Старые письма

Дело было в 1980 году. Я, молодой хирург Воронежской областной клиниче­ской больницы, из журнальных публикаций узнал о новой для того времени методике операций на позвоночнике сибирского ученого. Но каждая новая статья профессора порождала новые вопросы, ответа на которые у меня не было. Я взял и написал письмо в Н-ск профессору, автору взволновавших меня статей: так, мол, и так, хотел бы поучиться у Вас. И что удивительно, спустя две недели (почта тогда работала, что ли?) получил я ответ: приезжайте, готовы принять, даже на два месяца, вот только общежития у нас нет, о жилье позаботьтесь сами.

Видимо, судьба мне благоволила. Моя пациентка, которую я очень удачно избавил от серьезной болезни, сказала, что в Н-ске живет ее сестра, которая мне обязательно поможет. Вскоре мне действительно сообщили: жилье есть, можно ехать.

И вот я уже и на месте. Сибиряки встретили меня радушно, даже сводили в театр. А утром следующего дня я встретился с хозяином моей будущей квартиры. Как я догадался, раньше здесь жила его мать, после кончины которой квартира пустовала. Однушка, на окраине города, на первом этаже, минутах в сорока автобусом от центра, где располагалась клиника.

И потянулись дни моей учебы. Это отдельная история. Мне было все так интересно, что я не замечал времени. Никто меня не учил, я ходил на пятиминутки, участвовал в обходах, перевязках, клинических разборах, смотрел операции и впитывал в себя дух той науки, которой я впоследствии посвятил всю свою жизнь. Некоторое время спустя мне разрешили ассистировать на операциях. Не шефу, боже упаси, только его главным ученикам, но и это была великая честь для залетного доктора. В клинике я напал на прекрасную библиотеку, где нашел иностранные журналы по все той же интереснейшей теме и за два месяца проштудировал все, что публиковалось в Америке и Европе в последние двадцать лет. Будучи старым библиотечным «грызуном», я обаял библиотекарш, и они разрешали мне в конце дня забирать журналы домой (из читального зала!), но до 9 часов утра я был обязан возвратить их на место. А еще мне было дозволено делать то же самое в пятницу, но с уговором — утром в понедельник, к открытию библиотеки — как штык!

Так я и жил. В 6 подъем, зарядка, скромный завтрак (чай), дорога в клинику, операции, разборы больных, обед в столовой, дорога домой, где я сидел допоздна за иностранными журналами, умнея на собственных глазах…

В интенсивном научном поиске я прожил несколько недель. И однажды вдруг ощутил, что все это мне… надоело. Видимо, объелся. Ну, в смысле гранита науки, который я грыз с остервенением. Захотелось как-то отвлечься… Но в моем жилище не было ни телевизора, ни радио или полки с книгами. Тоскливо побродив по комнате, я вспомнил, что в шкафу, в дальнем углу, где лежал мой чемодан, я видел какие-то письма. Вытащив пакет, завернутый в ветхую газету, обнаружил фронтовые треугольники…

Письма были адресованы женщине, в квартире которой я жил. Муж, ушедший на фронт, писал ей с начала войны. «Участников переписки уже нет, — думалось мне. — Никому не сделаю плохого, если прочитаю эти письма. Просто посмотрю и аккуратно сложу, как было…» Но незатейливые, искренние строчки так увлекли меня, что я их читал взахлеб, некоторые перечитывал, и все время меня не оставляла мысль, как же мы мало знаем о самом главном. Как было…

 

27 октября 1941 года

Добрый день или вечер! Здравствуй, дорогая моя семья: супруга Мотя, сынок Митя, дочки Катенька и Светочка, мамаша Наталия Артемовна, сестра Маруся! Шлю Вам свой сердечный привет и желаю доброго здоровья. Многолюбящий Вас Ваш муж, отец, сын и брат Василий. Во первых строках своего письма спешу уведомить Вас, что я в настоящее время нахожусь жив и здоров. Того же и Вам желаю — всего наилучшего в Вашей дальнейшей жизни. Пишите, как Вы живете, убрали ли огороды, как запаслись на зиму. Пишите подробно, как Ваша жизнь и жизнь в селе? И вообще обо всех новостях…

Должен сказать, что разместился я хорошо. Определили меня в школу кухонных работников. Дело житейское, я не возражал — куда поставят, там и служи. Обмундирование выдали по аттестату, кормят хорошо, благо по пищевой части нас и учат. Скажу — непросто. След знать, сколько на бойца положено крупы, макарон или тушенки и готовить правильно. От неправильной кормежки может упасть боеготовность, а это на войне дело подсудное. Так нам начальник объяснял. Занятия продлятся еще с месяц, а затем нас в войска — обеспечивать бойцов вкусной и здоровой пищей.

