сегментов с единой централизованной системой управления, не «привязанной» к какому-то конкретному государству. Российский сегмент мирового рынка означает совокупность российских резидентов (юридические и физические лица), которые выступают исключительно в качестве покупателей (но не производителей и продавцов) товаров и услуг; последние поставляются в этот сегмент производителями из самых разных точек земного шара. Производители товаров и услуг в современных условиях входят в состав или находятся под жестким контролем транснациональных корпораций (ТНК), а последние диктуют свои условия разобщенным потребителям из разных национальных сегментов мирового рынка.

Власти соответствующих стран (даже если бы искренне желали) не в состоянии противостоять мощному диктату ТНК. Последние используют для поддержания своего контроля над национальными сегментами мирового рынка легальные и нелегальные методы. Среди нелегальных методов основным является подкуп транснациональными корпорациями местных властей. Главная цель ТНК — не допустить появления и укрепления национального товаропроизводителя. Местные (национальные) власти для противостояния диктату ТНК лишены главной опоры — полноценного национального рынка с национальным товаропроизводителем.

Для иллюстрации и обоснования сформулированных положений имеется богатый (и очень печальный) опыт стран, относящихся к периферии мирового капитализма (страны Латинской Америки, Африки, Азии). Все эти страны имеют ярко выраженную монокультурную экспортную специализацию, сильную импорт­ную зависимость и отсутствие полноценных внутренних рынков товаров и услуг. Любые попытки создания импортозамещающих производств в этих странах всячески пресекаются развитыми странами (странами «золотого миллиарда») и ТНК.

Все сказанное в полной мере относится также к России.

Запад периодически демонстрирует эффективность данного метода, организуя блокады против тех или иных стран. Достаточно вспомнить многолетнюю блокаду против Ирака, организованную Соединенными Штатами. По оценкам экспертов, в результате блокады в Ираке умерло несколько миллионов человек. Блокада проводилась не только для решения конкретных экономических и политиче­ских задач в отношении Ирака, но и для устрашения других стран, которые хотели бы выйти из-под внешнего управления США.

М.Ч. Третий механизм…

В.К. Этот механизм можно назвать внешним управлением через нерезидентов, выступающих в качестве инвесторов. Это управление через участие в капитале российских компаний и через владение иными активами в Российской Федерации (земля, недвижимость, ценные бумаги, иные финансовые и нефинансовые активы). В данном случае можно говорить о двух уровнях такого внешнего управления:

а) уровень отдельной российской компании (внешнее микроуправление);

б) уровень сектора, отрасли или всей российской экономики (внешнее макроуправление).

В первом случае управление осуществляется с учетом стратегических целей и тактических соображений отдельного нерезидента, который установил контроль над российской компанией. Здесь управляющим субъектом является отдельный нерезидент, а объектом управления — подконтрольная ему российская компания (активы). При этом возможны самые разные варианты управленческих решений: продажа компании (активов), осуществление инвестиций для расширения производственных мощностей и/или технической реконструкции предприятия, за­крытие (сворачивание) производства, перепрофилирование бизнеса, организация банкротства и т.п.

Как показывает мировой опыт, в любом случае нерезидент в своих управленческих решениях не принимает (или почти не принимает) в расчет интересы той страны, где находятся подконтрольные активы (компания, предприятие, иной актив). Особенно это характерно для случая, когда нерезидентом выступает ТНК, которая осуществляет свои операции во многих странах и проводит «оптимизацию» своих операций в масштабах всего мира. Использование национальным государством инструментов внутреннего управления для того, чтобы заставить такого «глобального» нерезидента учитывать национальные интересы, малоэффективно.

Во втором случае внешнее управление (макроуправление) возможно в силу того, что действия многих разрозненных нерезидентов в той или иной стране могут координироваться властями страны базирования нерезидентов. В данном случае управляющим субъектом выступает государственная власть той страны, где базируются нерезиденты. Объектом управления выступает совокупность находящихся под контролем нерезидентов компаний и иных активов другой страны.

