Там, где цвел незабудкой зенит

***

Мир ловил, не поймал. Да и плюнул.

И не нужен я больше ему.

Это прежде и легким и юным

Я ступал в непроглядную тьму.

 

А теперь, когда козыри биты,

Выхожу на открытый простор,

И ни эха не надо, ни битвы.

Самый тихий у нас разговор.

 

ДОРОГА

Те, кто был от меня

на судьбу впереди,

Кто дорогу торил,

чьи маячили спины,

Постепенно в туман,

за черту, уходил,

Оставляя дорогу пустынной.

По обочинам пыль

и присохший бурьян.

Возле глаз горизонта полоска.

Бесконечный простор,

от которого пьян.

И присыпанный след,

чуть заметный,

отцовский.

 

***

Липы над темною речкою.

Красный застывший закат.

Под отпылавшею свечкою

Плотно наплывы висят.

 

Облачной твердью нетающей

В край, где светло и покой,

Плыть бы да плыть затихающей

Теплой молочной рекой.

 

***

То моросит, то потянуло дымом,

То вдруг промочит бешеным дождем.

Какое счастье с нами рядом было,

Когда мы и не ведали о нем.

 

То ветрено, то знойно, то дождливо,

А то гроза вдруг полыхнет огнем.

Такое счастье бьется в наших жилах,

Что и не надо думать об ином.

 

Смеркается. Туманы по низинам.

Прощаемся осенним хмурым днем.

Какое счастье в наших долгих зимах!

О, только б жить, не думая о нем…

 

***

Стоял июль. Гудело лето,

Как печка. Пчелы. Синева.

И жизнь сполна была одета

В нарядное, в цветы, в слова.

 

И это было не одеждой,

Не кожей даже, а нутром

Большой и обжитой надежды,

Уже назначенной на слом.

 

***

Еще деньки как будто светлые.

А по оврагам иней лег.

Речная даль рябит под ветрами.

И под ногой хрустит ледок.

 

Еще ручей трындит простуженно.

А заводь сплошь застеклена.

И стекол крошево над лужами.

И, как свинцовая, волна.

 

И лес сквозит, уже без листика,

Уже без птичьей суеты.

И даль светла. И снова пристально

В нее, пустую, смотришь ты.

 

ДЕТИ, БЕГУЩИЕ ОТ ГРОЗЫ

Картинка в истрепанной книжке

Из давних негаснущих дней:

Бегут от грозы ребятишки,

А молнии блеск все страшней.

 

Такое случилось на свете

Со мной и страною моей!

Бегущие в ужасе дети

Несутся быстрей и быстрей.

 

***

Жизнь не сложилась, и уже едва ли

Ей вымолить удачу повезёт.

Кого-то в церкви долго отпевали.

Она ждала. Крестилась. Весь приход

Заполнен был. А ей хотелось

Побыть в тиши, побыть наедине

С тем, кто её измученное тело

Спасти бы мог. На сумрачной стене

Заката луч блеснул как обещанье.

И стало легче. И не ей одной.

Как будто жизни приоткрылась тайна,

Чтоб даровать спасенье и покой.

Брела домой, стараясь не встречаться

Ни с кем глазами и в душе храня

Тот чистый миг надежды и участья

На склоне обезболенного дня.

 

***

Леса стоят заснежены, угрюмы.

Застыли. Замолчали. Вправду спят.

Какими они были в том июне,

Не могут вспомнить, да и не хотят.

 

За их полой, за пологом подлеска,

За пазухою снега и тепла,

Живая жизнь себе сыскала место,

Клубком свернулась теплая зола.

 

Но встрепенется, но еще воскреснет,

На цыпочки привстанет в тот же миг,

Когда на солнце пятна все исчезнут,

Когда оно опустит воротник,

 

Потянется, зевнет ленивой кошкой,

Вберет апреля звонкое тепло.

И я плету для ягоды лукошко.

И солнце бьется птицею в стекло.

 

***

На беленом холсте января

Лишь кровавый шиповник проступит.

Как повязка на ране, заря

Кровянится сквозь снежные струпья.

 

Птица редкая молча взлетит,

Оставляя колючую осыпь.

Там, где цвел незабудкой зенит,

Ветер низкие тучи проносит.

 

Нахлобучим треух до бровей.

Рукавицы подтянем плотнее.

До февральских лазурных полей

Доживем, добредем, доболеем.

 

————————————————

Виктор Владимирович Колесниченко родился в 1948 году в селе Покровка Приморского края. Окончил филологический факультет Воронежского государственного университета. Работал в строительных организациях, сфере народного образования, преподавал в Центральноафриканской Республике. Публиковался в региональной периодике, в коллективных сборниках и альманахах. Соавтор книги стихов «Есть два крыла, два смысла, два пути» (совместно с Еленой Матросовой). Лауреат региональных поэтических конкурсов, фестивалей авторской песни. Живет в Воронеже.