* * *

 

И вот эту девочку, поверившую в себя,

И вот этого юношу, поверившего в Него,

Будет звать неведомая стезя,

Чтоб они все спрашивали: для чего?!

 

Для чего им сердце томить виной,

Вспоминая Еву и чудеса?

Если жизни дано им лишь по одной,

А потом — получится ль в небеса?!

 

Для чего делить неразменный грош?

Разменяешь, как самому прожить?

И хоть сам бываешь ты не хорош,

А они — не лучше. И как тут быть?!

 

А еще кругом и соблазн, и грех.

И все дышит смутою и войной.

И еще — как можно любить всех,

Раз ему хватает ее одной?!

 

И она не знает, как жить, любя

Всех. Скажи им, Господи, ДЛЯ ЧЕГО.

И вот этой девочке, поверившей

лишь в себя.

И вот этому юноше, поверившему в Него.

 

* * *

 

                       Валерию Михайлову

 

Вы про тот мне берег не пишите.

Я стою на солнечном лугу.

Вы со мной травою подышите,

Скошенной на этом берегу.

 

Травы-травы, есть на вас управа.

Люди называют — сенокос.

Как легко вы расстаетесь, травы,

С жизнью под повизгиванье кос.

 

На Закон я сетовать не вправе.

Сходит жизнь румянцами со щек.

Не трепли ты, ветер, разнотравье

Наших душ, нескошенных еще.

 

РУССКИЙ ИСХОД

 

                                                Сергею Перевезенцеву

 

Я им говорила. Они мне не верили, что ли,

Что русский исход тяжелей,

                                                     чем еврейский исход.

Что мы растворимся в своем же натруженном поле.

В своем же народе. И он ничего не поймет.

 

Другие нагрянут. И будут их звать россияне.

Их будет немного

                                в тот страшный и призрачный час.

А мы растворимся. И северным станем сияньем.

И будут потомки и грезить, и плакать о нас.

 

Я им говорила, что эта игра — не игрушки.

Они мне не верили. Но моя совесть чиста.

Молчите, славяне! Молчите, литавры и пушки!

Пришли россияне. И наши замкнули уста.

 

* * *

 

          Памяти Анатолия Федулова

 

Какой ни будет день и час,

Какой ни будет год и строй,

Когда я думаю о нас —

В душе луч солнца золотой.

Ты выпал мне как божий дар.

Ты выпал мне как белый свет.

Уездный город Сыктывкар

На счастье выдал нам билет.

 

Я столько песен извела

На то, как встретились с тобой.

А на Дунае я была.

И он уже не голубой.

Ты слышишь? Где ты в небесах?!

А я запомнила навек

И синеву в твоих глазах,

И твой почти мальчиший смех.

 

И лишь на Черной Калитве

Все те же наши камыши.

И те же мысли в голове.

И так же звезды хороши.

И не кори ты, отчий дом.

И не ревнуй ты, отчий край.

Когда с любимым мы вдвоем.

По всей Руси на сердце — рай…

 

Зачем звонят колокола,

Когда луч солнца золотой?!

Я столько песен извела,

А ты не взял меня с собой.

 

* * *

 

Вот так, наотмашь, изменить строку.

Мне на тебя уже не наглядеться.

И даже эта птица на лугу

Трепещет и не может отогреться.

Придет июнь. Весь в травах и слезах.

И солнце станет прятаться за тучи.

Вот так, наотмашь: все родное — в прах.

А не родному — как позволит случай.

Вот так, наотмашь. Словно невзначай.

А все равно уже не переменишь.

И ты меня, душа, не защищай.

Тут ничего, родная, не изменишь.

 

ПОШЛИ СО МНОЙ…

 

Пошли со мной: я знаю, где — Россия.

Молчи пока. Я знаю наизусть:

Там, где сейчас разломы и разливы,

Она жива — моя Святая Русь.

Она жива сквозь сполохи и склоки.

Она жива сквозь сонмища веков.

Она, запомнив русские дороги,

Вернула к жизни сорок сороков.

 

Пошли со мной: за птичьими лесами

Все там же наше Лукоморье есть.

Она жива своими небесами.

И нашей верой в Родину и в Честь.

 

А то, что с нами нынче происходит,

Так то Кащей свой празднует дележ.

Все тот же он. Все так же колобродит.

Над златом чахнет, что с него возьмешь.

Бог с ним, болезным, ждать уже недолго.

Что было в сказке, станет на веку.

Пошли со мной. Я знаю, где иголка

Кащеева. Не бойся — не в стогу.

 

* * *

 

Я тебя не забуду. А ты, если хочешь, забудь.

Слишком холодно светит Полярная наша звезда.

Слишком короток в жизни ее человеческий путь.

Хорошо уж и то, что бывает любовь иногда.

 

Я тебя не увижу. А видеть еще захочу.

Слишком сумрачно длится на свете полярная ночь.

Не приду, не окликну. А все-таки не отпущу,

Потому что бывает такое, что не превозмочь.

 

Вот и бродят по свету, как бред, голоса-голоса.

Вот и стал он тернистым, назначенный загодя путь.

Вот и просятся-просятся души скорей в небеса.

Я тебя не забуду. А ты, если хочешь, забудь.

 

Я тебя не прощаю. А ты, если хочешь, прости.

Разве мало на свете подобия и перемен?!

Я тебе обещаю сквозь целую жизнь пронести

Наши редкие встречи, достойные редких измен.

 

ЗНАЕТЕ, ЧТО…

 

Знаете, что?.. Вы об этом со мною не спорьте.

Африка ль снится и самый парижский Париж,

Это — другое. А Русь моя — кровью в аорте.

В сердце — биеньем. И это не заговоришь.

Знаете где? На лугу или возле причала,

Там, где волна размывает песок золотой,

Я ничего первозданнее и не встречала,

Той тишины, по пространству души разлитой.

Впрочем, об этом не велено проговориться.

Я уж и так разболталась, гляди, надоест.

Только у нас подожгла как-то море синица.

Только у нас перекресток читается «крест».

Я и сама эту тайну никак не открою:

Что в тебе, Русь, что такой не отыщешь другой.

Что же мне делать с любовью моей круговою

К этой земле, ни конца и ни края какой.

Скоро вернутся опять сентябри-листопады.

Свадьбы — по кругу. А после и аистов срок.

Снова отец сыновей отправляет в засаду.

Снова Жар-Птице поможет Конек-Горбунок.

 


Надежда Александровна Мирошниченко родилась в Москве. Окончила в Коми государственный педагогиче­ский институт. Работала учителем, журналистом. Доцент факультета гуманитарного образования Ух­тин­ского государственного технического университета. Автор 11 сборников стихов, многочисленных публикаций в литературно-художественных журналах России. Лауреат Большой литературной премии России, премии журнала «Наш современник», других литературных наград. Член Союза писателей России. Народный поэт Республики Коми. Живет в Сыктывкаре.