Земное наследство

Виталий Апевалов

 

БЕЛЫЙ ЛЕБЕДЬ

Поэма

 

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ

 

Нет истории ближе, роднее,

И близка нам ее география.

От ветров и страницы бледнеют.

Край родной, ты моя биография!

 

Седина на висках серебрится:

Не по паспорту юным намерили.

Простодушные, милые лица,

Нет, не зря вы боролись и верили.

 

И сегодня ничто вам не стоит

Закружиться, как лебеди, парами

В тех краях, где молитвой простою

В молодое запуталось старое.

 

А тогда, в дни и ночи проклятий,

Как один, своей Родины сторожи

Выходили дозором ребята

За свободу и счастье Воронежа.

 

Много разных историй я слышал,

Среди них, может, вам неизвестная,

Что победу большую нам свыше

Подарила сама рать небесная.

 

* * *

Из разведки. Ночью. Воды

Отражают свет луны.

Руки судороги сводят,

И в глазах гнездятся сны.

 

Шорох кажется вулканом,

Так и гнет со всех сторон.

Трое в лодке — истуканы

Из языческих времен.

 

Неудачная рыбалка,

Даром поступь их легка.

Нет улова. Очень жалко,

Что не взяли языка.

 

Трое в лодке: старший, Павел,

Слух напряг, но тишина…

Алексей бесшумно правил,

Словно сгинула волна.

 

В даль безглазую, немую

Все глядел Иван Круглов,

Ждал, когда они минуют

Зону вымершую слов.

 

Вдруг привстал, рукою машет.

«Али немца нанесло»? —

Уточняет взглядом старший,

Алексей убрал весло.

 

Что-то белое все ближе,

Лихорадочно дрожит.

— Что, Иван, ты видишь? — Вижу:

Лебедь раненый лежит.

 

— Что за штука, мать честная!

Лебедь, правда, и живой!

— Тише, Леха! Иль не знаешь:

Отвечаем головой…

 

…— Ты чего задумал, Ваня? —

Старший сумрачно глядит. —

Мы еще не знаем сами,

Что нам светит впереди.

 

— Ничего, авось, дотянем,

Да и он не пропадет —

Так и взял. А утром ранним

Часть сложила анекдот:

 

«Трое хлопцев трое суток

Доставали языка

И достали… кроме шуток,

По дороге гусака».

 

Старший весел был нередко,

Ванька был невозмутим,

Алексей ругался крепко

Так, как он любил один.

 

— Эх ты, Ванька, рыжий леший!

Что разводишь детский сад?

Ты сумел себя потешить.

Я же в чем тут виноват?

 

— Этот лебедь наш, Алеша,

Наши мысли и дела.

— А! С дурного разве спросишь —

Вмиг закусит удила!

 

Лебедь щурил глаз украдкой,

Словно силился понять,

Чья берет в жестокой схватке

Без железа и огня.

 

Ванька гладил еле-еле

Шею лебедя и пел,

Звезды искоса глядели,

Как разведчик на тропе.

 

Шли бои в январской стуже,

Бились танки за февраль.

Тот, кто служит, тот не тужит

За сегодня и вчера.

 

Сердце будущим тоскует.

Март, апрель и милый май …

Эх, девчоночку б такую,

Чтобы вмиг свела с ума!

 

И в руках букет сирени,

Трели льются соловья,

И подумает военный:

«На гражданке, что ли, я?..»

 

А вблизи два великана

Бьются насмерть день и ночь.

Черной тучей вьются камни,

Дикий ветер мчится прочь…

 

Зря снаряды выли грозно,

Звали смертную постель,

К новой жизни, к дальним звездам

Белый лебедь полетел.

 

И слеза из глаз катилась…

Знает, стерва, свой черед!

— Эй, Круглов! Отставить сырость! —

Старший за руку берет.

 

— Есть отставить, только мне бы

Болью больше не дышать.

Белый лебедь в синем небе —

Наша русская душа.

 

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

 

Нет истории ближе, чем эта.

Нам дороже ее фотография,

Чем сокровища целого света.

Край родной, ты моя биография!

 

Левый берег и правый, как эхо,

Возвещают о славе Воронежа.

Поклонитесь дорогой, прохожие,

Тем, чью молодость танки проехали.

