Пороги
- 05.03.2025
ПОРОГ 1
— Воздух! — разнеслось по траншее.
Бойцы бросились в ближайшие блиндажи, как в норы. Укрытия готовили заранее. Вживались в землю. Как говорят: «Главное оружие пехоты не автомат, а лопата».
Рассевшись на холодные нары, они теснились друг к другу. Присланные по гуманитарке свечи очень пригодились. В слабых отсветах лица были едва различимы.
— Бэтмен прилетел опять, сейчас начнется, — узнавался голос Пасечника в самом углу.
— Появилась в небе птичка — жди дискотэку, — подтвердил Аварец.
— Совсем сладу нет с этими дронами, то арту вызовут, то гранат исподтишка накидают. Вчерась только двоих трехсотых увезли, — сокрушался Дед.
— Да тихо вы! Все бы вам каркать. Может, обойдется: поснимает-поснимает — и улетит, — шикнул по-командирски Камерун.
В землянке было сыро и пахло портянками.
Заухали разрывы прилетов, перекрывая линию траншей с обеих сторон. Земля дрожала над головами. С потолка сыпался песок. Казалось, что это никогда не закончится, но вдруг…
Наступила тишина.
Выждав время, бойцы выбрались наружу.
— Поди ж ты, улетел, — ротный ощупывал взглядом небо.
— Командир, тебя вызывают, — радист подал гарнитуру.
— Да! Камерун! Все нормально, потерь нет. Да-да, понял. Примем изделие в лучшем виде! — ротный обернулся к солдатам. — Ну все, кажись, нашли управу на этих летающих тварей. Штаб сказал: установку против дронов в наши болота пришлют.
А поле все так же зелеными волнами билось о берег окопов.
ПОРОГ 2
Напарники сидели в тени пожелтевшего клена, раскинувшего крону над половиной проплешины…
Осень наступала плавно. Местами еще виднелась трава, прошли первые холодные дожди. В начале ноября листопад заканчивался, и клены готовились в любой момент сдать яркий наряд.
— Ты чего приуныл-то? — обычно подвижный как ртуть Витек замер и вперил взгляд в напарника.
Николай массировал виски и молчал.
— Да не нагнетай, командир! Все в ажуре! — Витька опять пришел в свое ртутное состояние.
— Ты даже не понимаешь, с кем мы связались! Видел, чего эти гаврики выделывали? Не попадали под очереди! Действовали четко, умело. Мы их почти не видели. Нам с тобою, отморозкам, тупо повезло.
— Ну что ты начинаешь накручивать-то? Ну попались какие-то люди, тренированные, нетренированные, один хрен — положили всех.
— Да? А Ваньку и Генку забыл? Забыл, как могилы копал?
Витька молчал.
— Ладно тебе, командир, понятное дело, эти суки были натасканные, нам тоже досталось, но победили мы.
— Я чего загнался? Думаю, пропажу группы профи, не вышедших на связь, так просто никто не оставит — а что это означает? — Николай посмотрел на напарника.
— Придет еще группа в сопровождении дронов, а то и еще чем усилят, — со знанием дела отметил Витька.
— И как нам вдвоем удержать вверенную опушку с установкой?
— С дронами, понятное дело, никак. Сбивать или прятаться. А вот с людишками… Предлагаю наделать ловушек. Профи или не профи — если нет дара предвидения, по-любому попадешь.
— Ловушки — дело хорошее, только самим бы в них не попасть, поэтому давай-ка наметим их сразу. — Николай достал карту-километровку, развернул и быстро красным карандашом набросал возможные направления появления неприятеля. — Тут болото, тут косогор, а вот тут, — командир нарисовал стрелку по направлению к их позиции, — скорее всего, они и пойдут. Значит, мины и растяжки будем ставить ступенями, загоняя их на мой пулемет. «Печенег» — машинка надежная. Надо наделать ячеек для стрельбы и траншею между ними — петлять буду. Чуйка подсказывает, жарко нам придется. Ну а ты как блуждающий форвард будешь направлять их движение, заставлять идти на следующую ступеньку — и так до пулемета, усек?
— Усек! — Витька еще раз взглянул на карту, запоминая, где будет пулемет и как будут располагаться ступеньки ловушек с минами.
— Ну, раз усек — за дело. Я пойду по правому уступу и буду ставить растяжки по схеме, а ты возьми мины и ставь по левому. Как раскидаешь, встречаемся аккурат под этим кленом. Нам с тобой еще траншею копать.
Напарники разошлись в разные стороны.
Туман поглотил опушку леса.
ПОРОГ 3
Руперту Скотту, английскому советнику в ставке ВСУ, принесли оперативную сводку. В ней говорилось, что группа «чарли» на запросы в установленное для сеансов связи время не ответила, к точке эвакуации не вышла.
«Это непохоже на “чарли”». — Мысль, что группа уничтожена, проступила холодным потом. Склонившись над столом, вновь и вновь перечитывал сухие фразы донесения: «На связь не вышли… В точку эвакуации…». Ему не хотелось верить интуиции, но опыт подталкивал к плачевному выводу.
