Такая современная Ростопчина

В конце 2013 года в Воронеже издан сборник материалов «Ев­докия Ростопчина в отечественной культуре XIХ-ХХ вв. Первые Ростопчинские чтения 15 декабря 2012 г.» под научной редакцией доктора педагогических наук Е.П. Белозерцева и доктора филологических наук Л.М. Кольцовой. Общую редакцию осуществил Ю.М. Кургузов. Что же касается составителя сборника В.П. Сергеева и руководителя проекта, председателя регионального отделения Союза писателей России В.И. Жихарева, то это уже второе их обращение к имени замечательной русской поэтессы. Ранее ими была подготовлена и выпущена книга ее стихотворений «Вы вспомните меня…»

Издание сборника с полным правом можно назвать достойной финальной точкой в ряду мероприятий, посвященных двухсотлетию со дня рождения графини Евдокии Петровны Ростопчиной. В «Слове к читателю», которое предваряет сборник, говорится о том, что помимо чтений, организованных региональным отделением Союза писателей России при содействии Воронежского государственного педагогического университета и практической помощи Воронежской специальной городской библиотеки искусств им. А.С. Пушкина, в областном центре и Аннинском районе были проведены многочисленные встречи, литературно-музыкальные вечера, посвященные талантливой русской поэтессе.

Чтобы дать наиболее полное представление о жизни и творчестве Е.П. Ростопчиной, составитель счел необходимым открыть сборник статьей ее брата — Д. П. Сушкова, опубликованной в 1881 году в журнале «Исторический вестник».

А взгляд на личность и творчество поэтессы из века двадцать первого представлен членом СП России, писателем В.В. Будаковым в статье с говорящим названием «Поэзия Е.П. Ростопчиной — послание в день сегодняшний». «Многие ее строки социальной, геополитической, православной, космической наполненности — словно бы написаны сегодня, во всяком случае, сегодняшний день и мир увидены в них неискаженно четко», — пишет он. Более того, писатель считает, что Ростопчиной удалось взглянуть и в более далекие дни. Будаков также надеется, что период беспамятства в России закончится, и имя поэтессы будет знакомо последующим поколениям.

Задачей совместного исследования профессора Воронежского госуниверситета Л.М. Кольцовой и аспирантки того же вуза Е.М. Чигиревой стало нахождение ключевых слов в поэтическом творчестве Ростопчиной. По их мнению, поэтесса с душой чуткой и истинно русской, в лирике воплощала «мечту о душе, какой она должна быть в самых возвышенных своих проявлениях». Перефразируя известное блоковское определение, авторы дают образную оценку стихотворного наследия поэтессы: «…Ли­рическая поэзия Е.П. Ростопчиной — не покрывало, а многоцветный шатер Души, опорами которого стали любовь, вера, познание, мысль… Но именно Поэзия открывает путь к истине и вечной жизни…» Завершается статья поэтическим приношением знаменитой соотечественнице со словами: «Мы в двадцать первом вспомнили ее // Дитя прекрасное великого народа».

Посланец с малой родины М.Ю. Лермонтова профессор Пензенского госуниверситета И.П. Щеблыкин посчитал важным рассказать не только о теплых дружеских отношениях будущего гения и замечательной поэтессы, к которой широкая известность пришла даже раньше, но и обратил внимание на то, что в поэзии Ростопчиной заметно влияние поэзии лермонтовской, существует определенная перекличка в ритмике, строфике, выборе мотивов. Общность мировосприятия особенно заметна в последние годы жизни поэтессы, когда у нее рождаются строки: «я разошлася с новым поколеньем». «Язык добра и утешенья, душевной чуткости, презренья к суете, постоянная устремленность к высокому, чистому — все эти свойства могучей поэзии Лермонтова свойственны также и лучшим лирическим творениям Е.П. Ростопчиной», — делает заключение И.П. Щеблыкин.