Например, власти США неоднократно организовывали (и продолжают организовывать) различные блокады, эмбарго, иные санкции в отношении отдельных стран. Например, Ирака, Ирана, Афганистана. «Карательные кампании» Вашинг­тона преследуют, прежде всего, политические цели стратегического характера. Американские компании и банки получают предписания о «правилах поведения» в стране, подпадающей под санкции американской администрации. В случае нарушения американскими компаниями и банками таких «правил поведения» они сами подпадают под действие санкций со стороны администрации США. В организации таких скоординированных «карательных кампаний» участвуют Государственный департамент, Министерство финансов, ЦРУ, Министерство обороны и другие ведомства США. Санкции распространяются на различные виды операций нерезидентов: а) торговые; б) валютно-финансовые; в) инвестиционные.

Особое значение имеют инвестиционные операции. Санкции по данному виду операций могут предусматривать: а) временное прекращение работы подконтрольного предприятия; б) вывод активов из страны (если для этого имеются возможности); в) полное закрытие компании и требование полной компенсации (стоимость активов, упущенные выгоды и др.). В случае отказа от компенсаций по­следующими шагами со стороны страны, применяющей санкции, могут стать: «замораживание» банковских счетов компаний и организаций той страны, против которой применяются санкции; арест их нефинансовых активов; торговые эмбарго и т.п.

Таким образом, через эффективное использование различного рода приемов «перекрывания кислорода» для «провинившейся» страны власти данной страны оказываются вполне управляемы.

М.Ч. Четвертый механизм…

В.К. Этот механизм можно назвать внешним управлением посредством «оптимизации» трансграничного движения капитала. Мы выше уже отметили, что в России были отменены всякие ограничения на международное движение капитала, что создало максимально благоприятные условия для «оптимизации» финансовых потоков из России и в Россию. Данный вид внешнего управления осуществляется транснациональными банками и корпорациями, контролирующими потоки «горячих» денег в международной финансовой системе. Цель такого внешнего управления — все та же, что и при использовании других механизмов, т.е. получение максимальной прибыли. Прибыль получается за счет «раскачки» международными спекулянтами российской экономики, включающей следующие основные этапы:

а) мощный приток иностранных инвестиций в страну, так называемый бум инвестиций;

б) «перегрев» экономики, что выражается в росте цен на все виды активов;

в) быстрый выход иностранных инвесторов из активов на пике цен и при относительно высоком валютном курсе рубля с выводом капиталов и спекулятивной прибыли за пределы России;

г) обвал на фондовом рынке, рынке недвижимости и других рынках; девальвация рубля, экономический спад и т.д.;

д) скупка иностранными инвесторами российских активов в момент достижения рынком «нижней точки» (при наличии заниженного курса рубля).

«Оптимизацию» своих финансовых потоков, связанных с операциями в российской экономике, нерезиденты проводят с учетом глобальной финансовой ситуации. То есть на динамику трансграничных потоков капитала России могут оказывать существенное влияние кризисы или планы организации кризисов в любых других странах мира. Последний мировой кризис показал, что кризисы — далеко не стихийное явление, они планируются и практически реализуются мировой финансовой олигархией. В первую очередь — международными банками (коммерческими и инвестиционными), институциональными инвесторами, хеджевыми фондами. Основная цель такого «планирования» кризисов — перерас­пределение финансовых и нефинансовых активов в масштабах мировой экономики в пользу мировой финансовой олигархии. Российская экономика — лишь объект подобного «планирования» кризисов. Соответственно, она становится и жертвой такого «планирования», поскольку в результате каждого кризиса новая порция активов переходит под контроль нерезидентов, прямо или опосредованно представляющих интересы мировой финансовой олигархии.

М.Ч. И, наконец, пятый механизм.

В.К. Этот вид внешнего управления связан с использованием особенностей денежной системы Российской Федерации, а именно с тем, что эмиссия национальной валюты (рубля) Центральным банком Российской Федерации осуществляется в результате покупки им иностранной валюты у российских экспортеров (прежде всего экспортеров нефти, природного газа, других природных ресурсов).

