ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОБРОГО ИМЕНИ

85 лет назад трагически оборвалась жизнь председателя правления Воронежской областной организации Союза советских писателей С.А. Стойчева.

Степан Антонович  родом из Кишинёва. Здесь во второй половине XIX века укоренилось семейство интеллигентных болгар Стойчевых, снискавших у молдаван уважение  на ниве просветительства. Сын, родившийся в 1891 году, умом пошёл в родителей-учителей и на этом поприще продвинулся далеко вперёд предков.

Степан в Рязани с золотой медалью окончил гимназию, также успешно  учился на славяно-русском отделении историко-филологического факультета Московского университета. Есть свидетельства о раннем увлечении молодого человека литературным творчеством —  журналы «Сириус» и «Филологический вестник» охотно печатали его статьи. По окончании вуза в 1916 году начинал учительствовать в школе, попробовал себя в журналистике.

Советскую власть он принял всем сердцем. Один из его новых знакомцев, нижегородец из крестьян Евгений Рябинин, ровесник и уже большевик с дореволюционным стажем, дал рекомендацию в партию. Случилось это в 1918-м. Молодого и образованного партийца тотчас направили в Нижний Новгород заведовать отделом губисполкома. Вскоре пришла телеграмма из Москвы от Льва Троцкого ехать поближе к своей малой родине. Его назначили членом Временного рабоче-крестьянского правительства Бессарабской советской социалистической республики и одновременно комиссаром просвещения и членом Бессарабского комитета РКП(б).

Командировка оказалась короткой. «В сентябре 1919-го Стойчев начал преподавать русский язык, литературу и обществоведение в Нижегородском государственном университете, — следует из материалов музея этого вуза. — Работал в приемной комиссии, затем заведующим учебной частью рабфака, заместителем декана, а с 1922 года – деканом рабфака. Успешно продолжалась и его общественная деятельность».

В Нижнем Новгороде энергичный, целеустремленный, идейно убеждённый профессор-коммунист  Стойчев при единодушной поддержке студенчества и преподавателей принял в сентябре 1924 года должность ректора  местного  университета. Чуть ранее, по весне, университет захотели закрыть: на первых порах Советская власть вузы передала на содержание губернским властям, у которых денег было, что называется, кот наплакал.  Степан Антонович отчаянно выступил в защиту университета. Он опубликовал в «Нижегородской коммуне» статью «К вопросу о сокращении сети вузов», где доказывал, что университет имеет огромное значение для экономики и культуры.     «Благодаря его активной позиции 11 ноября 1925 года после четырехлетнего существования на скудных местных средствах университет был снова поставлен на государственный бюджет, —  читаем мы в выше упомянутом музейном материале. — На правах факультета к университету присоединили педагогический институт. Ректор добился увеличения приема студентов, введения новых специальностей, восстановил закрытый из-за нехватки средств агрофак. Университетские студенты одними из первых в городе установили в общежитиях радиоприемники. Были налажены прочные связи с производством, определено содержание летней практики студентов, начата работа по созданию учебных планов, рассчитанных на постоянную практику студентов на предприятиях и в хозяйствах Нижегородской губернии».

Дальнейшая биография Степана Антоновича складывалась так. В  1926 году его перевели в Москву на должность  заведующего отделом вузов и заместителя заведующего Главпрофобра – центрального органа  управления профессиональным образованием в РСФСР. Затем он работал ректором Пермского университета (1927-1931), заведовал отделом научной педагогики в Наркомпросе в Москве.

И уже оттуда, из Москвы,  Стойчев прибыл в 1933 году в Воронеж руководить педагогическим институтом и одновременно  вести здесь кафедру литературы. За плечами у него был солидный опыт организации вузовской работы и авторитет учёного – профессора, доктора филологических наук: его диссертация была посвящена теме «Женщина в русской литературе». В Воронеже он стал читать лекции по таким направлениям, как введение в литературу, литература XIX века, литература XX века, методология литературоведения.

Надо заметить, что в Воронеже Стойчев оказался не случайно. С 1930 года здесь работал на высоком посту  председателя облисполкома — сначала Центрально-Черноземной области, затем области Воронежской – Евгений Иванович Рябинин, тот самый, который давал рекомендацию в партию Степану Антоновичу. Их добрые отношения  позволяли директору (так тогда называлась ректорская должность)  решать целый ряд сложных вопросов во благо педагогического института.