Как бы продолжает поднятую тему в своей работе «семантическая структура макрообраза «безответный мир» в лирике М.Ю. Лермонтова и Е.П. Ростопчиной» доцент Воронежского государственного педагогического университета М.В. Субботина. Ею был проведен сравнительный анализ макрообразов в лирике двух поэтов, «который позволяет утверждать, что в творчестве Ростопчиной он имеет ярко выраженный аллюзивный характер…» Также анализ показывает, что лермонтовский макрообраз наделен масштабностью, а у поэтессы данный образ «более камерный» и, как считает автор работы, «вполне соответствует личности поэтессы, признающей: «Я женщина…»

Тема сострадания и милосердия в ростопчинской лирике стала предметом рассмотрения в статье члена СП России, поэта Е.Г. Новичихина. Он еще раз опровергает мнение, что Ростопчина в своей поэзии касалась только одной стороны жизни, светской. Поэтесса откликалась на все значительные события, сострадала и младенцам в приютах, и беднякам, и русским воинам; как человек православный, возносила слова молитвы о людях, невзирая на их социальную принадлежность. Это дает право считать Ростопчину «в какой-то мере предтечей социально направленной, поистине народной и милосердной по своему духу поэзии» Н. Некрасова и И. Никитина.

Е.П. Ростопчина обладала талантом не только поэтическим, о чем свидетельствует статья доцента Воронежского государственного педагогического университета О.В. Арзямовой «Образная организации повести Е.П. Ростопчиной «Счаст­ливая женщина». В данной романтической повести из жизни света, подчеркивает Арзямова, уже имеются элементы психологической прозы, «при­сутствует культ необыкновенной сильной личности», прослеживается такая «идея русского романтизма, как убежденность в независимости внутреннего мира героя от окружающей среды…»

Мало кто знает, что Ростопчина пробовала себя и в драматургии, написав, в частности, продолжение комедии Грибоедова «Горе от ума». Особенно приятно, когда о пьесе «Возврат Чацкого в Москву» решила напомнить доктор филологии, доцент Софийского университета им. Климента Охридского Ангелина Вачева. Она считает, что сюжетное построение пьесы, персонажи и знакомые, и впервые появившиеся, соответствуют высокому грибоедовскому образцу, но в то же время находит явные отсылки к творчеству Гоголя, представителей «натуральной школы» и даже Пушкина. А. Вачева считает «текст продолжения «Горя от ума» исключительно интересным с точки зрения воплощения в нем интертекстуальной практики, а также интерпретации в нем общественно-политических тенденций тогдашней России…».

Появление статьи из Болгарии свидетельствует о том, что уже первые ростопчинские чтения вышли на международный уровень.

Часть статей в сборнике знакомит с людьми, составлявшими окружение поэтессы. Е.Н. Зуева, зам. директора Аннинской центральной районной библиотеки, совсем недавно получившей имя Е.П. Ростопчиной, рассказала о некоторых параллелях в жизни женщины-поэта и писателя, любомудра В.Ф. Одоевского. В статье она привела фрагменты из их переписки, свидетельствующей о большой степени доверительности в их дружеских отношениях и духовной близости.

Писатель В.И. Жихарев подготовил редкий материал — документальные заметки о пяти незаурядных людях из числа друзей и знакомых Ростопчиной: певце Д. Агреневе-Славянском, ученом-лингвисте Я. Гроте, декабристе З.Чернышове, священнослужителе Пимене (Благово), генерале Л. Лазареве, иностранном дипломате К. Люцероде. Эти зарисовки проливают дополнительный свет и на личность поэтессы, дают возможность в полной мере «оценить заслуженность того места, которое Ростопчина по праву заняла в истории». Некоторые сведения, добытые автором в московских архивах, впервые вводятся в научный оборот.

Еще одним автором, кандидатом исторических наук Н.В. Тонких было поднято «Архивное дело графа Андрея Федоровича Ростопчина», мужа поэтессы. В статье приведены интересные факты из его жизни. Оказывается, что он тоже иногда брался за перо — известно несколько изданий на исторические темы.