Как мы выше уже отмечали, подобный тип денежной системы принято называть «валютным управлением», и он присущ странам периферии мирового капитализма. Метрополия, т.е. страна, в которой осуществляется эмиссия резервной валюты (валюты, формирующей международные резервы страны, находящейся под внешним управлением), имеет возможность эффективно управлять экономикой той страны, которая осуществляет эмиссию национальных денежных знаков под обеспечение резервной валюты.

В международных резервах Банка России основной валютой являются доллары США. Следовательно, по отношению к России «денежной метрополией» вы­ступают Соединенные Штаты. Правда, тут имеется существенный нюанс. Он связан с тем, что эмиссию долларов осуществляет не государство, а Федеральная резервная система США (ФРС), которая по своему статусу является частной корпорацией закрытого типа. Поэтому если быть точным, то для России (и еще многих других стран мира) «денежной метрополией» является ФРС, управляемая несколькими крупными частными акционерами.

Возможности ФРС и ее главных акционеров управлять Соединенными Штатами, для которых доллар является национальной валютой, и многими другими странами мира резко возросли после того, как в первой половине 1970-х годов в мире был окончательно отменен так называемый золотой стандарт и мировая финансовая система стала основываться исключительно на долларе США (до этого существовала так называемая Бреттон-Вудская валютно-финансовая система, которая базировалась на долларе и золоте, причем США были обязаны обменивать доллары на золото официальным властям других стран по фиксированному паритету). Для ФРС это означало освобождение от «золотого тормоза» (или «золотого якоря»). Образно выражаясь, был включен на полную мощность «печатный станок» ФРС, началась безудержная эмиссия доллара. Лишь акционеры ФРС, исходя из своих планов (естественно, секретных), определяли (и до сих пор продолжают определять) объем долларовой денежной эмиссии и основные пропорции распределения денежной массы — как в пределах американской экономики, так и в масштабах мировой экономики. В отдельные моменты (в соответствии с секретными планами главных акционеров ФРС) Центральный банк Америки производит резкое сжатие денежной массы, что создает кризисные ситуации в отдельных странах мира или во всей мировой экономике.

Следует особо подчеркнуть, что ФРС манипулирует не только величиной общей денежной долларовой массы, но и ее распределением по отраслям, секторам экономики, странам и т.п. Дело в том, что ФРС проводит в жизнь свою глобальную денежно-кредитную политику, используя целую сеть институтов, через которые она «прицельно» манипулирует денежной массой. Это: Федеральные резерв­ные банки (ФРБ), образующие ФРС (всего имеется 12 ФРБ); банки-акционеры ФРС; иные (не относящиеся к банкам-акционерам) американские банки и другие кредитные организации, пребывающие в сфере регулирования и контроля ФРС; крупные и крупнейшие американские и неамериканские банки, находящиеся в собственности или под контролем отдельных главных акционеров ФРС («мировые олигархические банки»); находящийся под сильным контролем Федерального резервного банка Нью-Йорка Банк международных расчетов (БМР) и многие другие кредитные и финансовые институты.

Если говорить о том, каким образом ФРС может осуществлять внешнее управление российской экономикой, то следует назвать следующие основные каналы управления:

а) управление процессом предоставления кредитов российским предприятиям и кредитным организациям (надо иметь в виду, что многие банки, которые предоставляют кредиты российским организациям, прямо или опосредованно рефинансируются Федеральным резервом);

б) управление мировыми товарными рынками, критически значимыми для Российской Федерации (рынок нефти, природного газа).

Если говорить о втором канале, то роль ФРС в манипуляции ценами на мировых рынках трудно переоценить. Ведь цена товара в значительной степени зависит от того, какой объем долларовой массы попадет на соответствующий товарный рынок. Селективная денежная политика, проводимая ФРС через сеть подконтрольных ей кредитных и финансовых организаций, позволяет управлять ценами критически значимых для российской экономики экспортных товаров. Резкое падение цен на нефть на мировом рынке во второй половине 2008 г. (в три раза) — яркое тому подтверждение (оно было обусловлено резким изъятием с мировых рынков громадной долларовой денежной массы).