Ну, кончаю письмо. Днями вышлю посылочку, здесь все так делают. Будьте здоровы, не хворайте. Ваш сын, отец и муж Василий.

 

5 декабря 1941 года

Добрый день, дорогая моя супруга Мотя! Шлю я Вам свой супружеский привет. Еще кланяюсь маме и сестре Марусе, деткам Кате и Светочке и сыну Мите и шлю я Вам всем свой армейский фронтовой привет и желаю доброго здравия в Вашей дальнейшей жизни.

Сообщаю, что, закончив учебу по части поварской с отличными отметками, я нахожусь в действующей армии. Расположение и назначение дело секретное, но скажу — не волнуйтесь, находится мой объект в безопасности. Работы, конечно, много, всех накорми да напои. Но снабжение у нас отличное, забота командования о бойцах в полном обеспечении боеприпасами, обмундированием и едой. Вчера еще Вам послал 350 руб., как получите, так напишите, чтобы я не сомневался. Каждый месяц я буду переводить Вам, сколько могу, может быть, хоть эти малые средства составят Вам какую материальную помощь. А мне деньги абсолютно не нужны. Покупать здесь нечего. В лесу нет ни магазинов, ни ресторанов. Со здоровьем у меня хорошо, даже поправился, а вот Вы, мама, легкие берегите, помните, как всю зиму кашляли? И, Мотя, береги детей, я днями посылку вышлю с тушенкой, Вы такую и не видели. А нам дают от пуза. Одет я тепло: хорошая шуба, шинель, ватные куртка и брюки, новые валенки и теплые рукавицы. Морозы у нас стоят крепкие — 35-38 градусов, но они нам нипочем. Но больше и писать нечего.

Засим остаюсь со скучным приветом. Ваш муж, сын, отец и брат Василий.

 

12 февраля 1942 года

Добрый день или вечер! Здравствуй, дорогая моя семья: супруга Мотя, сынок Митя, дочки Катенька и Светочка, мамаша Наталия Артемовна, сестра Маруся! Шлю Вам свой сердечный привет и желаю доброго здоровья. Многолюбящий Вас Ваш муж, отец, сын и брат Василий. Сообщу, что жив, здоров, варю супы и каши, а кроме кухонной работы были стрельбы. Командир сказал, чтоб не забыли мы при котлах про войну. Я охотник заядлый, мне это легко. Выбил 28 из 30. Начальник говорит, надо мне в снайперы. Я не прошусь, и не возражаю, наше дело маленькое, хотя на кухне спокойнее.

Мотя, не написала, получили ли посылку? Нас кормят хорошо. А к новому году я послал тебе денег 350 руб., но не знаю, получила ли ты их или же нет. Сообщи, получаешь ли ты деньги по аттестату, и вообще, как у тебя в материальной жизни отпиши, в чем нужда. Мне здесь хватает. Ты спрашиваешь, как с мытьем? Умываюсь, Мотя, регулярно, руки моем по пять раз на день. Чистота у меня на пищеблоке, что в санчасти. С этим у нас строго. Также и с бритьем и стрижкой. Гигиена называется, вернусь, расскажу.

Остаюсь со скучным приветом, Ваш сын, отец, муж и брат Василий.

 

20 июня 1942 года

Добрый день, дорогая моя супруга Мотя! Шлю я Вам свой супружеский привет. Еще кланяюсь маме и сестре Марусе, деткам Кате и Светочке и сыну Мите и шлю я Вам всем свой армейский фронтовой привет и желаю доброго здравия в Вашей дальнейшей жизни.

Мотя, как я соскучился без Вас, без своих деточек. Наверное, они теперь стали большие. Вот косил бы я в поле, а девочки мне обед принесли, какое счастье! Доченьки мои милые, отпишите, наверное, Вы ходите за ягодами и за грибами. Мотя, часто думаю о тебе, о детях. Эх, война. Но, Гитлер за все ответит, мы еще ему в грудь кол-то осиновый забьем!

Мотя, ты обижаешься, что не писал долго. Не обижайся. Война дело серьезное, нашего брата забрасывает, куда ни попадя. А есть такие места, откуда и не напишешь — не дозволено. На то существует порядок. А наше дело маленькое, нельзя так нельзя. Благо при кухне находимся, сыты и в безопасности. А так, ребят побило много, но о том не буду. Нам в атаку не ходить, а если что — автоматы рядом, патронов без меры, отобьемся!