«Чарли» — элитное подразделение SAS1. Каждый боец — на вес золота. Потеря одного из бежевых беретов — как потеря роты солдат. Бойцы проходят пятилетний курс подготовки, вылететь с которого — волчий билет получить.
«Что же это за место?» — советник начал вспоминать, как все начиналось.
Сначала пропало звено, теперь вот уже разведгруппа…
Тишина кабинета сгущалась.
Руперт жевал дужку очков и вычерчивал ручкой замысловатую геометрическую фигуру в ежедневнике.
«Сначала появились донесения воздушной разведки о смоге. Дроны засняли небольшую область неестественного тумана. Операторы, просматривая записи, подумали, что беспокоиться не о чем. Смог списали на баловство солдатни дымовыми шашками. Война — не место для шуток, но бойцы могут дурачиться даже перед боем: хочется праздника, вот они и веселятся по-своему», — англичанин достал карту, сверил координаты из донесений.
Когда через неделю ситуация не изменилась и облако захватило лес, аналитики забили тревогу. Скотт пометил на карте, насколько за неделю расползлась площадь странного облака. С такой скоростью треть фронта перестанет существовать уже через пару-тройку месяцев.
В ставке заговорили о новом оружии русских, основанном на альтернативных законах физики. Руперт не верил в домыслы и слухи. На свою беду, при поддержке представителя Штатов он самонадеянно сумел убедить командование союзников, что необходимо направить звено SASовцев в стремительно разрастающуюся облачную мглу.
«Потери, конечно, — естественный процесс на войне, но по голове за такое не погладят. Так можно и со службы Ее Величества без пенсии вылететь. А если это действительно супертехнологии русских?» — Скотт старался сохранять спокойствие, но страх досрочной отставки не отпускал.
ПОРОГ 4
Первые лучи солнца рвали горизонт. Густая завеса тумана, окружавшая напарников, обладала противоестественными особенностями, впуская в себя все оттенки светового спектра, но не выпуская из себя ничего, кроме матового свечения. Туман был настолько густым, что сквозь него было не разглядеть даже куста в полуметре, но как только ты входил в пелену — силуэты едва различимых высоких крон превращались в лес, и картинка становилась ясной и четкой.
Этот фокус они выяснили еще вчера, когда нашлись в серой мгле.
Шалаш напарников ожил и вытолкнул командира наружу.
— Давай, Вить, чаю попьем с утречка, — Николай сонно потянулся.
— У тебя остались таблы сухого горючего? — Витек открыл глаза и зевнул, прогоняя дремоту.
— Посмотри в рюкзаке, должны были остаться.
Витек нашарил в вещмешке упаковку горючки и, довольно крякнув, начал сооружать нехитрую конструкцию под котелок с водой.
— А ты заметил, что птиц совсем нет?
— Конечно, нет. Стреляют, сам понимать должен, — Витька с важным видом взгромоздил котелок с водой на самодельную подставку.
— Когда птицы замолкают, жди беды, — глядя на тихие деревья, заметил Николай.
Вода в котелке закипела, и Витька, сняв его, бросил заварку в бурлящие пузыри, сноровисто закрыв котелок крышкой.
— Командир, чай почти готов, давай кружку, — Витька протянул руку.
— Да-да, чай, — Николай задумчиво подал кружку напарнику.
— Я вот все думаю, командир, а если не пойдут наши «гости» по заданному пути? Что делать будем?
— Вить, нет у нас такого варианта, — Николай взял кружку двумя руками, принялся дуть на обжигающий напиток. — Надо сделать все возможное и невозможное, чтоб пошли, ты же понимаешь. Не выполним задание, дождаться группу поддержки и эвакуации, — придется подрывать изделие, а второго такого нет, и сделать его смогут только года через три. Так что даже не думай — дождемся, и все тут!
Кружка обожгла озябшие руки и едва не упала, но Николай ловко ее перехватил, не пролив ни капли.
— Давно бы подорвали — и козьими тропами к нашим.
— Я тебе подорву! Стоим до последнего! Ванька и Генка зря легли, что ли? Ты хрень не неси! Еще раз тебе повторяю: подрыв установки только в крайнем случае — крайний, он же последний. — Не ожидая понимания, Николай пристально глядел в глаза Виктору.
— Да понял я, понял, — Витька виновато потупил глаза. — К своим — или с установкой, или никак… Ну а если ранят? Так, что до радиовзрывателя не дотянешься?
— А на этот случай, Витя, каждые восемь часов я откладываю взрыв в ручном режиме. Даже если мы погибнем, не взорвав, удаление объекта от моего тела более чем на триста метров подорвет установку автоматически, так что без вариантов — ждем группу!
Лохмотья тумана висели среди сиротливых ветвей деревьев.
ПОРОГ 5
Ветер в трубе издавал причудливый гул. Огонь рвался вверх, стремясь покинуть свое дровяное ложе.
Марк со Светкой лежали и молчали. Так, бывает, молчат люди, которые испытывают взаимную ненависть, либо те, кому посчастливилось понимать друг друга без слов. Рваные всполохи освещали шершавые стены сруба и усталые улыбки. Их лица горели — не то от жара камина, давно разогревшего дачный домик, не то от эмоций, что они пережили недавно, тут же, на той самой медвежьей шкуре, на которой, обнявшись, смотрели сейчас на огненные языки.