Еще одним каналом влияния денежных властей США на российскую экономику является то, что громадная масса международных резервов Банка России оказалась номинированной в долларах и размещенной в финансовых инструментах американских институтов (ноты и облигации казначейства США; до недавнего времени — ценные бумаги американских ипотечных агентств; валютные депозиты американских коммерческих банков). Сегодня к международным резервам Банка России добавляются валютные резервы Резервного фонда и Фонда национального благосостояния (созданы на базе Стабилизационного фонда), которые находятся в ведении Министерства финансов Российской Федерации и которыми на правах агента управляет Банк России, размещая средства на депозитах иностранных банков и в различных ценных бумагах, эмиттированных нерезидентами. Фактически сотни миллиардов долларов оказываются инвестированными не в российскую, а в зарубежную, прежде всего, американскую, экономику. Но для нас сейчас важен другой момент: эти громадные средства оказываются в большей степени под контролем не российских, а американских денежных властей. Такой зависимый статус наших международных валютных резервов создает благоприятные условия для проведения нерезидентами (прежде всего, администрацией США и главными акционерами ФРС) эффективного внешнего управления Российской Федерацией (как в сфере экономики, так и в сфере политики).

М.Ч. Но ведь все эти реалии и соответствующие риски, как правило, не афишируются. Наоборот, постоянно звучат слова, что без встраивания в глобальную экономику, без притока иностранного капитала в России ничего хорошего сделать нельзя. Это правда, или здесь мы имеем некое мифотворчество?

В.К. Да, назойливо звучащие мантры наших экономических либералов достаточно известны: «надо создать благоприятные условия иностранным инвесторам», «надо привлекать иностранный капитал» и т.д. и т.п. Одним словом: «заграница нам поможет», а без нее мы будем прозябать на обочине мирового прогресса. Кажется, за почти два десятилетия торжества «свободы слова» в России СМИ сделали свое черное дело: мои даже самые продвинутые студенты начинают говорить на занятиях об иностранных инвестициях, используя штампы известного «профессионального» экономиста Ясина. Однако, вы правы, здесь мы действительно имеем дело с неким мифотворчеством, разбор которого представляется весьма поучительным.

М.Ч. Давайте же попробуем, хотя бы тезисно провести такой разбор. Можно ли на конкретных примерах продемонстрировать, как соотносятся иллюзии и реальность в области российской экономической политики.

В.К. Ну что же, попробуем. В рамках этой задачи я позволю себе выделить и прокомментировать семь популярных мифов о влиянии иностранного капитала на российскую экономику.

М.Ч. Будьте добры.

В.К. Итак, миф первый.

Этот миф можно сформулировать следующим образом: «Иностранные инвестиции способствуют решению структурных проблем российской экономики». Имеется в виду, что инвестиции идут, прежде всего, в реальный сектор экономики и способствуют развитию материально-технической базы обрабатывающей промышленности (реконструкция действующих предприятий, расширение производственных мощностей, внедрение новых технологий с целью повышения эффективности производства, создание наукоемких производств и т.п.). А это со временем позволит России из сырьевой страны превратиться в индустриальную державу, экспортирующую машины и оборудование, другую наукоемкую продукцию.

М.Ч. И что здесь не так?

В.К. Увы, желаемое выдается за действительное. Прибегнем к такому источнику, как Росстат. По его данным, кредиты иностранных банков российским организациям для осуществления различных инвестиций, например, в 2008 году составили действительно очень внушительную цифру: 2563,8 млрд руб. Да с помощью таких иностранных инвестиций в течение десяти лет можно полноценную индустриализацию провести! Почище сталинской.

Однако оказывается, что почти 93 процента всех этих кредитов были выданы для инвестиций в так называемые «финансовые активы», т.е. в операции с ценными бумагами. А на инвестиции в основной капитал (физические активы) — лишь около 7 процентов.

Причем почти все кредиты (примерно 98 процентов) предназначены для «краткосрочных финансовых инвестиций». Это на официальном языке Росстата. А на «бытовом» языке — это банальные финансовые спекуляции, которые не только не помогают реальному сектору экономики, а, наоборот, мешают его развитию, т.к. вызывают периодические взлеты и падения рыночных котировок этих предприятий, внося полную дезорганизацию в производство и доводя даже рентабельные предприятия до банкротства.