Вы все в добром здравии. Это для меня самое главное и радостное.

Остаюсь со скучным приветом Ваш сын, отец, муж и брат Василий. По секрету — старшина, отметили мой труд на благо Родины.

 

4 октября 1942 года

Здравствуй, семья: любимая моя жена Мотя, сынок Митя, дочки Катенька и Светочка, мамаша Наталия Артемовна, сестра Маруся! Шлю Вам свой сердечный привет и желаю доброго здоровья. Многолюбящий Вас Ваш муж, отец, сын и брат Василий. Еще кланяюсь тете Шуре и свату Петру. Спасибо за последние ласковые и нежные письма. Продолжай, Мотя, в том же духе и в том же роде, но только не забывай — вкладывай в каждое письмо по чистенькому листочку бумажки, с бумагой бывает туго. Письма Ваши перечитываю по многу раз, а вот фото выслать не могу — негде и нечем здесь снимать, так что смотри почаще на ту карточку, где мы с тобой и с малыми. Я думаю, я такой же.

Мотя, прошу тебя и маму больше следить за малышами, а то они могут быстро простудиться, а Вы, милые мои младшие, без разрешения мамы и бабушки как летом на улицу не бегайте, надо одеваться. Помогите старшим копать картошку, не давайте ни одной картошке пропасть, ибо она Вам пригодится. Надо помнить, что война, берегите и сохраняйте каждое зернышко.

Мотя, я Вам послал посылку 5 килограмм. Консервы не наши, Вы таких не видели, белого материала и одну наволочку на перины. Хотел послать мыла и сахарку — было больше 5-ти килограмм, пришлось все это вынуть обратно.

Остаюсь со скучным приветом, Ваш сын, отец, муж и брат Василий.

 

31 декабря 1942 года

Добрый день или вечер! Здравствуй, дорогая моя семья: супруга Мотя, сынок Митя, дочки Катенька и Светочка, мамаша Наталия Артемовна, сестра Маруся! Шлю Вам свой сердечный привет и желаю доброго здоровья. Многолюбящий Вас Ваш муж, отец, сын и брат Василий.

Мотя, спасибо за письма, получил сразу два. Прочел, все узнал о Вашей жизни и сейчас же пишу ответ. Поздравляю Вас с Новым годом и желаю Вам всего наилучшего. Я встречаю Новый год хорошо. В настоящее время наша часть громит оккупантов, на Новый год сделали себе подарок, выбили гадов из важного места, какого, все расскажу опосля. К празднику разрешили доппаек, кому радость, а нам на кухне, сама понимаешь, строгий подсчет — чтоб никого не обидеть. Но, слава Богу, и мы не обижены. В свободное время решил написать письмо. Пишу письмо в 10 часов вечера 31 декабря. Скоро разгромим немцев и вернемся по домам, к своим родным с Победой. Остаюсь со скучным приветом, Ваш сын, отец, муж и брат Василий.

 

10 апреля 1943 года

Привет с фронта! Здравствуй, многоуважаемая супруга Мотя, сынок Митя, дочки Катенька и Светочка, мамаша Наталия Артемовна, сестра Маруся. Во первых строках моего небольшого письмеца разрешите передать Вам пару ласковых слов и наилучшие пожелания Вашей тыловой жизни.

Мотя, сообщаю Вам о том, что я сегодня получил от Вас 5 писем, за которые очень и очень благодарю. Мотя, пару слов о своей жизни: в данное время жив-здоров, самочувствие хорошее. Вы все в добром здравии — это для меня самое главное и радостное. Я сегодня видел тебя во сне всю ночь. Только засну — и опять вижу… Чтоб все сбылось, мы и воюем, бьем фашистских извергов так, чтобы наши удары были чувствительными фрицам и гансам, и всем тем, кто смел нарушить нашу счастливую мирную жизнь.

Мотя, еще Вы интересуетесь моим званием, так сообщаю: мое звание — старший лейтенант. Вот и на моей спокойной службе замечают и повышают. Не зря говорят — живи по уставу, завоюешь честь и славу. А что до наград, привезу покажу, есть немного, не последний Ваш папка. Мотя, пока все. Остаюсь со скучным приветом, Ваш сын, отец, муж и брат Василий. Живите не тужите, ожидайте с победой домой. Жду ответа, как соловей лета.