Плывущий по срубу запах смолы вперемешку с едва различимым дымком растворял в себе тревоги прошедшего дня и уносил мысли далеко-далеко, туда, где нет забот, тревог и недомолвок. Руки снова сплелись в объятия. Шкура своим густым и мягким ворсом приятно грела их тела.
А за окном по наметенным сугробам гуляла поземка, да звезды беспристрастным светом освещали крыши спящего поселка…
Он бежал. Задыхаясь, замедляясь время от времени, но делая усилие над собой и заново набирая скорость. Бежать в бушлате было неудобно, тельняшка липла к телу, а изо рта на выдохе валил пар. Автомат ритмично бил в бок, вещмешок стучал по спине. При каждом шаге наспех засунутые в разгрузку магазины пытались выскочить из своих ячеек. «Только бы успеть», — цель долбила виски, отдавалась в ноги, заставляла наращивать темп. Пот катил крупными каплями из-под закатанной балаклавы.
Вдалеке пять разведчиков стояли полукругом.
— Смотри-ка, братва, Рыжий бежит, — Бурый указал на фигурку вдалеке, в самом начале взлетной полосы.
— С чего ты взял, что Рыжий? — повернул голову в сторону, бегущего Гончар.
— Да сам подумай, кто еще будет на рассвете бежать к нам?
— Ну, мало ли? Может, посыльный? — предположил Ким.
— Посыльный взял бы дежурку и с ветерком по холодку домчал весточку со штаба передать, — не согласился Прима. — За этим дело не станет, только бы в тылу оставаться.
Марк увидел вертолет, когда винты уже начали набирать скорость, рубить воздух с характерным хлестким звуком. «Только бы успеть», — разведчик из последних сил прибавил ходу.
— Вот и отпускай таких на Новый год, — командир группы улыбнулся. — Эх, молодо-зелено. «К девушке», — передразнил Бурый Рыжего. — А он еще и опаздывает.
— Да ладно, командир, как будто сам таким не был? Рыжий размениваться не будет, у них серьезно — еще на свадьбе погуляем, — заулыбался Ким.
— Маскхалат-то взяли на него? — Бурый окинул группу взглядом. Гончар кивнул. — А до свадьбы нам, ребятки, дожить еще надо.
— Доживем, командир, первый раз, что ли? — Прима вздохнул.
Маскхалат Марк надел еще до посадки. Его гренадерский рост всегда был причиной подколов. Процедура облачения не стала исключением.
— Рыжий, тебя танкисты отбуцкают ведь! — Гончар положил руку на плечо Марку.
— Пусть попробуют! За что это они меня буцкать-то будут? — Марк улыбнулся, предчувствуя шутку товарища.
— Как за что? За то, что ты чехол у них стырил и под маскхалат приспособил!
Группа взорвалась смехом.
— Гончар, ты завидуй молча, — Рыжий улыбнулся и, ничуть не огорченный, под дружеские подтрунивания занял место на борту.
Вибрация машины передавалась каждой заклепке, каждой переборке, втягивала его в свою дрожащую воронку, и вот Марк уже слился с этой вибрацией, каждая его клетка стала частью большого живого железного организма, целеустремленно двигающегося в точку высадки. Гулкий рокот винтов, поначалу державший в напряжении, убаюкивал своей монотонностью. «А все-таки замечательно мы со Светкой встретили Новый год! Гуляли по лесу. По льду озера. Камин, медвежья шкура…» — старлей откинул голову к переборке и закрыл глаза.
Вертолет резко набрал высоту, унося группу от восхода солнца.
ПОРОГ 6
Тридцатое декабря было морозным. Свежий колючий воздух бодрил. По расположению штаба группировки ВС РФ сновали машины. Время от времени, мерно жужжа винтами, делая широкий круг, парами уходили на запад вертолеты. Вдалеке, прожорливо урча моторами, формировалась на марш колонна бронетехники, а в штабе в это время было жарко, и не столько от отопления, сколько от накала эмоций в кабинете командующего группировки генерал-полковника Швецова.
Стены кабинета командующего, обшитые тесом, сотрясались от громоподобного голоса начальника штаба генерал-лейтенанта Князева. Казалось, даже стекла в окнах, покрытых металлическими полосками, образующими решетку Фарадея для защиты от прослушки, вибрировали в такт акустических ударов его голоса.
Мужественное лицо Князева было перекошено гневом и горело от прилившей крови, только жирной белой чертой выделялся шрам, проходивший через всю левую щеку, от виска до скулы. Зажав карандаш в руке и уповая на то, что наилучшая защита — это нападение, он орал:
— А я что говорил? Говорил, группу надо отправлять? Говорил! Говорил, что надо точно знать, уничтожена установка или нет? Говорил! А мне что? «По данным телеметрического контроля, бла-бла-бла». А установка с осени в болотах четырьмя бойцами из спецуры обороняется! — начальник штаба был вне себя.