М.Ч. Понятно. Поехали дальше.

В.К. Миф второй звучит так: «Иностранные инвесторы осуществляют вложения в основной капитал и тем самым способствуют развитию производства, техническому прогрессу; обновлению продукции и т.д. и т.п.».

М.Ч. Да. И есть данные, что реальные масштабы иностранных инвестиций в основной капитал (здания, сооружения, машины, оборудование, транспортные средства и другое имущество, которое характеризуется длительными сроками использования) не так уж и малы (хотя на порядок меньше, чем инвестиции в финансовые спекуляции).

В.К. Но дело в том, что подавляющая часть так называемых «инвестиций в основной капитал» не создает этот капитал (основные фонды), а лишь ведет к переходу уже созданных ранее (в советский период истории) объектов из одних рук в другие. Российские предприятия превратились в объект спекулятивных операций, а их новые владельцы думают не о совершенствовании производства, а о том, как бы повысить (используя финансовые технологии) рыночные котировки купленного предприятия и выгоднее его перепродать. Раньше спекулировали пшеницей, нефтью, золотом и другими товарами, теперь спекулируют крупными предприятиями. Российскими предприятиями сегодня «рулят» не производственники, а «финансовые гении».

Одно утешение: такое происходит во всем мире. Согласно экспертным оценкам в прошлом десятилетии лишь 1 из 5 долларов прямых инвестиций (инвестиций в основной капитал, дающих инвестору контроль над предприятием) направлялся на создание новых объектов, а 4 доллара использовались для покупки существующих. Примерно такая раскладка наблюдается по прямым иностранным инвестициям в России. Таким образом, иностранные инвестиции в основной капитал означают не экономическое развитие России, а скупку ее предприятий и установление контроля над российской экономикой со стороны транснациональных корпораций. А «профессиональные» экономисты типа г-на Ясина создают «шумовую завесу», позволяющую прикрывать инвестиционную интервенцию западного капитала в Россию.

М.Ч. Хорошо. Миф третий.

В.К. «Иностранные инвестиции — это деньги, которые приходят из-за границы».

Иногда иностранные инвестиции действительно представляют собой перемещения денег из одной страны в другую с целью вложения в финансовые или нефинансовые активы в последней. Но далеко не всегда и не во всех странах. Да, в какой-то момент времени деньги действительно приходят в страну, пересекая ее границу (иногда виртуальную, поскольку сегодня международные расчеты и платежи представляют собой передачу электронного сигнала). А затем иностранный инвестор может существовать в принимающей стране достаточно автономно, расширяя свои операции за счет прибыли, получаемой в принимающей стране. Он может осуществлять новые инвестиции за счет реинвестирования прибыли.

А теперь обратимся к России. По данным Росстата, в 2000 году инвестиции в основной капитал организаций с участием иностранного капитала более чем на 60 процентов обеспечивались за счет полученных в России прибылей, и только на 40 процентов за счет притока новых капиталов в нашу страну из-за рубежа. В 2005 году эта пропорция стала равной 80:20, а в 2008 году — 75:25. Иначе говоря, иностранные инвесторы укрепляются в России за счет эксплуатации природных и людских ресурсов нашей же страны. Можно сказать также, что мы своими богатствами и своим трудом помогаем иностранцам еще глубже пустить корни в российской экономике. А наша статистика внутренние источники финансирования предприятий с участием иностранного капитала учитывает как «иностранные инвестиции». На бумаге получается, что «заграница нам помогает», а на деле все наоборот: мы помогаем обогащаться загранице за счет нашего народа, а именно — наших предков (прошлый труд, овеществленный в основных фондах, созданных в годы индустриализации); нынешнего поколения (живой труд); наших детей и внуков (природные ресурсы и долги по сегодняшним кредитам).

М.Ч. Понятно. Миф четвертый…

В.К. «Присутствие иностранного капитала в нашей стране невелико и, следовательно, не представляет никакой угрозы для российской экономики и безопасности России в целом».

