Эпизод из войны
- 11.03.2019
ЭПИЗОД ИЗ ВОЙНЫ
Рассказ женщины
Вот такой из войны эпизод,
это в памяти не похоронишь:
наши освобождали Воронеж,
гнали пленных за горизонт.
Конвоиры кричали зло,
напрягая суровые лица.
Посмотреть, как уводят фрицев,
вышло все небольшое село.
Шла колонна, угрюмо шла.
Шорох ног превращался в топот.
Шла, как будто из адских топок
уносили остывший шлак.
Шли враги, сотворившие ад,
Точно шли бы и шли бы и шли бы…
Вдруг послышалось: «Мамка, хлиба!
Мамка, хлиба…!» — просил солдат.
Вражий стон был тогда нелеп,
только женское сердце сжалось,
и такая нахлынула жалость,
что я бросила немцу хлеб.
Ни презренья к нему, ни зла.
«Мамка, хлиба» — просил до сипа.
Голубели его глаза,
Моросило его «спасибо…»
Щелкнул кнут, как овец пасут,
я отпрянула до порога.
Конвоиры метнулись строго,
но безмолвствовал бабий суд.
А недавно по телевизору
старый немец с зарубкой вины
вспоминал, точно делал ревизию
на дорогах безумной войны:
как сжигало его и корежило,
как в окопах едва не ослеп,
как в далеком селе под Воронежем
ему женщина бросила хлеб.
БЕРЕЗЫ
Я поклонник рябины и скромной ветлы,
что растет в деревнях за порогом,
но весной у деревьев мы белим стволы,
а березы побелены Богом.
Как и нам в человеческом нашем лесу,
где такие же клены и вишни,
одному отпускается — по ремеслу,
а другому — по промыслу свыше.
Мне бы свет от берез на стихи расписать,
это нерукотворное чудо:
все деревья растут от земли в небеса,
а березы — как будто оттуда.
Мне бы так, чтобы свет исходил от страниц,
и не надо быть в мире великим.
Если где-то и есть отражение лиц,
то в березах — не лица, а лики.
ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК
Не печалься ни потом, ни загодя,
оттого что судьбы в перехлест.
Просто одному — с рябины ягода,
а другому ягода — на холст.
Из Тамбова, Мурома иль Сызрани,
с берегов Амура иль Оби —
просто кто-то званый, кто-то избранный
в вечном треугольнике любви.
Не зачтется ни талант, ни звание,
ни все то, что в жизни совершил, —
просто кто-то встанет в основание,
кто-то вознесется до вершин.
На ветру деревья осень встретили,
и висит картина без гвоздя, —
просто пары проверяют третьими
сразу или тридцать лет спустя.
Облетит рябина, станет голенькой,
а потом зазеленеет вновь, —
просто в этой драме с треугольником
все решает вечная любовь.
* * *
Один все знает: о морях, о птичках…
Другой, быть может, знает как-нибудь.
Умен не тот, кто знаньями напичкан,
а кто по ним угадывает путь.
Один наставит, как отбарабанит.
Другой не ставит лишней городьбы.
Мудрец не тот, кто сталкивает лбами,
а кто разводит вспыхнувшие лбы.
ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ
Осенние листья лежат у обочин
разбитых дорог, у соборов и будок.
Они отслужили свое, между прочим,
на разных деревьях. Их завтра забудут.
Нас в мире забудут: и речи, и лица,
со всей суетой наших будней и пиршеств,
забудут дорогу; и, как говорится,
в такой череде ничего не попишешь.
Забудут привычное наше мельканье
в пространствах исхоженных улиц и комнат.
И все же бесследно мы с вами не канем
в беспамятстве мира — нас в мире запомнят.
При старом иль снова придуманном «изме»,
кого б ни явила на свет повитуха,
нас в мире запомнят по качеству жизни,
а если точнее — по качеству духа.
Спешащих с мольбертами или с тетрадями,
летящих в обветренном автомобиле —
запомнят, не как мы копили и тратили
по правилам века, а как мы любили.
Осенние листья, и грустно, и лестно,
за то, что вы так отслужили красиво,
сказать вам от имени сада и леса,
и всех нас живущих на свете: «Спасибо».
Михаил Васильевич Волчихин родился в 1958 году в деревне Егоровка Знаменского района Тамбовской области. Окончил филологический факультет Тамбовского государственного педагогического института. Работал учителем, журналистом, в органах местного самоуправления. В настоящее время работает в Тамбовском филиале ОАО «Ростелеком». Публиковался в региональной печати, журнале «Литературный Тамбов», коллективных сборниках. Автор книги стихов «Ясень». Член Союза журналистов России. В журнале «Подъём» публикуется впервые. Живет в Тамбове.