— Да говорил, говорил… — командующий поморщился. — Александр Иваныч, мы крайних сейчас будем искать или все-таки начнем устранять ошибки? Сейчас «говорил», «не говорил» — уже не важно! Ты начальник штаба или карандаш в стакане? — Он многозначительно посмотрел на подчиненного. — Вот и предлагай план операции! Не мне тебе объяснять, что будет, если установка окажется на Западе…
— А я и тогда предлагал, и сейчас предлагаю: группу ГРУ на рекогносцировку! Получится с ходу обнулить следы присутствия установки — всех к наградам! Не получится — значит, по данным, полученным от группы, — массовый десант и отвлекающий удар на другом фланге! Цель — уничтожение установки! Вот план операции, комбат разведбата в курсе. Предлагаю утвердить! — Князев положил на стол заранее подготовленную папку.
Командующий перелистал документы в папке.
— Готовьте приказ, Александр Иваныч. Времени, конечно, мало, на носу Новый Год, но другого выхода нет! Всю операцию под личный контроль! Докладывать раз в сутки!
Ближе к ночи пошел снег.
ПОРОГ 7
Рассвет наливался… Темно-зеленая стрекоза вертолета неслась над заснеженными полями.
— Командир, дальше никак! Ни одной большой лысины для посадки. Я три круга сделал. Придется вам километров двадцать на своих двоих. Могу перед лесом, на опушке, — голос пилота прорывался сквозь помехи в наушники Бурого.
Командир разведгруппы кивнул пилоту и, обернувшись к бойцам, подал сигнал приготовиться к высадке.
Винтокрылая машина зависла на опушке, едва касаясь шасси наста, и распахнула нутро, высаживая быстро прыгавших пассажиров.
Разведчики рассыпались по полю и заняли круговую оборону.
Вертолет, натужно вращая винтами, уже набирал высоту.
— Уходим! Гончар, прикрываешь! — отрывистая команда Бурого в рассветной тишине прозвучала неожиданно громко.
Разведчики, пригнувшись, бегом покидали зону высадки. Словно снеговики, они исчезали в лесу, сливаясь с наметенными сугробами.
Ми-24 вдруг резко накренился влево, затем вправо. В разные стороны полетели яркие снопы тепловых ловушек. Спираль дымного следа от ПЗРК прочертила траекторию рядом с бортом и устремилась к ложной цели. Неожиданно огненный цветок расцвел на том месте, где еще мгновенье назад находилась вертушка.
Лепестки огня обвили машину. Черный дым на фоне светающего неба тянулся за вертолетом, падающим, как птица-подранок. Клюв, ощерившийся стволами пулеметов и пушек, кренился вниз. Такое сходство пугало и завораживало. То и дело вертушка задирала морду кверху — экипаж вертолета пытался уйти на вынужденную, в лес.
Еще одна огненная орхидея расцвела в борту, и металлическая махина прекратила сопротивление. Упала перед лесом, украсив землю целым огненным букетом — последним.
Разведчики замерли, смотря в сторону дымного столба.
— Земля пухом… Отчаянные летуны были, — Гарун рывком сорвал с себя шапку.
Все, как по команде, сняли балаклавы. Повисла тишина, прерываемая шуршанием сдуваемого с наста снега.
— Так! Собрались! Проверить снаряжение! — команды были короткими и сухими.
— Бурый! Терминал… — Гарун показал пулевое отверстие в треснувшей крышке металлического ящика, который был спутниковой станцией. — При высадке подстрелили, работал снайпер. Судя по всему, нас ждали.
— Теперь еще и без связи. Пилоты по-любому не успели передать координаты высадки. Парни, ситуация хуже, чем я думал.
Внезапно пискнул динамик рации командира.
— Командир, ты слышал? — Ким обернулся к командиру.
— Бурый, за нами погоня, около роты. Постараюсь увести в сторону, если что, не забудьте моих, — голос Гончара в динамике дрогнул, и рация затихла.
— Попрыгали, — Бурый прислушивался, у бойцов ничего не гремело. — Прима, заминируй терминал. Через три минуты выдвигаемся.
Разведчики бежали по корке слежавшегося снега на пределе возможностей. Снежная кожура то и дело проламывалась, замедляя движение группы.
Далеко в стороне послышались щелчки плетки. Щелчок. Еще щелчок, затишье. Опять щелчок. Снайперская винтовка Гончара била наверняка, после каждого выстрела он менял позицию и уводил преследователей в сторону. Треск очередей. Опять плетка. Что-то ухнуло, затем еще и еще. Наступила тишина.
«Эх, Гончар, Гончар!» — командир на миг обернулся. Проглотив комок в горле, подогнал замыкающих:
— Быстрее, быстрее!
Километрах в двух бахнуло.
«Вот и терминал нашли. По пятам идут, суки», — Бурый отступил в сторону с линии движения, обернулся к замыкающим и рубанул:
— Ускориться!
Полуденное солнце било в глаза, как бывалый снайпер, прячась за стволами деревьев и меняя позиции. В зимнем лесу скорость передвижения небольшая, хорошо, если удавалось выйти на открытые ровные места, где спрессованный снег. Судя по начинающему сбиваться дыханию бойцов, силы у них иссякали.
