Годичные кольца

* * *

Целуя крест и страхам потакая,

Мы задавать вопрос не устаем:

Зачем мы есть и цель у нас какая?

Но Бог велик в молчании своем.

 

И глядя вниз с заоблачной границы

На этот мир, во многом не простой,

Любуясь нами, в нас не усомнится,

Лишь усмехнется, вспомнив день шестой.

 

* * *

Свои миры рождая и круша,

Паря меж звезд в божественном экстазе,

Живет моя бессмертная душа

С душой любимой в неразрывной связи.

 

Когда же смерть, подобно багажу,

Судом упившись, отправляет прочь их,

Тогда ищу и снова нахожу,

Ее одну, средь миллиона прочих.

 

Раз Бог — любовь, и в этом нет подлога,

Тогда душа и есть частица Бога.

Вселенской тайной связаны навек,

 

Когда мы рядом и когда вдали мы,

Как две частицы — мы неразделимы.

Жить без любви не может человек.

 

* * *

Стакан початый, хлеб да лук,

Что жизнь ссудила — пройдено.

Сомну окурок о каблук:

Ну, здравствуй, Родина!

 

Я прежде был немного рьян,

К тому ж манило далями,

Но полетел, как все, в Афган

Не за медалями.

 

Не ставил славу я ни в грош —

Гнала нужда банальная.

И воспитание, ну сплошь,

Интернациональное.

 

В краю чужом, за речкой, там,

Где ночью маки светятся,

Я умирал, но знал, что нам

Нельзя не встретиться.

 

О, как тебе я доверял.

Но осознал до боли я,

Мы — «подружейный матерьял»,

Что отслужил, не более.

 

Чужих дорог связав концы,

Мир берцами измерили.

А, впрочем, жили, как отцы —

Все в сказки верили.

 

Меж громких дат и славных вех,

Забывчивостью связана,

Живет страна, не помня тех,

Кому обязана.

 

* * *

Я видел дальние края,

Не гостем был на поле ратном.

Ах, как грустит душа моя,

Порой о чем-то невозвратном.

 

Я крал любовь, другим даря.

Теперь не то, дней зря не трачу.

Как у святого алтаря,

У ног твоих молюсь и плачу.

 

Мне падший ангел был знаком.

Однажды он назвал мне дату.

О ком поешь метель, о ком?

К закату день и жизнь к закату.

 

Но это после, а пока

Сияет даль покровом снежным.

В моей руке твоя рука

И страха нет пред неизбежным.

 

КОВЧЕГ

 

Качнулось небо надо мной.

Жизнь — дар,

Но даром, что не вечен.

Я крепкорукий старец Ной,

Ковчег готов

И путь намечен.

 

Труды окончены. Я горд.

И сознавать

Совсем не горько,

Что ничего с собой на борт

Не подниму я.

Разве только…

 

Лишь то, чего дороже нет.

Что дарит свет нам,

Не сгорая —

Я буду памятью согрет

В холодном чреве

Пребывая.

 

Как восхитительно строга

Холстами

Выстланная рубка.

Искать иные берега

Лети,

Душа моя — голубка!

 

* * *

Река свинцовая и лес

Предзимним скованы недугом.

И как разведчики, с небес

Снежинки первые над лугом.

 

Прижмись, любимая, ко мне.

Сквозь дымку сказок и преданий,

Тот белый всадник на коне —

Предвестник прежних испытаний.

 

Но пусть в разлете мертвых спор

Мир содрогается и стонет,

Он не погибнет до тех пор,

Пока тепло хранят ладони.

 

* * *

Преграда тонкая

Меж миром тем и этим.

Струною недостроенной дрожит.

Пройдя ее —

Ее мы не заметим,

И лишь озноб по коже пробежит.

Привычный мир

И зрим, и узнаваем.

А тот, другой — неведом до поры.

Но только то,

Что смертью называем

Нам открывает новые миры.

И если там,

За призрачной границей,

Две силы вечных: блага и греха,

Сольются вновь и тело возродится,

То значит смерть

Не так уж и плоха.

 

* * *

Сколь силой не хвались,

А все в одно упрется:

Хоть бегай, хоть молись,

А помирать придется.

Тот знает, как украсть,

Тот к каждой юбке льнется

И норовит во власть,

А умирать придется.

В мой день и час, когда

Нить жизни надорвется,

И в дом войдет беда,

И помирать придется —

Не размыкая век,

Ей молвлю лаконично:

— Я русский человек,

Мне помирать привычно.

 

* * *

В глухой обители лесной

Смотрю как гаснет луч янтарный.

Усну зимой — проснусь весной,

Пускай пока что календарной.

 

Я дотерпел. Я это смог:

И не предать, и не прогнуться.

А даты? Даты лишь предлог,

Простить кого-то и вернуться.

 

У сладкой дремы на краю

Я помолюсь, Бог не осудит,

Пусть март разделит жизнь мою

На то, что было и что будет.

 

* * *

Душа моя, в какой-то миг,

Умчит, преград не замечая.

Вон, сколько их — планет иных,

Где ждут ее, по ней скучая.

 

Умчит, все споры разрешив,

Земных законов скинув бремя.

Что расстоянье для души,

Когда она и свет, и время?

 

Она — сознание мое!

А я, забытый, возликую

При воцарении ее

Во плоть причудливо иную.

 

Кем будет он? Не знаю я.

Меня терзает мысль другая:

В нем станет жить душа моя,

Меня уже не вспоминая.

 

Но там, за звездным витражом,

Навек поселится, я знаю,

В нем, недоступном и чужом,

В нем неземном — печаль земная.

 

* * *

Когда колец моих годичных

Неровный спил сгорит в огне,

Мне станет, право, безразлично,

Что скажут люди обо мне.

 

Ведь что с того, что через годы,

Рукой опершись о гранит,

Стихи мои, читатель гордый,

Похвалит или побранит?

 

Но все же, что-то движет нами…

Поэт, пером вооружись!

Послужат книги пропусками —

Билетами в иную жизнь.

 

---

Анатолий Смышников, г. Бобров Воронежской области, член Союза писателей России с октября 2021 года