Сам педвуз в Воронеже появился в 1931 году на базе  педагогического факультета государственного университета   и размещался в  здании бывшего духовного училища на проспекте Революции (современный адрес — проспект Революции, 24, ныне в здании находятся научная библиотека и несколько вспомогательных учреждений ВГУ). Площадей для нормальной работы крупного вуза – а именно таким его видел директор в перспективе – явно не хватало. Стойчев нацелился на новое здание.

При несомненной поддержке председателя облисполкома затея началась осуществляться. Развернуть больше строительство намечалось уже в 1937-м. Решались вопросы финансирования с участием как центра, так и области. Уже приезжал из Москвы архитектор, познакомившийся с конкретными условиями стройки. «Коммуна»  сообщала, что  «архитектурно-проектировочное бюро Наркомпроса РСФСР закончило проектирование но-вого здания для Воронежского педагогического института». Автор проекта архитектор А. С. Сущенко сообщал корреспонденту ТАСС, что здание пединститута «будет сооружено на улице им. Ленина».

Дела хозяйственные отнимали у Степана Антоновича много времени и сил. Но при всех заботах и хлопотах он находил  возможность для занятий наукой, поддерживал себя в хорошей спортивной форме. Зимой его часто видели на катке, где профессор по-мальчишески лихо выписывал замысловатые фигуры.

А в тридцать пятом пришлось ещё более уплотнить сутки. В марте первый секретарь обкома ВКП(б) Иосиф Михайлович Варейкис убыл из Воронежа на Волгу – руководить Сталинградской краевой партийной организацией. Вер-ный помощник его, ответственный редактор газеты «Коммуна» Александр Владимирович Швер, ясное дело, последовал за ним. Варейкиса ожидаемо сменил Рябинин. На редакторское место пересадили Сергея Васильевича Елозо, заведовавшего сектором печати обкома партии. Но у Швера  была ещё одна колготная, по тем временам весьма ответственная  должность – председатель правления областной организации Союза советских писателей. Она и досталась Стойчеву.

На первом же пленуме, избравшем его, он поделился видением задач и проблем, которые предстоит решать. Это, подчеркнул профессор, в первую очередь – организация учёбы и повышение литературного мастерства художников слова. Второе важное направление – обучить литературной «грамоте» партийный, советский и комсомольский актив, привить в этой среде интерес к чтению. Договорились, что сам  Стойчев, а с ним Лев Плоткин, Николай Романовский, Максим Подобедов, Борис Песков и Ольга Кретова выступят на занятиях пропагандистов, агитаторов и политинформаторов с докладами по истории литературы. Третий вопрос –  писатели попросили Степана Антоновича переговорить с властями о судьбе «Подъёма», поскольку начал циркулировать слух о его закрытии.

По мере сил и возможностей, Стойчев сам лично участвовал во многих акциях писательской организации. Он выступил с докладами на многолюдных литературных вечерах, посвящённым юбилеям  писателей Льва Толстого и Николая Добролюбова. С озабоченностью пошёл к Рябинину по поводу журнала – его  действительно упраздняли, но Евгений Иванович согласился с предложением издавать взамен двумя выпусками в год альманах «Литературный Воронеж». Утвердили состав редколлегии альманаха, куда вошёл и сам Стойчев.

5 апреля 1936 года Стойчев организовал встречу  второго секретаря Воронежского областного комитета ВКП(б)  Ильи Ярыгина с группой писателей. Вместе со Степаном Антоновичем на встрече были Максим Подобедов, Ольга Кретова, Михаил Булавин, Борис Песков, Петр Прудковский и Николай  Романовский. Участвовали также заведующий областным книгоиздательством Федор Темников, ответственный редактор  газеты «Коммуна» Сергей Елозо.

Стойчев рассказал о состоянии литературной жизни области и задачах, которые стоят перед областной писательской организацией.  Беседа длилась два часа. Ярыгин интересовался работой отдельных писателей, «давал ценные практические советы». Он, как писала «Коммуна»,  указал «на далеко ещё недостаточную активность воронежских литераторов, на слабые темпы их работы».  Секретарь обкома дал совет каждому писателю больше уделять внимания вопросам художественности литературы,  чаще помещать в прессе  критические статьи  и отзывы о вышедших книгах, устраивать собрания читателей для широкого обсуждения  и критического разбора произведений местных авторов.

На следующий день заседал расширенный пленум правления областной отделения Союза советских писателей. Докладывал  Стойчев. В прениях свои мнения высказали Максим Подобедов, Михаил Булавин, Борис Песков. Вадим Покровский, Ольга Кретова, Николай Задонский, Михаил Киреев. На пленуме «с позиций Центра» выступил представитель всесоюзного правления ССП  литературный критик Николай  Плиско.