Гостем с Орловщины — кандидатом политических наук, членом СП России А.И. Кондратенко — собрана обширная информация о семействе Ростопчиных, членом которого стала поэтесса после замужества, и принесла этому аристократическому роду еще больше славы. Ее свекор Ф.В. Ростопчин особо прославился как государственный деятель в период Отечественной войны 1812 года. Еще он был ярким публицистом и патриотом. Стоит процитировать отрывок из его письма, приведенный в статье: «Умных людей и хороших для самих себя я видел много, а честных и любящих паче всего отечество как-то мало, и боюсь иногда, чтоб этот род воспитанием и вообще не истребился».

О том, каким же было аристократическое воспитание в России прежней, каково состояние «отечественного образования и состояние людей в начале XXI века» член СП России профессор ВГПУ Е.П. Белозерцев в статье «Историко-педагогическое наследие Е.П. Ростопчиной, или «Тоска по русскому аристократизму» с тревогой констатирует: «Отечественное образование постепенно уверенно превращается в артефакт, когда традиционные, свойственные нашей истории и культуре характеристики возникают только в ходе историко-педагогических исследований: создается впечатление, что для определенной части народа, его руководителей, в особенности, определенного ряда ученых образование уже стало артефактом». Заканчивается статья приглашением читателей потосковать по исчезающему аристократизму в современных учебных заведениях и объемной цитатой из книги воронежского философа, профессора В. Фетисова «Философия морали. Тоска по русскому аристократизму».

Историко-культурный пласт сборника представлен работой кандидата исторических наук П.А. Попова. Проведенные им поиски в архивах позволяют теперь точно сказать, какое из сохранившихся усадебных зданий было возведено в период пребывания четы Ростопчиных в селе Анна. Автор предлагает на бывшем хозяйственно-больничном корпусе (а Ростопчина, видно, и была инициатором устроения больницы) установить мемориальную доску.

Усадебную тему продолжила кандидат культурологии Л.В. Рассказова из Пензы. Основа ее статьи — описание генезиса и развития дворянской провинциальной усадьбы. Приметы усадебной жизни нашли отражение и в лирике Ростопчиной. Как заключает культуролог, «провинциальная усадьба в произведениях русской классической литературы становится местом действия основных идейных споров, конфликтов, выяснения жизненных идеалов».

Материалы сборника показывают, что поэтическое наследие Ростопчиной вызывает также интерес у музыковедов, знатоков фольклора. В статье Н.П. Красиковой — зав. методическим отделом Воронежской специальной городской библиотеки искусств им. А.С. Пушкина подводятся некоторые итоги длящейся с 2008 года поисково-исследовательской работы по выявлению имен композиторов и музыкантов-любителей, которых стихи поэтессы вдохновляли и вдохновляют на создание романсов.

Ростопчина, в свою очередь, вдохновлялась образцами народного творчества. Об органичном вхождении фольклорных мотивов в ее лирические произведения сказала доцент ВГУ Т.Ф. Пухова: «Это вхождение получило разнообразную форму в виде стилизаций свадебных, любовных песен и романсов, в виде фольклорных ассоциаций с жанрами былин и сказок, ямщицких песен народного и литературного происхождения». Быть может, варианты свадебных песен, которые когда-то слышала поэтесса, попали в материалы экспедиции ВГУ. Эти материалы легли в основу исследования преподавателя того же вуза Е.Г. Грибоедовой.

Есть в сборнике одна статья, которой сама жизнь придала особую смысловую энергетику. Речь идет о статье ведущего методиста Воронежской специальной городской библиотеки искусств им. А.С. Пуш­кина В.В. Аристовой, озаглавленной как «Комментарии к стихотворению Е.П. Ростопчиной «Сестрам Крестовоздвиженской обители». Это стихотворение поэтесса в патриотическом порыве написала во время Крым­ской войны и посвятила христианскому подвигу сестер милосердия, спасавших жизни русских воинов. Следует подчеркнуть, что и Крым, и Крымская война не единожды упоминаются в текстах сборника.

«Воронежской ласточкой» когда-то друзья стали называть Е.П. Ростопчину. Вышедший сборник с материалами ее именных чтений тоже можно сравнить с первой ласточкой, причем каким-то мистическим образом подготовившей нас к нынешней «крымской весне».

Как видно, ценность этого издания — в возможности не только обратить свой взор в прошлое, но и увидеть очертания будущего.