Добравшись до ложбины, опоясанной березами, командир пробасил:
— Всем в ложбину. Привал, пятнадцать минут. Ким, наблюдаешь тут, на склоне.
По одному съехав на дно ложбины, разведчики попадали в снег, тяжело дыша.
Бурый достал планшетку и, расстегнув клапан, расстелил прозрачный карман с картой.
— Командир, далеко еще? — отдышавшись, спросил Гарун.
— Половину отмахали, часа четыре — и будем на месте. Нам бы от хвоста оторваться, — Бурый зажал тангенту. — Ким, что там у тебя?
— Бурый, все спокойно, ни шороха.
— Ким, задержись. Посмотри «друзей». Действуй на свое усмотрение, но хвост надо срубить. Догонишь нас. Будешь отходить по дну ложбины. Поставь сигналки на растяжках… на всякий пожарный.
— Принято, — отозвался динамик.
Разведчики приходили в себя.
— А все-таки красиво в лесу зимой!.. — мечтательно глядя на склонившиеся березы, выдохнул Прима.
— Смотрю, вы сил поднабрались, раз о красоте заговорили! Через пять минут выходим, — оглядев группу, подытожил Бурый.
Группа спустилась вдоль оврага, обошла косогор и двинулась намеченным курсом. Шли молча, старались лишний раз не шуметь. Тени деревьев становились все длиннее. Закат всполохами сквозь тучи подсвечивал лес.
— Привал… — Бурый осмотрел округу. — В том буреломе, — командир указал рукой на орешник, — делаем лежку. Огня не разводить. Рыжий — на фишку. Гарун — сменишь его через пару часов. Прима — следующий. Ждем Кима, условный знак — три уханья филином. Смотрите, не нашинкуйте его свинцом по темноте.
Рыжий вытянулся за прикрывшим его толстым березовым стволом. Поводив прибором ночного виденья из стороны в сторону для проформы, он убедился, что никто не идет. Мысли вернули его домой. «Как там Светка? Интересно, чем сейчас занимается?» Облокотившись, он взглянул на безоблачное ночное небо. Грозди знакомых созвездий…
«Как будто не по-настоящему. Не со мной все это. По-настоящему — мы бы со Светкой пили сейчас чай со смородиновым вареньем, смотрели бы на звезды и молчали. Ведь не всегда надо разговаривать. Счастье в том и заключается, что можно вот так молча посидеть, без слов, и все понимать, никуда не спешить».
Шорох нарушил монотонное сипение ветра и заставил Рыжего прильнуть к ПНВ. В зеленоватой подсветке прибора вдалеке отчетливо проступила фигура. Пригнувшись, укрываясь за стволами деревьев, кто-то шел прямо к лежке.
«Ким?» — Рыжий на всякий случай взялся за цевье автомата.
Филин проухал ровно три раза. Рыжий ответил так же уханьем.
«Ким! Живой!» — разведчик дважды кратко нажал тангенту, прерывая шипение эфира.
— Рыжий, что там у тебя?
— Ким возвращается.
— Принял.
Рыжий выглянул из-за ствола, поджидая приближающегося Кима. Тот поравнялся с березой.
— Ну, как ты? — Рыжий протянул руку, и они обнялись.
— Насилу вас догнал. Одно хорошо — шел как по шоссе: тропинку вы знатную проложили, — Ким улыбнулся в тридцать три зуба.
— Иди, командир тебя ждет — не ложится.
Ким продрался через кустарник к месту ночевки.
— Бери, — Бурый протянул ему дымящуюся кружку. — Как тебя ждал, вскипятил только.
— Чай — дело интимное, его с кем попало не пьют, — отшутился Ким.
— И кого попало им не угощают, — командир улыбнулся, но его серьезные глаза говорили, что ему не до шуток. — Докладывай.
— Бурый, понимаешь, какое дело, я сидел с полчаса сиднем. Сижу, слушаю — ничего, только ветер воет, да птицы с дерева на дерево. Ну, думаю, дай пойду назад, к терминалу, посмотрю, что там да как. Подползаю сбоку, аки змей на коньках. А там ничего! Понимаешь? Воронка от взрыва — и ничего: ни трупов, ни крови, даже осколков терминала нет. Я начал присматриваться, смотрю — следы от берцев натовских да колея, как будто волокли кого. Да не просто волокли, а точно на волокушах. И опять: ни крови, ни углей от костерка, ни бычков от сигарет. Я покрутился, покрутился, даже по следам прошел, но ничего. Быстро они их за собой заметают.
— Понятно. Значит, говоришь, даже мусор за нами убрали… Интересные у нас «друзья» попались.
— Вот и я думаю, странные они.
— Ким, они не странные, они стратеги. Они и не будут гонять за нами, как борзые за зайцем. Им на самом деле известно, в каком мы квадрате высадились и в каком направлении движемся. Дальше дело техники: с помощью дронов облетать квадраты и вести нас, а в нужный момент подтянуть силы для удара: накрыть с самолетов или ударить артами.
— Что же нам делать?
— Выполнять задачу.
— Так ты же говоришь — силы для удара?