Надо сказать, что в публичных выступлениях – на собраниях, в прессе – Степан Антонович старался избегать критических оценок произведений коллег по перу, полагая, что в условиях непрекращающейся «классовой борьбы» это может нанести непоправимый урон не только их творческой репутации, но и самой жизни.

10 апреля в опубликованной «Коммуной» заметке с пленума областного правления ССП (автор И. Черейский)  неожиданно был высказан целый ряд замечаний. Так,  «основной доклад председателя правления тов. Стойчева старательно обошёл всё то новое, что вытекает из указаний товарища Сталина, из статей «Правды» для всей советской литературы, а значит и для писателей нашей области. Доклад прозвучал странно, как будто бы ничего не было. Не было статей «Правды».  Не было дискуссий о формализме и натурализме в литературе. Факты эти были упомянуты в докладе тов. Стойчева – это верно. Но ведь одного упоминания, одних деклараций о необходимости борьбы   с недостатками  литературы мало.  Они не могут заменить собой конкретный анализ художественной продукции с позиций больших задач советского искусства, с позиций социалистического реализма. А этого в докладе не было сделано».

23 апреля Ольга Кретова выступила в «Коммуне» с большой статьёй «За литературу, созвучную эпохе», посвящённой 5-летию постановления ЦК ВКП(б) о перестройке литературно-художественных организаций.  Этим постановлением, напомнила Кретова,  была ликвидирована Ассоциация пролетарских писателей (РАПП), а затем все писатели поддерживающие платформу советской власти и стремящиеся участвовать в социалистическом строительстве, были объединены  в Союз советских писателей, который в 1934 году оформился на Первом съезде ССП.

За время после съезда, говорится далее в статье,. появилось немало высоко художественных и высоко идейных произведений Горького,  Шолохова,  Фадеева, Панфёрова, Толстого, Павленко, Ильфа и Петрова, Катаева, Островского, Тынянова, Макаренко.  Воронежские литераторы держат равнение на правофланговых и тоже имеют в своём активе добрые творческие плоды. К ним Кретова отнесла Подобедова, Прудковского, Завадовского, Булавина, Пескова, Сергеенко, Ряховского, Задонского, Рыжманова.

Однако не обходится без проблем на литературном фронте. В работе писательского сообщества есть много недостатков, формализма, самоуспокоенности, ряд писателей  оторвался от жизни. Не в почёте самокритика. Союз писателей «не заметил, как в своё время классовый враг проник в его ряды». Что касается воронежского отделения Союза, то здесь, считает Кретова, одни писатели затянули работу над новыми произведениями, другие пишут очень мало, третьи ничего не дают в течение длительного времени. «Большинство членов областной литературной организации  работает на давно накопленном материале, недостаточно изучая качественно новые явления советской действительности… Самокритика среди писателей была не развёрнута, некоторые пытались уйти от деловой критики. Только сбив писательскую спесь, развивая правдивую  острую критику можно создать настоящий воздух  соревнования и борьбы, в котором только и может расти настоящий художник».

Не обошла Кретова и тему классовой борьбы на воронежском литературном поле. «В течение последних лет, — заявила она, — с областной писательской организацией пытались сблизиться, оказать своё влияние троцкисты и другие классово враждебные люди: Стефен, Айч,  Мандельштам. Но они были разоблачены писательской организацией».

К людям же, кто когда-то совершил ошибки, но пытавшимся их исправить, отношение было иным. Так, говорится далее в статье, правление и все писатели сурово критиковали  «перевальские» ошибки Завадовского. В романе «Золото» им сделана серьёзная попытка преодолеть биологизм. Но всё же перестройка писателя идет медленно.  Грубых политических ошибок наделал писатель-комсомолец Песков – акцентировал внимание на теневой стороне жизни, сгущал краски, в своём мировоззрении обнаружил путаницу и шатания. Договорился до надклассовости литературы – политика одно, а художник другое. «Писатели-коммунисты указали Пескову на эти ошибки. Песков их осознал и осудил в своих выступлениях».

Закончила Кретова свою статью словами Фадеева о том, что писательские обязанности такие  же, как и всех граждан: «честно трудиться, соблюдать социалистическую дисциплину, права социалистического общежития, работать на оборону нашей Родины, быть верными делу социализма, делу Сталина».

К концу года  Стойчев организовал  конкурс на лучшие литературные произведения с целью оживить творческую деятельность как писателей профессиональных, так и самодеятельных авторов, изыскал денежные средства для неплохих по размерам премий. Дело с поступлением текстов на конкурс шло плохо, к 1 мая 1937 года итоги подвести не удалось и «Коммуна» в небольшой заметке «укусила» организаторов конкурса Стойчева и директора книжного издательства Темникова.

