Родные улицы любить

* * *

 

Мой город — маятник у моря,

Обветренный сосновый бор…

И запах камбалы и мойвы

Висит над пирсом, как топор.

 

Я моряком бы стал, наверно,

Но молча слушаю прибой.

Петляют траулеры нервно,

Таская чаек за собой.

 

Но даже самым острым зреньем

Не уловить мне тот момент,

Как в свете солнца моря зелень

Сверкает, словно горсть монет…

 

Работать до седьмого пота,

Родные улицы любить,

Глотать промозглый воздух порта —

Калининградцем быть!

 

* * *

 

Тянется ко мне плачем рынды,

будто клешнями краба,

с резким запахом рыбы

корабль.

 

Мачту шатает до рвоты,

сыро и зябко на моле.

Нету лучшей работы,

чем в море.

 

С грохочущим монстром слиться —

гибельное искусство,

главное — это не сбиться

с курса.

 

Ходит моряк по лезвию,

в небо глядит угрюмо.

Падает рыба в бездну

трюма.

 

Судно, словно на вертел,

вылетит, нос покоцан.

Рубит словами ветер

боцман.

 

Море — лучшее средство

от глупого колобродства.

Пусть вместе с ним твое сердце

бьется!

 

ПРОЛЕТАЯ НАД ТАЙГОЙ

 

Там, где в небо стучали ели

Изумрудною головой,

Километры тайги горели,

Километры тайги живой.

 

Здесь сочувствовать — это мало,

Не вдохнуть снова жизнь в птенца.

Это дымное одеяло

Без начала и без конца.

 

За Байкалом чернеют мили,

Остаются лишь боль и желчь.

Сколько леса уже спилили,

Сколько леса возможно сжечь?..

 

Может, лес тут попал в немилость,

Знать бы только по чьей вине…

Я летел, а тайга дымилась

Во мне…

 

* * *

 

Хочу сюда вернуться очень скоро.

Здесь домик старый к дереву прижат,

И яблоки у низкого забора,

Как на картине Репина, лежат.

 

Сарая крыша покосилась сильно,

Разросся на обочине камыш,

Но так же небосвод ложится синий

На черепицу милых сердцу крыш.

 

А дальше огороды, огороды…

Деревья разрыдаются листвой.

Я в этом царстве плачущей природы

И завтра, и сегодня буду свой.

 

Стоишь на остановке, грустью скован,

Воспоминаний полнится тетрадь…

Хочу сюда вернуться очень скоро,

Но больше никогда не уезжать!

 

Припять

 

Тридцать лет шел апрель.

Даже дождь опрокинул все ведра.

И скрипит карусель,

Оголив свои ржавые бедра.

 

И дома вдалеке —

Бесполезные серые глыбы.

И о чем-то в реке

Молчат двухголовые рыбы…

 

Злой реактор уснул,

Растопырив кошмарные бронхи.

Этот город рискнул

Не покинуть ушедшей эпохи.

 

Только ветер в кустах

Эту память тревожно баюкал,

Видя ужас в глазах

Радиацией съеденных кукол.

 

И прожженной земле

Этих слез бесконечных не выпить.

Загустев, как желе,

Бережет свое прошлое Припять…

 

ВОРОНЕЖУ

 

Мы шли и пели, шли и пели,

И сыпались осколки нот.

И листья желтые, как перья,

Летели тихо из-под ног.

 

Плыл мир, как бесконечный ребус,

Пролистывая облака.

А вдалеке пыхтел троллейбус

У одинокого ларька.

 

Деревья, словно злые стражи,

Скрывали солнечную нить.

И было страшно, было страшно

Мелодию остановить.

 

Я вспомню — не пройдет недели,

Вернувшись в тесный город свой,

Как наши голоса звенели

Над этой улицей кривой.

 

Идешь и в желтом цвете тонешь,

И нет прекраснее картин.

Теперь пою тебя, Воронеж,

Один…

 

---

Игорь Владимирович Голубь родился в 1984 году в городе Калининграде. Окончил Балтийский федеральный университет им. И. Кан­та по специальности «журналист». Работает в правительстве Калининградской области экспертом-лингвистом. Автор четырех поэтических сборников и совместно с поэтессой Екатериной Мантуровой — сборников стихов «Два кита», «Города», «Неман». Редактор и издатель молодежного литературно-публицистического журнала «Веретено», руководитель поэтического театра «Буревестник». Участ­ник Российского совещания молодых литераторов (Воронеж, 2019). Член Союза писателей России. Живет в Калинин­граде.