— А это мы еще посмотрим, кто кого бить будет. Все, ложись спать, через четыре часа сменишь Гаруна.
— Понял, командир, — Ким уже раскладывался на лежанке из веток, заботливо кем-то приготовленной.
Предрассветная тишина самая беззвучная. Все замирает, и природа кажется мертвой.
— Рыжий, — Бурый потряс за плечо Марка. Разведчик тут же открыл глаза. — Буди остальных, по одному. Через двадцать минут выход.
Разведчики вставали бесшумно. Кто-то ставил кружки на сухое горючее и доставал чай, кто-то шуршал сухарями.
Дождавшись, когда все усядутся с кружками, Бурый развернул карту на импровизированном столе из веток и направил на нее свет фонарика.
— Значит, так. Мы тут, — ткнул он карандашом в квадрат на зеленом окружии. — До места назначения примерно пять километров. Связи со штабом нет. Место нашей высадки в центре, скорее всего, не знают, поэтому вариант с эвакуацией нереализуемый. Есть, конечно, надежда, что у четырех архаровцев, что возле установки, хоть какая-то связь с Большой землей в наличии, но он маловероятен. Остается вариант с уничтожением установки и прорыв к своим. Вопросы? — Бурый обвел взглядом подчиненных.
— Да понятно все, командир, — Прима тоже поглядел на товарищей.
Никто не проронил ни слова. Лишь кивали в ответ на взгляд командира.
— Вот и хорошо. Во время движения не растягиваться. Через пять минут выходим.
ПОРОГ 8
Густой как кисель туман. Такой плотный, осязаемый, что его, казалось, можно есть ложкой. Вытягиваешь руку, а пальцев уже не видно. Хватаешь его, а он растекается, обволакивает ладонь и выскальзывает непойманным. Самое удивительное, что марево ползло вязкой массой, захватывая все больше пространства. Вот тумана нет — и все прекрасно видно: и солнце, и деревья, и снег; а вот туман — и в нем не видно дальше руки, а от солнца — только аляповато-размытое белое пятно, как от далекого уличного фонаря.
Разведгруппа заняла позицию; бойцы залегли, всматриваясь, вслушиваясь и вжимаясь в снег. Тишина. Ни пичуг, ни синиц, ни вездесущих ворон. Только деревья в снежных нарядах, расшитых искрами утренних лучей, и этот туман…
Облако ритмично дышало. Даже при скудном свете было видно, как время от времени оно колыхалось: то выпячиваясь наружу, будто раздуваясь, то втягиваясь обратно, как гигантская грудная клетка неизвестного науке организма.
— Ким, вперед! Прима, следом — прикрываешь! — Бурый указал рукой на туманную стену.
Двойка скрылась в пелене.
Сначала из дымки высунулась голова Кима, он огляделся по сторонам и наконец вышел полностью. Согнувшись, подбежал к командиру:
— Бурый, туман, конечно, странный, но опасности нет. Минуешь первые метра три этой густоты — и все как обычно. Прима залег напротив нас, если что, прикроет вход в туман.
— А чего по рации не доложили?
— Да я пытался, но то ли аккум сдох, то ли рация накрылась.
— Сейчас проверим, — командир нажал тангенту, и у Кима пискнул динамик. — Выходит, рация у тебя в порядке.
Бурый опять зажал тангенту:
— Прима! Прима, ответь, — в динамике раздавался только шум эфира.
Прошла минута, другая, но по рации никто не отвечал.
«Либо с Примой что-то случилось, либо тут чертовщина какая-то», — Бурый сдвинул со лба сползшую шапку.
— Ким, давай до Примы, проверь рацию и возвращайся.
Ким бесшумно нырнул в туман. Не прошло и двух минут, как Ким вразвалочку вышел из хмари и спокойно подошел к Бурому.
— Командир, у Примы с рацией та же беда, не фурычит через эту штуковину. Между собой попытались проверить — тоже не работает.
— Понятно, выходит, туман радионепроницаем. Первый раз такое… Значит, так: попарно заходим в зону, занимаем оборону, осматриваемся.
Пройдя колыхающуюся стену, группа залегла. Напряжение немного спало.
Первым поднялся Бурый. Закинув автомат на плечо, подошел к поваленной березе и развернул планшетку прямо на стволе.
— Все ко мне, — чуть повернув голову вбок, тихо скомандовал он.
Бойцы обступили командира.
— Мы вот здесь, — командир ткнул карандашом в точку на карте. — Установку последний раз фиксировали тут, — карандаш отклонился чуть левее и ткнул еще одну точку. — Между нами полтора километра. По коротку не пойдем: там четверо из спецуры в любом разе ловушек наставили, как говорится, плавали, знаем. С косогора зайти — стать мишенями: пока разберутся, что мы свои, нафаршируют как гусей яблоками, а то и гранатами закидают. Остается один путь: через болото. Там они нас не ждут. На нашей стороне играет зима, болото по краям подмерзло, и если пойдем по кромке — Бурый провел карандашом пунктирную линию маршрута, — то как раз в тыл к ним и зайдем. В идеале, конечно, одного из удальцов стреножить и все объяснить в спокойной обстановке. У кого есть еще какие соображения?