 

12 августа 1943 года

Добрый день, мои дорогие! Здравствуй, дорогая моя семья: супруга Мотя, дети Митя, Катенька и Светочка, мамаша Наталия Артемовна и сестра Маруся! Шлю Вам фронтовой привет, желаю доброго здоровья. Многолюбящий Вас Ваш муж, отец, сын и брат Василий. Во первых строках своего письма сообщаю, что я жив и здоров. Мотя, в письме ты спрашиваешь, как у нас с питанием. Питание сверхотличное. Кушаем сало свиное, мясные, рыбные консервы, бекон. Консервы получаем и наши и американские, очень хорошие, Вы такие не кушали. Согласно прейскуранту солдатам положены витамины, значит — овощи: капуста, свекла, морковь, картошка. Также положены и жиры — комбижир, сливочное масло. Подумаете, что я обманываю! Нет, это правда, нас, фронтовиков, так и кормят, Родина заботится о нас. Я как специалист по питанию чувствую это лучше других. Жарю, парю, все для Победы!

Семью не забываю. Высылаю Вам посылочку — продукты, что не испортятся, и 350 рублей. Остаюсь Ваш любящий сын, муж, отец и брат. Берегите себя. Жду ответа, как соловей лета. Василий.

 

6 ноября 1943 года

Добрый день или вечер! Здравствуйте, дорогая моя семья: супруга Мотя, сынок Митя, дочки Катенька и Светочка, мамаша Наталия Артемовна, сестра Маруся! Шлю Вам свой сердечный привет и желаю доброго здоровья. Хочу поздравить Вас с праздником 7-го Ноября, с 26-й годовщиной Октябрьской социалистической революции. Пару слов о себе. Я пока живу, все по-старому… Мы уже воюем далеко от дома. Бои идут жестокие и кровопролитные. Озверели немцы, из последних сил стремятся приостановить наше наступление, но под натиском наших войск никакие преграды немчуры не устоят. Здесь стоят туманы, дуют холодные ветры. В чужой стране всегда холодно. Как хочется увидеть родные края!

Мотя, соскучился я, вот часто вечером закрою глаза, как будто по хате, по двору пройду. Сколько дел у Вас, и все в одни руки. Жди. Приду, все переделаю. Так руки по работе скучают, а душа по тебе, по детям…

Но, думаю, недалеко до встречи.

Все письма, что я получил от Вас — я их берегу в конверте. Иногда, время от времени, я их вынимаю и смотрю, и вспоминаю тебя, Мотя, своих деток, наше село. Мотя, ты спрашиваешь, в чем моя служба, так отвечу — простая, так же все в обозе, даром, что война, все у нас тихо, да спокойно. Конечно, начальство, дисциплина. Но есть и радости. Мы уже бьем врага на чужой земле, есть и трофеи. Я чудную материю припас тебе в подарок, платье будет, вся деревня ахнет. Ты ж у меня, Мотя, красавица. Жди с подарками.

О себе. Здоровье прекрасное. Ну, вот у меня пока все, что и хотел сообщить. Остаюсь со скучным приветом, Ваш сын, отец, муж и брат Василий.

 

29 декабря 1943 года

Здравствуй, семья: любимая моя жена Мотя, сынок Митя, дочки Катенька и Светочка, мамаша Наталия Артемовна, сестра Маруся! Шлю Вам свой сердечный привет и желаю доброго здоровья.

Поздравляю с наступающим Новым, 1944 годом, нахожусь на фронте уже за границей. Вот сподобился заграницу повидать. Митя, наверное, уже совсем большой, помощник мамке. Митя! Мы тут у врага мотоциклет отбили, ну, не мы, конечно, а разведчики наши, так это, скажу тебе, зверюга. Нам бы в хозяйство такой. Скоро будем и в Германии, и тогда закончим войну и вернемся домой с полной победой над врагом. Надеюсь, в Новом году добьем гитлеровскую сволочь. Отольются немчуре наши слезы!..

Сегодня я иду на выполнение боевой задачи, бить фашистских извергов, бить так, чтобы наши удары были чувствительными фрицам и гансам и всем тем, кто смел нарушить нашу счастливую мирную жизнь. Этого от меня требует наша Родина, любимый Сталин. И я, мои родные, не пожалею своих сил и самой жизни выполнить приказ Родины и любимого Сталина.

Ну, вот у меня пока все, что и хотел сообщить. Остаюсь со скучным приветом, Ваш сын, отец, муж и брат Василий.

 

Я дочитал это, предпоследнее письмо. Вот и до заграницы добрался солдат, трофейные подарки готовит домой. В обозе, на пищеблоке всю войну, видимо, судьба такая. И звание получил, и награды. Надо же.

