* * *

 

Нет, мы не пострадали от войны.

Мы родились спустя десятилетье.

Но без отцов воспитанные дети —

Не ищем в том родительской вины.

 

А вот солдат, упавший вниз лицом, —

Он мог в живых, наверное, остаться

И матери моей в мужья достаться,

И был бы замечательным отцом.

 

Душевным ранам долго не зажить,

Болеть неутихающею болью.

Неразделенной, горькою любовью

Вскормленные, мы долго будем жить!

 

Мы, может быть, и были рождены

Из ненависти к тем, кто убивает.

Война — такое зло, что не бывает

Совсем не пострадавших от войны.

 

* * *

 

Под холодным дождем умирает трава,

Значит, летняя песенка спета.

Я на ветер кричу дорогие слова,

Мир как вымер — не слышу ответа!

 

Мир как вымер, а я почему-то жива…

Но не время теперь укоризне.

Я хочу докричать дорогие слова,

Что копила в течение жизни.

 

В ожиданье своем я опять не права,

Но неужто никто не ответит?

…И швырнул мне в лицо дорогие слова

Разыгравшийся, взбалмошный ветер.

 

* * *

 

Настанет мой черед. И я не беспокоюсь.

Следят мой путь глаза с родительских икон.

Вот умерло зерно. Вот народился колос. —

До буквы сохранен бессмертия закон.

 

Но близкие мои… а это мне за что же?

Наоборот читать закон Твой суждено.

Как страшно, Боже мой! О, как мне страшно, Боже! —

Да, народился колос, но умерло зерно!

 

* * *

 

Дорога в поземке — река с поперечным течением.

Сугробы обочин — покруче любых берегов.

Вечерней порою все смыслом полно и значением.

Легко затеряться, исчезнуть средь этих снегов.

 

Ни звука, ни следа, и так далеко до чего-нибудь!

Но близко до неба. До ночи. До крайних пределов души.

И видно, как свет незакатный спускается по небу

Туда, где спасенные души пронзительно так хороши.

 

Там отблеск прощальный и мне обещает прощение.

Но все-таки, все-таки,

все-таки надо идти.

Хотя бы затем, что кому-то мое возвращение

Нужней и желанней, чем мне — окончанье пути.

 

ХХI ВЕК — НАЧАЛО

 

Сегодня ничего не говори!

Теперь слова совсем иное значат.

Лгут словари, а не календари,

В моем веку, который только начат.

 

Как заметались чашечки весов! —

То воля без краев, а то застенок…

Двоякий смысл у всех красивых слов,

И серный дух, и гибельный оттенок.

 

На улице, в лесу, на пустыре

И в тесноте квартирного пенала —

Пока «любовь» осталась в словаре,

Кричи «люблю!», чтоб я тебя узнала!

 

ДЕРЕВЕНСКАЯ ИЗБА

 

Изба деревенская скроена ладно,

В ней жарко зимою, а летом прохладно,

И крепко ее обнимает плетень.

В окладах икон — самодельные розы,

За ними — подсохшие ветки березы,

Их ставят в июне, на Троицын день.

 

Подушки пышны на высокой кровати,

А в кухне — простая посуда, полати,

Где можно и днем ненадолго прилечь.

Но главное в кухне — не роскошь убранства,

А символ надежности и постоянства,

Творение гения — русская печь.

 

С приданым сундук для взрослеющих дочек,

Клеенка в цветочек, обои в цветочек,

Полы, что скоблены, белы и чисты.

И яркою вышивкой радуют взоры

Накидки, платки, занавески, подзоры —

В деревне когда-то любили цветы!

 

Изба… Она стала седою и старой,

Не выйдет сюда заманить антиквара —

Кого этот памятник предкам прельстит!

Голландка не греет в большие морозы,

Слиняли цветы и бумажные розы…

Лишь ветер печально о вечном свистит.