— У разведосов нет вопросов, — улыбнулся Рыжий.
Все без исключения почувствовали поднимающуюся в них волну куража и лихости — без такого в разведке не протянешь и пары месяцев.
— Вот и отлично! В путь!
Туман рождал чувство спокойствия и защищенности.
ПОРОГ 9
Было еще темно, когда, обойдя болото по краю бесшумными белесыми тенями, разведчики вытянулись в нестройную цепь и двигались парами, время от времени залегая или прячась за стволами деревьев. Вслушивались в звуки. Они вышли на еле заметную тропу, заметенную снегом, но с утоптанной колеей. Алая линия рассвета расчертила небо.
Вдруг Гарун поднял руку, сжатую в кулак, — все замерли. Медленно, очень медленно разведчик присел и осторожно начал разгребать снег. Он что-то делал в сугробе. Прошло еще несколько липко-тягучих минут, прежде чем Гарун подал сигнал, и группа по его следам подошла к нему.
— Что тут у тебя? — шепнул Бурый присев рядом с бойцом.
— Растяжка, командир, спецы из охраны не промах, — тихо ответил Гарун. — Еле заметил. На леску снег примерз.
— Значит, за растяжками стоят сигнальные мины, окопались ребятки как надо. — Командир поднял руку с вытянутым указательным пальцем. — Давай дальше, потихоньку, на мягких лапах.
Еще трижды группа замирала, терпеливо ожидая, пока Гарун расчистит путь. За невысоким пригорком показался улетающий в зимнее небо вьющийся дымок.
«Совсем расслабились спецы, я смотрю, хотя их можно понять: три кольца растяжек. Надежно. Если бы не Гарун, не подойти к ним незамеченными. Чаи гоняют, поди…» — Бурый показал на Приму и указал на позицию за пригорком. Прима кивнул и начал отползать на указанное место. Рыжему и Киму он показал на стволы с другой стороны и махнул рукой в их направлении. Тронул за плечо Гаруна и чуть надавил вперед.
На краю поляны меж двух толстых, почерневших у основания берез располагался вход в землянку, из которой перископом торчала труба, испускающая дым.
Бурый показал знаком Приме оставаться на позиции. Остальные залегли у входа, слившись со снегом, и принялись ждать.
Ждать пришлось недолго. Отодвинулся брезентовый полог землянки, и оттуда выскочил парень с накинутым на плечи камуфляжным бушлатом; устремился к противоположному концу поляны, под деревья. Оправившись, он спокойным шагом подошел к землянке и, как будто что-то почувствовав, принял волчью стойку, заоглядывался по сторонам.
Сугробы вокруг парня ожили; чья-то крепкая ладонь в перчатке закрыла ему рот; мгновенная подсечка — и вот уже ноги оказались кем-то придавлены к земле, а руки распластаны и обездвижены фигурами в белых маскхалатах.
— Парень, не дури. Мы свои. Сцапали тебя, чтоб войнушку тут не устраивать. Сейчас тебя отпустят, ты позовешь напарника, и мы спокойно поговорим. Вот видишь, кладу автомат, — Бурый отстегнул рожок и положил автомат на землю.
Тяжесть, которой Витек был прикован к земле, внезапно спала, он вскочил, достал пистолет и, водя дулом из стороны в сторону, спросил:
— Свои, говоришь? Чем докажешь?
— Митрохин — командир вашей группы, Четвериков — руководитель технарей, что на установке были. Хватит, или будем продолжать в верю-не-верю играть?
На голоса из землянки выпрыгнул с автоматом наизготовку Николай:
— Кто такие? Витька, ко мне!
Витька начал пятиться к своему напарнику:
— Командир, похоже, свои.
— Свои предупреждают, когда приходят! Фамилии он знает — эка невидаль, — Николай отвел в сторону ствол автомата. — Говори, с чем в гости пожаловали.
— Спасибо, что не пристрелил. Опусти, опусти ствол-то, — Бурый дождался, пока Николай опустит автомат, и протянул руку. — Бурый.
— Николай, — они пожали друг другу руки.
— Установка, как я заметил, все еще фурычит?
— Фурычит, будь она неладна! Ей что надо-то — только вода, а мы, считай, тут как на полуострове: с трех сторон болото.
— А электричество?
— Она маломощная, на ультразвуке. Солнечные батареи у нее. Мы АКБ с КамАЗа давно сняли — вон в землянке лежат; все пытались ее вызволить.
— А где вы ее прячете?
— Остров с горкой проходили?
— Да.
— Ну вот за горкой и стоит, чертова машина.
— Как вы туда умудрились ее загнать? Это же метров семьдесят.
— Как-как?! Руками! Гать настелили да проехали.
— А назад чего?
— Нюансы вскрылись. На пробную стоянку по настилу КамАЗ свободно прошел, а назад хотели вернуть — торфяной слой нагрузки не выдержал и разъехался под настилом. Едва назад на остров выгнали из болота. Видно, когда туда ехали, торф держал из последних сил. Вот и получилась непреодолимая водная преграда метров восемь глубиной и метров семьдесят шириной. Мы тогда с Четвериковым совет держали, как быть. Фронт уже отходил — понтоны не смогли прислать. Решили, что в штаб надо сообщить. А по установке — тут либо пока она болото не высушит, хотя бы наполовину, либо эвакуации ждать. Технари ушли с фронтом, а мы остались.