Что-то здесь я не понял! Простой деревенский мужик, без образования и военной подготовки — и вдруг старший лейтенант! Что за пищеблок он возглавляет, где офицерские звания раздают?

24 июля 1943 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым впервые в армии и флоте устанавливалось четкое деление военнослужащих на рядовой, сержантский, офицерский состав и генералов. Этим Указом в РККА и РКВМФ впервые было закреплено наименование «офицер», а все воинские звания стали именоваться офицерскими званиями.

Указ определял новый порядок присвоения воинских званий. Если раньше первичное офицерское звание могло быть присвоено всем зачисленным в кадры армии из числа рядового и младшего начальствующего состава, то теперь в офицеры производились лишь военнослужащие, получившие соответствующее военное образование, и только в исключительных случаях допускалось присвоение первичного офицерского звания военнослужащим без военного образования за проявленное ими особое умение командовать в бою.

Взяв в руки последнее письмо, я увидел незнакомый почерк. К почерку Василия я уже привык, и отчего-то сжалось сердце…

 

Здравствуйте, многоуважаемая Матрена Петровна!

Пишет командир подразделения, в котором отдал свою жизнь цветущую Ваш муж Василий Митрофанович Сырых. Примите от нас всех, уважаемая, сердечный боевой привет.

Я чувствую Ваши переживания при получении известия о геройской смерти Вашего мужа. И при получении этого письма Ваше женское сердце заставит рыдать Вас о человеке, дороже которого нет ничего на свете.

Мы прошли с ним дорогами войны тяжелые три года. Уже в июле 1941 года Василий был отправлен в специальную школу подготовки разведчиков. Пригодились его навыки лесного человека, умение читать следы, маскироваться и снайперское владение оружием. С осени 1941 года Василий служил в полковой разведке вначале рядовым, а затем командиром группы разведчиков. И не было у нас более удачливого командира, всегда его группа возвращалась без потерь. А вот в апреле прошлого года сам Василий был тяжело ранен, ребята вынесли его, и почти полгода лечился он в госпитале, комиссовать хотели, так нет — сбежал и продолжил службу.

Я был свидетелем последних его часов, минут жизни. Утром 30 декабря Василий пришел ко мне. Принес к нам кролика за уши, после внес ему свежей капусты. Мы все смеялись над его шутками. После — попрощавшись, пошел. Шел мимо нашей артбатареи — скомандовал: «За меня 2 снаряда беглым, огонь!» После пошел на выполнение боевого задания. Спокойно прошел ручеек и у маленького болотца вдруг упал. Шедший с ним связной побежал. Нам было видно, как пули вражьи всплескивали воду при подползании связного к старшему лейтенанту. Пули не дали возможности вынести его. Прибыл и доложил: «Старший лейтенант, наверное, убит. Крикнул: «Ой!» и при оклике ничего не ответил».

Двое назвались вынести его. Взяли его в палатку, принесли к нам. Василий Сырых, простреленный вражьей пулей в левую сторону — ниже грудной клетки — лежал безмолвным. Не было ничего печальнее, как остаться без него — всегда веселого, смелого командира. Узнавши, остальные — никто не верил, что не стало Василия. Печаль овладела всеми. От передовой на машине увезли его за 10 км в тыл, где готовились к похоронам его. А мы на передовой готовились к залпу в честь нашего командира. В 12.00 31 декабря 1943 года по телефону командира части была передана команда: «За смерть лучшего офицера части по фашистам — огонь!» Снявши головные уборы, ждали команды «Вольно». Это были последние минуты, когда мы в последний раз отдали честь Василию. После я ходил на кладбище, где он похоронен. За стеклом его фото, бугорок из земли разукрашен цветами.

Прислали Вы письмо на имя Василия от 8/XI. Получил его я 8 января 1944 года. В это время решил дать ответ. Я хотел написать Вам немедленно, но как-то не мог, потому что знал, что это принесет Вам много слез. Так я думал до сегодняшнего дня, и при получении Вашего письма даю ответ.

Я жизнь Вашего мужа Василия знал как никто. Знаю Вас, что он Вам писал, знал о семье. Жил он при мне, обращался ко мне. Я его уважал и любил. Я сам на 2 года старше Вашего мужа. Сам из Рязанской области. Вот уже второй год как старший лейтенант, участвую в боях с первого дня войны. Был ранен, дважды награжден орденами. Фотографии после его смерти у меня есть, и я храню их как память лучшего боевого друга.

Ну, вот у меня все. С уважением к Вам, Матрена Петровна.

Иван Семенович Расторгуев.

Пишите. Всегда отвечу.

8 января 1944 года.