 

ДИАЛОГ

 

— Деревню надобно спасать,

Ей тяжко так, что сердцу больно.

— Но как спасать ее? Писать?

О ней написано довольно.

— Иного здесь решенья нет,

Взывать к спасенью каждой строчкой…

— А хочешь знать один секрет?

В ней надо просто жить! И точка.

 

МЫ ДОМА

 

Прошлая жизнь по дорогам растреплена,

Печка затоплена, свечка затеплена.

 

Темень такая, хоть глазоньки выколи!

Сядем, расскажем, как долюшку мыкали.

 

Все, что нам выпало, — выпито, пройдено,

Там — наша Родина, тут — наша родина.

 

Где б ни летали, ветрами несомые,

Малая родина все же весомее.

 

С нею надеждою намертво сцеплены.

Печи затоплены. Свечи затеплены.

 

* * *

 

А ночь в деревне страшно хороша!

Вот именно, что страшно,

несравнимо

Ни с чем, и восхищается душа

Мистически-пугливо и ранимо,

Когда все звезды, сбившись в Млечный путь,

В созвездия рассыпавшись и розно,

Опустятся, посверкивая чуть,

И так глядят, таинственно и грозно,

Из врат разверстых вечной, мрачной тьмы,

И космос над деревнею клубится,

И не понять — где небеса, где мы,

И бездна дышит прямо в наши лица.

 

ПОГОРЕЛОВКА

 

Удивился гость московский:

— Есть у вас в России тезки —

Погореловок не счесть!

— Не родня они, ну что же, —

Все же обликом похожи,

И характер общий есть:

 

Что работать, что молиться,

Что страдать, что веселиться…

Только гордости в них нет.

Давят справа, давят слева,

Но давно уж ложка гнева

Утонула в бочке бед.

 

Хоть стара деревня с виду,

Поруганье и обиду

Терпит, но она живет!

В ней огня не загасили,

И поэтому в России

Сохраняется народ.

 

Ну прощай же, гость столичный,

Сам ты все увидел лично

И ответа не проси:

Почему в преддверье рая

Все горят, а не сгорают

Погореловки Руси!

 

* * *

 

Но для женщины прошлого нет…

И. Бунин

 

И для юности прошлого нет,

Нет и нас, доживающих в прошлом.

А из детства сияющий след

Пухом новых времен запорошен.

 

Пусть живут, как им хочется жить,

Пусть минуют их беды-невзгоды.

Но из прошлого тянется нить

И связует прошедшие годы.

 

Только старость над прошлым дрожит,

Лишь она его в сердце лелеет,

И печально на юность глядит

И ее безнадежно жалеет…

 

* * *

 

Знаю, не вечно продлятся они —

Эти пронзительно-светлые дни.

Но, доверяясь ладоням твоим,

Радуюсь,

радуюсь,

радуюсь им!

 

И почему-то не боязно мне.

Так, догорая в последнем огне,

Осень, красу на погибель неся,

Светится,

светится,

светится вся

 

* * *

 

Какая хорошая осень!

Спокойная, теплая осень…

Какую зеленую озимь

Укроет торжественный снег!

И мы не печалимся вовсе,

Что будущим летом колосья

Легко и бестрепетно скосит

Страду завершающий век.

 

И вновь будет осень не хуже,

И мы подпояшем потуже

Одежку в преддверии стужи

И выживем, Бога моля,

Чтоб там, в новорожденном веке,

Когда разыграются реки,

Раскрылись лари и сусеки —

И заколосилась Земля!

 

 


Нина Николаевна Струч­кова родилась в деревне Погореловка Тамбовской области. Окончила Литературный институт им. А.М. Горь­кого. Работала в издательстве «Молодая гвардия», журнале «Очаг», в настоящее время — редактор журнала «Сельская новь». Автор трех поэтиче­ских книг, многочисленных публикаций в коллективных сборниках, альманахах, антологиях поэзии. Член Союза писателей России. Живет в Москве.