— Проще взорвать.
— Я тебе взорву! Еще одни взрыватель на мою голову. Откуда вас всех понабрали — по объявлениям, что ли? Ты знаешь, что она единственная в мире? Четверг сказал, что по чертежам года три будут новую собирать. Взорвать — не варик!
— Что ты предлагаешь? — убийственно ледяной тон Бурого прекратил эмоциональную тираду.
— Я же вроде сказал: либо ждать, либо вызывать группу эвакуации. Четвериков обещал — до министра обороны дойдет.
— Есть другие предложения? — Повисла пауза, после которой Бурый продолжил: — У нас расклад такой: спутниковый терминал уничтожен; мы без связи. У меня приказ: при невозможности вывезти — установку уничтожить. Она не должна попасть на ту сторону. Отсюда два выхода — либо уничтожаем, либо ищем связь для вызова десанта и группы эвакуации, — привел железобетонные аргументы Бурый.
— Остается еще один выход…
— Какой?
— Подорвать мы всегда успеем. Можно попытаться на КамАЗе прорваться по проселкам.
— Как прорваться? Ты же сам сказал: чтобы вывезти установку, надо болото осушить или понтоны пригнать.
— Смотри сам, болото подсохло — мы каждый день замеряем. Мороз, опять же, на нашей стороне играет — жижу сверху сковал. Настил должен выдержать — мы его после поломки усилили и подлатали, времени было предостаточно. Если на скорости, да с перегазовкой рвануть — проскочим.
Бурый обдумывал сказанное.
— Попытка не пытка. Давай попробуем, только вот еще тебе вводная: когда высадились, за нами хвост был — видно, плотно район обложили.
— Не удивил. Мы тут две группы профи положили. Соваться в туман они боятся, да и мин мы наставили порядочно. Туман-то необычный — любая электрика и электроника не работает, ни дроны, ни вертолеты, ни автомобили, ни танки сюда не проедут.
— А как же КамАЗ?
Николай засмеялся.
— Чудак-человек. Технари это продумали — у КамАЗа свое поле защитное, метров триста по радиусу. Я особо не вникал, но что-то там пассивное, на разнице потенциалов земли, энергии не требует.
— Ну что? За дело? Рассиживаться некогда. С чего начнем?
Заметенное снегом болото выглядело коварно твердым.
Установка со стороны была похожа на огромную водомерку-переростка, из которой ввысь уходил столб матового пара. КамАЗ, подпертый опорами, казался зеленым брюхом, с обеих сторон которого симметрично торчали по три ноги. Ногами толщиной с трубу сотого диаметра были волноводы для ультразвука.
Подготовка заняла почти весь день. Аппаратную поставили на колеса и убрали волноводы, потом занялись прогревом топливной системы. Часов пять прыгали вокруг железной махины. Натянули палатку над кабиной, разожгли костер, паяльной лампой прогрели поддон и бак. Дошла очередь и до предпускового подогревателя. Общими усилиями еле-еле движок раскочегарили. Сначала — чихая и кашляя, самопроизвольно глушась, а затем — несмело набирая обороты, он затарахтел, оглашая округу своим рокотом, перешедшим в размеренное урчание.
Настил проверили еще засветло.
Робко, будто пробуя на крепость настил, КамАЗ выехал на решающую прямую.
Замершая гать пугающе хрустела, казалось, что вот-вот настил не выдержит.
Выдержал…
— Братцы! До сих пор не верю, что выбрались, — Николай бегал по берегу в свете фар; подбегал, смотрел в глаза каждому, улыбался, жал руку, обнимал. — Спасибо, братцы! Мы же огромное дело сделали!
— Николай, давай лучше присядем на дорожку, чайку попьем. Люди намерзлись: как-никак, без обеда вкалывали, — разорвал объятия Бурый.
— Да-да, конечно. Давайте все в землянку. Кипяток у нас там мигом. Да и тушенка имеется.
Наскоро перекусив, бойцы разместились в кунге. Установка вразвалочку начала штурм ухабистого проселка.
Грунтовки, оказывается, — тоже дороги, особенно когда по шоссе ехать нельзя. Колеса слегка приспустили, чтобы уверенно проходить ямы и промоины.
КамАЗ начал продираться тележными тропами навстречу артиллерийской канонаде, которая слышалась все отчетливее с каждым пройденным километром.
Одинокий дрон нарушал тишину оставленного болота, а птиц так и не было.
Алексей Михайлович Куренев родился в 1976 году в городе Куйбышеве (Самаре). Окончил Ульяновское высшее военное инженерное училище связи, Самарскую государственную академию путей сообщения. Прозаик. Публиковался в региональных изданиях и сборниках. Принимал участие в XII Всероссийском совещании молодых писателей (2022). Член Совета молодых литераторов при Челябинской областной организации Союза писателей России. Живет в Челябинске.