Первомайская СОШ

Эртильского района

 

Валентина Бодрова

 

ПАМЯТНИК ПОЭТУ КОЛЬЦОВУ

 

Запахнув шинель твердокаменну,

Опустив лицо в думы вечные,

Он стоит один, в сердце раненный

Тем, что жил в года бессердечные.

А дожди слезят на седой гранит,

А снега на плечи — сугробами.

Не простор вокруг его ног лежит,

Окружен домами-дорогами.

Тут река машин, незнакомый шум

И людской поток бьются волнами.

Он не видит банк, супермаркет, ГУМ,

Видит только степь, степь привольную.

Но теперь он часть городской среды —

Наш поэт, герой, бренд практически.

В честь него бульвар и домов ряды,

Тихий сквер, театр драматический.

На него гляжу, проезжая вдаль

По широкой Кольцовской улице.

Не пойму, отчего на душе печаль.

И глаза от слез часто жмурятся.

 

Есть в Воронеже монумент один:

Алексей Кольцов — молодой поэт

Там стоит, донских разнотравий сын.

Не забыт его стихотворный след.

 

СИМОНОВ ЯР

 

Средь балок закралось,

В лугах затерялось,

На склонах седых меловых

Бескрайнее детство —

Земное наследство

Даров и преданий живых.

Аукну, как в сказке, —

Проснутся подсказки,

Как долго от дома идти

На выгон и поле,

Где божию волей

Я чудо увижу в пути:

Там храм у природы,

Что сделали воды,

Зовется он — Симонов яр.

Зайти мне предложит,

На книгу похожий,

Как будто открытую в дар.

Там травы и росы,

На склонах — березы

Гудят, словно трубы в эфир.

Их белая скромность,

Органная стройность

Зовет в заповеданный мир.

Грибами богаты

Лесные палаты,

А ягодой склоны полны.

Ну чем не причастье:

Духмяное счастье —

В руках земляничные сны?

Дойду я до края —

Преддверие рая

Найду в теневой глубине.

Припасть, наклониться —

Истока водица

Как в душу вливается мне.

В ней сила земная,

И пусть я не знаю,

Но верю — живая вода.

И девочкой юной

В каком-то июне

Останусь я там навсегда.

с. Парижская Коммуна

Верхнехавского района

 

Владимир Бугрим

 

У РЖЕВА

 

Земля у Ржева — с прахом пополам,

С солдатским потом, выбелившим плечи.

Здесь ветер помнит всех по именам

И зажигает звезды, словно свечи.

 

Здесь человека рвал металл,

Огонь сжигал, земля стонала…

Но человек из пламени вставал,

Он крепче был горящего металла.

 

Здесь кровь окрасила штыки,

И солнце было в копоти и дыме.

Здесь насмерть встали русские полки —

И молодые стали вдруг седыми.

 

Земля у Ржева — с кровью пополам,

Солдатской, алой, как закат.

Разлился этот цвет по куполам,

И стаей журавлиной стал солдат.

 

В руках — уже остывший автомат,

Однополчан доносит ветер голоса…

Но не в атаку он зовет солдат —

Он вместе с ними улетает в небеса.

 

У Ржева, в бронзе, у дорог,

Что сходятся всегда у всех святынь,

Стоит солдат — он русский Бог.

Простой, земной, России сын.

 

* * *

Рассвет играл в полутона,

А в сумерках на дальнем берегу

Стальным оскалом щерилась война,

И замолчал сверчок в стогу…

 

И до пронзительного звона

Сгустилась над рекою тишина.

До крика первого, до стона,

Пока не началась война.

 

Еще природа просыпалась,

И серебром рассыпалась роса.

Мгновенье до войны осталось —

Реки прохладной полоса.

 

Как зеркало — прозрачная вода.

Над нею не волнуются стрекозы.

И села, и большие города

Спят, не предчувствуя угрозы.

 

Еще живем, уже минуты…

Как это время мне остановить,

Чтобы навек коричневого спрута —

Войну — безвременьем убить?

 

Запомни, время, эту тишину

И мир, вернувшийся из снов.

Запомни это утро, и войну,

И небо в росчерках крестов.

 

Запомни, запиши на обелисках,

Вчекань металлом в ордена,

Чтоб не вернулась даже близко

На землю русскую война.

 

г. Воронеж