Но всё это – мелочи по сравнению с тем, что ждало Стойчева впереди.

14 августа соответствующие органы арестовали Рябинина как «руководителя право-троцкистской диверсионной вредительской террористической организации в Воронежской области».

А через неделю, 21 августа в  областной партийной газете появилась убийственная  статья некоего П. Лепёхина «Дело руководителей педагогического института». В  публикации директор института Стойчев, его заместитель по учебной части Бартеньев, заместитель декана исторического факультета Келим были подвергнуты жесточайшей критике за то, что  в вузе «царила такая обстановка,  которая как нельзя больше способствовала  подрывной деятельности врагов». Эти руководители  всячески покровительствовали троцкистам,  прикармливали и восхваляли их,   создавали вокруг них атмосферу непререкаемого авторитета и слепого доверия.  «Подлые двурушники  ловко пользовались     этим в своих вредительских целях».

«Не только состав преподавателей и руководящих работников  института засорен враждебными и чуждыми элементами, — утверждал далее автор статьи. – В бухгалтерии, канцелярии, административно-техническом аппарате  немало чуждых, особенно из духовенства. Здесь можно найти бывших дьячков,   протодьячков, попов, архиереев и т.д.».

Директору института было также поставлено в вину то, что он пользовался поддержкой первого секретаря обкома ВКП(б) Рябинина, уже арестованного к дню выхода статьи в свет. Пользуясь покровительством Рябинина и поддержкой в аппарате Наркомпроса, Стойчев якобы  протащил в сочувствующие троцкиста  Кайданова, дал ему хорошую рекомендацию. Приводились Лепёхиным и другие примеры политической «близорукости» директора института  и его ближайшего окружения,  допущения ими «извращения решений партии   о высшей школе».

Осталось ждать звонка в дверь. И он прозвенел поздним вечером. 23 августа 1937 года — года всеобщего помрачения — органами НКВД был арестован председатель правления Воронежского отделения Союза советских писателей, директор Воронежского государственного педагогического института Степан Стойчев. Его заподозрили в том, что  «с 1935 г. являлся участником антисоветской право-троцкистской диверсионно-террористической организации, действовавшей в Воронежской области, принимал участие в обсуждении вопроса о подготовке террористического акта против одного из руководителей партии и Советского государства».

На заседании бюро Кагановичского (ныне Центральный район) райкома ВКП(б) города Воронежа оперативно рассмотрели вопрос об исключении арестованного из партии. При этом в постановлении было отмечено, что С.А. Стойчев, ранее работавший ректором Пермского университета, получал  партвзыскание в 1931 году – выговор за то, что в «Известиях Пермского университета» было помещено несколько научных работ, отражающих буржуазную идеологию,  и за либеральное отношение к старой профессуре. Припомнили и телеграмму Троцкого…
Бюро постановило: «Стойчева С.А. как врага народа, арестованного органами НКВД, из рядов ВКП(б) исключить».
На допросе 25 августа 1937 года  Стойчев виновным себя не признал. Однако на «пристрастном» допросе 3 октября показал, что являлся участником антисоветской организации. На суде от показаний, данных им под давлением на предварительном следствии, отказался.
15 января 1938 года Военной Коллегией Верховного Суда СССР по ст. ст. 58–8 и 58–11 УК РСФСР  Степана Антоновича приговорили к высшей мере наказания – расстрелу с конфискацией имущества. Сразу же после вынесения приговора он был казнён в Воронеже. Рябинин, Ярыгин, Елозо, Темников и десятки других воронежских «врагов народа» (в их числе Варейкис и Швер) также в то время лишились жизни. В 1956-57 годах  их всех реабилитировали “за отсутствием состава преступления”.

Долгое время обстоятельства жизни и смерти Степана Антоновича в силу известных причин замалчивались. К нашим дням с его имени – крупного учёного и литератора  —  стерта пыль забвения и писательское сообщество, и многотысячный коллектив  педагогического университета уже, будем верить, не позволят более торжествовать беспамятству.  Отдельное и великое спасибо хотелось бы сказать директору музея истории ВГПУ кандидату исторических наук Татьяне Чернобаевой, вернувшей  С.А. Стойчеву право на добрую память своими неустанными трудами.

Виталий Жихарев, писатель, публицист, краевед, заместитель председателя Воронежского регионального отделения Союза писателей России