Не отчаивайтесь, полноте…

* * *

 

Не помню, какого числа,

по воле какого синдрома

дорога меня привела

на место отцовского дома.

Тут жили когда-то вдали

от смутного гула эпохи,

и вот — в придорожной пыли

красуются чертополохи.

Пока мы кому-то назло

по этой земле колесили,

как много воды утекло,

как много домов посносили!

Над нами плывут облака

и в них отражается детство.

Конечно, земля велика,

и все-таки —

                 некуда деться…

 

* * *

 

На фоне заката,

                            на лоне природы

мы жили, казалось,

                                    у края земли,

когда по фарватеру

                                   шли пароходы

и сонные воды,

                         как время, текли.

Судьба нагадала

                             навеки проститься

и мы выпадали

                           из времени, где

над нами летали

                             красивые птицы

и тени сновали

                          по легкой воде.

Чем дальше по жизни,

                                         тем сумерки ближе —

махни на прощанье

                                     рукой вдалеке.

Во сне запоздалом

                                 однажды увижу

огни парохода

                         на тихой реке.

 

* * *

 

Последние сполохи бабьего лета:

уже никогда не забудутся эти

глаза изумрудно-зеленого цвета

и запах осенней листвы на рассвете.

 

Высокие звезды бродили ночами

по самому краю поры листопада

и пересекали косыми лучами

пустые аллеи Нескучного сада.

 

Планета вращается и, ненароком,

на все невозможные стороны света

летят, отраженные стеклами окон,

последние сполохи бабьего лета.

 

* * *

 

Хорошо гулять по осени

там, где лесополоса —

ангелы закупоросили

придорожные леса.

То ли музыка дареная,

то ли ветер в голове,

и летит заговоренная

желтизна по синеве.

Видит ангел огорошенный

листопада канитель

и платок, тобою сброшенный,

на шуршащую постель.

 

* * *

 

Поезд отслоился от перрона,

расцвела попутная луна.

В тамбуре купейного вагона

женщина курила у окна.

Что ей на дорогу нагадали,

что наговорили под шумок,

за какие дали-цинандали

сигаретный тянется дымок?

Женщина за это не в ответе.

…Выдали постельное белье

и в купейно-сумеречном свете

прошлое забыло про нее.

Всякое случается,

                                но все же

хорошо, когда сошло на нет

прошлое, которое похоже

на пустую пачку сигарет.

 

* * *

 

Мы постарели, только и всего.

По разнарядке время не воротишь.

…Я вижу город детства моего —

он тоже называется Воронеж.

И мы существовали заодно

с его домами, парками, садами…

Два города сливаются в одно

пространство, разделенное годами.

Там человек у смертного одра

календари по памяти листает:

сегодня переходит во вчера,

но завтра никогда не наступает.

 

* * *

 

Прямо по течению беды

прошлое оделось берегами;

бросишь камень в зеркало воды —

время разбегается кругами.

Вот и сердце, памяти вослед,

окаменевает поневоле.

И куда нам плыть из этих лет

по теченью совести и боли?..

 

ДЕНЕЖКА

 

Помнишь: Ялта, сумерки сезона,

квелые осенние цветы…

Оставаться не было резона,

по причине полной нищеты.

Накануне сдали стеклотару,

за червонец местному менту

продали хорошую гитару

и ту-ту.

Запорожье… Белгород… Воронеж…

Только, по законам естества,

ничего ты, девочка, не помнишь:

умерла за день до Рождества.

В тамбуре последнего вагона

я стою на долгом сквозняке,

денежку для хмурого Харона

зажимая в потном кулаке…

 

* * *

 

Ее на свете нет.

                          Она сегодня там,

куда не заглянуть

                                 созданию земному.

Я ревновал ее

                         к деревьям и цветам,

и к шелесту волны,

                                  и к воздуху ночному.

Как следовало жить

                                      и какова цена

того, что говорим

                               любимым поневоле,

не ведая того,

                       что скоро тишина

заставит ревновать

                                    ко времени и боли?

 

* * *

 

Наивная песенка эта стара

и годы летят ошалело;

а мы, как и прежде, сидим у костра,

да только река обмелела.

Под вечер сошлись облака на Дону

и молния в них заискрилась.

Наверное, облако помнит страну,

откуда оно испарилось…

 

ВРЕМЯ СКАЗОК

 

За твою торопливую ласку

в этой жизни военно-мирской,

хочешь, я расскажу тебе сказку

про любовь и про вечный покой?

Время сказок —

обычное дело;

но расстанемся мы поутру,

потому что свеча догорела.

А потом я возьму и умру.

Даже то, что пожизненно мучит

отголосками сказочных снов,

ничему человека не учит,

кроме необязательных слов.

 

* * *

 

Не отчаивайтесь, полноте,

преходящее не в счет.

В этой сумеречной комнате

время побоку течет:

та же музыка астральная

по периметру кружит

и гитара фигуральная

на диване возлежит.

По лимиту вдохновения,

суету окоротив,

потолкуем о забвении,

если Вы не супротив.

Не отмалчивайтесь, полноте,

посидим накоротке

в этой сумеречной комнате

у судьбы на поводке.

 

---

Валентин Михайлович Нервин родился в 1955 году в городе Воронеже. Окончил экономический факультет Воронежского инженерно-строительного института. Автор двенадцати книг стихотворений. Лауреат литературной премии им. Н. Лескова, международного чеховского конкурса в Германии, специальной премии Союза россий­ских писателей «За сохранение традиций русской поэзии» в рамках Международной Волошинской премии. Член Союза россий­ских писателей. Живет в Воронеже.