Этот миф нужен для того, чтобы обеспечить идеологическое прикрытие продолжающейся инвестиционной агрессии Запада, которая ведет к быстрому укреплению позиций иностранного капитала в России. Опять же обратимся к Росстату. Несколько лет назад он начал публиковать статистические данные по уставным капиталам основных секторов и отраслей российской экономики, в том числе в разрезе форм собственности. В 2009 году доля предприятий с участием иностранного капитала (тех, где иностранцам принадлежит контроль) в общей величине совокупного уставного капитала всех отраслей российской экономики была равна 25 %. Это отнюдь не маленькая цифра. Хотя понятно, что это «средняя температура по госпиталю».

Заглянем в отдельные сектора и отрасли. Доля иностранцев («нерезидентов») в добыче полезных ископаемых равна 59 %! Мы говорим, что мы — сырьевая страна. Может быть, но вот добыча сырья, полезных ископаемых уже не в наших руках.

Далее. По всем отраслям обрабатывающей промышленности рассматриваемый нами показатель в 2009 году составил 41 %! А что скрывается за этой средней цифрой? В пищевой промышленности показатель доли иностранцев в уставных капиталах был равен 60 %, в текстильной и швейной — 54 %, в производстве кокса и нефтепродуктов — 50 %, в оптовой и розничной торговле — 67 %. Так что ситуация критическая и даже катастрофическая. Практически во многих отраслях нам уже мало что принадлежит.

Думаю, что реальная ситуация значительно хуже даже той, которая представлена статистикой Росстата. Потому что многие так называемые «российские» компании на поверку управляются оффшорными фирмами, за которыми могут стоять транснациональные корпорации и банки.

Кредиты и займы сегодня также относятся к разряду «инвестиций». Об угрозе нарастающей угрозы внешнего долга, образованного западными кредитами и займами, я сейчас распространяться не буду, поскольку здесь вроде бы все и так понятно.

М.Ч. Миф пятый.

В.К. «Иностранным инвесторам надо создавать различные привилегии и льготы, чтобы они имели условия, равные тем, которые имеют российские инвесторы».

На самом деле многие страны мира, не стесняясь, обеспечивают преференции именно своим, отечественным инвесторам. Ну да ладно. Наши власти делают вид, что они заботятся о «всеобщем и полном равенстве» везде и во всем. Но в этом случае им надо заботиться о том, чтобы поставить в равные условия отечественного инвестора, который до сих пор находится в России на правах нелюбимого ребенка. Причин такого неравенства (не в пользу отечественного инвестора) много. Например, российский инвестор не может пользоваться дешевыми финансовыми ресурсами, который западный инвестор может получить из множества разных источников. Однако самая главная преференция для иностранных инвесторов на нашем экономическом пространстве — заниженный курс рубля по отношению к доллару и другим резервным валютам. А занижен он весьма существенно (если сравнивать по паритету покупательной способности). Это означает, что иностранный инвестор может приобретать российские активы на очень выгодных условиях. Я не хочу дальше углубляться в тонкости валютного курса. Думаю, и так понятно, что российская власть для добросовестных отечественных инвесторов — не мать, а злая мачеха.

М.Ч. Миф шестой…

В.К. «Иностранные инвестиции нам нужны, потому что в стране не хватает собственных ресурсов».

Те, кто усвоил хотя бы азы экономики, знают, что произведенный в стране валовой общественный продукт (валовой внутренний продукт) с точки зрения его использования делится на две большие части: а) текущее потребление (то, что съеда­ется, выпивается, изнашивается, потребляется в течение данного года); б) оставшаяся часть, которая называется сбережением и которая предназначена для использования в будущем. Вторая часть ВВП и является источником инвестиций, направляемых на создание новых, расширение и совершенствование существующих производств. Некоторые страны почти полностью «проедают» свой создаваемый ВВП и на инвестиции им мало что остается (или же инвестиции осуществляются за счет внешних заимствований). А в некоторых странах сберегается очень значительная часть ВВП, что дает им возможность осуществлять масштабные капиталовложения.

В России сберегаемая часть ВВП составляет 30-35 процентов. По сравнению с большинством стран (особенно на фоне западных стран) это очень солидная часть. Но если мы обратимся все к тому же Росстату, то увидим, что реально на инвестиции в основной капитал расходуется примерно половина сберегаемой части. А куда же исчезает вторая половина? Она идет на финансирование экономик других стран, почти исключительно экономически развитых стран.

Как это выглядит в реальной жизни? Центральный банк России, управляя громадными валютными резервами (полученными от экспорта нефти и другого сырья), размещает их на Западе, осуществляя кредитование под низкий процент (а нередко — с учетом инфляции и валютных курсовых изменений — под отрицательный процент) экономик других стран. Таким образом, половина инвестиционного потенциала России используется для «помощи» Западу, который не ограничивает «себя любимого» в потреблении. Фактически эту «помощь» можно рассматривать как дань, которую наша страна, проигравшая «холодную войну», вынуждена платить победителям, прежде всего Америке. Кстати, часть этой нашей «помощи» возвращается к нам «из-за бугра» в виде грабительских кредитов. Своими собственными руками мы загоняем себя в долговую кабалу. На примере данного мифа мы еще раз убеждаемся, что в реальной экономической ситуации все в точности «до наоборот» по сравнению с тем, что внушают нам «профессиональные» экономисты и некоторые «российские» СМИ.

М.Ч. И, наконец, согласно озвученной вами цифре рассматриваемых нами экономических иллюзий, миф седьмой…

В.К. «Иностранные инвестиции представляют собой поток финансовых ресурсов из других стран в Россию».

Многие мифы строятся на том, что говорится половина правды, а вторая половина замалчивается. Это наглядно видно на примере данного мифа. Да, иностранные инвестиции — это движение финансовых ресурсов «оттуда» в направлении «сюда». Но мы уже выше отмечали (миф третий), что значительная часть иностранных инвестиций «питается» за счет внутренних, а не внешних ресурсов (реинвестиции доходов предприятий с участием иностранного капитала). Кроме того, наши российские мифотворцы всегда аккуратно обходят такой неприятный вопрос, как перевод иностранными инвесторами получаемых в России доходов за рубеж. Эти доходы складываются из процентов по кредитам, дивидендов, арендных и франшизных платежей и т.п. Так вот, согласно данным Банка России, за период 1995—2010 годов общий объем инвестиционных доходов, выведенных иностранцами из нашей страны, составил 513 млрд долларов (в среднем в расчете на год получается 32 млрд долларов). Гигантская величина, превышающая величину всех золотовалютных резервов Российской Федерации на сегодня.

Фактически иностранные инвестиции можно уподобить насосу, заброшенному западными корпорациями в российскую экономику. В 1990-е годы западные инвесторы «подсуетились», активно поучаствовали в российской приватизации (скупка активов за бесценок) и запустили в действие «финансовый насос», который исправно обескровливает Россию и продлевает жизнь Западу. Например, инвестиции в основной капитал организаций с участием иностранного капитала в России в 2008 году составили 1176 млрд рублей, причем основная часть была обеспечена за счет реинвестиций; на средства, переведенные из-за рубежа, пришлось лишь 304 млрд рублей. При валютном курсе рубля по отношению к доллару 30:1 получается, что из-за границы пришло средств на инвестиции в основной капитал около 10 млрд долларов США. А совокупные инвестиционные доходы нерезидентов (иностранцев) в РФ, по данным Банка России, в том же 2008 году составили 88,7 млрд долларов. Вот вам наглядная статистическая иллюстрация действия иностранных инвестиций как «финансового насоса».

Есть еще много других мифов, но все они сводятся к фразе одного из героев Ильфа и Петрова: «Заграница нам поможет». У рассмотренных нами проблем, безусловно, есть также политическое, социальное, правовое и духовно-нравственное измерение. Анализ всех этих аспектов является отдельной задачей и требует специального обсуждения. И тем не менее нам крайне важно добиться осмысления того, почему наш народ добровольно оплачивает сегодня ту «веревку» (покупку российских активов за счет наших же средств), на которой завтра те же «иностранные инвесторы» убедят его повеситься (причем добровольно).

М.Ч. Да, действительно, получается впечатляющая картина. Многие реалии нашей жизни, спасибо вам, Валентин Юрьевич, становятся более понятными.